Фото

  

 

   Известный французский романист Александр Дюма-отец оставил нам тома книг, где в пестром калейдоскопе событий переплетаются колеты и шпаги, короли и мушкетеры, знатные дамы и авантюристки...  "Заставляет ли Дюма думать?" - спрашивал А. Моруа, автор книги "Три Дюма". И отвечал - "редко..."  "Мечтать? - Никогда. Лихорадочно перевертывать страницы? - Всегда".

   Весь мир и сама Франция знакомились с французской историей по романам Александра Дюма. Была эта история не во всем верна, но всегда полна самого захватывающего  драматизма.

   Теме Французской буржуазной революции Дюма посвятил большой цикл романов, куда вошли "Записки врача", "Ожерелье королевы", "Анж Питу" и "Графиня Шарни". Любопытно, что в противоположность многим романам, где крупные исторические события выступают как эффектная декорация, на фоне которой развертываются внутренне мало с ней связанные судьбы героев,  в романах "Записки врача" и "Ожерелье королевы" называются конкретные имена, раскрывается сам ход революции, дается анализ причин, ускоривших ее взрыв. Правда, делает это Дюма в своей манере: он видит в исторических событиях только интриги частных лиц...  По Александру Дюма, революция - дело рук умного интригана Жозефа Бальзамо, больше известного нам как провидец граф Калиостро.

 

   Реальные события настолько тесно вписываются в ткань произведения, что порой трудно отличить правду от вымысла. Поэтому, пытаясь разобраться в них, мы не погрешим против истины, объединив многое из ранее написанного романа "Ожерелье королевы"...

 

   Цикл романов открывается собранием вождей тайного масонского общества, поставившего себе целью свержение тирании во всем мире. На этом собрании выясняется, что перспектив на революцию во Франции нет, так как монархия Людовика XV пользуется авторитетом и любовью всех сословий.  (Оставим это на совести Дюма, ибо известно, что расточительность короля, поглощенного охотой, празднествами и другими развлечениями, привели казну в расстройство, и в 1757 году на него было совершено покушение.)  Тем не менее, взяв на себя дело "организации французской революции", Бальзамо, он же Калиостро, старается расшатать общественный строй, пытается скомпрометировать монархию в глазах народа, поддерживая могущество графини Дюбарри - одной из фавориток Людовика XV.

 

   Роман "Ожерелье королевы" переносит нас  к дням царствования Людовика XVI, и мы встречаемся в нем с новым персонажем - Жанной де Ла Мотт (она же Жанна де Валуа Бурбон), женщиной, родившейся  в разорившейся семье и даже нищенствовавшей в детстве. Выйдя замуж за жандармского офицера, присвоившего себе титул графа, героиня стала именоваться графиней де Ла Мотт. Она-то со своим мужем и становится орудием Бальзамо в скандальном деле похищения ожерелья, бросившего тень на королеву Марию-Антуанетту. Королева тайно боролась против революции, добиваясь вооруженного выступления Австрии и Пруссии против революционной Франции. Как известно, война, начавшаяся в апреле 1792 года, ускорила кризис. Народ требовал низвержения короля, помогавшего  интервентам. И 10 августа 1792 года народное восстание свергло монархию. 

 

   Но вернемся к роману и проследим события по Дюма.

   Узнав, что придворные ювелиры Бемер и Бассанж не смогли убедить королеву купить у них ожерелье, Бальзамо вмешивается в их коммерческие дела, подключая сюда и Жанну де Ла Мотт, и кардинала Рогана, которого Мария-Антуанетта якобы "просила" взять на себя миссию посредника в переговорах с ювелирами. Находившийся в немилости у королевы кардинал только и искал повода примириться с ней. И все же он потребовал для пущей убедительности от Жанны де Ла Мотт письменных обязательств королевы об уплате за бриллиантовое ожерелье 1600 ливров. И такие обязательства, сфабрикованные другом Жанны Рето де Миллером, были ему предоставлены, хотя королева об ожерелье и не ведала. 

 

   А далее следует обычная для Дюма авантюризация истории. Вручив письмо  королевы ювелирам, кардинал привез ожерелье Жанне де Ла Мотт, а графиня в его присутствии передала величайшую ценность какому-то лицу в соседней полутемной комнате - по ее словам, посланцу королевы. Через несколько дней ожерелье, разобранное на части, было перевезено мужем Жанны в Англию и там распродано.

   Когда обман раскрылся, герои романа оказались за решеткой. Правда, судьи оправдали Рогана и Бальзамо, поскольку они "не ведали, что творили". А Жанну суд признал виноватой.

   Двести лет назад, 21 июня 1786 года, в Париже, на Гревской площади графиню Жанну де Ла Мотт высекли плетьми. На плече у нее выжгли клеймо "v", что означало " voleuse" - воровка.

   Через некоторое время графиня бежала из тюрьмы и добралась до Англии. Здесь она предалась  веселому времяпроведению, и во время одной из оргий будто бы выпала из окна и разбилась насмерть. В Англии она якобы и похоронена.

   Такова версия Дюма, и на этом можно бы поставить точку. Тем не менее, интерес к личности "великой авантюристки" - героине романа и реальному лицу - не угасал. Известно, что судьба этой женщины была  не безразлична Фридриху Шиллеру, братьям Гонкурам, Стефану  Цвейгу и Максимилиану Волошину.

   Имя де Ла Мотт явно бы забылось, если бы не одно обстоятельство, всколыхнувшее не только царственных особ, но и пылкие умы литераторов...

