В начале зимы, выходя из дома, я встретил на лестнице маленького щенка. Прижавшись к крыльцу, он дрожал всем телом, поджимал от холода то одну, то другую лапку и тоненько повизгивал.

Я взял щенка и принес его на кухню. где накормил его и обогрел. Затем, открыв дверь подполья, пустил собачку туда. Подполье нагревалось печкой и освещалось электричеством; в зимнее время в нем помещались куры. Собачке, видимо понравилась ее новая "квартира". Она вела себя там смирно, не скулила. Лишь изредка подавала о себе знать негромким лаем. Пищу получала в одно  время с курами и жила с ними в ладу. При моем появлении щенок поспешно бросался ко мне, радостно прыгал. ластился, лизал мои руки, выражая этим благодарность. Все больше привыкал к своему питомцу и я.

 

 

 

Наступил апрель, повеяло теплом. Еще в марте прилетели грачи, вскоре в садах запели скворцы, в полях - жаворонки. Настало время освободить щенка из неволи, выпустить из подвала. В один из выходных дней я перенес его в дровяной сарай. За зиму щенок мало прибавился в росте. Он был рыженький, голенастый, невзрачный на вид, но очень увертливый и ласковый.

 

Я дал ему кличку Майка и стал обучать. Собачка оказалась на редкость сметливой. Недели через три она научилась прыгать через обруч, стоять на задних лапах, отыскивать спрятанные вещи.

 

Майка забавляла меня, удивляла своей понятливостью и исключительным чутьем. Никуда не убегала со двора. Днем при стуке в калитку Майка раза два тявкнет тоненьким голоском и потом стремглав бежит на кухню, берет зубами меня за руку и с силой тянет за собой на улицу встречать незнакомца. А ночью каждый подозрительный шорох заставлял Майку лаять. Сторожем Майка была прекрасным. 

 

Уже кончилась весна. Пришло долгожданное лето. Отцвели полевые весенние цветы. Показались ароматные лесные ягоды: земляника, черника, малина. Вслед за ними появились и первые грибы.

 

Наступила лучшая пора для грибника, и я стал ходить в лес. Собаку я не брал с собой: "Выслеживать дичь ее не приучишь: порода не охотничья - простая дворняжка. Притом - такая маленькая. Не она испугает зайца, а он ее".

 

Но однажды Майка все-таки увязалась со мной. Она догнала меня далеко за городом, радостно прыгала и кружилась. Мне ничего не оставалось, как взять ее в лес. В лесу она без устали бегала за птицами, без причины лаяла. резвилась. Я уже стал было сетовать на себя, что не прогнал собаку. Но тут вдруг меня осенила мысль: "А не поучить ли ее искать грибы?"

 

Я позвал Майку к себе и дал ей обнюхать найденные мною сыроежки и петушки. При ней снимал грибы и клал в корзину. А потом незаметно кидал их в разные места в надежде, что собака догадается, чего я от нее добиваюсь. Но Майка бегала около грибов, не обращая на них внимания.

 

Промучившись весь день, огорченный напрасной потерей времени, я вышел из леса.

На следующий день, отправляясь за грибами, я опять оставил собаку дома. Но только я углубился в лес, как неожиданно появилась Майка. Каким образом она выскочила из запертого сарая? Как она могла найти меня в лесной глуши?

 

Поласкав собаку, я дал ей кусок сахару и снова стал обучать искусству находить грибы. Но и на этот раз ничего путного из моей затеи не вышло. Правда, Майка, заметив грибы, подбегала к ним и обнюхивала, но тут же убегала дальше. Впрочем, это все же вселило в меня некоторую надежду. Я чаще стал брать собаку в лес, обучая ее искать грибы.

 

Время подвигалось к осени. В лесу стали появляться белые грибы. И я решил попытаться натаскивать Майку на белые грибы. Опять давал их обнюхивать, найдя гриб, клал на его шляпку маленький кусочек сахару, в сняв гриб, позволял собаке съесть сахар.

Дело пошло успешнее. Обнаружив белые грибы она поворачивала голову в мою сторону, ища меня глазами. А когда я подходил к ней, она виляла хвостом, дожидаясь подарка. Я снимал грибы и тут же угощал ее сахаром.

Но все же это было не то, чего я добивался. Мне хотелось, чтобы собака, найдя гриб, подзывала меня лаем, и, наконец, после долгих усилий, я достиг этой цели.

 

Однажды Майка, разыскав белые грибы, долго стояла около них и смотрела в мою сторону, как бы приглашая меня. Я хорошо видел это, но умышленно не подходил к собаке, ожидая, как она поведет себя дальше. Собака не вытерпела и, к моей радости, тявкнула. Поспешно подойдя к ней, я снял гриб и угостил Майку сахаром.

С тех пор собака стала старательным грибником.

 

Наступила поздняя осень. Кроме белых грибов, в пригородных лесах Подмосковья появились грузди и боровые рыжики. Я обучил Майку находить и эти грибы, по их пряному запаху. Другие грибы она будто не замечала, несмотря на то, что некоторые виды сыроежек скусывала и ела. Лакомилась она и лесными ягодами: земляникой и черникой. Особенно любила сочную малину. Но от брусники и костяники отказывалась - выплевывала их.

 

Восемь лет Майка была моей верной помощницей по сбору грибов. Я неторопливо ходил по лесу, слушал лай собаки и собирал найденные ею грибы. В какие-нибудь два-три часа моя корзинка наполнялась доверху благодаря старанию четвероногого друга.

 

Однажды, собирая белые грибы в березовой роще, я увидел у можжевелового куста свернувшуюся кольцом гадюку. Услышав мои шаги, она развернулась, угрожающе зашипела и поползла под куст. Я ударил змею палкой, но она продолжала шипеть, извиваться и ползти дальше. Тут, откуда ни возьмись, подбежала Майка и схватила гадюку за хвост. Змея моментально вскинулась и ужалила Майку в морду, около правого глаза.

 

Собака взвизгнула, замотала головой и, отбежав в сторону, начала скрести лапами место укуса. Я тем временем еще несколько раз ударил змею палкой, наконец убил ее и, сразу же подойдя к собаке, начал выдавливать кровь из ранки и тереть место укуса лесной жгучей крапивой. Но змеиный яд действовал быстро.

Майка присмирела, опустила хвост, высунула язык и тихонько поплелась за мной. Ее морда и голова заметно распухли, а изо рта шла слюна. Видно было, что собака сильно страдала. Но мне нечем было помочь своему другу. Скоро собака так ослабла, морда ее так опухла, что она ничего не видела и не могла идти. Некоторое время я нес собаку на руках. Наконец ей стало совсем плохо.

Сойдя с дороги к одинокой развесистой березе, росшей на берегу лесного ручья, я положил собаку около дерева. Скоро наступила смерть.

Я тут же  под березой выкопал ямку и зарыл собаку.

 

 

А. Рыжиков

1961