Ваш черный карлик целовал Вам ножки, 
Он с Вами был так ласков и так мил. 
Все Ваши кольца, 
Ваши серьги, брошки 
Он собирал и в сундуке хранил...

Но в страшный миг печали и тревоги 
Ваш карлик вдруг поднялся и подрос 
Теперь ему Вы целовали ноги, 
А он ушел и сундучок унес...

Дорогие  гости!

Сегодня я хочу напомнить некоторые стихи Тэффи, поэтессы, писательницы, которая уже в зрелом возрасте стремительно вошла в литературу как мастер юмористики,прозаической и стихотворной. Тэффи (Лохвицкая) Надежда Александровна родилась в 1872 году в дворянской семье.

Творческая атмосфера сопровождала все ее детство. Дедушка был литератором и философом, отец – известный адвокат, издатель, профессор . Мама – француженка, увлекалась поэзией и хорошо знала европейскую литературу. Кстати, старшая сестра Тэффи – известная поэтесса Мирра Лохвицкая – «русская Сафо», как называл ее Иван Бунин. Скорее всего именно поэтому она и взяла псевдоним, чтобы не путали ее с сестрой.

Мне сегодня как будто одиннадцать лет 
— Так мне просто, так пусто, так весело! 
На руке у меня из стекляшек браслет, 
Я к нему два колечка привесила. 
Вы звените, звените, колечки мои, 
Тешьте сердце веселой забавою. 
Я колечком одним обручилась любви, 
А другим повенчалась со славою. 
Засмеюсь, разобью свой стеклянный браслет, 
Станут кольца мои расколдованы, 
И раскатятся прочь, 
И пусть сгинет их след 
— Оттого, что душе моей имени нет 
И что губы мои не целованы!

Вышла замуж за юриста поляка Владислава Бучинского, который своей галантностью и остроумием обворожил юную девушку. Но семейная жизнь после рождения троих детей стала трещать по швам. Тэффи не видела себя примерной женой и образцовой домохозяйкой. Ей хотелась писать, творить, общаться с себе подобными неординарными людьми. Выбор был сделан и в 1900 году она ущла от мужа.

Я синеглаза, светлокудра 
Я знаю — ты не для меня...
И я пройду смиренномудро, 
Молчанье гордое храня.

И знаю я — есть жизнь другая, 
Где я легка, тонка, смугла, 
Где от любви изнемогая, 
Сама у ног твоих легла...

И, замерев от сладкой муки, 
Какой не знали соловьи,

Ты гладишь тоненькие руки
И косы черные мои.

И, здесь не внемлющий моленьям, 
Как кроткий раб, ты служишь там 
Моим несознанным хотеньям, 
Моим несказанным словам.

И в жизни той живу, не зная, 
Где правда, где моя мечта,
Какая жизнь моя, родная,
— Не знаю — эта, или та...

Она полностью окуналась в творчество. "Мне снился сон.." - это первое опубликованное стихотворение появилось в 1901 году в журнале "Север" и принесло ей известность.

Мне снился сон безумный и прекрасный, 
Как будто я поверила тебе, 
И жизнь звала настойчиво и страстно
Меня к труду, к свободе и к борьбе.

Проснулась я... 
Сомненье навевая, 
Осенний день глядел в мое окно, 
И дождь шумел по крыше, напевая, 
Что жизнь прошла и что мечтать смешно!..

Тэффи была ведущим сотрудником журнала «Сатирикон», где собралась целая плеяда талантливых и даровитых поэтов, сатириков, юмористов. Популярности Тэффи в те времена трудно найти аналоги. Сам Николай II с удовольствием читал ее и переплетал книги Тэффи в бархат, уважал ее творчество и Керенский. У нее были свои читатели. Любимый жанр Тэффи – комические миниатюры. Она пробовала сотрудничать в жанре политических фельетонов , но как метко заметил редактор газеты, в которой работала Тэффи, «на арабском коне воду возить нельзя». В своих рассказах она умела сочетать печальное и смешное, она владела «тайной смеющихся слов», наконец, у нее был великолепный русский язык.

