Мы все чаще говорим и еще больше размышляем про себя о возможности существования параллельного (параллельных) пространств и времени, в каждом из которых при одинаковом темпе времени протекают варианты событий, аналогичных нашим-не повторяющих их полностью, но лежащих в общем контексте развития цивилизации. В каком из таких временных континуумов мы находимся для нас неведомо да и столь ли это важно для нас. Говорят, что разумных существ на Земле было до сего времени не так уж и много - до 120 миллиардов человек, и поскольку никаких обратных связей между нами и параллельными мирами казалось бы не наблюдается, то все 120 млрд индивидуальных концепций мироздания (или около того) остаются даже не гипотезами, а дуновением ветра -"небрежен ветер, в вечной книге жизни мог и не той страницей шевельнуть".
Но вопрос о времени нас интересует все больше и у нас сейчас все больше философских наблюдений и неологизмов, которые потихоньку приближают нас к области экспериментальных исследований Проблемы. А это уже важно.
Если наше локальное внутреннее Время действительно управляемо, хотя бы в небольшом диапазоне и степени, мы должны бы временами наблюдать итоги такого управления. Именно с такой точки зрения мы оцениваем степень существования Разума во Вселенной, а потому мы так же должны оценивать воздействие на наше время извне или изнутри. Мозаика времени, сеть времени, пожалуй наблюдаемы. например в октябре 1993г во время октябрьского штурма Белого Дома можно было казалось бы физически ощущать границы ячеек времени, внутри которых события протекали в одном и том же привычном темпе, а на границе ячейки происходил внезапный качественный переход, резко менявший темп жизни и ее количественные показатели. Центр управления при этом можно полагать находился совсем рядом с нами, но не в пространстве а во времени-буквально в часах и минутах до события, знаменующего переход. Говорят, что это предвидение, логика, умение смотреть вперед....
В войне 1914 года которая унесла 20 милионов жизней и всерьез угрожала существованию человечества, никакое предвидение и умение смотреть в будущее не помогли, война была не остановима. Не удалось остановить и войну 39-45гг. Всему населению Японии в едином порыве вставшему на колени и взмолившемуся о предотвращении налета армады американских самолетов на страну сделать этого не удалось. Так почему же столетняя война была остановлена молоденькой девушкой Жанной, и она как будто проведенная невидимой рукой выполнила неведомую ей самой миссию мира? Мне кажется, что все, что тогда произошло является заметной грубо выполненной, заплатой на ткани Времени, швы заплаты с годами выплывают и становятся более видимыми - быть может это и есть экспериментальное подтверждение возможности вмешательства во Времени извне с последующей ретушировкой шрамов изнутри?

Первый портрет Жанны был создан при ее жизни. к сожалению, он не сохранился, но последующие, созданные в 15-16 вв., видимо опирались на тот исчезнувший прототип.


http://www.newacropol.ru/Alexandria/history/Darc/biogr/
«О Жанне д’Арк мы знаем больше, чем о ком-либо другом из ее современников, и в то же время трудно найти среди людей XV века другого человека, чей образ представлялся бы потомкам таким загадочным.»
«...Родилась она в деревушке Домреми в Лотарингии в 1412 году. Известно, что она рождена от честных и справедливых родителей. В ночь на Рождество, когда народы имеют обыкновение в великом блаженстве чтить труды Христовы, вошла она в мир смертный. И петухи, cловно провозвестники новой радости, кричали тогда необыкновенным, до сих пор не слыханным криком. Видели, как они на протяжении более чем двух часов хлопали крыльями, предсказывая то, что суждено было этой малютке».
Об этом факте сообщает Персеваль де Буленвилье, советник и камергер короля в письме милонскому герцогу, которое может быть названо ее первой биографией. Но скорее всего это описание является легендой, т. к. об этом не упоминает ни одна хроника и рождение Жанны не оставило ни малейшего следа в памяти односельчан — жителей Домреми, выступавших в качестве свидетелей на процессе реабилитации.
Она жила в Домреми с отцом, матерью и двумя братьями, Жаном и Пьером. Жак д’Арк и Изабелла были, по местным понятиям «не очень богатыми». «Неподалеку от деревни, где выросла Жанна, росло очень красивое дерево, „прекрасное, как лилия“, как заметил один свидетель; у дерева по воскресеньям собирались деревенские юноши и девушки, они танцевали вокруг него и умывались водой из соседнего источника. Дерево называли деревом фей, говорили, что в незапамятной древности вокруг него танцевали чудесные существа, феи. Жанна также нередко ходила туда, только никогда не видела ни одной феи.»

