Военный хлеб, ... с половой, с отрубями, 

на ощупь походил на пластилин. 

Его ломоть, обласканный губами, - 

не только детской жизни властелин –

так тёмен был, тяжёл, пахуч и сладок!.. 

За ним, в мороз, в жару, в осенний дождь, 

надёжно деньги с карточками спрятав, 

в очередях мы маялись всю ночь.

Но был ещё один – нежнейший белый, 

что полагался маме на паёк. 

О нём мы даже и мечтать не смели: 

взглянуть – и то, из нас, не каждый мог.

Его тогда, со всей пайковой снедью: 

с консервами и водкой – что я знал? – 

тайком от нас укладывали в сетку 

и относили прямо на базар.

А мама с бабушкой считали и писали – 

что покупать, а что – никак нельзя ...

На деньги от пайка, концы с концами 

тогда сводила не одна семья.

Но вот, однажды, бабушка с базара

вернулась без продуктов, вся в слезах. 

- Какой-то негодяй, - она сказала, - 

съел нашу булку на моих глазах....

Сказал, что нечем заплатить за это... 

Тут слёзы полились из наших глаз. ... 

Но бабушка вздохнула: - Ладно, дети. 

Раз он так сделал, он несчастней нас.

Поэт - песенник Евгений  Шунько

От неизвестных и до знаменитых,

Сразить которых годы не вольны,

Нас двадцать миллионов незабытых,

Убитых, не вернувшихся с войны.

Георгиевская лента – и порох, и огонь,

И горечь слёз, и радость дня победы.

Не просто гордый символ, а шёлковый погон,

За добрый мир, что нам добыли деды.

Георгиевская лента – как выживший цветок,

Что видел злом загубленное детство,

Сожжённые селенья, руин смертельный смог...

Не просто символ – памяти наследство.

Георгиевская лента – двухцвет простых полос – 

На фронтовых дорогах кровь и пламя,

И жизней эшелоны, ушедших под откос...

И злом исполосОванное знамя.

Георгиевская лента – и порох, и огонь –

И скорбь души, и солнце жизни новой.

Узор двухцветных линий – истории ладонь,

Судьбы орнамент... Памятное слово.

Натали Самоний

День Победы. И в огнях салюта 
Будто гром: - Запомните навек,
Что в сраженьях каждую минуту,
Да, буквально каждую минуту
Погибало десять человек!

Как понять и как осмыслить это:
Десять крепких, бодрых, молодых,
Полных веры, радости и света
И живых, отчаянно живых!

У любого где-то дом иль хата,
Где-то сад, река, знакомый смех,
Мать, жена... А если неженатый,
То девчонка - лучшая из всех.

На восьми фронтах моей отчизны
Уносил войны водоворот
Каждую минуту десять жизней,
Значит, каждый час уже шестьсот!..

И вот так четыре горьких года,
День за днем - невероятный счет!
Ради нашей чести и свободы
Все сумел и одолел народ.

Мир пришел как дождь, как чудеса,
Яркой синью душу опаля...
В вешний вечер, в птичьи голоса,
Облаков вздымая паруса,
Как корабль плывет моя Земля.

И сейчас мне обратиться хочется
К каждому, кто молод и горяч,
Кто б ты ни был: летчик или врач.
Педагог, студент или сверловщица...

Да, прекрасно думать о судьбе
Очень яркой, честной и красивой.
Но всегда ли мы к самим себе
Подлинно строги и справедливы?

Ведь, кружась меж планов и идей,
Мы нередко, честно говоря,
Тратим время попросту зазря
На десятки всяких мелочей.

На тряпье, на пустенькие книжки,
На раздоры, где не прав никто,
На танцульки, выпивки, страстишки,
Господи, да мало ли на что!

И неплохо б каждому из нас,
А ведь есть душа, наверно, в каждом,
Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,
Самом нужном, может быть, сейчас.

И, сметя все мелкое, пустое,
Скинув скуку, черствость или лень,
Вспомнить вдруг о том, какой ценою
Куплен был наш каждый мирный день!

И, судьбу замешивая круто,
Чтоб любить, сражаться и мечтать,
Чем была оплачена минута,
Каждая-прекаждая минута,
Смеем ли мы это забывать?!

И, шагая за высокой новью,
Помните о том, что всякий час
Вечно смотрят с верой и любовью
Вслед вам те, кто жил во имя вас! 

Эдуард  Асадов

На фотографии в газете
нечетко изображены
бойцы, еще почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем —
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.

Лежат под землёй ветераны

И видят советские сны,

Как в бой да за Родину рьяно...,

Чтоб дети не знали войны!

А внуки с накрашенной чёлкой,

С серёжкою в правой ноздре

Мечтают о клубах и тёлках.

Им каш не варить на костре…

Советское всё под запретом…

Победе уж семьдесят лет.

Оранжево-чёрною лентой

Гордится любимый мой дед.

Я помню, горжусь, не забуду

И память дедов не предам.

