Эдит была трудным ребенком: недисциплинированным, проказливым и излишне самостоятельным – родители объясняли это ее «французскими генами». Она получила классическое для девушки ее класса образование: домашние учителя, привилегированный пансион, уроки танцев, иностранные языки, занятия верховой ездой, - с одним лишь отступлением от правил: с десяти лет Эдит твердо знала, что ее дальнейшая судьбы будет связана с музыкой, и она настояла на том, чтобы получить профессиональное музыкальное образование. Конечно, о консерватории не могло быть и речи, но с нею занимались лучшие педагоги. У нее был красивый голос, и Эдит нередко пела на вечеринках и благотворительных концертах.

Когда семья перебралась в Нью-Йорк, юная красавица имела необычайный успех среди местных кавалеров, и это, как и похвалы ее музыкальным талантам, явно ударило ей в голову. Эдит окончательно уверилась в своей исключительной одаренности, и до конца ее дней ничто не смогло разубедить ее.

В начале 1917 года она по большой любви вышла замуж за блестящего юриста Филана Била, старше ее на четырнадцать лет – вскоре после свадьбы он стал партнером в юридической фирме ее отца. На венчании в нью-йоркском соборе Святого Патрика присутствовало две тысячи человек. Музыкальное сопровождение организовала невеста: по ее настоянию, во время церемонии пел хор и специально приглашенная певица-сопрано. Позже Эдит признавалась, что сама бы с удовольствием спела ее партию, но была занята перед алтарем. На свадьбу Филан преподнес Эдит прекрасный бриллиантовый гарнитур.


Молодожены поселились в прекрасном доме на Мэдисон-авеню. Одного за другим миссис Бил родила мужу троих детей: дочь, названную в честь матери Эдит Бувье (чтобы различать двух Эдит, их будут называть Большая и Маленькая Эди), и сыновей Филана-младшего и Бувье Била по прозвищу Бадди. Эди родилась 7 ноября 1917 года. Всю свою жизнь Маленькая Эди будет считать, что раз она появилась на свет в такой исторический день, она обязательно станет знаменитой, и мать всячески поддерживала в девочке это чувство. С тех пор, как стихотворение девятилетней Эди было опубликовано в аристократическом Park Ave. Magazine, она была уверена, что именно литература станет делом всей ее жизни. На тетради, куда Эди записывала свои первые сочинения, она написала: «Эдит Бувье Бил, знаменитая поэтесса и писательница».
Эди была любимицей матери. Поначалу она училась в престижной младшей школе для девочек Спенс, но потом мать забрала ее оттуда, объяснив свое решение слабым здоровьем дочери. Впрочем, это не мешало Эдит брать Эди с собой на все приемы, премьеры и вечеринки, а так же возить за покупками в Париж. Для Маленькой Эди быть рядом с матерью было счастьем: эти годы она считала одним из самых счастливых в своей жизни, и привязанность с матери, с которой она, надо отдать ей должное, пыталась бороться, осталась с нею на всю жизнь. В тринадцать лет Эди поступила в фешенебельный пансион мисс Портер в Фармингтоне, а когда в 1935 году закончила его, ее родители уже расстались.


Ее мать, верящая в свой талант, никогда не собиралась быть простой домохозяйкой. Она усиленно занималась вокалом, наняла аккомпаниатора по имени Джордж Стронг и вместе с ним выступала уже не только на вечеринках и благотворительных концертах, но и по ночным клубам, к огромному неудовольствию Филана Била. Он всеми силами старался сохранить репутацию своей семьи, в то время как его супруга, всегда одетая в невообразимые наряды, приобрела стойкую славу артистичной натуры, взбалмошной и сумасбродной, которая готова бросить семью и светское общество ради богемной жизни. В 1934 году Филан, устав от своей эксцентричной жены, разъехался с нею. Эдит осталась жить с сыновьями в Ист-Хемтоне, фешенебельном курорте на Лонг-Айленде, в поместье Серые Сады, которое Филан купил для нее в 1923 году.


