______________________________________________

- 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -

   Александр Барков
   Рис. М. Петрова

 Званый обед

   Вечером того памятного дня дом Давыдовых наполнился невообразимым шумом и предпраздничной суетой. Суворов в знак благосклонного отношения к полтавцам и лично к полковнику Давыдову сам пожелал быть у него на обеде. В комнатах чистили, подметали. На кухне разделывали рыбу. Спать не ложились до поздней ночи - все готовились к приему высокого гостя. Он не терпел роскоши и пышных приемов. Давыдовы же привыкли жить на широкую ногу, как было принято в те годы во многих дворянских семьях. Поэтому прислуга, не теряя времени, стала выносить из комнат расписные ковры, мягкие пуховые кресла, дорогие картины в позолоченных рамах.
   К шести утра все было устроено, как надлежало. В гостиной установили большой круглый стол с постными закусками. В столовой накрыли другой стол - длинный, на двадцать два прибора, опять-таки без малейшего украшения, без ваз с фруктами и вареньем. На белоснежную скатерть не поставили даже суповых чаш. Кушанья должны были подавать "с пылу, с жару", с кухонного огня. Хозяева отлично знали, что так заведено у Суворова.

   В отдельной горнице приготовили для полководца ванну, несколько ушатов с холодной водой, чистые простыни и одежду, которую накануне привез ординарец.
   Маневры закончились в семь утра. Суворов в сопровождении своего адъютанта первым прискакал в Грушевку. Без труда отыскал большой дом Давыдовых и быстрым шагом прошел за Ежовым  в специально отведенную для него горницу.
   Тем временем к крыльцу стали съезжаться званые гости: генералы, полковники, офицеры Полтавского полка, чиновники корпусного штаба Суворова... Все при полном параде.
   Василий Денисович и Елена Евдокимовна с маленькой дочкой Сашенькой  на руках радушно приветствовали гостей и провожали их в гостиную. Возле хозяев стояли нарядно одетые дети - Денис и Евдоким, прифранченный по сему случаю месье Фремон.
   Гости приумолкли в ожидании полководца. Внезапно двери широко распахнулись. Из горницы вышел улыбающийся Суворов. На нем был генерал-аншефский, темно-синий, расшитый серебром мундир  нараспашку. Три звезды. По белому летнему жилету - лента Георгия первого класса.
   Василий Денисович вышел навстречу знатному гостю, представил ему жену, детей.
   - Экую красавицу выбрал! - Суворов лукаво подмигнул Давыдову и расцеловал покрасневшую Елену Евдокимовну в обе щеки. - Помнится, сударыня, с покойным батюшкой твоим, генералом Щербининым, дружбу водили. Храбрый был вояка.
   Суворов потрепал курносого Дениса по черной кудрявой голове, многозначительно повторил:
   - О, этот будет военным человеком! В отца. Я еще не умру, а Денис, глядишь, три сражения выиграет.
   После обеда Суворов завел речь о маневрах:
   - Скажите-ка мне , полковник, отчего вы так тихо вели вторую линию во время атаки? Ведь я посылал к вам приказание прибавить скоку, а вы продолжали тихо подвигаться?
   Василий Денисович, нимало не смутившись внезапным вопросом  великого полководца, ответил:
   - Оттого, что я не видел в том нужды, ваше сиятельство!
   - А почему так?
   - Потому что успех первой линии этого не требовал: она не переставала гнать неприятеля, - спокойно пояснил полковник. - Вторая линия нужна была только для смены первой, когда та устанет от погони. Вот почему я берег силу лошадей, которым надлежало заменить выбившихся из сил.
   - А если бы неприятель ободрился и опрокинул бы первую линию? - задал контрвопрос Суворов.
   - Этого быть не могло, - парировал Давыдов, - ваше сиятельство были с нею!
   Суворов улыбнулся, отошел к окну и заговорил о своей лошади.
   -   Взгляните, господа! Право, до чего хороша Стрела!.. В сражении при Кослуджи, - стал рассказывать Суворов, время от времени строго посматривая на гостей, - я преследуем был турками очень долго. Враги уговорились меж собою: не стрелять по мне, не рубить меня,  а взять живым. С этим намерением турки несколько раз настигали меня так близко, что почти руками хватались за куртку. Однако при каждом наскоке лошадь моя, точно стрела, бросалась вперед. А гнавшиеся за мною турки отставали разом  на несколько саженей. Так и спасся!
   Пробыв после обеда в гостеприимном доме Давыдовых около часа, Суворов в веселом расположении духа сел в коляску и отправился в штаб, а затем далее в Херсон. На прощание сказал:
   - Первый полк отличный! Второй полк хорош! Про третий ничего не скажу. Четвертый же никуда не годится...
   Здесь надлежит заметить, что первый номер принадлежал Полтавскому легкоконному полку.  
   Вещие слова Суворова на всю жизнь запали в сердце Дениса, и он еще больше стал мечтать о военной службе.