 

   Смерть невзрачной старушки, поселившейся  в Старом Крыму в 1824 году и проживавшей там по 1826 год, всполошила  Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии - органа высшей жандармской полиции в России. Бумагами Жанны де Гаше, так именовалась покойная, интересовался император Николай Первый.  О немедленном розыске бумаг таврическому губернатору Нарышкину напоминают начальник  русской жандармерии Бенкендорф, начальник генерального штаба Дибич, граф Пален.

   Ведший расследование чиновник особых поручений установил, что в последнюю ночь перед смертью покойная разбирала и сжигала какие-то бумаги. Свою служанку она домой не пустила и потребовала, чтобы после смерти ее не обмывали и не переодевали - хоронили в том, в чем одета. После смерти ее все же раздели и увидели на плече, почти на спине, два неясных пятна, изображавшие две латинские буквы "v".

 

   Так было положено начало поискам затерявшейся в темнице Альбиона графини де Ла Мотт  и воскресшей в другом конце Европы графини де Гаше, тождественность которых вызывала сомнения. Предполагали, что свое второе имя графиня получила, выйдя замуж где-то в Англии или Италии. Полагали, что, попав в Россию, она, возможно, оказывала услуги Зимнему дворцу, а этим объясняется тот факт, что после ее смерти из Петербурга в Крым следуют депеши об отыскании бумаг, хранившихся  в "синей шкатулке".

 

 

  Литератором, сделавшим последний мазок на поистине детективном литературном полотне, был человек, судьба которого столь же любопытна.

   Это был писатель и историк, корреспондент французских и швейцарских газет Луи Алексис Бертрен. Вот что рассказывает о нем некролог, опубликованный на пожелтевших страницах "Известий" Таврической Ученой Архивной Комиссии (журнал № 56 за 1919 год).

   Отец Луи - инженер Алексис Бертрен, избороздил многие области Европы и Азии. В пятидесятых годах прошлого века (XIX века) он находился на службе в Орлане (Алжире), где и родился в 1851 году его сын Луи, проведший первые годы с матерью. Отец Луи был в Феодосии, где намечалось строительство французской железной дороги. Надежды его там не оправдались, и он вернулся во Францию.  Тем временем молодой Бертрен поступил в муниципальную коллегию. Он окончил ее по курсу философии и литературы. Затем ему пришлось отбывать воинскую повинность в отдаленных лагерях Алжира и Сахары.

 

Фото: Луи Бертрен

 

   В 1887 году Луи появляется в Одессе, где преподает французский язык и литературу. Отец его незадолго до этого  возвратился в Феодосию, где женился вторично - на дочери керченского градоначальника А. З. Херхеулидзе. 

   В девяностых годах Луи Бертрен переехал в имение князя Херхеулидзе, где и жил с отцом до самой его кончины. К этому периоду относятся его первые сочинения. Большую роль он играл и в Феодосии, так как состоял французским, а затем турецким и испанским вице-консулом. Он был известен как историк Крыма. Среди сочинений, посвященных нашему полуденному краю, можно отметить "Путешествие по Крыму", изданное в Париже в 1892 и 1903 гг. и рекомендованное министром просвещения для всех французских школ. В печати появились его статьи о путешествии "по мертвым городам Крыма", о морском порте Феодосии. Интересна его неопубликованная пьеса  "Неизвестный", поставленная всего один раз в Феодосии в 1906 году, сборы пошли в пользу жертв наводнения во Франции.

   Из беллетристических и публицистических произведений Бертрена известны его первый роман "Париж и Милан" и "Эммануэль де Габле", в котором трактуются проблемы социализма.

 

   Луи Бертрен отличался необыкновенной работоспособностью, и труды его всегда поражали тщательностью собранного и обработанного материала. Из его произведений наибольшее распространение получили  книги "Графиня Ла Мотт-Валуа. Ее смерть в Крыму", а также "Героиня процесса "Ожерелье королевы", в которых он проявил себя прежде всего исследователем вопроса о личности героини  романа А. Дюма. Суть этого дела была уже всем хорошо известна. Тем не менее Луи Бертрен выдвинул предположение, что графиня де Ла Мотт и графиня де Гаше - одно лицо.

   Вместе с хранителем Феодосийского музея древностей Людовиком Петровичем  Колли Бертрен  провел тщательный осмотр  вскрытой в Старом Крыму на армянском кладбище могилы, которую они признали как место успокоения Жанны де Ла Мотт. Но этим Бертрен не ограничился. Он едет в Лондон и обращается к настоятелю Ламбертской церкви с просьбой показать ему  документы с данными о кончине де Ла Мотт. Оказывается, эти документы сфабрикованы друзьями графини...  А последняя бежала в Россию, где появилась под именем своего второго мужа!

 

   Мысль о тождественности де Ла Мотт и де Гаше встретила ярую оппозицию со стороны французского писателя Френка Брентано. Для разрешения разгоревшегося спора Луи Бертрен обратился к авторитетному лицу, известному историку, специалисту в области истории Великой Французской революции Франсуа Олару. Олар вынес спорный вопрос на рассмотрение Французского литературного общества. Восторжествовало мнение Луи Бертрена и Людовика Колли, к которому присоединились  бытописатели Ф. Вигель, баронесса Боде и другие.

   Десять лет понадобилось Луи Бертрену, чтобы добиться признания своей версии. Его настойчивость и напористость  помогли восстановить  истину и доказать, что след коварной графини оборвался вовсе не в Англии, а в России...

 

 

Борис Случанко

Ист. журнал "Уральский следопыт". 1990