… и я решил взять себе такую фамилию, какой никогда ещё ни у кого не было, то есть просто изобрести новую.

Естественно, что все мои мысли вертелись около возвышенности. Я бы охотно стал Скаловым, но в Одессе уже был актёр Скалов. Тогда, может быть, стать Горским? Но был в Одессе и Горский. Были и Горев и Горин — чего только не было в Одессе! Но, кроме гор и скал, должны же быть в природе какие-нибудь другие возвышенности. Холм, например. Может быть, сделаться Холмским или Холмовым. Нет, в этом есть что-то грустное, кладбищенское — могильный холм…

 — Что же есть на земле ещё выдающееся? — мучительно думал я, стоя на Ланжероне и глядя на утёс с рыбачьей хижиной.

 — Боже мой, — подумал я, — утёсы, есть же ещё утёсы!

Я стал вертеть это слово так и этак. Утёсин? — Не годится — в окончании есть что-то простоватое, мелкое, незначительное… — Утёсов? — мелькнуло у меня в голове… Да, да! Утёсов! Именно Утёсов!

Наверно, Колумб, увидя после трёх месяцев плавания очертания земли, то есть открыв Америку, не испытывал подобной радости. И сегодня я вижу, что не сделал ошибки