В начале апреля этого (2022) года у меня умер кот. Его звали Отис. Он был самым лучшим котом на свете. И в этой статье я хочу рассказать об опыте, который я пережила в связи с этим событием, о том, что помогало мне справиться со смертью животного, что я чувствовала в связи с этим, и о том, что хотела бы сказать людям, чьи питомцы еще живы, и людям, чьи близкие потеряли питомцев.

 

Зачем я это делаю?

Во-первых, я не буду скрывать, что это для меня своего рода терапия: осмысление того, что мне довелось пережить, изложение выводов, анализ ситуации, некое подведение итогов (хоть, возможно, и слишком раннее: прошло всего три недели, но мне хочется высказаться).

Во-вторых, мне кажется, что это может помочь людям, которые находятся в похожих ситуациях: переживают смерть питомца, болезнь питомца, пытаются поддержать близкого, у которого умер питомец.

Когда я находилась в двух из этих ситуаций, то гуглила: как помочь себе, как помочь своему близкому. Поиск выдавал только самые базовые советы: не обвинять, не обесценивать и так далее. Это, конечно, действительно так, обвинять и обесценивать нельзя, но мне не хватало более личных и подробных историй.

Возможно, моя станет такой для вас. Возможно, вам полегчает от мысли, что кто-то чувствовал вещи, через которые сейчас проходите (или будете проходить, потому что, увы, большинству владельцев животных придется хоронить своих любимцев) вы. Я буду этому очень рада.

В-третьих, я хочу предостеречь людей, чьи питомцы живы, от моих ошибок.

Дисклаймер. Все нижеизложенное — сугубо мой, личный опыт, то, как было лично у меня. Это не истина в последней инстанции, не мнение психолога, зоолога, ветеринара. Это личный опыт конкретного человека. Пожалуйста, учитывайте это.

 

Что случилось?

Отис появился у нас, в нашей семье (я и мои родители) семь лет назад, в 2015 году. Он тогда был уже довольно взрослым, мы взяли его не котенком, а подростком, ему было, если мне не изменяет память, четыре-пять месяцев, возможно, даже полгода. Отис — сфинкс. Родители взяли его у заводчицы за тысячу рублей, заводчица сказала две вещи: под кастрацию и кормить хорошим кормом. Ни родителей, ни бывшую школьницу-меня это не насторожило, мы просто не знали, что это может означать что-то плохое.

Отис был чудесным котом. Очень ласковым, очень спокойным. Впервые в жизни я узнала, что он может шипеть и отбиваться лапами, когда родители завели собаку, и она начала до него докапываться — Отис шипел, бил ее лапой и убегал. Со мной, с нами — это была воплощенная нежность.

Он спал со мной под одеялом, трогал меня лапой за лицо, чтобы я его туда пустила. Спал со мной на подушке и трогал меня лапой, чтобы я повернулась к нему лицом и обняла, а не спала к нему спиной. Он был очень умным и понятливым. Ему можно было спокойно сказать: «Отис, уйди с дивана, пожалуйста», — и он уходил и спокойно ждал, пока я его расстелю. «Отис, выйди из комнаты, пожалуйста», — и он бежал к тебе. Его можно было поманить, и он запрыгнет на колени.

Он всегда мурлыкал, когда его обнимаешь и гладишь. Он был нежный наощупь, теплый, ласковый, любопытный. Когда мы с семьей собирались на кухне, он всегда сидел с нами. Он постоянно на меня смотрел, как я что-то делаю, а когда я смотрела на него — он медленно моргал. Я читала, что на языке кошек это означает доверие и любовь.

Он был для меня источником радости, тепла, нежности. Ежедневной дозой радости, которая просто есть, тебе не нужно для этого ничего делать, она просто существует, ты просто можешь повернуть голову, увидеть это розовое создание на своем диване, и у тебя потеплеет на сердце.

Он никогда не проявлял агрессии. Вообще никогда. Даже когда в последние месяцы его жизни я делала с ним очевидно неприятные медицинские процедуры, запихивала в него силой таблетки, ему это очевидно не нравилось, но он просто пытался уйти. Он ни разу в жизни меня не поцарапал.