В имении отца

   В 1797 году семья Давыдовых приехала в Москву. Денис продолжал заниматься здесь французским языком, танцами и рисованием. Познакомившись с воспитанниками университетского Благородного пансиона, жившими в соседнем доме, он начал писать стихи. Правда, первые его поэтические пробы пера оказались слабы и подражательны.
   К этому времени отец Дениса, Василий Денисович, уволился из армии в отставку и купил под Москвой небольшое имение Бородино. В Бородине Тринадцатилетний Денис увлекся охотой. Со стаей гончих псов он рыскал по полям и болотам, порская и преследуя зайцев и лис.
   Однажды пастух Емельян, завидев издали Дениса, скачущего на вороном коне, звонко хлопнул кнутом, поманил его к себе и пожаловался:
   - Снова в нашей округе волки объявились. Видать, с можайских лесов пожаловали. На прошлой неделе десяток овец порезали.
   - Волки?! - удивился Денис. - А логово где?
   - Логово у них в Гурьевом овраге. Моя Аграфена туда по ягоды ходила и серого в кустах встретила. Испугалась, лукошко бросила и бежать.
   - В Гурьевом овраге, говоришь... - Денис спрыгнул с лошади.
   На другой же день Денис подбил на охоту бывалого волчатника пасечника Тимоху и крестьянских ребятишек. Прихватив с собой стаю гончих, они решили взять выводок живьем. На ранней зорьке, вооружившись палками и вилами, пошли лесом к глухому, заросшему ольхой и малинником оврагу. У Тимохи на плече висело ружье. Погода стояла отменная. Ясно и тихо было кругом. Лист не шелохнет. Солнце еще не всходило.
   Рыжий гончак Соловей долго принюхивался к траве, петлял по кустам, взял наконец свежий след волка и дал знать голосом охотникам.
   - Улю-лю-лю, о-го-го! Бери его! - закричал Тимоха и затрубил в рог.
   За Соловьем бросилась вся стая. Пискляво заголосила Скрипка, почуяв красного зверя. Густым басом заревел Буран. Валом повалили гончаки. Громко и зычно порскал и подзадоривал собак пасечник. Сонный утренний лес разом ожил, застонал, запел, заулюлюкал. Гонцы стаей пошли по волчьей тропе, петлявшей по сырым местам. Тропа увела их далеко в чащу.
   Разгоряченный Денис скакал на коне низом и зорко поглядывал по сторонам. Вдруг он увидел по краю оврага возле старой, вывернутой с корнем сосны большую обглоданную кость и разбросанные куриные перья. Два большеголовых волчонка мелькнули в кустах и скрылись в норе.
   Денис подозвал ребятишек. Они окружили со всех сторон логово. Пасечник ловко прикрыл вход в нору мешком, а затем палкой выгнал из норы одного за другим шестерых волчат.
   - Я их в Москву свезу, - сказал он, завязывая мешок. - Там за волков хорошие деньги дадут...
   Так Денис с крестьянскими ребятишками принял участие в облаве. Охотничьи навыки - сноровка, быстрая скачка на вороном коне, смекалка и меткая стрельба из дробовика - очень пригодились ему в дальнейшем.
     Вечерами при свечах он до поздней ночи зачитывался книгами отца по военной истории. Знаменитый Итальянский поход Суворова и неслыханный по смелости и отваге переход его воинов через Альпы в Швейцарию прославили русского полководца на всю Европу. Денис с жадностью читал газеты и журналы, где упоминалось имя его любимого полководца, и не переставал грезить о военной службе.

 

- 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -