Приключение бронзовой квадриги Лисиппта - Собор Сан-Марко в Венеции

    Евангелист Марк считается покровителем Венеции. Легенда рассказывает, что святой Марк (Сан-Марко) однажды возвращался из Аквилеи, где проповедовал христианство, и, застигнутый бурей, был вынужден остановиться на одном из островов Венецианской лагуны. Во сне Марку явился ангел и возвестил, что здесь он обретет покой. Слова, которые произнес ангел, впоследствии были начертаны на знамени Венецианской республики:

«Мир тебе, Марк, евангелист мой» (Pax tibi Marce evangelista meus).

Апостол Марк умер и был погребен в Александрии, откуда его тело тайно вывезли два венецианских купца. В 828 году мощи святого Марка были доставлены в Венецию, где евангелист нашел вечное упокоение. Так сбылось предсказание ангела. Над гробницей Святого Марка, рядом с Дворцом дожей, венецианцы возвели собор Сан-Марко, ставший сердцем Венеции. Первоначальное здание храма погибло в пожаре 976 года, а в 1063 году при доже Доменико Контарини началось строительство нового монументального собора. К 1071 году он был в основном закончен, а в 1094 году состоялось его торжественное освящение. Но строительство храма на этом не закончилось. Оно продолжалось еще несколько столетий, и каждое новое поколение горожан считало своим долгом украсить здание. В соборе хранятся сокровища и реликвии, привезенные со всего света оборотистыми венецианскими купцами, благодаря чему Сан-Марко превратился в настоящий музей средневекового искусства. Собор Сан-Марко являлся и центром общественной жизни Венеции. Византийское влияние заметно во многих венецианских постройках, в том числе в соборе Сан-Марко. За образец для постройки собора была взята церковь Двенадцати апостолов в Константинополе. Фасады собора украшают и несколько древних реликвий.

Над главным входом в храм, словно над триумфальной аркой, возвышается бронзовая квадрига — четверка несущихся вскачь лошадей. Это знаменитые кони Лисиппа. Они необузданны, эти кони, и никак не гармонируют с изысканным стилем собора. Сразу же чувствуется, что появились они здесь случайно, ибо являют собой элемент чужеродный, почти что варварский. И действительно, бронзовые скакуны имеют свою собственную, отдельную от храма судьбу — исключительно бурную и полную приключений. Кто создатель этой скульптуры, неизвестно, мнения по этому поводу расходятся. Некоторые утверждают, что она вышла из-под резца самого Лисиппа, одного из трех великих древнегреческих скульпторов, к которым относятся еще Скопас и Пракситель. Другие же считают, что скульптуру эту создал лишь ученик Лисиппа, имя которого осталось неизвестным. Но так или иначе, принадлежит она руке большого мастера и изготовлена около III века до н.э. Когда-то скакуны были собственностью города Хиос, столицы и порта маленького островка, носившего то же название и расположенного в Эгейском море неподалеку от берегов Малой Азии. В древности остров этот славился фиговыми садами, виноградниками и великолепным мрамором. Богатые островитяне увлекались искусством, города острова были полны разнообразнейших монументов, и там возникла школа скульпторов реалистического направления. Вполне вероятно, что скакуны когда-то являлись частью квадриги, украшавшей городской ипподром. Византийский император Феодосий II был неутомимым строителем. Когда он восстанавливал разрушенный землетрясением 447 года Константинополь, то приложил все силы, чтобы расширить и украсить ипподром — сердце города, место, где проходили публичные собрания и так любимые народом состязания колесниц. Он без стеснения вывозил из Италии, Греции и Египта самые ценные скульптуры, не обращая никакого внимания на протесты их владельцев. И вот однажды в порт Хиос зашел императорский корабль и погрузил на борт бронзовых коней, недвижно простоявших на своем постаменте без малого восемь столетий. Скульптуру отправили в Константинополь и водрузили на крыше императорской ложи ипподрома. Семь с половиной столетий простояла четверка скакунов на крыше императорской ложи, став свидетелем многочисленных исторических событий. Но в начале XIII века начался Четвертый крестовый поход. Крестоносцы обратились к Венеции с просьбой предоставить им корабли — путь лежал через Средиземное море. Тогда дожем Венеции был полуслепой старец Энрико Дандоло, человек дьявольской хитрости и изворотливости. Венецианские банкиры и купцы заботились прежде всего о своих доходах, идея освобождения Святой земли их мало беспокоила. Дандоло уговорил крестоносцев пойти на Константинополь, обещая им фантастическую добычу. И вместо того чтобы двинуться на неверных, рыцари Креста охотно приняли предложение дожа. Несмотря на свои 85 лет, Дандоло лично руководил штурмом. Гордая столица Восточной империи впервые в своей истории пала жертвой захватчиков. В поисках сокровищ крестоносцы вламывались в императорские гробницы, сдирая с них украшения и драгоценности. Дожу Дандоло особенно понравилась четверка скакунов, красовавшаяся на крыше императорской ложи ипподрома. Он приказал погрузить ее на корабль, доставил в Венецию и с триумфом водрузил над порталом собора.