Его здоровье никогда, вообще никогда не вызывало у меня никаких подозрений. Вообще, совсем, никак. Он был толстый и крупный. Он много и с аппетитом ел, настолько, что родители даже настояли, чтобы я стала выдавать ему суточную норму корма, рекомендованную производителем, а не сколько он захочет. Он всегда давал себя гладить, не стремился к одиночеству, то есть, не было признаков, что ему больно. У него не было абсолютно никаких проблем с глазами и кожей, свойственных сфинксам. Он казался абсолютно здоровым. Поэтому у ветеринара он был только единожды, когда его кастрировали. Тогда же нам сказали (я при этом не присутствовала, но папа мне рассказывал), что у нас прекрасный, здоровый кот.

Единственное, что беспокоило — у него пахло изо рта и были некрасивые, желтые зубы, но это никак ему не мешало, а запах изо рта казался мне нормальным явлением: у всех животных, которых я знала до этого, пахло из пасти. (Сейчас я знаю, что это не нормально.)

Дальше будет рассказ об его болезни и смерти. Сухой рассказ без эмоций, об эмоциях будет ниже, в другом разделе.

В феврале этого года он резко стал хуже есть. Раньше он съедал всю свою порцию и обычно просил добавки, а теперь ему стало хватать только дневной порции, рекомендованной производителем. Потом он стал есть только половину порции. Это совмещалось с запором: раньше у него стул был как часы, каждый день, здоровый и оформленный, даже диарея и рвота были крайне редким явлением. Теперь он стал испражняться раз в два дня. Когда он однажды не испражнялся три дня, я запаниковала и настояла, чтобы его показали ветеринару.

Ветеринар назначила лекарства для стимуляции работы кишечника и остановки тошноты, Энтеросгель, мазь для десен (у него были воспаленные десны, и мы с семьей долго думали, что самая вероятная причина его плохого аппетита — боль в зубах) и предложила потравить глистов, потому что глистов травили тоже только один раз, когда он был котенком. Также ветеринар сказала, что желательно сдать общий и биохимический анализ крови.

Это была моя первая ошибка: я не сделала этого сразу. Скорее всего, стоило, но доктор сказала мне, что можно сначала пропить курс лекарств, посмотреть, не изменится ли его поведение, а если не изменится — тогда уже сдавать анализы и смотреть, что происходит у него внутри. Кот абсолютно не выглядел страдающим, нуждающимся в срочной помощи. Он похудел, но похудел только до нормы: раньше был семь килограммов, а стал пять. Единственными симптомами оставался плохой аппетит и запор, вел он себя как обычно (он всегда был флегматичным, лежебокой, а не любителем игр и активности).

Я прошла с ним этот курс лекарств, но ничего не изменилось. Понесла на прием к врачу снова. Она назначила смену корма и биодобавки для стимуляции аппетита, сказала, что теперь уже точно нужно идти на УЗИ и сдавать анализ крови.

Буквально на следующий день после второго приема у ветеринара коту поплохело. Он перестал есть совсем. Я сильно испугалась, настояла, чтобы на УЗИ мы записались на ближайшую дату (изначально планировалось пропить курс биодобавки, поменять корм, а там уже смотреть, как дело пойдет). Кота пришлось кормить с рук насильно. Тогда же у него стало меняться поведение во все более и более вялую сторону. Появилось третье веко.

На УЗИ выяснилось, что проблема у кота с почками. Одна почка уже почти полностью перестала снабжаться кровью, предварительный диагноз поставили — поликистоз, возможно, новообразование. На следующий день я пошла с результатами УЗИ к врачу. Она сказала прямо сейчас нести кота в клинику, сдавать анализ крови.

Оказалось, что у него терминальная, последняя стадия хронической почечной недостаточности и зашкаливающие показатели биохимического анализа крови. Что это было его генетическим заболеванием с самого рождения: почки работали неправильно, и когда пределы прочности организма и почек были исчерпаны — коту поплохело. Не ел он, потому что его тошнило из-за того, что почки не справлялись со своей работой и выводить вредные вещества из организма, из-за этого же он чувствовал слабость, а из-за увеличенной почки, давящей на внутренние органы — боль.

Ветеринар сказала, что в такой ситуации либо усыплять, либо на капельницы по восемь часов в день и попытаться побороться за его жизнь. Усыпление для меня неприемлемо, и я выбрала капельницы.