«Когда исполнилось ей 12 лет, пришло к ней первое откровение. Внезапно перед очами ее возникло сияющее облако, из коего раздался голос: „Жанна, тебе пристало другим путем идти и чудесные деяния совершать, ибо ты — та, которую избрал Царь Небесный для защиты короля Карла..“ „Вначале я очень испугалась. Голос я услышала днем, это было летом в саду моего отца. За день до этого я постилась. Голос пришел ко мне с правой стороны, оттуда, где была церковь, и с этой же стороны шла великая святость. Этот голос всегда руководил мной. “ Позднее голос стал являться Жанне каждый день и настаивал, что нужно „идти и снять осаду с города Орлеан“. Голоса называли ее „Жанна де Пюселль, дщерь Бога“ — помимо первого голоса, который принадлежал, как думается Жанне, архангелу Михаилу, присоединились вскоре голоса Святой Маргариты и Святой Катарины. Всем тем, кто пытался преградить ей путь, Жанна напоминала древнее пророчество, которое говорило, что „Францию погубит женщина, а спасет девственница“. (Первая часть пророчества сбылась, когда Изабелла Баварская заставила своего мужа, французского короля Карла VI, объявить своего сына Карла VII незаконным, в результате чего ко времени Иоанны Карл VII был не королем, а только дофином).»

Трижды ей приходилось обращаться к Роберу де Бодрикуру. После первого раза ее отправили домой, а родители решили выдать ее замуж. Но Жанна через суд сама расторгла помолвку. «Время для нее тянулось медленно, „как для женщины, ожидающей ребенка“, говорила она, да так медленно, что она не выдержала и в одно прекрасное утро в сопровождении своего дяди, преданного Дюрана Лаксара, жителя Вокулера по имени Жак Ален пустилась в путь; ее спутники купили для нее лошадь, которая стоила им двенадцать франков. Но далеко они не уехали: прибыв в Сен-Никола-де Сен-Фон, находившийся по дороге на Совруа, Жанна заявила: „Не так нам пристало удаляться“, и путники вернулись в Вокулер.

Уже в Вокулере она одевает мужской костюм и отправляется через всю страну к дофину Карлу. Испытания продолжаются. В Шиноне под именем дофина ей представляют другого, но Жанна безошибочно из 300 рыцарей находит Карла и приветствует его. Во время этой встречи Жанна что-то сообщает дофину или показывает какое-то знамение, после которого Карл начинает ей верить.
«Рассказ самой Жанны Жану Паскерелю, ее духовнику: «Когда король увидел ее, он спросил в Жанны ее имя, и она ответила: „Милый дофин, зовусь я Жанной Девой, и моими устами обращается к вам Царь Небесный и говорит, что вы примете миропомазание и будете коронованы в Реймсе и сделаетесь наместником Царя Небесного, истинного короля Франции“. После других вопросов, заданных королем, Жанна вновь ему сказала: „Говорю тебе от имени всевышнего, что ты истинный наследник Франции и сын короля, и Он послал меня к тебе, дабы повести тебя в Реймс для того, чтобы ты был там коронован и миропомазан, если того захочешь“. Услышав это король сообщил присутствовавшим, что Жанна посвятила его в некую тайну, которую никто кроме Бога, не знал и знать не мог; вот почему он ей полностью доверяет. Все это, — заключает брат Паскерель, — я услышал из уст Жанны, так как сам при этом не присутствовал».
Столетняя война

В этот период она обретает меч и знамя. (см. главу «Меч. Знамя.»)

«По всей вероятности, дав Жанне право иметь личное знамя, дофин приравнял ее к так называемым «знаменным рыцарям», которые командовали отрядами своих людей.