Скакуны простояли в Венеции без малого шестьсот лет, пока не довелось им пережить новое приключение. На сей раз их спокойствие было нарушено Наполеоном. По его приказу коней Лисиппа сняли с собора Святого Марка и доставили в Париж. Их везли на четырехколесных платформах по улицам французской столицы. Военный оркестр играл торжественный марш, а бесчисленные толпы парижан размахивали трехцветными флажками и провозглашали здравицы в честь Бонапарта. Но в Париже кони оставались только до 1815 года. После свержения императора пострадавшие государства потребовали возвратить награбленные произведения искусства. И кони Лисиппта отправились в обратное странствие..

.

С той поры скакуны (копии,конечно, - оригиналы стоят внутри собора,как музейные экспонаты) по-прежнему украшают собор Святого Марка.

Женщина,подарившая миру бабочек - Мария Сибилла Мериан

«Мария Сибилла Мериан»

Немецкая художница, натуралист, гравер и издатель. Совершила путешествие в Суринам (1699-1701). Первооткрывательница мира насекомых Южной Америки ("Метаморфозы суринамских насекомых", 1705). Ценнейшую часть изданий, коллекций и акварелей Мериан приобрёл Пётр I для музеев и библиотек России.

Из XVII века до современников дошло немало имён блестящих женщин - любовниц королей, сластолюбивых властительниц, красавиц, покорявших сердца умнейших "мужей", но имя этой женщины  скромно пребывает в тени ярких имён её современниц.  Это совершенно несправедливо. Мария Сибилла, конечно, не вершила судьбы Европы. Её жизнь насыщена многими необычайными приключениями и весьма авантюрными поступками. Её имя знали и чтили коллекционеры и садоводы, художники и книгоиздатели, путешественники и учёные.

Мария Сибилла была одной из первых женщин, дерзнувших посвятить себя научной деятельности, а из наук - избрать ту, которую многие презирали. Всю жизнь она изучала "омерзительных тварей" (как тогда называли насекомых), стремясь познать их и облагородить своим искусством. Ей принадлежала заслуга детального красочного изображения и популяризации явления метаморфоза насекомых. Она, пожалуй, впервые сумела соединить высокое искусство с целями биологической науки, заставить их послужить друг другу.

Три страны считают Мериан своей соотечественницей: она была дочерью голландки, училась у художников утрехтской школы и провела в Нидерландах двадцать пять лет жизни. Швейцарские искусствоведы и историки, не сомневаясь, называют её своей художницей: ведь её отец - выходец из Швейцарии.  Но родилась Мария Сибилла в немецком городе Фра (1647-1717)

Ее отец был знаменитым на всю Европу гравером, державшим великолепную мастерскую и типографию (позже Марию Сибиллу воспитывал и учил рисовать девочку отчим, голландский художник Я. Марель), а мать — крепкой предпринимательницей, открывшей при доме небольшую шелковую фабрику. С детства маленькая Мария Сибилла, помогая матери, сортировала по бумажным кулечкам гусениц шелкопряда, следила за развитием маленьких шелковых работников, зарисовывала их в альбомы, даже пыталась гравировать. Особенная чуткость к красоте и незаурядная коммерческая жилка — этих двух слагаемых было достаточно для того, чтобы первое же взрослое дело Марии Сибиллы сделало ее известной на всю округу. Она изобрела особенную несмываемую краску для тканей и ткала на маленькой фабричке удивительные столовые наборы скатертей и салфеток: цветы, листья, бабочки, дрожащие на тонком полотне.  