И слышу я крики оттуда…

Горящих по концлагерям…

Я сердцем ту боль ощущаю…

И в Бабьем Яру жуткий плач,

Как нацию там очищали

На пару фашистский палач,

И тот полицай украинский,

Что сам из подполья УПА…

Бандеровцев живы огрызки,

Но ждёт их фашистов судьба…

                                 К Великой Победе подарком

Таким ветеран награждён…

А люди от страха молчали…

Истории дни не важны…

Но главное, чтоб не стреляли,

Чтоб дети не знали войны!

В стране, победившей нацистов,

Шухевича сын – депутат…

Тогда проиграли фашисты…

«День памяти» – нам говорят…

Ну да, для фашистов, не спорю,

День памяти, траура день…

У них – день великого горя.

У нас расцветает сирень!

И праздник Великой Победы

Навеки в умах и сердцах!

Спасибо, советские деды

За то, что душа в орденах!

Блеснут ветеранов медали,

Как солнце Победной весны…

Спасибо, что вы воевали,

Чтоб мы не узнали войны!!!

 Ирина Самарина-Лабиринт, 2015

Здравствуй, мой сынок, моя кровиночка!
Добралась сюда я чуть живой,
Заросли к тебе пути - тропиночки
Сорняком да буйною травой.

Дождь нам помешал с тобою встретиться:
Лил четыре дня, как из ведра.
А теперь природа так и светится, -
На тепло и солнышко щедра.

И распелись птахи сумасшедшие!
Слышишь, как щебечут там, в лесу?
Без гостинцев нынче я пришедшая…
Вот, букетик простенький несу.

У меня, родимый, всё по-прежнему,
Только стала я совсем стара.
Всё молю я Господа с надеждою:
Мол, мне с сыном встретиться пора.

Вот, бывало, выйду на крылечко я,
Коль не спится от сердечных ран,
И смотрю подолгу, как над речкою
Предрассветный стелется туман.

А в тумане этом враз представятся
Два любимых и родных лица…
То твои черты с небес мне явятся,
То вдруг мужа - твоего отца.

И зайдётся дух, и закачается
Всё передо мной, хоть волком вой!
Как же так на свете получается,
Что живу солдатскою вдовой?

Всё, что было лучшего, украдено,
И печали нет моей конца:
Внуков повидать судьбой не дадено
Матери погибшего бойца.

Разворчалась…Помолчу, пожалуй, я…
Знаю, по-другому ты б не смог.
…А денёк и впрямь сегодня жалует, -
Дал с тобою свидеться, сынок.

 Юлия Вихарева.

И в этом фюрер был абсолютно прав: в войну против СССР,

население которого тогда составляло всего около 150 миллионов

человек, вступили не просто немцы,

а 300 миллионов объединенных Германией европейцев.

Военная техника, добровольно отданная европейскими странами

фашистам, позволила укомплектовать десятки дивизий вермахта.

Развитая военная промышленность Европы обеспечивала вермахт

самолетами, танками, грузовиками, стрелковым оружием

и боеприпасами.

                                                                                                                              Немецкий историк Курт Пфеффер писал:

«Большинство добровольцев из стран Западной Европы

шли на Восточный фронт только потому,

что усматривали в этом общую задачу для всего Запада».

На стороне гитлеровского Третьего Рейха

сражались добровольческие силы государств,

формально остававшихся нейтральными —

Испании («Голубая дивизия»), Швеции и Португалии.

Румыния дала на Восточный фронт около 200 тысяч солдат,

Словакия — 90 тысяч солдат,

Финляндия — около 450 тысяч солдат и офицеров,

Венгрия — около 500 тысяч человек,

Италия — 200 тысяч человек,

Хорватия — одну охранную дивизию.

В рядах вермахта воевали:

голландцы — 50 тысяч человек,

бельгийцы — 20 тысяч человек,

французы — 20 тысяч человек,

датчане и норвежцы — по 6 тысяч человек,

по 1200 человек из Швеции,

Люксембурга, Швейцарии и других европейских стран.  

                                                                                                                             Отказ руководителей стран Запада участвовать

в мероприятиях 9 Мая 2015 года в Москве,

посвященных 70-летию Великой Победы,

подтверждает не только тот факт,

что Европа воевала на стороне гитлеровской Германии,

но и является элементом очередного наступления

объединенного под эгидой США Запада на Россию.                                                                                                                                                                            

        * ИСТОРИЯ УЧИТ ЛИШЬ ТОМУ, 

ЧТО НИЧЕМУ НЕ УЧИТ*.               

Где трава

от росы и от крови сырая,

Где зрачки пулеметов

свирепо глядят,

В полный рост,

над окопом переднего края,

Поднялся победитель-солдат.

Сердце билось о ребра прерывисто, часто.

Тишина... Тишина... Не во сне - наяву.

И сказал пехотинец: - Отмаялись! Баста!-

И приметил подснежник во рву.

И в душе, тосковавшей по свету и ласке,

Ожил радости прежней певучий поток.

И нагнулся солдат и к простреленной каске

Осторожно приладил цветок.

Снова ожили в памяти были живые -

Подмосковье в снегах и в огне Сталинград.

За четыре немыслимых года впервые,

Как ребенок, заплакал солдат.

Так стоял пехотинец, смеясь и рыдая,

Сапогом попирая колючий плетень.

За плечами пылала заря молодая,

Предвещая солнечный день.

1945г.                                  Алексей Сурков