Тэффи была очень популярна, вышли даже духи, названные в ее честь «Тэффи». После революции 17 года она писала «Бывают пьяные дни в истории народов. Их надо пережить. Жить в них невозможно». В конце 1918 года она уехала в Киев. После скитаний по стране, не найдя себя в новой России, Тэффи оказалась в Париже. Хоть в памяти от Родины остались самые страшные впечатления – голод, тьма, хамство, плач, крик, стрельба, смерть, она не теряла надежды вернуться. Именно на чужбине появляются пронзительные ноты печали в ее стихах.

На острове моих воспоминаний
Есть серый дом. 
В окне цветы герани, 
Ведут три каменных ступени на крыльцо… 
В тяжелой двери медное кольцо. 
Над дверью барельеф — меч и головка лани, 
А рядом шнур, ведущий к фонарю… 
На острове моих воспоминаний я никогда ту дверь не отворю!

В Париже она много печатается, ведет активный образ жизни. Благодаря своему остроумию, умению легко и непринужденно вести себя в обществе, она желанный гость на всех светских мероприятиях. В послеоктябрьском изгнании творческий диапозон Тэффи расширился. Каждую неделю ее рассказы появлялись в русской периодике. Ее любили благодаря позитивным эмоциям и улыбкам, которые вызывали ее статьи. Но все чаще и чаще звучат ностальгические ноты, все грустнее ее стихи и рассказы.

«Я не здешняя, я издалека…» 
Я не здешняя, я издалека, 
Я от северных синих озер… 
Я умею глубоко-глубоко 
Затаить свой потупленный взор. 
Только в миг незакатно единый 
Мне почудился шорох крыла

— Мне послышался клик лебединый,

 И я руки свои подняла…

Я умею глубоко-глубоко

Затаить свой потупленный взор, 
Чтоб не знали, как плачет далеко 
Лебедь северных синих озер…

Тэффи жила с Павлом Тикстоном. Тоже эмигрант, сбежавший в Париж, он любил и был счастлив с любимой женщиной. Но, когда во время мирового кризиса, пропали все его деньги, он не выдержал этого и тяжело заболел. Тэффи преданно ухаживала за угасающим человеком до конца его жизни и писала веселые рассказы, развлекая своих читателей. Кстати, Тэффи очень не любила, когда ее называли юмористкой. . “Анекдоты смешны, только когда их рассказывают, — говорила она.— Когда же их переживают – это уже трагедия. Моя жизнь – анекдот, а значит – трагедия» С возрастом все больше раскрывается ее душа. Все чаще она обращается к любви. “Нежность — самый кроткий, робкий, божественный лик любви. Сестра нежности — жалость, и они всегда вместе... Любовь-нежность (жалость) — всё отдает и нет ей предела. И никогда она на себя не оглянется, потому что “не ищет своего” – так писала Тэффи. В конце своего творческого пути Тэффи отказалась от холодности, язвительности, сарказма. Но трепетность, изысканность ее слога остались. Основная нота ее последних рассказов – просветленность и смирение перед своей судьбой, сопереживание и эмоциональная отзывчивость.

Он ночью приплывет на черных парусах, 
Серебряный корабль с пурпурною каймою, 
Но люди не поймут, что он пришел за мною, 
И скажут: "Вот луна играет на волнах!"

Как черный серафим три парные крыла, 
Он вскинет паруса над звездной тишиною, 
Но люди не поймут, что он уплыл со мною, 
И скажут: "Вот она сегодня умерла"...

8 октября в Париже в 1952 году на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа это стихотворение над открытой могилой Тэффи прочитал ее друг Григорий Алексинский.

Я сердцем кроткая была, 
Я людям зла не принесла, 
Я только улыбалась им 
И тихим снам своим...

И не взяла чужого я 
И травка бедная моя, 
Что я срывала у ручья 
— И та была — ничья...

Когда твой голос раздался 
Я только задрожала вся, 
Я только двери отперла... 
За что я умерла?