Жанна имела под своим началом небольшой отряд, который состоял из свиты, нескольких солдат и обслуги. В свиту входили оруженосец, духовник, два пажа, два герольда, а также Жан из Меца и Бертран де Пуланжи и братья Жанны, Жак и Пьер, которые присоединились к ней в Туре. Еще в Пуатье дофин поручил охрану Девы опытному воину Жану д’Олону, который стал ее оруженосцем. В этом храбром и благородном человеке Жанна нашла наставника и друга. Он обучал ее военному делу, с ним она провела все свои походы, он был рядом с ней во всех битвах, штурмах и вылазках. Они вместе попали в плен к бургундцам, но ее продали англичанам, а он выкупился на свободу и спустя четверть века, будучи уже рыцарем, королевским советником и, занимая видную должность сенешаля одной из южно-французских провинций, написал по просьбе реабилитационной комиссии очень интересные воспоминания, в которых рассказал о многих важный эпизодах истории Жанны д’Арк. До нас дошли также показания одного из пажей Жанны — Луи де Кута; о втором — Раймоне — мы ничего не знаем. Духовником Жанны был монах-августинец Жан Паскерель; ему принадлежат весьма подробные показания, но в них, очевидно, не все достоверно. (*2) стр.130

«В Туре для Жанны собрали военную свиту, как и полагалось военачальнику; назначили интенданта Жана д’Олона, который свидетельствует: «Для ее охраны и сопровождения я был передан в ее распоряжение королем, господином нашим»; у нее также два пажа — Луи де Кут и Раймон. В ее подчинении оказались также два герольда — Амблевиль и Гийенн; герольды — это гонцы, одетые в ливреи, позволяющие опознать их. Герольды были неприкосновенны.
Раз Жанне дали двух гонцов, значит, король стал относиться к ней как к любому другому воину высокого ранга, облеченному полномочиями и несущему персональную ответственность за свои действия.

Королевские войска должны были собраться в Блуа... Именно в Блуа, пока там находилась армия, Жанна заказала хоругвь... Духовник Жанны растроган почти религиозным обликом выступающей армии: «Когда Жанна выступила из Блуа, чтобы идти в Орлеан, она попросила собрать всех священников вокруг этой хоругви, и священники шли впереди армии... и пели антифоны... так же было и на следующий день. А на третий день они подошли к Орлеану.» Карл медлит. Жанна его торопит. Освобождение Франции начинается со снятия осады Орлеана. Это первая военная победа войска, верного Карлу под предводительством Жанны, что является одновременно и знамением ее божественной миссии.

Для освобождения Орлеана Жанне потребовалось 9 дней.
«Солнце уже склонялось к западу, а французы все еще безуспешно сражались за ров передового укрепления. Жанна вскочила на коня и отправилась в поля. Вдали от взоров... Жанна погрузилась в молитву между виноградных лоз. Неслыханные выдержка и воля семнадцатилетней девушки позволили ей в этот решающий момент отвлечься от собственного напряжения, от охватившего всех уныния и изнеможения, теперь она обрела тишину внешнюю и внутреннюю — когда только и может возникать вдохновение...»

«...Но тут случилось невиданное: стрелы выпали из рук, приведенные в замешательства люди глядели в небо. Святой Михаил в окружении всего сонма ангелов, сияя, появился в мерцающем орлеанском небе. Архангел сражался на стороне французов.» (*1) стр. 86

«...англичане, спустя семь месяцев после начала осады и девять дней после того, как Дева заняла город, отступили без боя все до последнего, и произошло это 8 мая (1429 г.), в день, когда много столетий назад святой Михаил явился в далекой Италии на Монте-Гаргано и на острове Искья...
Магистрат вписал в городскую книгу, что освобождение Орлеана является величайшим чудом христианской эпохи. Доблестный город с тех пор на протяжении всех столетий торжественно посвящал этот день Деве, день 8 мая, обозначенный в календаре как праздник Явления архангела Михаила.

Многие современные критики утверждают, что победу под Орлеаном можно отнести лишь на счет случайностей или же необъяснимого отказа англичан от боя. И все же Наполеон, основательно проштудировавший походы Жанны, заявил, что она была гением в военном деле, а никто не посмеет сказать, что он не разбирался в стратегии.
Английский биограф Жанны д’Арк В. Сэнквилл Уэст пишет уже в наши дни, что весь образ действия ее земляков, участвовавших в тех событиях, кажется ей до такой степени странным и медлительным, что это можно объяснить только сверхъестественными причинами: «Причинами, о которых мы в свете нашей науки двадцатого столетия — или, может быть, во тьме нашей науки двадцатого столетия? — ничего не знаем». (*1) стр.92-94

«Для встречи с королем после снятия осады Жанна и Орлеанский Бастард отправились в Лош: „Она выехала навстречу королю, держа в руке свой стяг, и она встретились, — рассказывает немецкая хроника того времени, донесшая до нас много сведений. Когда девушка склонила голову перед королем так низко, как только могла, король тотчас велел ей подняться, и подумали, что он чуть было не поцеловал ее от радости, охватившей его“. Это было 11 мая 1429 года.

