Ад — единственная действительно значительная христианская община во Вселенной.

Банкир — это человек, который одолжит вам зонтик в солнечную погоду и отберет его в тот самый момент, когда начинается дождь.

Билл Стайлс ведет в конгрессе кулуарную кампанию за одного кандидата в сенаторы. Жалуется на низкий моральный уровень законодателей: «Просто руки опускаются. Нет ни одного человека настолько высоконравственного, чтобы, однажды продавшись, оставаться продавшимся, несмотря ни на что».

Благоприятные пророчества подобны войнам ради благой цели: они настолько редки, что их можно не принимать в расчет.

Бог свиреп в Ветхом Завете и обаятелен в Новом — доктор Джекиль и мистер Хайд священного романа.

Бог создал Италию по замыслу Микеланджело.

Бог хранит дураков и детей, говорит пословица. Это сущая правда. Я это знаю, потому что проверял на себе.

Богатому можно иметь любые принципы.

Богатые не заботятся ни о ком, кроме самих себя; только бедные сочувствуют бедным и помогают им.

Богохульство дает облегчение, какого не может дать даже молитва.

Богу не хватает стойкости характера, твердых убеждений. Ему следует быть католиком, или просвитерианином, или кем-нибудь, все равно, — но не стараться поспеть сразу повсюду.

Будь добродетелен, и ты будешь одиноким.

Будь у меня собака, такая назойливая, как совесть, я бы ее отравил. Места она занимает больше, чем все прочие внутренности, а толку от нее никакого.

Бывает, конечно, что и правда сходит человеку с рук. Но хлипкая, глупая, неумелая ложь не продержится и двух лет — исключение составляет клевета. Она практически неуязвима.

Был лишь один христианин; Его схватили и поскорее распяли Его.

Быть ему президентом, если его до той поры не повесят.!

Мы не говорим о вере, когда речь идет о том, что дважды два четыре или что земля круглая. О вере мы говорим лишь в том случае, когда хотим подменить доказательство чувством.

Мысль не свободна, если ею нельзя заработать на жизнь.

Мышление требует усилий и подготовки. Политики слишком заняты составлением речей, чтобы мыслить.

Наука — то, что мы знаем, философия — то, чего мы не знаем.

Наш страх перед катастрофой лишь увеличивает ее вероятность. Я не знаю ни одного живого существа, за исключением разве что насекомых, которые бы отличались большей неспособностью учиться на собственных ошибках, чем люди.

Наши эмоции обратно пропорциональны нашим знаниям: чем меньше мы знаем, тем больше распаляемся.

Не старайся избегать искушений: со временем они сами начнут тебя избегать.

Нежелательно верить в гипотезу, когда нет решительно никаких оснований считать ее верной.
Немногие могут быть до конца счастливы, не испытывая ненависти к другому человеку, нации, вероисповеданию…

Ненавидеть врагов легче и увлекательнее, чем любить друзей.

Непристойность — это все то, что повергает в ужас пожилого и невежественного судью.

Нет ничего более утомительного, чем нерешительность, — и ничего более бесполезного.

Никто не сплетничает о тайных добродетелях других людей.

Нищие не завидуют миллионерам — они завидуют другим нищим, которым подают больше.

Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.

Он не джентльмен: слишком хорошо одевается.

Органическая жизнь, как известно, развивалась от одноклеточного организма до философа, и развитие это, как нас уверяют, безусловно прогрессивное. Плохо только, что уверяет нас в этом философ, а не одноклеточное.

От страха способен избавиться лишь тот, кто знает свое место; величия может достигнуть лишь тот, кто видит свое ничтожество.

Патриотизм — это готовность убивать и быть убитым по самым тривиальным причинам.

Патриоты всегда говорят о готовности умереть за отечество, и никогда — о готовности убивать за отечество.

Плохие философы могут иметь определенное влияние в обществе, хорошие — никогда.