Говорят, что еще одной из причин развода было ухудшившееся финансовое положение Билов. Хотя Филан и не разорился во время Великой депрессии, в последующие годы его доходы резко уменьшились, так что дорогостоящие выходки его супруги заметно били его не только по самолюбию, но и по кошельку. Правда, по обоюдной договоренности супруги скрывали финансовые проблемы от Эди. Более того, когда в 1936 году она официально вошла в нью-йоркское высшее общество, ее дебют состоялся в роскошном Pierre Hotel на Пятой авеню, куда были приглашены отпрыски самых прославленных семей. Вечеринку освещали репортеры из The New York Times. Сама дебютантка была в платье из белого тюля с серебряными аппликациями и венке из белых гардений.
Дрю Бэрримор в роли Эдит Бовье младшей


настоящая Эдти Бовье младшая


Маленькая Эди выросла в настоящую красавицу: высокая, стройная, белокурая, с огромными голубыми глазами и длинными ресницами – «самыми длинными, которые вы когда-либо видели», как писал The New York Times. Ее спортивная фигура, приобретенная в Ист-Хемптоне, где она часами плавала в море, играла в теннис или занималась верховой ездой, обеспечила ей не только успех у противоположного пола и прозвище «Прекраснотелая Бил», но и первые заработки: уже в семнадцать лет Эди работала манекенщицей и моделью для крупнейших универмагов Нью-Йорка.
Когда об этом узнал отец, он пришел в ярость: Филан был категорически против того, чтобы его любимая дочь выставляла себя на показ. Однажды он даже разбил витрину, где была выставлена ее фотография. Он предложил Эди работу в его юридической конторе, но своевольная девушка не вынесла навязываемых им ограничений («Никакого макияжа, никаких каблуков, никакого маникюра!», - с ужасом вспоминала она много лет спустя) и сбежала.


Блестящая красавица, самоуверенная и обаятельная, Маленькая Эди пользовалась огромным успехом в нью-йоркском обществе. По воспоминаниям ее двоюродного брата Джона Х. Дэвиса, ее очарование «превосходило даже темный шарм Жаклин», ее младшей кузины. Вечеринки, друзья, поклонники и прогулки занимали все ее время. По ее словам, у нее был роман с самим Говардом Хьюзом – знаменитым миллионером и первым плейбоем страны, - а нефтяной магнат Джон Пол Гетти (на тот момент самый богатый человек в мире, первый, кто заработал состояние в один миллиард долларов), граф Тышкевич и многие другие предлагали Маленькой Эди выйти за них замуж. В 1940-м году она познакомилась на танцах с Джо Кеннеди-младшим (старшим братом будущего президента и на тот момент – главной надеждой семьи) и была им очарована. Джо вроде бы даже сделал ей предложение – впрочем, скоро началась война, с которой Джо так и не вернулся – в 1944 году его самолет разбился над Атлантикой.


Впрочем, светские успехи и личные победы мало интересовали Эди. Высшее общество ей наскучило, поклонников она держала на расстоянии («Я никогда ничего такого не делала, только флиртовала!», - объясняла Эди через много лет) – возможно, слишком тесное общение с матерью и годы в пансионах так и научили ее главному – строить отношения с противоположным полом: Эди умела очаровывать, но так и не узнала, что с очарованными делать дальше… Со временем она решила сделать карьеру на сцене: поселилась в Барбизон-отеле «для благовоспитанных леди», профессионально занялась танцами и брала уроки актерского мастерства. Один из приятелей представил ее бродвейскому продюсеру Максу Гордону, который пообещал ей блестящую карьеру в шоу-бизнесе. Казалось, перед Маленькой Эди, которой тогда было уже за тридцать, раскрывались огромные перспективы: по ее словам, у нее уже были предложения со студий MGM и Paramaunt, – но однажды она все бросила и вернулась к матери в Серые Сады.


Правда, родственники Эди говорили, что блестящие перспективы были лишь иллюзией, утешавшей Эди в годы затворничества. По ее собственным словам, она пыталась найти в Нью-Йорке славу и мудрого мужа, но в один прекрасный момент просто устала от безуспешных попыток чего-то добиться. Эди утверждала, что родилась не в то время, и ее биографы склонны с нею согласиться: недаром через тридцать лет она обрела-таки известность, а в девяностые – настоящую славу.

