Сынок, а тут
за квартиру можно
заплатить? — Угу, — ответил
охранник, даже не
повернув головы к
посетителю. — А где, сынок,
подскажи, а то тут я
впервой. — У окошка,-
раздраженно ответил
охранник. — Ты бы мне пальцем
показал, а то я без очков
плохо вижу. Охранник, не
поворачиваясь, просто
махнул рукой в сторону
кассовых
окошек. — Там. Дед в растерянности
стоял и не мог понять,
куда именно ему идти. Охранник повернул
голову к посетителю,
смерил взглядом и
презрительно
кивнул: — Вот ты чего встал,
неужели не видно, вон
окошки, там и плати. — Ты не серчай, сынок, я
же думал что у вас тут
порядок какой есть, а
теперь понятно, что в
любом окошке могу
заплатить. Дед медленно пошел к
ближайшему окошку. — С вас 345 гривен и 55
копеек,- сказала кассир. Дед достал видавший
виды кошелек, долго в
нем копался и после
выложил
купюры. Кассир отдала деду чек. — И что, сынок, вот так
сидишь сиднем целый
день, ты бы работу
нашел
лучше,-дед внимательно
смотрел на охранника. Охранник повернулся к
деду: — Ты что издеваешься,
дед, это и есть работа. — Аааа,- протянул дед и
продолжил внимательно
смотреть на охранника. — Отец, вот скажи мне,
тебе чего еще надо? –
раздраженно спросил
охранник. — Тебе по пунктам или
можно все сразу? –
спокойно ответил дед. — Не понял? – охранник
повернулся и
внимательно посмотрел
на деда. — Ладно, дед, иди, —
сказал он через секунду и
опять уставился в
монитор. — Ну, тогда слушай,
двери заблокируй и
жалюзи на окна опусти. — Непо… охранник
повернулся и прямо на
уровне глаз увидел ствол
пистолета. — Да ты чего, да я щас! — Ты, сынок, шибко не
ерепенься, я с этой
пукалки раньше с 40
метров в
пятикопеечную монету
попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и
расстояние между нами
поди не сорок метров, уж
я всажу тебе прямо
между
глаз и не промажу,- спокойно ответил дед. — Сынок, тебе часом по
два раза повторять не
нужно? Али плохо
слышишь?
Блокируй двери, жалюзи
опусти. На лбу охранника
проступили капельки
пота. — Дед, ты это серьезно? — Нет, конечно нет, я
понарошку тыкаю тебе в
лоб пистолетом и прошу
заблокировать двери, а
так же сообщаю, что
грабить я вас пришел. — Ты, сынок, только не
нервничай, лишних
движений не делай.
Понимаешь, у
меня патрон в стволе, с
предохранителя снят, а руки у стариков сам
знаешь, наполовину
своей жизнью живут.
Того и гляди, я тебе
ненароком
могу и поменять давление в черепной
коробке,- сказал дед,
спокойно глядя
в глаза охраннику. Охранник протянул руку
и нажал две кнопки на
пульте. В зале банка
послышался щелчок
закрывающейся входной
двери, и на окна начали опускаться стальные
жалюзи. Дед, не отворачиваясь от
охранника, сделал три
шага назад и громко
крикнул: — Внимание, я не
причиню никому вреда,
но это ограбление!!! В холле банка наступила
абсолютная тишина. — Я хочу, чтобы все
подняли руки вверх! —
медленно произнес
посетитель. В холле находилось
человек десять клиентов.
Две мамаши с детьми
примерно
лет пяти. Два парня не
более двадцати лет с девушкой их возраста.