После первого дня капельниц состояние кота не сделалось лучше, напротив, ему стало хуже. Раньше он ходил — теперь он мог только ползать, буквально ползать, на локтях лап. Описался под себя, хотя никогда раньше у него не было проблем с лотком. Он просто теперь не мог до него дойти. Сам он не ел, только немножко пил, я кормила его с пальцев, насильно.

На второй день капельниц, через несколько часов после них, дома, он умер.

 

Для тех, чьи питомцы живы

Ребята, дорогие, хорошие! Пожалуйста, пожалуйста, не повторяйте моих ошибок. Цена этих ошибок — огромная психологическая боль и ручьи слёз; цена этих ошибок — возможно, смерть вашего питомца. Пожалуйста, не будьте так, как я.

Во-первых, пожалуйста, делайте фото и видео со своим питомцем. Вы не представляете, как мне больно сейчас оттого, что у меня не было привычки его фотографировать. У меня вообще нет привычки фотографировать что-либо, я не визуальный человек в этом плане, ну вот не сложилось. И это ужасно больно: он жил со мной семь лет, последние два года — только со мной, родители переехали за город, и у меня так ужасно мало фото с ним.

Самые лучшие фото, фото, приносящие облегчение, приносящие светлую грусть и печальную радость — это фото, где мы вместе. Их у меня всего две. Представляете? Всего две. На одной я глажу его, и видно мою руку, а на другой — совместное селфи. От этих фото мне делается немножко легче, потому что это словно вещественное доказательство: вот, он был здесь, он был здесь, со мной, у нас были счастливые и радостные моменты, мои руки помнят нежность его кожи, помнят, как он прижимался мордочкой и утыкался в нее носом, помнят, какая наощупь его мордочка, ушки, носик, лопатки, лапки, подушечки на лапах. Это было. Я и мой кот — мы были.

Пожалуйста, делайте такие фото. Это запечатленные мгновения радости и счастья с вашими питомцами. Это важно. Правда, важно. Часто мы не ценим своих питомцев: ну кот и кот, живет рядом и живет. И это нормально! Так и должно быть, на самом деле. Просто… Делайте фото, пожалуйста.

Запоминайте эти моменты радости, сохраняйте вещественные доказательства того, что они были, потому что потом очень легко эти радостные, но такие обыденные воспоминания (ну подумаешь — пришел домой и погладил кота, ну кто это запоминать будет, и я сейчас даже не иронизирую) заменяются болезненными и печальными воспоминаниями об его болезни и смерти. Пожалуйста, не дайте этому произойти. Запоминайте радость. Фиксируйте радость. И, конечно, проводите время со своими любимцами.

Во-вторых, пожалуйста, пожалуйста — проверяйте здоровье ваших животных, даже если они не вызывают беспокойства прямо сейчас. Да, я понимаю, что это должен делать, по идее, любой ответственный владелец животного, и я понимаю, что это ошибка с моей стороны, со стороны моей семьи, но давайте честно: все-таки очень немногие это делают. Так вот, это ошибка. Проверять здоровье питомца — нужно. Любую болезнь, человеческую или звериную, легче предупредить, чем вылечить. Потратить условные пять тысяч на анализы и УЗИ раз в полгода — это не так много, в конце концов.

В-третьих, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста: бегите к врачу сразу, как только в поведении вашего питомца произошли тревожные изменения. Пожалуйста. Животные — не люди, они не скажут: «Блин, что-то меня подташнивает, но вроде не сильно, попробую поесть». Они просто поедят, как ни в чем ни бывало.

Болезни, особенно болезни внутренних органов, развиваются медленно, постепенно, исподволь. Если есть изменения в поведении и тем более во внешнем виде питомца — значит, болезнь уже вступила в достаточно серьезную стадию, поэтому ноги в руки и к врачу. Пожалуйста. Это может спасти жизнь вашему зверю.

В-четвертых, пожалуйста, сдавайте сразу анализы. Это была жирная, ужасная ошибка с моей стороны: мне нужно было сразу сдать анализы, а я понадеялась на то, что сейчас мы дадим коту таблетки, и все станет хорошо. Возможно, если бы еще в феврале мы с котом сдали анализы и сразу поняли, что надо лечить почки, его удалось бы вывести в состояние, когда животное с ХПН можно поддерживать лекарствами.

