Я не роптал, не верил – просто был, святой души, утратившей свой пыл, не в силах удержать в междуреберье. Я ел и пил, свои сомненья длил – я по теченью нашей жизни плыл, в себе невольно взращивая зверя. Я не хотел того, но, верь – не верь, зверь рос во мне за счёт моих потерь, питаясь тем, что убивало время. Я ж становился, выбившись из сил, безвольной ветвью древа Иггдрасиль и человечность ощущал, как бремя. Вещали мерзость бесы всех мастей в медийной первородной кислоте – безумные – вначале было слово. Зверь содрогался в сполохах страстей, но взгляд потупил глупый фарисей, не замечая истинного снова. А саранча железная ползла, и не ясна была структура зла (тут немота бы благостью явилась). Но кто-то произнёс: «Война, зола», и превратились в сущее слова, и непотребность в правду обратилась. И Ангел первый вострубил окрест. И – брат на брата, в перекрестье – крест, испачканный святой безвинной кровью. И деньги снова подобрал Матфей. И нет того, кто был бы всех мудрей, чтоб исцелить безумие любовью… © Стран-Ник, 2022