"Из тайного хода своей "квартиры", сопя и пыхтя, осторожно вылез барсук..."

 

 

В пригородной зеленой зоне Подмосковья есть довольно большой тенистый лес со столетними дубами, березовыми рощами, не тронутыми топором лесоруба.

Его населяют дрозды-рябинники, певчие дрозды, славки, малиновки, клесты, пеночки. Можно пройти по иному лесу несколько километров и не услышать того птичьего многоголосья, каким наполнен этот замечательный птичий заповедник.

 

 

Есть в нем одна роща, поросшая бузиной и рябиной. Весной, когда деревья в цвету, она кажется будто покрытой белой шелковой кисеей, летом, осыпанная ягодами, полыхает ярким пламенем.

 

Однажды здесь мне случайно довелось наблюдать солнечное затмение и увидеть, как ведут себя в это время звери, птицы, насекомые.

Изменения в природе наступили не сразу, а постепенно. 

 

Перед затмением лес жил своей обычной жизнью. Громкие, мелодичные песни пернатых, их писк, свист и неумолчное щебетанье раздавалось по всему лесу и его окрестностям. Откуда-то, из глубины леса четко доносилось: "Ку-ку, ку-ку..."

 

Над полями лились звонкие трели жаворонков. Так продолжалось до тех пор, покуда луна не закрыла солнце почти наполовину. С этой минуты поведение птиц резко изменилось (мне показалось, что первыми именно птицы почувствовали что-то неладное; впрочем, может быть, мне действительно это только показалось, потому что птицы - самый шумный народ из лесного населения, а тут их задор сразу уменьшился). Веселые птичьи  песни перешли в жалобный, пугливый писк: "Пи-пи, ци-ци".

 

Птицы будто чувствовали какую-то опасность. Необычное наступление сумерек их тревожило. Они торопливо взлетали с земли на деревья и скрывались в листьях.

 

Однако самое интересное произошло тогда, когда луна закрыла почти все солнце. В лесу наступил полумрак. Птичьи голоса прекратились совсем, лишь кое-где чуть слышно донесется одиночный голосок какой-нибудь птахи. Из соседней березовой рощи. где паслось колхозное стадо, долетало мычание коров, блеяние овец и коз.

 

Чувствуя неурочное наступление темноты, животные вели себя беспокойно, пытались убежать в сторону животноводческих ферм. Пастухи с большим трудом удерживали скот.

 

Жизнерадостно порхавшие на солнце бабочки разных видов и окрасок спрятались в траву. Старательные шмели и пчелы с беспокойным жужанием полетели к своим жилищам или надежно примостились  у головок полевых цветов. Перестали прыгать и звенеть стрекозы. Куда-то пропали мухи, слепни, оводы. Скрылись и замерли другие насекомые.

 

По-иному повели себя ночные животные. Из тайного хода своей "квартиры", сопя и пыхтя, осторожно вылез барсук и направился на добычу. За ним бежали  с пискливым хрюканьем два барсучонка. Из-под коряги выпрыгнули три жабы и занялись ловлей ночных насекомых. Пугая мелких птиц, громко заухал ночной хищник филин: "Уух-уух!" Он полетел на охоту.

 

Со стороны заболоченной кустарниковой поросли послышался воющий звук: "Боо-у, боо-у, боо-у"...  Это кричала болотная птица выпь, встречая наступающий вечер.

Дневные животные отходили к ночному отдыху, ночные отправлялись на промысел.

 

Не успел еще лес полностью освободиться от лунной тени, как все стало приходить в прежнее состояние. Скот успокоился, запели птицы, запорхали бабочки. Шмели и пчелы дружно принялись ха прерванную работу. Опять появились мухи, слепни, оводы. Барсук с семьей залез в свое подземное жилище, забрались под корягу жабы, умолкли ночные птицы.

 

Затмение взбудоражило, вывело из равновесия все живое население леса, и только с его окончанием лес зажил своей обычной жизнью.

 

 

А. Рыжиков

 

1961