У моей подруги кот с ХПН, ему дают лекарства, возят к врачу, кормят специальным кормом, и у него все хорошо. У нас могло бы быть так же. Могло и не быть, да, потому что у кота подруги ХПН другого происхождения, у моего кота ХПН генетическое, у него с рождения почки работали неправильно, но все равно: анализы и УЗИ очень важны. Они покажут, что конкретно с котом не так, какой внутренний орган дал сбой, где повреждение.

Потому что даже самый гениальный врач-ветеринар не обладает рентгеновским зрением и не может по визуальному виду точно сказать, что с животным не так. У него просто побольше специальных знаний, но он не волшебник и не чародей. Облегчите ему работу — сдайте анализы и точно узнайте, какой орган требует лечения, не тыкайте пальцем в небо и не теряйте драгоценное время. Пожалуйста.

 

Как заботиться о болеющем питомце и не сойти с ума

Я два месяца ухаживала за Отисом. Все это время меня просто размазывало адской, сумасшедшей тревогой, я не могла толком работать, не могла толком есть, я постоянно, круглые сутки, с редкими-редкими проблесками, тревожилась. Мне все говорили, что я себя накручиваю, что он просто стал хуже есть и ходить на горшок, а я все равно адски тревожилась. Я не хочу сказать, что я что-то «предчувствовала», нет, у меня просто тревожный склад характера, но суть в том, что мне очень тяжело давался уход за болеющим котом.

Под конец этого периода я выработала кое-какие стратегии совладания с этой дикой тревожностью, и вместо тревоги у меня включился злой и резкий юмор, что-то вроде злой решимости, мол, я вылечу тебя, задница лысая, хочешь ты этого или нет. К сожалению, мне не довелось опробовать эти стратегии на длительной дистанции: буквально через пару дней после того, как у меня включилась злость и юмор, выяснилось, что с Отисом все очень плохо, и вопрос стоит о сохранении его жизни, даже не лечении и не ремиссии, а просто чтобы он не умер.

Но вот к каким выводам я пришла, и они кажутся мне полезными, потому что давали мне облегчение.

• Жесткий запрет на нервный поиск симптомов.

Я совершала классическую ошибку тревожного человека: видела то, что казалось мне новым симптомом, гуглила его, читала про всевозможные ужасы и строила догадки, что же с моим котиком.

У меня было миллион предположений: у него болят зубы, у него глисты, у него гастрит, у него отит, и из-за этого у него болят челюсти и голова, и поэтому его мутит. В итоге это оказались вообще почки, на которые я не думала даже близко. Вывод? Гугление симптомов не дает ничего. Вообще ничего. Точную информацию дадут анализы, которые четко и конкретно покажут, что с животным не так, и помогут назначить конкретное, направленное строго на проблемную зону, лечение.

Я понимаю, как сложно отказаться от нервного гугления, сама через это проходила: понимаю, что врежу этим себе, врежу сильно — и все равно это делаю. Мне здесь помогла, во-первых, логическая цепочка: ну вот, допустим, я нашла какой-то диагноз, который кажется мне верным. И что? Я с этим буду что-нибудь делать? Нет, я не настолько глупая, чтобы делать что-то с котом, которому и так плохо, без четкой рекомендации врача. Я могу только озвучить симптом и свои предположения врачу. Следовательно, стадию «нервное гугление» можно пропустить и просто озвучить симптом врачу, не тратя при этом целый моток своих нервов.

Второе, что мне помогло — записывать симптомы, потому что это давало ощущение контроля. Я увидела симптом — я что-то с этим сделала, зафиксировала, чтобы потом сообщить доктору. Это успокаивало желание деятельности, зудящее желание «что-то делать, бежать, спасать, помогать».

• Максимально четкое разделение сфер жизни.

О чем я говорю: дело в том, что меня просто сводила с ума невозможность отвлечься от кота. Если мне тревожно из-за рабочих вопросов — я могу выйти из рабочего контекста (не заходить на рабочие сайты, выйти из комнаты, где я работаю) и погрузиться в контекст другой сферы своей жизни — дом, быт, семья, друзья, творчество, увлечения. И это приносило облегчение. С котом так не получалось, потому что он всегда был со мной, а отселять от себя болеющее животное — ну блин, ну это жестоко.

