Арчибальд Борисович Овсов-Рогнединский. Автобиография от рождения до года.
Родился я где-то в Рогнединском районе Брянской губернии, в неполной многодетной семье со средним благополучием и средним материальным достатком. Мать моя была потомственная лабрадорша, а отец – негодяй, сбежавший от нее ещё до появления детей.
Проблемы начались сразу после рождения. Отец не был аристократом, и плоды их кратковременной любви с моей беспутной, хоть и единожды оступившейся, мамашей не имели никакой ценности, поэтому мы просто болтались по двору, ели сухой корм и справляли нужду где хотели, находя в этом определенную прелесть, но не видя никаких жизненных перспектив и карьерного роста.
Я рос, как говорили, славным малым, похожим на мать. Будучи крепким и рослым брюнетом, я обладал достаточным уровнем интеллекта и добрейшим характером. Беспородность отца всё же проявлялась во внешности. Мой профиль был чуть длинноват для лабрадора, на груди имелось небольшое белое пятнышко, а шерсть на спине в районе хвоста предательски кучерявилась, когда намокала.
Когда мне исполнилось 5 месяцев, я приуныл, потому как до сих пор не имел имени и документов, что свидетельствовало о моей полной бесполезности в плане материального обогащения хозяев. Дни сменялись ночами, шли недели, и всё явнее становилось отсутствие жизненных перспектив… пока однажды зимним холодным вечером меня не взял на руки молодой человек в очках. Мое сердце забилось чаще, хотя тогда я ещё не знал, что сулит это новое знакомство.
В голосе человека ощущались доброта и участие. Заплатив за меня 10 рублей одной монетой, что несколько покоробило мою породистую сущность, он посадил меня в железную громыхалку, страх перед которой доводил меня почти до обморочного состояния, и увёз… от материнского тепла… из привычной обстановки… навсегда… в неизвестное и потому пугающее будущее…
С этого момента моя жизнь потекла в совершенно ином русле. Молодой человек не стал моим хозяином, он подарил меня бабе. Баба была средних лет, чуть полновата и тоже носила очки. Характер у нее был престраннейший, и иногда мне казалось, что с легкой дуриной. Жила баба в квартире на 5 этаже, что доставляло мне поначалу некоторые неудобства, ибо, чтобы попасть домой или выйти на улицу, необходимо было преодолеть несчетное количество ступенек. Впрочем, совсем скоро я к этому привык, как привык к железной громыхалке, к каше на косточках и не справлять нужду в квартире.
Мне дали имя!!! Из какой фантазии оно было извлечено, мне неизвестно, но с первого же дня баба стала звать меня Арчи, а когда сердилась, то называла Арчибальд.
Мне сделали документ!!! В нем было написано мое имя, моя дата рождения и все прививки, которые мне сделали.
Меня стали вкусно кормить, выгуливать, купать, разрешили залезать на кровать и вообще стали относиться ко мне, как к члену семьи. Мне одели на шею кожаный ошейник, который сразу выделил меня среди собратьев и означал, что я живу в благополучной семье.
Не обошлось, конечно, без инцидентов. Баба ругалась, когда я сгрызал её обувь и другие предметы, имевшиеся в квартире. Мне было стыдно, я ложился на пол, прикрывал глаза лапами и слышал, что в её ругательно-строгом тоне начинала появляться брешь в виде смеха.
Мне повезло, баба была хоть и с дуриной, но веселая. И все ее друзья были такие же. Они часто собирались вместе, и никто не мог отказать мне, сидевшему возле стола и смотрящему в глаза взглядом, доставшимся мне от моей мамаши. В этот взгляд я вкладывал всю свою любовь и преданность, добавляя немного жалобности и мольбы. Если это не действовало, то я начинал лить тонкой струйкой слюну. И – оп! Пара кусочков ароматной колбаски или мягкого шашлычка всегда падали мне в рот. Я быстро проглатывал вкусняшку и благодарно облизывал добрую руку.
В один из дней разговор зашел о вашем покорном слуге, и было решено придумать мне полное имя. Я был горд, потому что сиё значило, что меня поднимают до уровня человека.
Я не знаю, как звали моего отца, я его никогда не видел, но моя баба почему-то сразу придумала мне отчество – Борисович. Я так и не понял, радоваться мне или огорчаться, но Арчибальд Борисович звучало солидно, поэтому я успокоился. Как оказалось, рановато. С фамилией дело было интересней… Сначала они вспомнили по батюшке какого-то Чехова, его рассказ про лошадиную (не понимаю, к чему здесь вообще была лошадь) фамилию, и появилась моя фамилия – Овсов. Но тут странность моей бабы перешагнула разумные границы, и она сказала, что фамилия должна быть двойной. Тут все стали наперебой говорить какие-то чудные слова, типа Салтыков-Щедрин и Петров-Водкин, и большой лысый человек произнес навечно прилепившееся ко мне – Рогнединский.
Через 2 недели мне исполнится год. Так мы и живем, моя любимая баба и я – Арчибальд Борисович Овсов-Рогнединский.
Автор Кира Дымская. п. Старь.Брянской области.
ольга