Присматриваюсь внимательнее. Точно. Все не так просто. Главный тюремщик Уна Карана – вылитый Ун Каран. Причем особой мудрости и величия в нем не заметно. Что за дела? Вхожу к волшебнику. Он смотрит и улыбается. Разумеется, он уже знает, о чем я хочу спросить, и поэтому первый начинает разговор.

 

- Да нет здесь никаких секретов. Сейчас я все тебе доступно поясню. Главный мой тюремщик – это и есть я сам, но только в прошлом, понимаешь? В том далеком прошлом, когда я еще ничего не знал, не мог и не понимал. И тюремщик этот даже не догадывается, кто его узник! Очень интересный факт: то, что происходит сейчас с «ним», то есть со мною прошлым, я прекрасно помню. Ведь тогда я действительно не представлял, кого держу в заточении, думая, что это нарушитель закона. Поэтому я не лгал, когда говорил, что такая ситуация меня очень забавляет. А сижу я здесь действительно по своей воле. По своей, да не совсем. Уж очень сильно я изменился с тех пор, и прошлое мое сильно отличается от настоящего. Оно не меняется так просто. Оно держит и не отпускает меня дальше. Оно имеет инерцию и не склонно к переменам. Но все же его можно изменить. Медленно, трудно, но можно. Ты – тому доказательство. Соображаешь? Неужели ты думаешь, что я и правда явился, чтобы поболтать о том о сем, пока сижу в заключении? Ведь и ты – это тоже я. Ну или наоборот: я – это тоже ты.

 

Перевариваю услышанное. Получается, когда кто-то стремится к чему-то, то на определенном этапе различные его «Я» становятся некими «крючками», зацепленными в своих условиях существования. И ему приходится возвращаться, чтобы «отцеплять крючки». Мысль не новая, но я не думал, что все это настолько буквально. Если продолжить рассуждать, получается очень любопытно. Вполне может оказаться, что те качества, которые мы держим в темнице, не позволяя им вырваться наружу, могут на самом деле быть самыми полезными в смысле развития… Мы думаем, что они «вне закона», а на деле наоборот. Еще одна любопытная мысль: возможно, человек – это некая сеть, раскинутая в разных местах и временах, и разные элементы этой сети влияют друг на друга. То есть, если у меня чего-то не получается, то стоит поискать другого себя где-то еще и постараться исправить. А вдруг он не захочет? Почему это я имею право его исправлять? А может, это он хочет «исправить» меня? Как-то не сходится. Я не хочу, чтобы меня кто-то исправлял.

 

- Ну, во-первых, не кто-то, а ты сам, своей собственной персоной, - вмешивается в мои размышления Ун Каран, - а во-вторых, если тот «другой ты» сумел преодолеть пространственно-временные рамки, перешагнуть непреодолимое, то не стоит ли к нему прислушаться? Ведь такое не каждому по силам! В конечном итоге польза будет для всех твоих ипостасей, если хотя бы одна начала движение вперед.

 

Как-то все это неубедительно. И зачем мне все это знать, если я не вижу применения этому? Вот я живу в мире, и всего-то хочу спокойствия и благополучия близких мне людей. Хотя… Без вопросов невозможно. Бывает, все хорошо у человека, а счастья нет. Проблем нет, но и счастья нет. А еще часто возникает простой вопрос: почему все так, как оно есть, и никак иначе? Почему все именно так? Вопрос простой, да вот ответ найти непросто. И еще много существует таких вещей, которые приводят к необходимости поиска. Идея, что человек гораздо больше, чем кажется, имеет право на существование. Взять хотя бы избитый символ айсберга. Верхушка, видимая над водой, гораздо меньше, чем скрытая подводная часть. Может, и человек устроен подобным образом? Разберешься в скрытой части себя самого – поймешь и открытую часть. А еще нужно учесть, что айсберг состоит из воды, которая его окружает, и вода эта тоже имеет какое-то определенное качество… 

 

Ун Каран сидит в башне и ждет, когда тюремщик захочет его выпустить. Сам захочет. Старый волшебник его никак к этому не принуждает. Он лишь обозначил свое присутствие и стал ждать. Наверное, ждать он будет долго. Но ведь меня он уже дождался. Наверное, дождется и остальных.