Поэтому я для себя решила следующее: коту максимально плевать, с какими эмоциями я его лечу. Коту не станет лучше оттого, что я над ним перманентно трясусь и нахожусь на грани истерики большую часть времени. Коту нужны конкретные действия — визиты к врачу, лекарства, кормление, уход. Эти действия я могу делать спокойно и радостно, а могу тревожно и подавленно. Но действия от этого не меняются, результат лечения от этого не меняется! Меняется только мое состояние. А для моего состояния (и для кота тоже, потому что животным вообще не нравится, когда их постоянно нервно ощупывают) будет лучше, если я буду максимально спокойной и уравновешенной.

Эта мысль — о том, что эмоции никак не влияют на содержание деятельности и на результат, а влияют только на мое состояние — очень меня успокаивала и помогала привести себя в более адекватное состояние. Еще помогала мысль, что для того, чтобы проходить через стресс, мне нужно быть максимально спокойной, выспавшейся, полной ресурсов и жизнерадостности, максимально, насколько это возможно.

Поэтому самое полезное и адекватное, что я могу сделать — это провести с котом необходимые манипуляции и… Забыть о нем. Не думать, не тревожиться, переключиться полностью на другие сферы жизни, а к коту вернуться, когда снова понадобятся манипуляции.

В этом помогало четкое проговаривание: «Сейчас я даю коту лекарства. Я чувствую… (перечисление) Все, я дала коту лекарства. Сегодня я сделала для него все, что могла. В следующий раз я дам лекарства завтра. В этой сфере моей жизни я сделала все возможное, теперь нужно уделить внимание другим сферам».

Мысль о том, что другие сферы моей жизни тоже нуждаются во внимании тоже помогала, кстати говоря. Я часто говорила себе: «Для кота я уже сделала все возможное. Теперь нужно позаботиться о себе и своем… (творчестве, своих друзьях, увлечениях, отдыхе, работе)».

• Крепко-крепко держаться за привычное, за свои ритуалы.

Для меня это было ведение дневника. Я четко помню, как села писать дневник — и в этот момент мой мозг буквально отпустило, он расслабился и почувствовал безопасность.

В стрессовых обстоятельствах часто срываешься в «ну какие (подставьте сюда привычные ваши действия), тут такое происходит, мне не до этого». Нет. Лучше, чтобы вам было «до этого». Дайте мозгу кусочек привычного, чтобы он отдохнул, потому что он тут 24/7 выстраивает новую картину мира и новые паттерны поведения, это тяжело, дайте ему передышку — вернитесь к привычному и безопасному. И да, сюда же относится — не выпадать из рабочей рутины, поддерживать себя физически (есть, пить, гулять, общаться с близкими). Я это делала, хотя это было тяжело.

• Организовывать себе радостные моменты даже в стрессе.

Я очень четко и ясно поняла, насколько это, блин, важно. За день до того, как я узнала, что с котом все очень плохо, я лежала в ванне, любовалась певцом, который мне очень нравится, смеялась и переписывалась с близким человеком, и мне было очень хорошо и радостно. И это до сих пор светлое и радостное для меня воспоминание, даже посреди всей этой тревоги, боли, усталости и подавленности, которые окружали меня всю весну.

Я вывела для себя такую формулировку: «Мир и так сам найдет способ, как сделать тебе хуже. Не помогай ему в этом, не делай себе хуже сама. Делай себе хорошо».

Обстановка вокруг и так достаточно стрессовая. Так хотя бы вы сами для себя создавайте что-то не стрессовое, не загоняйте себя тяжелыми мыслями, не позволяйте себе в них вариться, создавайте для себя хоть что-то хорошее, радостное и светлое. Заботьтесь о себе. Мир найдет способ сделать вам больно. Не делайте себе больно хотя бы вы сами. Пожалуйста.

• За болеющим животным гораздо удобнее ухаживать вдвоем.

Банально: один несет переноску, второй открывает двери. Один держит кота, другой проводит с ним нужные манипуляции.