Пара
мужчин. Две женщины
бальзаковского возраста
и миловидная старушка. Одна из кассиров
опустила руку и нажала
тревожную кнопку. — Жми, жми, дочка,
пусть собираются, —
спокойно сказал дед. — А теперь, все выйдите
в холл,- сказал
посетитель. — Лёнь, ты чего это
удумал, сбрендил
окончательно на
старости лет что
ли? —миловидная
старушка явна была знакома с грабителем. Все посетители и
работники вышли в
холл. — А ну, цыц, понимаешь
тут,- серьезно сказал дед
и потряс рукой с
пистолетом. — Не, ну вы гляньте на
него, грабитель, ой умора,
– не унималась
миловидная старушка. — Старик, ты чего, в
своем уме? — сказал один
из парней. — Отец, ты хоть
понимаешь, что ты
делаешь? – спросил
мужчина в темной
рубашке. Двое мужчин медленно
двинулись к деду. Еще секунда и они
вплотную подойдут к
грабителю. И тут,
несмотря на
возраст, дед очень быстро
отскочил в сторону, поднял руку вверх и
нажал
на курок. Прозвучал
выстрел. Мужчины
остановились. Заплакали
дети, прижавшись к матерям. — А теперь послушайте
меня. Я никому и ничего
плохого не сделаю, скоро
все закончится, сядьте на
стулья и просто посидите. Люди расселись на
стулья в холле. — Ну вот, детей из-за вас
напугал, тьху ты. А ну,
мальцы, не плакать,
—дед весело подмигнул
детям. Дети перестали
плакать и внимательно смотрели на деда. — Дедуля, как же вы нас
грабить собрались, если
две минуты назад
оплатили коммуналку по
платежке, вас же узнают
за две минуты? – тихо спросила молодая кассир
банка. — А я, дочка, ничего и
скрывать-то не
собираюсь, да и негоже
долги за
собой оставлять. — Дядь, вас же
милиционеры убьют, они
всегда бандитов убивают,
– спросил
один из малышей,
внимательно осматривая деда. — Меня убить нельзя,
потому что меня уже
давненько убили, — тихо
ответил
посетитель. — Как это убить нельзя,
вы как Кощей
Бессмертный? – спросил
мальчуган. Заложники заулыбались. — А то! Я даже может
быть и похлеще твоего
Кощея, — весело ответил
дед. - Ну, что там ? — Тревожное
срабатывание. — Так, кто у нас в том
районе? –диспетчер
вневедомственной
охраны изучал
список экипажей. — Ага, нашел. — 145 Приём. — Слушаю 145. — Срабатывание на
улице Богдана
Хмельницкого. — Понял, выезжаем. Экипаж включив сирену
помчался на вызов. — База, ответьте 145. — База слушает. — Двери заблокированы,
на окнах жалюзи, следов
взлома нет. — И это все? — Да, база, это все. — Оставайтесь на месте.
Взять под охрану выходы
и входы. — Странно, слышь,
Петрович, экипаж
выехал по тревожке,
двери в банк
закрыты, жалюзи
опущенные и следов взлома нет. — Угу, смотри номер
телефона и звони в это
отделение, чо ты
спрашиваешь,
инструкций не знаешь
что ли? - Говорят, в ногах правды
нет, а ведь и правда,- дед
присел на стул. — Лёнь, вот ты что,
хочешь остаток жизни
провести в тюрьме? —
спросила
старушка. — Я, Люда, после того,
что сделаю, готов и
помереть с улыбкой, —
спокойно ответил дед. — Тьху ты… Раздался звонок
телефона на столе в
кассе. Кассир вопросительно
посмотрела на деда. — Да, да, иди, дочка,
ответь и скажи все как
есть, мол, захватил
человек
с оружием требует
переговорщика, тут с десяток человек и двое
мальцов,
—дед подмигнул
малышам. Кассир подошла к
телефону и все
рассказала. — Дед, ведь ты скрыться
не сможешь, сейчас
спецы приедут, все
окружат,
посадят снайперов на
крышу, мышь не проскочит, зачем это
тебе? — спросил
мужчина в темной
рубашке. — А я, сынок,
скрываться- то и не
собираюсь, я выйду
отсюда с гордо
поднятой головой. — Чудишь ты дед, ладно,
дело твое. — Сынок, ключи
разблокировочные отдай
мне. Охранник положил на
стол связку ключей. Раздался телефонный
звонок. — Эка они быстро
работают, — дед
посмотрел на часы. — Мне взять трубку? —
спросила кассир. — Нет, доча, теперь это
только меня касается. Посетитель снял
телефонную трубку: — Добрый день. — И тебе не хворать, —
ответил посетитель. — Звание? — Что звание? — Какое у тебя звание, в
каком чине ты, что тут
непонятного? — Майор, —
послышалось на том
конце провода. — Так и порешим, —
ответил дед. — Как я могу к вам
обращаться? —спросил
майор. — Строго по уставу и по
званию. Полковник я, так
что, так и обращайся,
товарищ полковник, —
спокойно ответил дед. Майор Серебряков
провел с сотню
переговоров с
террористами, с
уголовниками, но
почему-то именно сейчас он понял, что эти
переговоры не
будут обычной рутиной. — И так, я бы хотел …. — Э нет, майор, так дело
не пойдет, ты видимо
меня не слушаешь, я же
четко сказал по уставу и
по званию. — Ну, я не совсем понял
что именно, —растерянно
произнес майор. — Вот ты, чудак-человек,
тогда я помогу тебе.