Словесный портрет Жанны
«...Девушка имеет привлекательную внешность и мужскую осанку, говорит она мало и выказывает чудесный ум; речи она произносит приятным высоким голосом, как и подобает женщине. В еде она умеренна, еще более она умеренно в винопитии. Она находит удовольствие в прекрасных конях и оружии. Многие собрания и разговоры Деве неприятны. Часто глаза ее наполняются слезами, любит она и веселье. Претерпевает неслыханно тяжкие труды, а когда носит оружие, показывает такое упорство, что день и ночь в течение шести дней может непрерывно оставаться в полном вооружении. Она говорит, что у англичан нет права владеть Францией, и для этого, говорит она, послал ее Господь, чтобы она их изгнала и одолела... »

«Ги де Лаваль, юный дворянин, присоединившийся к королевской армии, описывает ее с восхищением: «Я видел, как она, в доспехах и при полном боевом снаряжении, с маленькой секирой в руке, садилась у выхода из дома на своего огромного черного боевого коня, который пребывал в большом нетерпении и не позволял оседлать себя; тогда она молвила: „Отведите его к кресту“, который находился перед церковью на дороге. Затем она вскочила в седло, а он не шелохнулся, как если бы был связан. И тогда она обернулась к церковным вратам, находившимся совсем близко от нее: „А вы, священники устройте процессию и помолитесь Богу“. И тогда она отправилась в путь, приговаривая: „Спешите вперед, спешите вперед“. Миловидный паж нес ее развернутое знамя, а она держала в руке секиру». (*3) стр.89

Жиль де Ре: «Она дитя. Она ни разу не причинила зла врагу, никто не видел, чтобы она когда-нибудь кого-нибудь поразила мечом. После каждой битвы она оплакивает павших, перед каждой битвой она причащается Телом Господним — большинство воинов делает это вместе с ней, — и при этом она ничего не говорит. Из ее уст не исходит ни одного необдуманного слова — в этом она столь же зрелая, как и многие мужчины. Вокруг нее никто никогда не ругается, и людям это нравится, хотя все их жены остались дома. Нужно ли говорить о том, что она никогда не снимает доспехов, если спит рядом с нами, и тогда, несмотря на всю ее миловидность, ни один мужчина не испытывает к ней плотского желания.» (*1) стр.109

«Жан Алансон, который в те дни был главнокомандующим, много лет спустя вспоминал: „Она разбиралась во всем, что имеет отношение к войне: могла вонзить пику и провести смотр войска, выстроить армию в боевой порядок и разместить пушки. Все удивлялись, что она была столь осмотрительна в своих делах, как боевой командир с двадцати или тридцатилетним опытом.“ (*1) стр.118

„Жанна была красивой и очаровательной девушкой, и все встречавшиеся с ней мужчины это чувствовали. Но это чувство было самое подлинное, то есть самое высокое, преображенное, девственное, возвращенное в то состояние „Божией любви“, которое отметил Нуйонпон у себя самого.“ (*4) стр.306

» - Ее голос какой-то странный. Поверьте, я кое-что понимаю в голосах, но такого еще не слышал. Он нежный и тихий, как у ребенка, несмотря на то, в бою он заглушает весь грохот и вой." (*1) стр.106

" - Это очень странно, и мы все можем об этом свидетельствовать: когда она едет с нами, птицы из леса слетаются и садятся к ней на плечи. В бою случается, голуби начинают порхать возле нее." (*1) стр.108

«Я припоминаю, что в протоколе, составленном моими коллегами о ее жизни, было написано, что у нее на родине в Домреми хищные птицы слетались к ней, когда она пасла коров на лугу, и, садясь к ней на колени, клевали крошки, которые она отщипывала от хлеба. На стадо ее стадо ни разу не напал волк, а в ночь, кода она родилась — на Крещение — были замечены разные необычные вещи с животными... А почему бы и нет? Животные ведь тоже Божьи твари... (*1) стр. 108

