Юлия Друнина значится в числе многих поэтов, которые ушли из жизни в ноябре. Ноябрь гораздо богаче смертями, чем рождениями. В этом скорбном списке Иван Крылов, Петр Вяземский,  Борис Заходер,  Юрий Кузнецов, Иван Бунин,  Ольга Берггольц,  Белла Ахмадуллина,  Наталья Горбаневская…   

«…оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире, такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…».

Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, — за избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
1991

Ушла не по-христиански, не выдержав, не простив, не сумев… Хотя в августе 1991 она безоговорочно встала на защиту Белого Дома. И сколько их, таких как она, которых сломали девяностые. Мы вспоминаем о жертвах двадцатых и тридцатых, а кто сосчитал жертвы девяностых: спившихся, не вписавшихся, покончивших жизнь самоубийством, замкнувшихся и доживающих жизнь в глухой депрессии, уехавших навсегда из страны… Всего за три года до самоубийства она, словно предчувствуя, недоброе, написала:

... А всё равно/ Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,/ Завтра удавлюсь...
1988

Юлия Друнина была человеком мужественным и отважным, иначе бы не пошла на фронт в семнадцать, как только представилась такая  возможность, и не возвращалась бы туда каждый раз после очередного ранения. Романтическая девочка, выросшая на стихах Блока и Есенина, она не могла и представить, что все кончится в одночасье, и она окажется там, где будет уже не до Прекрасной дамы.

Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
(1942)

Худенькой нескладной недотрогой
Я пришла в окопные края,
И была застенчивой и строгой
Полковая молодость моя.

На дорогах родины осенней
Нас с тобой связали навсегда
Судорожные петли окружений,
Отданные с кровью города.

Если ж я солгу тебе по-женски,
Грубо и беспомощно солгу,
Лишь напомни зарево Смоленска,
Лишь напомни ночи на снегу.
1947

И она дошла бы до Берлина, если бы 21 ноября 1944 ей не выдали документ, в котором значилось «Не годна к несению военной службы». По иронии судьбы, почти полвека спустя, день в день, 21 ноября  Юлия Друнина сама причислит себя негодной к той жизни, которая разрушила все, чему служила она. А тогда, в солнечном сорок четвертом ей всего двадцать, и хотя осталась после тяжелого ранения в шею инвалидом, но была жива, что было настоящим чудом. И это было главным.

Да, многое в сердцах у нас умрёт,
Но многое останется нетленным:
Я не забуду сорок пятый год,
Голодный, радостный, послевоенный.
В тот год, от всей души удивлены
Тому, что уцелели почему-то,
Мы возвращались к Жизни от Войны,
Благословляя каждую минуту.
1960

Вернувшись с фронта, Друнина знала, куда идти – в Литературный институт. Хотя попытка поступить после первого ранения, была неудачной, но в этот раз она просто пришла и села вместе со всеми, и никто не посмел ее выгнать из аудитории или возразить.  Через год, в сорок пятом, выходит первая подборка ее стихов, еще через два - она член Союза писателей,  а еще через год – выходит первый поэтический сборник «В солдатской шинели».

Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы - девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты -
То юность моя в огне...
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.
1942

 

Я столько раз видала рукопашный.
Раз - наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
1943

Мурашки по коже… Правда, учиться в Литературном институте пришлось долгих восемь лет, потому что вышла замуж, родилась дочь, учеба отошла на второй план. Но в двадцать восемь она все-таки стала дипломированным литератором. И один за другим выходят поэтические сборники:

«Разговор с сердцем», «Ветер с фронта», «Современники», «Тревога», «В двух измерениях», «Я родом не из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой» и другие.

В личной жизни тоже, наконец, все наладилось: она знакомится на сценарных курсах с Алексеем Каплером. С любовью оба пытались бороться, т.к. к тому времени у каждого была семья. Но через восемь лет они все-таки поженились и прожили почти двадцать лет в мире и согласии.

Смерть Каплера в 1979 года стала для Юлии Друниной сильнейшим  ударом, от которого она не смогла оправиться до конца жизни. И даже в своей предсмертной записке она вскользь упомянет, что выжить в складывающейся ситуации возможно, только если у тебя есть надежный тыл. У нее такого тыла не было. Но Юлия Друнина оставила нам свои замечательные стихи о войне, о женщине и о любви.

Ко мне в окоп сквозь минные разрывы
Незваной гостьей забрела любовь.
Не знала я, что можно стать счастливой
У дымных сталинградских берегов.

Мои неповторимые рассветы!
Крутой разгон мальчишеских дорог!
...Опять горит обветренное лето,
Опять осколки падают у ног.

По-сталинградски падают осколки,
А я одна, наедине с судьбой.
Порою Вислу называю Волгой,
Но никого не спутаю с тобой!
1944

Борис Неменский "Девушка в чёрном платке"

Сколько силы в обыденном слове «милый»!
Как звучало оно на войне!..
Не красавцев война нас любить научила -
Угловатых суровых парней.
Тех, которые, мало заботясь о славе,
Были первыми в каждом бою.
Знали мы - тот, кто друга в беде не оставит,
Тот любовь не растопчет свою.
1953

Веет чем-то родным и древним
От просторов моей земли.
В снежном море плывут деревни,
Словно дальние корабли.
По тропинке шагая узкой,
Повторяю (который раз!):
- Хорошо, что с душою русской
И на русской земле родилась!
1956

Мы любовь свою схоронили,
Крест поставили на могиле.
- Слава богу! - сказали оба.
Только встала любовь из гроба,
Укоризненно нам кивая:
- Что ж вы сделали? Я - живая!
1960

Жизнь бывает жестока,
Как любая война:
Стала ты одинока -
Ни вдова, ни жена.
Это горько, я знаю -
Сразу пусто вокруг,
Это страшно, родная, -
Небо рушится вдруг.
Всё черно, всё угрюмо...
Но реви не реви,
Что тут можно придумать,
Если нету любви?
Может стать на колени?
Обварить кипятком?
Настрочить заявленье
В профсоюз и партком?
Ну, допустим, допустим,
Что ему пригрозят,
И, напуганный, пусть он
Возвратится назад.
Жалкий, встанет у двери,
Оглядится с тоской.
Обоймёт, лицемеря, -
Для чего он такой?
Полумуж, полупленник...
Тут реви не реви...
Нет грустней преступленья,
Чем любовь без любви!
1963

Аудитория жаждет сенсаций,
А я их, признаться, боюсь, как огня.
Ни громких романов, ни громких оваций
Не было у меня.
Но если меня бы расспрашивал Некто,
Чем я, как поэт, в своей жизни горда, -
Ответила б: тем лишь, что ради эффекта
Ни строчки не сделала никогда!
1965

Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Всё иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остаётся в нас.

***

Не бывает любви несчастливой.
Не бывает... Не бойтесь попасть
В эпицентр сверхмощного взрыва,
Что зовут «безнадежная страсть».
Если в душу врывается пламя,
Очищаются души в огне.
И за это сухими губами
«Благодарствуй!» шепните Весне.

---

---

     Тина Гай