…Пока Маленькая Эди вела светскую жизнь и блистала на вечеринках, ее мать безуспешно, но весьма упорно пыталась сделать карьеру певицы. Семья осуждала ее – и не только за пение, но и за ее образ жизни: например, Эдит наплевала на светские приличия и поселила своего аккомпаниатора Джорджа Стронга в своем доме. Ходили упорные слухи, что они были любовниками; впрочем, с тем же упорством говорят, что он был гомосексуалистом. Ее отец Майор Бувье старался призвать дочь к порядку – он уговаривал Эдит продать Серые Сады и поселиться вместе с ним, - но она упорно отказывалась. А когда на свадьбу своего сына Бувье в 1942 году Эдит заявилась мало того что с огромным опозданием, так еще и разодетая, как оперная дива, Майор Бувье вспылил и через два дня вычеркнул ее из завещания.


Когда в 1948 году он скончался, на долю Эдит пришлось вместо полагающихся по справедливости 800 с лишним тысяч долларов лишь 65000, да и те в трастовом фонде под управлением ее сыновей. За два года до этого ее муж Филан Бил телеграммой из Мексики сообщил ей об их разводе. Он тут же женился вторично; после его смерти все его состояние отошло к его второй жене. Развод привел Эдит к глубокой депрессии – она до последнего была уверена, что тот одумается и вернется. В конце концов, он был не только первым мужчиной, которого она любила, но и единственным, кто мог и хотел о ней заботиться. Очень быстро у Эдит начались проблемы со здоровьем, она растолстела и почти не вставала с постели…
Так что Эдит была вынуждена призвать дочь к себе, чтобы та помогала и ухаживала за ней. 29 июня 1952 года Маленькая Эди приехала в Серые Сады, чтобы остаться там на двадцать пять лет.


Отчаявшись найти себя в Нью-Йорке, Эди вернулась в единственное место, где могла чувствовать себя счастливой – к своей матери. Они заменили друг другу и восторженную публику, которой так и не нашли в реальном мире, и друзей, которые в большинстве своем отвернулись от них, и семью, которая о них быстро забыла.
Когда-то Серые Сады были одним из прекраснейших поместий на Лонг-Айленде: отличная архитектура, двадцать восемь комнат, роскошный сад и удачное местоположение – всего в одном квартале от океана. Однако с тех пор слуги разбежались, сад зарос, дом постепенно разрушался, и две женщины ветшали вместе с ним. Они жили на выплаты трастового фонда – всего триста долларов в месяц: Маленькая Эди считала, что Черный Джек Бувье, отец Жаклин и Ли Радзивилл, постарался прибрать к рукам деньги фонда ради обеспечения своих дочерей. Чтобы свести концы с концами, женщины распродавали драгоценности…


Впрочем, когда в 1961 году президентом США был избран Джон Кеннеди, женатый на Жаклин Бувье – племяннице Большой Эди и кузине Эди Младшей, - последняя не упустила шанс устроить спектакль. Она написала Джо-старшему, отцу президента, и напомнила ему, что она была однажды почти помолвлена с его старшим сыном, и если бы Джо не погиб на войне, она вполне возможно вышла бы за него, и тогда Джо бы стал президентом, а она бы была первой леди вместо Джеки. Неизвестно, как отреагировал на это старший Кеннеди; но следующие несколько лет секретные службы США не упускали жительниц Серых Садов из виду. Впрочем, и Большая, и Маленькая Эди не обращали на это никакого внимания.


…В конце октября 1971 года в дом явились инспекторы местного департамента здравоохранения. Они пришли в ужас от увиденного: поместье было заселено десятками кошек и опоссумов, полы в доме были покрыты толстым слоем кошачьих фекалий и мусора, на чердаке жили еноты, стены прогнили, канализация и отопление не работали. Двум обитательницам было предписано немедленно освободить непригодный для жилья дом. Обе Эди встали насмерть: по их мнению, рейд инспекции был организован теми, кто был заинтересован в недвижимости, и они наотрез отказались оставлять особняк. История мгновенно попала на первые страницы всех газет: еще бы, члены знаменитой семьи Бувье, родственницы бывшей Первой Леди, а ныне супруги одного из богатейших людей, - живут в нищете! Как ни странно, американские журналисты сочувствовали обитательницам Серых Садов, обвиняя Жаклин, ее сестру и других Бувье в равнодушии. Впрочем, когда эта история приобрела международный резонанс, из двух Эди сделали пару сумасшедших старух, живущих среди куч грязи. В конце концов Жаклин Кеннеди (а точнее, ее муж Аристотель Онассис) выделила 28 тысяч долларов (по другим данным, 36000) на очистку и ремонт дома. Из особняка вынесли около тысячи мешков мусора, а на дезинфекцию ушло 40 галлонов химикатов!