Товарищ полковник,
разрешите обратиться, и
дальше суть вопроса. Повисла неловкая пауза. — Товарищ полковник,
разрешите обратиться? — Разрешаю. — Я бы хотел узнать
ваши требования, а
также хотел узнать,
сколько у вас
заложников? — Майор, заложников у
меня пруд пруди и мал
мала. Так что, ты ошибок
не
делай. Скажу тебе сразу,
там, где ты учился, я преподавал. Так что
давай
сразу расставим все точки
над «и». Ни тебе, ни мне
не нужен конфликт.
Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты
арестовал преступника.
Если ты
сделаешь все, как я
попрошу, тебя ждет
блестящая операция по освобождению
заложников и арест
террориста, — дед
поднял вверх
указательный палец и
хитро улыбнулся. — Я правильно понимаю?
– спросил дед. — В принципе, да, —
ответил майор. — Вот, ты уже делаешь
все не так, как я прошу. Майор молчал. — Так точно, товарищ
полковник. Ведь так по
уставу надо отвечать? — Так точно, товарищ
полковник, —ответил
майор — Теперь о главном,
майор, сразу скажу, давай
без глупостей. Двери
закрыты, жалюзи
опущены, на всех окнах
и дверях я растяжки поставил. У
меня тут с десяток людей.
Так что не стоит переть
необдуманно. Теперь
требования, — дед
задумался, — ну, как сам догадался, денег просить
я не
буду, глупо просить
деньги, если захватил
банк, — дед засмеялся. — Майор, перед входом в
банк стоит мусорник,
пошли кого-нибудь туда,
там
конверт найдете. В
конверте все мои требования, — сказал дед
и положил
трубку — Это что за херня? —
майор держал в руках
разорванный конверт, —
бля,
это что,шутка? Майор набрал телефон
банка. — Товарищ полковник,
разрешите обратиться? — Разрешаю. — Мы нашли ваш
конверт с требованиями,
это шутка? — Майор, не в моем
положении шутить, ведь
правильно? Никаких
шуток там
нет. Все, что там написано
— все на полном серьезе. И главное, все
сделай в точности как я
написал. Лично проследи,
чтобы все было
выполнено до мелочей.
Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с
запашком, а
не эти ваши
пластмассовые. И да,
майор, времени тебе
немного даю, дети у меня тут малые, сам
понимаешь. — Я Лёньку поди уже лет
тридцать знаю,-
миловидная старушка
шептала
кассиру, — да и с женой
его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он
один остался. Он всю
войну прошел, до самого
Берлина. А после так
военным и остался,
разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему
жена,
его Вера, всегда на 9 мая
праздник устраивала. Он
только ради этого дня
и жил, можно сказать. В тот день она
договорилась в местном
кафе, чтобы
стол им накрыли с
шашлыком. Лёнька
страсть как его любил. Вот и пошли
они туда. Посидели, все
вспомнили, она же у него
медсестрой тоже всю
войну прошла. А когда
вернулись... ограбили их квартиру. У них и
грабить-то нечего было,
что со стариков
возьмешь. Но ограбили,
взяли
святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А
ведь раньше даже
уголовники не трогали
фронтовиков, а эти все
подчистую вынесли. А у
Лёньки знаешь сколько наград-то было, он всегда
шутил, мне говорит, еще
одну медаль или орден
если вручить, я встать не
смогу. Он в милицию, а
там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще
с твоими орденами не
хватало. Так это дело и
замяли. А Лёнька после
того случая постарел лет
на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце
даже прихватывало
сильно.
Вот так вот… Зазвонил телефон. — Разрешите обратиться,
товарищ полковник? — Разрешаю, говори,
майор. — Все сделал как вы и
просили. В прозрачном
пакете на крыльце банка
лежит. — Майор, я не знаю
почему, но я тебе верю и
доверяю, дай мне слово
офицера. Ты сам
понимаешь, бежать мне
некуда, да и бегать-то я уже не
могу. Просто дай мне
слово, что дашь мне
пройти эти сто метров и
меня
никто не тронет, просто дай мне слово. — Даю слово, ровно сто
метров тебя никто не
тронет, только выйди без
оружия. — И я слово даю, выйду
без оружия. — Удачи тебе, отец,-
майор повесил трубку. В новостях передали, что
отделение банка
захвачено, есть
заложники.