„Кажется, что в присутствии Жанны воздух становился прозрачным для тех людей, кому жестокая ночь еще не омрачила разум, а в те годы таких людей было больше, чем принято считать сейчас.“ (*1) стр.66

Ее экстазы протекали как бы вне времени, в обычной деятельности, но без отключения от последней. Она слышала свои Голоса среди боевых действий, но продолжала командовать войсками; слышала во время допросов, но продолжала отвечать богословам. Об этом может свидетельствовать и ее жесть, когда под Туреллями она вырвала из раны стрелу, перестав ощущать физическую боль во время экстаза. И надо добавить, что она отлично умела определять свои Голоса во времени: в такой-то час, когда звонили в колокола.» (*4) стр.307

«Рупертус Гейер, тот самый „анонимный“ клирик», понял личность Жанны правильно: если для нее и можно подыскать какую-то историческую аналогию, то лучше всего сравнить Жанну с сивиллами, этими пророчицами языческой эпохи, чьими устами говорили боги. Но между ними и Жанной была огромная разница. На сивилл воздействовали силы природы: серные испарения, одурманивающие запахи, журчащие ручьи. В состоянии экстаза они высказывали такие веще, о которых сразу же забывали, как только приходили в себя. В повседневной жизни они не имели никаких высоких прозрений, они были чистыми листами, на которых писали силы, неподдающиеся контролю. «Ибо присущий им пророческий дар подобен доске, на которой ничего не написано, он неразумный и неопределенный», — писал Плутарх.

Устами Жанны также говорили сферы, чьих границ никто не знал; она могла впадать в экстаз на молитве, при звоне колоколов, в тихом поле или в лесу, но это был такой экстаз, такой выход за пределы обычных чувств, которым она управляла и из которого могла выйти с трезвым рассудком и осознавая собственное «я», чтобы затем перевести увиденное и услышанное на язык земных слов и земных поступков. То, что языческим жрицам было доступно в отрешенном от мира затмении чувств, Жанна воспринимала в ясном сознании и разумной умеренности. Вместе с мужчинами она ездила верхом и сражалась, вместе с женщинами и детьми она спала, и, как и все они, Жанна могла смеяться. Просто и ясно, без недомолвок и тайн она рассказывала о том, что должно было случиться: «Подождите, еще три дня, тогда мы возьмем город»; «Потерпите, через час вы станете победителями». Дева намеренно сняла покрывало загадочности со своей жизни и поступков; загадкой оставалась лишь она сама. Так как ей самой была предречена грядущая беда, она замкнула уста, и никто не знал о мрачной вести. Всегда, даже перед смертью на костре Жанна отдавала себе отчет в том, что ей можно говорить и чего нельзя.

Со дней апостола Павла женщинам, «глаголющим языками», в христианских общинах надлежало молчать, ибо «за глаголение языками несет ответственность дух, дающий вдохновение, а за разумное пророческое слово — говорящий человек». Духовный язык нужно перевести на язык людей, чтобы человек сопровождал речь духа своим разумом; и лишь то, что человек может понять и усвоить собственным рассудком, он должен выражать словами.

Памятник Жанне у стены церкви, построенной на месте ее сожжения

Серия сообщений "Восприятие":
Часть 1 - Одинаковость восприятия
Часть 2 - Гарри Поттер в Истории
...
Часть 11 - Две тысячи лет назад женщин интересовало то же самое
Часть 12 - Зимняя бодрость
Часть 13 - Жанна д'Арк и возможность заплаты на ткани Времени
Часть 14 - Чехов. Заметки
Часть 15 - Маяковский-Цой
...
Часть 37 - Блокчейн. Самое главное - установлена субъективная связь понятий "энергия - информация"
Часть 38 - БЕЛЛА АХМАДУЛЛИНА - С ИСПАНСКОГО ОНА - "КРАСАВИЦА", А С ЕВРЕЙСКОГО - "БОЖЕСТВЕННАЯ" ВО ВТОРОЙ РОССИЙСКОЙ ОТТЕПЕЛИ 409
Часть 39 - Просто мне удобней, грусть свою уменьшив, золото овса давать кобыле. Филинтеллект 406