Примерно в то же время Ли Радзивилл обратилась к знаменитым документалистам братьям Альберту и Дэвиду Мейслесам с предложением снять фильм о ее детских годах. Когда те принялись за работу, Ли представила их своей тетке и кузине, Большой и Маленькой Эди. В итоге Ли Радзивилл увидела полуторачасовой материал, где большую часть времени занимали разглагольствования двух Эди Бувье, пришла от увиденного в ужас и конфисковала пленку. Впрочем, Мейслесы уже не собирались снимать фильм о ней – их гораздо больше интересовали Большая и Маленькая Эди.
Несколько недель кинохроникеры провели в Серых Садах, снимая двух Эдит Бил, которые явно были рады выплеснуть перед кем-то все, что у них накопилось за двадцать лет одинокой жизни: признания, жалобы, воспоминания и фантазии. Несмотря на недавний ремонт, дом выглядел запущенным, повсюду бродили кошки, а еноты падали прямо через дыры в прогнившем потолке, так что киногруппа была вынуждена носить на ногах воротники от блох.
Фильм «Серые сады» вышел в 1975 году и вызвал огромный резонанс. Одни упрекали Мейслесов в том, что они эксплуатировали двух одиноких женщин; другие восхваляли глубокое проникновение в их запутанные взаимоотношения. Психологи писали статьи о «феномене Билов», а простые зрители восхищались не только жизненной стойкостью и независимым характером обеих женщин, но и необыкновенной манерой одеваться, которую с гордостью демонстрировала в фильме Маленькая Эди.


Она появляется в кадре в самых невероятных одеяниях: юбке вверх ногами, заколотой на талии брошью, импровизированных платьях из кусков ткани, юбке из кружевной скатерти и фантастических головных уборах из свитеров, заколотых золотой брошью или затянутых на затылке бечевкой так, что рукава свисали вдоль спины. Родственники говорят, что волосы Маленькая Эди начала терять еще в молодости из-за стрессов. Впрочем, ее племянник утверждает, что однажды, уже живя в Серых садах, она сама подожгла их – то ли в знак протеста, то ли в знак отказа от свободы…

Свои фантастические узкие монохромные одеяния Эди гордо называла «революционными костюмами»: хотя они и были результатом жизни в нищете, когда одна и та же вещь могла служить и юбкой, и пелериной, и головным убором, ее поистине оригинальный взгляд на одежду произвел фурор. Ее стиль до сих пор вдохновляет модных дизайнеров: его поклонниками являются, например, Келвин Кляйн, Марк Джейкобс и Тодд Олдхэм, а дома Prada и Chloe выпустили коллекции, вдохновленные ею. Такие журналы, как Vogue и Harpers Bazaar, делали фотосессии, посвященные Маленькой Эди.
В феврале 1977 года скончалась Большая Эди. Все считали, что ее дочь, отвыкшая от свободы и самостоятельности, не вынесет одинокой жизни, однако Маленькая Эди выстояла. Через два года она продала Серые Сады Бену Бредли и Салли Куинн, редакторам The Washington Post, за 220 тысяч долларов – с условием, что поместье не будет снесено. Новые владельцы отремонтировали дом, привели в порядок сад и превратили Серые Сады в одну из главных достопримечательностей Лонг-Айленда.

Обретя свободу, Эди вернулась к тому, на чем когда-то остановилась – начала выступать в манхеттенском ночном клубе Reno Sweeney. Хотя шоу пользовалось большим успехом у поклонников фильма «Серые сады», его вскоре закрыли из-за плохих отзывов в прессе.
Эди сначала жила в Саутгемптоне, затем переехала в Нью-Йорк, несколько лет провела у родственников в Монреале и Окленде, пока не осела в 1997 году во Флориде, в местечке Бол Харбор. Она не общалась с прессой, но с удовольствием переписывалась с поклонниками, писала стихи и каждый день плавала в океане. Ее нашли мертвой 14 января 2002 года – тревогу поднял один из фанатов, который не смог до нее дозвониться. Она была мертва уже пять дней…
Но и на этом история Большой и Маленькой Эди не кончилась. Их образ до сих пор вдохновляет не только дизайнеров, но и представителей других творческих профессий: о них выходят книги, пишут песни, в 2006 году состоялась премьера невероятно успешного мюзикла «Серые сады»