Побывав в Китае, я расцениваю лень как одно из самых главных достоинств человека. Верно, благодаря энергии, упорству человек может добиться многого, но весь вопрос в том, представляет ли это «многое» хоть какую-то ценность?

Правда — это то, что каждый из нас обязан рассказать полицейскому.

«Правильно жить» означает лицемерие, «правильно думать» — глупость.

Предрассудки, которые принято именовать «политической философией», полезны, но при условии, что их не будут называть «философией».

При демократии дураки имеют право голосовать, при диктатуре — править.

Религиозная терпимость достигнута только потому, что мы перестали придавать религии такое значение, как прежде.

Род людской — это ошибка. Без него Вселенная была бы не в пример прекраснее.

Скука — серьезная проблема для моралиста, ибо со скуки совершается по крайней мере половина всех грехов человечества.

Счастливая жизнь должна быть в значительной степени тихой жизнью, ибо истинная радость может существовать лишь в атмосфере тишины.

Смысл философии в том, чтобы начать с самого очевидного, а закончить самым парадоксальным.

Совместимость жестокости с чистой совестью — предел мечтаний для моралистов. Поэтому-то они и выдумали ад.

Страх — главный источник предубеждений и один из главных источников жестокости.

Те, кто несчастлив, и те, кто плохо спит, привыкли этим гордиться.

То время, что он не проводит перед зеркалом, уходит у него на пренебрежение своими обязанностями.

Тот, кто действительно имеет авторитет, не боится признать свою ошибку.

Тщеславие — довод необычайной силы. «Смотри на меня» — один из основополагающих человеческих побудителей.

Убежденность, что ваша работа необычайно важна, — верный симптом приближающегося нервного срыва.

Увы, так уж устроен свет: тупоголовые твердо уверены в себе, а умные полны сомнений.

Умереть за свои убеждения — значит придавать слишком большую цену предположениям.

Уметь с умом распорядиться досугом — высшая ступень цивилизованности.

Философия — это когда берешь нечто настолько простое, что об этом, кажется, не стоит и говорить, и приходишь к чему-то настолько парадоксальному, что в это просто невозможно поверить.

Лучший способ приободриться — ободрить другого.

Лучший фехтовальщик на свете не должен опасаться второго лучшего фехтовальщика; нет, бояться нужно невежды, который ни разу не держал шпаги в руках; он делает не то, чего от него ожидают, и поэтому знаток перед ним беспомощен.

Люди подобны Луне: у каждого из нас есть своя темная сторона, которую мы скрываем от всех.

Мало кто из нас может вынести бремя богатства.

Мало что на свете может сравниться со скукой, которую вызывает в нас хороший перевод.

Мафусаил жил 969 лет. Вы, дорогие мальчики и девочки, в следующие десять лет увидите больше, чем видел Мафусаил за всю свою жизнь.

Меня наградили орденом Почетного легиона. Впрочем, этого отличия мало кому удалось избежать.

Меня хвалили великое множество раз, и я всегда смущался; я каждый раз чувствовал, что можно было сказать больше.

Милостью божьей в нашей стране мы имеем три драгоценных блага: свободу слова, свободу совести и благоразумие никогда не пользоваться ни тем, ни другим.

Мне обычно требуется больше трех недель, чтобы подготовить блестящую импровизированную речь.

Мне часто кажется, что лучше бы Ной и его команда опоздали на свой ковчег.

Морщины должны быть только следами прошлых улыбок.

Музыка без слов часто наводит грусть; а еще чаще — музыка без музыки.

Музыка Вагнера лучше, чем она кажется на слух.

Мулы, обезьяны и верблюды способны утолить голод чем угодно, но насытиться не могут ничем.

Мы украсили бы любые похороны, но для более веселых торжеств не годились.

Мы часто с сожалением вспоминаем о том случае, когда Наполеон стрелял в редактора журнала, но промахнулся и убил издателя. Все же мы ценим его благие намерения.

Мыльный пузырь — самое красивое и самое совершенное, что существует в природе.

Годы заката