Ведутся переговоры и
скоро заложников освободят. Наши
съемочные группы
работают
непосредственно с места
событий. — Мил человек, там, на
крыльце лежит пакет,
занеси его сюда, мне
выходить сам
понимаешь, — сказал
дед, глядя на мужчину в темной рубашке. Дед бережно положил
пакет на стол. Склонил
голову. Очень аккуратно
разорвал пакет. На столе лежала
парадная форма
полковника. Вся грудь
была в орденах и
медалях. — Ну, здравствуйте, мои
родные,-прошептал дед,
— и слезы, одна за другой
покатились по щекам. — Как же долго я вас
искал,- он бережно
гладил награды. Через пять минут в холл
вышел пожилой
мужчина в форме
полковника, в
белоснежной рубашке.
Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в
орденах и медалях. Он
остановился посередине
холла. — Ничего себе, дядя,
сколько у тебя значков,
— удивленно сказал
малыш. Дед смотрел на него и
улыбался. Он улыбался
улыбкой самого
счастливого
человека. — Извините, если что не
так, я ведь не со зла, а за
необходимостью. — Лёнь, удачи тебе,-
сказал миловидная
старушка. — Да, удачи вам, —
повторили все
присутствующие. — Деда, смотри, чтобы
тебя не убили, —сказал
второй малыш. Мужчина как-то
осунулся, внимательно
посмотрел на малыша и
тихо сказал: — Меня нельзя убить,
потому что меня уже
убили. Убили, когда забрали
мою веру, когда забрали
мою историю, когда
переписали ее на свой
лад. Когда забрали у меня тот
день, ради которого я год
жил, что бы дожить до
моего дня. Ветеран, он же
одним днем живет, одной
мыслью — днем Победы. Так вот, когда у меня этот
день забрали, вот тогда
меня и убили. Меня убили, когда по
Крещатику прошло
факельное шествие
фашиствующей
молодежи. Меня убили, когда меня
предали и ограбили, меня
убили, когда не захотели
искать мои награды. А что
есть у ветерана? Его
награды, ведь каждая награда — это история,
которую надо хранить в
сердце и оберегать. Но
теперь они со мной, и я с
ними не расстанусь, до
последнего они будут со мной. Спасибо вам, что
поняли меня. Дед развернулся и
направился к входной
двери. Не доходя пару метров до
двери, старик как-то
странно пошатнулся и
схватился рукой за грудь.
Мужчина в темной
рубашке буквально в секунду
оказался возле деда и
успел его подхватить под
локоть. — Чо- та сердце шалит,
волнуюсь сильно. — Давай, отец, это очень
важно, для тебя важно и
для нас всех это очень
важно. Мужчина держал деда
под локоть: — Давай, отец, соберись.
Это наверное самые
важные сто метров в
твоей
жизни. Дед внимательно
посмотрел на мужчину.
Глубоко вздохнул и
направился к
двери. — Стой, отец, я с тобой
пойду,- тихо сказал
мужчина в темной
рубашке. Дед обернулся. — Нет, это не твои сто
метров. — Мои, отец, еще как
мои, я афганец. Дверь, ведущая в банк
открылась, и на пороге
показались старик в
парадной форме
полковника, которого
под руку вел мужчина в темной
рубашке. И, как только
они ступили на тротуар,
из динамиков заиграла
песня «День победы» в
исполнении Льва Лещенко. Полковник смотрел гордо
вперед, по его щекам
катились слезы и капали
на
боевые награды, губы
тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у
полковника не было
таких важных и дорогих
его сердцу метров. Они
шли,
два воина, два человека, которые знают цену
победе, знают цену
наградам,
два поколения 42, 43, 44,
45… Дед все тяжелее и
тяжелее опирался на руку афганца. — Дед, держись, ты воин,
ты должен! Дед шептал 67, 68, 69,
70... Шаги становились все
медленнее и медленнее. Мужчина уже обхватил
старика за туловище
рукой. Дед улыбался и
шептал….96, 97, 98… он с
трудом сделал последний
шаг,
улыбнулся и тихо сказал: — Сто метров… я смог. На асфальте лежал
старик в форме
полковника, его глаза
неподвижно
смотрели в весеннее
небо, а рядом на коленях плакал афганец.