Мне было тяжело одной, и это притом, что у меня были родители, которые время от времени, но подключались, у меня очень спокойный кот, который особо не сопротивлялся запихиванию в него всякой гадости, и мне не нужно было делать с ним ничего совсем уж сложного типа уколов или клизм.

 

Как диагностировать смерть животного

Это грустный раздел, но я хочу, чтобы он тут был, потому что, когда кот умер, я буквально гуглила «глаза мертвой кошки», чтобы убедиться, и находила на это всякий трэш в поиске. Хочу, чтобы люди, которые готовятся к смерти питомца, могли увидеть эту статью, увидеть хотя бы мой опыт.

Еще раз подчеркиваю: это мой опыт. У других людей и животных может быть абсолютно не так.

Итак, процесс умирания, последние часы.

• Кот был вялый и очень податливый.

«Вялый» означает, что он не вставал вообще, он был полностью податливый, буквально как положишь — так и лежит. Я подкладывала ему под голову футболку, чтобы он не уткнулся никуда носом и не задохнулся, потому что врач мне сказала, что он может задохнуться, потому что у него нет сил поднять голову.

• Он лежал в нехарактерной для себя позе. Все знают, как коты лежат, да? Поджав под себя лапки, или свернувшись в клубок в той или иной степени. Он так не делал, он просто лежал в формате «свалился и лежит».
• Низкая температура тела, он был прохладнее, чем мои руки, я подкладывала к нему бутылки с теплой водой, чтобы его согреть, кутала в одеяло.
• Кожа потеряла эластичность.

То есть, оттягиваешь кожу, а она остается в складке, не возвращается на место. Если вы потянете себя за кожу на руке — она с трудом поддастся и вернется на место, а у него поддавалась легко и оставалась в складке. Я думала, что это потому что он резко и сильно похудел, но нет, это признак умирания организма.

• У него были судороги. Это выглядит не так страшно, как звучит, он просто подергивался, звуков не издавал. Просто вздрагивал, иногда довольно сильно.
• Его вырвало, хотя рвать было уже нечем. Испражнения и мочеиспускания не было.

Как я поняла, что он мертв.

• Первое, на что я обратила внимание — глаза.

Они подернулись чем-то вроде серебристой пленки, в них появились влажные блики, которых раньше никогда не было. Блики при этом не казались упругими, наоборот, казалось, что если дотронуться до глазного яблока — оно будет податливым.

Я коснулась его глаз, буквально потрогала веки. Он не отреагировал, веки не вздрогнули. Будь он жив — они бы дрогнули хоть немного, ну, любое существо отреагирует на прикосновение к глазам, к радужкам, векам.

Позже я заметила, что взгляд расфокусированный, зрачки разъехались в разные стороны. Это почти незаметно, если не приглядываться.

• У него был раскрыт рот.
• Полностью податливый. Абсолютно. Как глина, пластилин, тесто, подберите любое сравнение. Я взяла его на руки, и его шея покорно улеглась мне на плечо, в его мускулах не было абсолютно никакого напряжения, он полностью, тотально обмяк.
• Я пыталась уловить его дыхание, послушать его сердцебиение, но так сильно волновалась, что не доверяла собственным ощущениям, а прижимаясь ухом к его груди — слышала шум крови в своих ушах, пытаясь нащупать пульс — чувствовала пульсацию в подушечках своих пальцев, поэтому я не могла доверять этим показателям, я слишком сходила с ума от волнения.
• Самое главное, что окончательно убедило меня в том, что он мертв: цвет его дёсен и языка. Он стал таким серо-песочным, потому что слизистые оболочки перестали снабжаться кровью. Мне кажется, что мочка носа тоже побледнела и стала телесной, а не розовой, но я могу ошибаться. Главное, что меня убедило — это десны и язык.

И да, это было ужасно больно, ребята. Правда, ужасно больно.

 

К чему быть готовым после смерти питомца

Лично мои выводы.

Первое: даже когда вы переживаете потерю, переживаете боль и стресс — проблемы из других сфер вашей жизни вот вообще никуда не денутся, серьезно. Конфликты между вами и близкими людьми, свойственные им особенности характера — никуда не денутся, и они могут дать о себе знать в самый неподходящий момент. Особенности вашего здоровья никуда не денутся.

