ИЛЛЮСТРАЦИИ

 

Рисунки И.Харкевича

1960-е

Отрывок из романа "Тревога".

     "...Слава незаметно  ...превращался в кого-то другого, кто проникает в сон песка, стояние сосен, полость неба; кто испытывает тончайшую печаль за деревья, потому что у них нет глаз и они не видят солнца и себя!.."

   Ранней весной у Славы родилась сестра.
   Поначалу он и не подозревал, какие перемены это событие внесет в его жизнь...
   - Об лагере о своем... и не надейся! - сказала мать.
   Слава скулил, грубил, а по-маминому вышло - на дачу его повезли.
   Проснулся он на этой даче и лежит.
   Ему бы выскочить во двор, осмотреться, поглядеть, какой на вид этот Сосновый Бор, но Славе все равно, куда его привезли и где он будет жить. С дитем заодно, шоб денег меньше вышло.
   Он лежал, опечаленный и злой. Память бередила душу...
   Бегали его дружки по дорожкам, посыпанным битым кирпичом, пахло шиповником после дождя, и на высокой мачте, в небе очень голубом, стреляло выцветшее лагерное знамя.

   Все было хорошо в те недавние времена. Летом - лагерь. Зимой - школа, дом. В доме - жизнь приятная и понятная. От самого рождения, казалось ему, Слава знал, что, кроме него самого, мамки, бати, да еще тети Клавы-соседки, которая тоже из-за своего Васечки кому хошь голову оторвет, все остальные паразиты, гады и кое-кто еще!
   Зная это, ориентироваться в окружающем мире было легко, и забота тогда у Славки была одна - как бы у кого не оказалось того, чего у него пока нету. Вот он и зыркал по сторонам - прислушивался, высматривал, а потом ныл, подражая голосу своей матери, которая не было дня чтобы не выговаривала отцу: "У их это вот есть, а у нас нету. А мы, чай, не хуже их!" Батя отвечал добродушно: "Погоди маненечко, будет холодильник и у тибе". Или: "Будет пылесосина и у тибе".
   "По-о-осмотрим, - злорадно думал Слава, одеваясь,  сейчас посмотрим, что я буду иметь вместо лагеря". Вместо ребят, с которыми вырос, вместо реки, леса. Лагерь он любил, как любят свой дом, даже если он и поднадоел.
   Вышел Слава во двор, осмотрелся и сплюнул в песок. Вот это да! Во дворе торчало несколько сосен, и все. Они были прямые и тонкие с очень маленькими кронами, которые даже не шумели на ветру, хотя утренний ветер раскачивал их; в жару и тени от них, наверное, никакой. Голый какой-то этот двор. Ни кустика, ни травы - кругом сплошной крупный желтый песок, пересыпанный сосновыми иглами. Слава смотрел себе под ноги и не понимал, как так может быть, чтобы не было земли?
   Двор Славе не понравился. На другом его конце, за тонкими соснами виднелся некрасивый кирпичный дом - очень приземистый и крепкий. Батя вчера говорил - хозяин с хозяйкой в нем живут. А этот новый, подле которого он стоит, батя говорил, построила хозяйская дочь, но ей пока некогда в нем жить - она где-то пока ездит.
   "Это и есть дача? - уныло размышлял Слава. - Снаружи обшита вагонкой, изнутри зачем-то вся оштукатурена?! Потом, для чего два крыльца с двумя верандами, величиной с милицейскую будку?!"
   Он посмотрел на соседнее крыльцо. Какие-то люди сняли вторую половину дома для своих детей, а сами будут приезжать сюда по субботам, так батя говорил. Слава этому не поверил, тем более, что пока там никого не было.
   За оградой несколько раз прокричал петух, а потом сделалось так тихо, как будто во дворе лежит тяжелобольной.
   В конце концов Слава не усидел. По короткой Почтовой улице вышел на главную, широкую, странную улицу. Один ее конец уходил в лес, другой - упирался в вокзал.
   Слава пошел на вокзал.  уже по дороге выяснил, что надо спешить, иначе мороженого ему не достанется, потому что киоск запирают сразу после ухода дальнего поезда...

продолжение