Но Мария Сибилла жила как будто вне времени. Она росла в художественной среде: художниками были ее отец, отчим, братья... Ее очень интересовала живая природа — причем не только как предмет эстетического поклонения, но и как объект самого пристального изучения. Поэтому она изучала и тщательно фиксировала в дневниках развитие личинок мух, пауков и стрекоз, препарировала мертвых птиц, зарисовывала насекомых и, в конце концов, совершила исследовательское путешествие в Суринам — ее бережно собранная коллекция суринамских насекомых вплоть до 20 века оставалась самой подробной и научно систематизированной! Французский ученый Р. Реомюр отмечал: «Госпожу Мериан призвала в Суринам поистине героическая любовь к насекомым; это было целое событие — женщина пересекла моря, чтобы рисовать американских насекомых, после того, как она изобразила большое число европейских: вернулась она оттуда с таблицами, запечатлевшими внушительное количество великолепных видов бабочек и гусениц, которые были превосходно гравированы».

Мысль о поездке в Южную Америку овладела Мериан, так как Суринам был крупнейшей нидерландской колонией. Не раз Мария Сибилла с завистью естествоиспытателя разглядывала коллекции необычных бабочек, привезённых с далёкого континента. Но решиться на путешествие оказалось не так уж просто. В море было отнюдь не безопасно - помимо штормов, кораблям грозили пираты. На одних только Малых Антильских островах нашли пристанище до тридцати тысяч разбойников. К сожалению, о Мериан-путешественнице известно очень мало. Поездка в Новый Свет поставила нашу героиню в ряд с выдающимися и отважными первопроходцами её эпохи. Даже сегодня её дерзкое предприятие представляется подвигом, особенно если учесть "комфортабельность" судна XVII века и то, что Мериан было уже за пятьдесят. Путешествие в Южную Америку оказалось весьма плодотворным с научной точки зрения. Мария Сибилла вместе с дочерью поселилась на самом опасном берегу, в верховьях реки Суринам. Белым колонистам постоянно угрожали так называемые мароны - нефы, бежавшие с плантаций и селившиеся по берегам рек. К тому же климат Суринама - влажный и жаркий - делал пребывание европейцев на материке крайне затруднительным. Но Мериан, казалось, не замечала проблем. Её ошеломило обилие насекомых. Уже в день своего приезда она расставила по всему дому ящики. Индейцы, прослышав про странную особу, каждое утро толпились у её дверей, зная, что она скупает пойманных животных. Из мешков и сумок местные жители извлекали змей. Цена зависела от длины. Индеанки приносили гусениц, уверяя каждый раз, что "из этого червяка вырастет красивое насекомое".

За два года пребывания в Суринаме Мария Сибилла собрала бесценную по богатству коллекцию насекомых, гусениц, бабочек. Её работа долгое время являлась наиболее полным этимологическим обозрением по Южной Америке. Умерла Мериан в Амстердаме, разбитая параличом. Но её дело ещё долгое время продолжали дочери, горячо любившие свою мать и ставшие для неё единомышленниками. Младшая Доротея Мария после смерти Мериан по приглашению императора Петра I переехала жить в строившийся Петербург. Видно, и в потомках ещё долгое время играли авантюрные "гены" матери. Доротея Мария привезла в Россию некоторые книги Мериан и её бесценные коллекции, многие из которых, к сожалению, погибли. Гравюры Мериан по точности и красоте зарисовок и по сей день не знают себе равных в этимологической литературе.