Когда переживаешь горе, кажется, что весь остальной мир должен временно встать на паузу. Но нет, это не так, и это было для меня грустным и в то же время несколько очищающим осознанием: потому что мир не останавливается, мир продолжает движение, и даже когда тебе больно — в этом есть что-то очищающее. Потому что если мир движется и живет — значит, и ты сможешь, ты не навсегда застыла в этой боли, ты тоже будешь двигаться и жить.

В день, когда умер кот, я потеряла свою банковскую карточку, потому что шла из клиники, неся его с капельниц, по уши в слезах. На следующий день, когда мы его хоронили, мы с мамой попутно заехали в банк, чтобы решить еще одну проблему. И в период болезни кота, и в период после его смерти у меня случались конфликты с близкими. Через несколько дней после смерти Отиса меня скрутило сильной болью в животе. И да, я и в день его смерти, и в день похорон, и в последующие работала, потому что заказы за меня никто не сделает, и подругу подводить — не комильфо.

Второе. Таргетированная реклама и система рекомендаций на сайтах — это зло. Я гуглила симптомы, гуглила, как давать таблетки и суспензию, и после смерти Отиса таргет и рекомендации продолжали подкидывать мне похожие результаты. Это было даже не больно, это было противно: будто на твоей боли наживаются маркетологи.

Третье. Котики. Котики, блин, заполонили интернет. Котики, котики, котики. Котики иллюстрируют мемы, котики фигурируют в постах типа «как позаботиться о себе», в эстетичных и уютных подборках, котики на Ютубе, котики во Вконтакте, котики, блин, везде!

И это не то чтобы меня очень уж ранило (во-первых, у меня был сфинкс, поэтому я не особо ассоциировала шерстяных котов с ним, во-вторых, я же видела, что это не Отис), но порой заставляло грустить и печалиться. Типа «нигде от этих мыслей отдохнуть нельзя, котики, блин, везде». Собачникам проще, кстати, собак в Интернете поменьше.

Четвертое. Реакция близких людей.

Она не всегда будет поддерживающей.

Если ваши близкие тоже любили вашего питомца и относились к нему как к члену семьи — они тоже проходят через процесс горевания и отпускания. Этот процесс разный у всех, и, например, там, где вы хотите близости и утешения в объятиях, ваш близкий хочет одиночество и подумать. Там, где вы пытаетесь принять ситуацию, ваш близкий рвет и мечет и ищет, на кого выплеснуть гнев по поводу случившегося. Этим «кем-то» можете оказаться вы.

Если ваши близкие относились к питомцу холоднее, в духе «кот и кот, нового заведем, велика потеря» — вы можете столкнуться с обесцениванием.

Наконец, ваши близкие могут не переживать того, что переживаете вы, поэтому им может быть непонятно, почему через неделю после смерти питомца вы до сих пор плохо себя чувствуете, ведь уже времечко прошло, пора и честь знать.

Так бывает. И еще разные варианты бывают. Вы не находитесь в вакууме наедине с потерей. Иногда это хорошо, а иногда — совсем нет.

Пятое.

Со временем вы начнете отмечать некие… ну, назовем их «плюсы» того, что у вас нет больше животного. Со мной это происходит. Я замечаю, например, как много времени и нервов высвободилось, когда отпала необходимость ухаживать за котом, или как это удобно, что можно просто покидать в рюкзак самое необходимое, схватить ноутбук и сорваться за город, если хочется, и не думать, чтобы у кота была вода и еда до твоего возвращения.

Пожалуйста, не давайте никаких оценок этому явлению. Понятно, что это не «хорошо» — ей-богу, я бы с удовольствием давала коту любые лекарства, тратила бы на него сколько угодно времени, лишь бы он был жив, и не в тягость мне было позаботиться об его питании и воде! — и это вовсе не плохо, это не делает вас плохим человеком, циником, который радуется, что избавился от обузы.

Нет. Это не так. Это просто жизнь. Ваш мозг отмечает изменения. Некоторые из этих изменений причиняют боль. Другие — нет. Это нормально.

Шестое.

Вы не будете готовы к смерти животного. К смерти, любой смерти, нельзя быть готовым, никогда.