Секс: Что мы делаем не так
Наконец-то наступает вечер, он зажигает свечи и достает из загашника бутылку вина и изысканный хавчик, он громко кричит: «Меня нет!» в коридор и с оглушительным грохотом захлопывает дверь в свою комнату. Он ждет меня, и сегодня состоится эта ужасная волшебная ночь. Мы ждали этого интима долго – точнее, ждал он, а я изо всех сил затягивала процесс и откладывала до последнего наступление этого события. Или, наоборот, это происходит не на его, а на моей территории, здесь нет свечей, зато есть романтический балкончик с видом на цементный завод. Я набрасываюсь на него и страстно насилую.

Нет, не так. Мы живем вместе уже несколько недель, притирка в разгаре, и наконец-то назревает вопрос о качестве нашего секса, о наболевшем и доставшем его и меня. Поговорим?
Что он делает не так. Что я делаю не так.
Мгновенно раздевается и демонстрирует всю красоту своего обнаженного тела. А я не успела даже расстегнуть пальто. Да и не собиралась вовсе!
Долго и неумело расстегивает мой бюстгальтер (последний начинает потрескивать и царапает меня металлическими частями) и при этом стесняется попросить моей помощи.
Снимает брюки и остается в носках и трусах. И при этом думает о том, как глупо выглядит раздетый мужчина в носках (вместо того, чтобы думать обо мне).
Ложится спать в пижаме, шерстяном свитере, наусниках, наушниках и сеточке для волос.
Прячет свое нижнее белье под подушку. Или, размахнувшись, забрасывает его на пыльный шкаф, а потом утром долго ищет трусы по всей комнате. В конце концов, трусы обнаруживаются мной в течение 5 секунд поисков.
Кладет рядом с подушкой телефон, который звонит в самый ответственный момент.
Не бреется вечером. От его суточной щетины у меня на лице появляется раздражение. Когда в постели я выгибаю шею и верчу головой из стороны в сторону – это не трепет страсти. Я просто пытаюсь увернуться от его колючего подбородка.
Слишком сильно дует мне в ухо. Незрелые одноклассники в свое время научили его, что девушкам это нравится. На самом деле, девушкам при этом а) больно; б) закладывает уши; в) ухо покрывается противной мокротой.
Сразу набрасывается на мои эрогенные зоны, пропустив фазу поцелуев. Ведет себя так, словно я – проститутка, и ему отведен только час моего драгоценного времени. Поэтому сразу приступает к главному, пропустив прелюдию и прочие нежности.
Неделикатно хватает меня за грудь руками. Солдатские манеры! А поцелуй в грудь кажется ему инфантилизмом.
Жует мои соски, кусается, щиплется и щекочется. Одного прикосновения языком ему мало. Не всегда такая сексуальная агрессия приемлема.
Не уделяет никакого внимания моему животу, бедрам, плечам.
Делает все слишком быстро.
Делает все слишком медленно.
Молчит в постели.
Не выключает свет и пристально меня разглядывает.
Имеет горячее сердце и холодные ноги. Не забыть купить ему шерстяные носки!
Во время любовной игры краем глаза смотрит по телевизору новости.
Абсолютно безынициативен в постели.
Постоянно взгромождает меня на себя сверху и требует сделать массаж.
Проявляет чрезмерную инициативу в постели, смахивая на некрофила и принимая мое «У меня болит голова, меня тошнит, я устала» за отговорки и динамо.
Бездарно выполняет акробатические этюды, описание которых он нашел в плохо переведенной на русский язык «Камасутре».
Упорно надавливает ладонью на мой затылок. Я не люблю оральный секс!
Спрашивает, что я в данный момент чувствую и о чем думаю, а также «что не так».
Спрашивает, испытала ли я уже оргазм и почувствовала ли что-нибудь. Мог бы и сам догадаться!
После его поцелуев у меня все тело в синяках. Наверное, он таким образом «метит территорию».
Прячет презерватив под кровать. Еще хуже, если он оставляет его в пепельнице.
Надевает мои тапочки и выходит на балкон курить.
После акта любви поворачивается ко мне своей могучей спиной.
Немузыкально поет в ванной.
Читает порножурналы в туалете.
Считает, что постель – это место для сна. И только!
Думаю, что драповое пальто в клетку спасет меня от красоты его обнаженного тела.
Злорадно молчу и не предлагаю помощь, когда она вступает в неравный бой с крючками и тесемками на моем бюстгальтере.
Заливаюсь смехом при виде его носков. Смех и секс очень плохо сочетаются.
Не могу расстаться с полуистлевшей фланелевой рубашкой в нежно-голубой цветочек. Она напоминает мне о временах безоблачной девственности.
Прячу под подушку все мелкие предметы, создающие беспорядок в квартире, в том числе кожаную буденовку, синий маркер и лифчик кремового цвета.
Если звонит телефон, я снимаю трубку. Нам с мамой всегда есть о чем поболтать.
Брею ноги вместо того, чтобы сделать депиляцию. Волоски растут так быстро, что уже через два часа кожа перестает быть идеально гладкой. Сибарит закрыл глаза, нежно трется щекой о мои голени, предполагая, что они нежны, как шелк.
Думаю, что уши – это его эрогенная зона. Для многих мужчин эта часть тела сакральна, а, следовательно, неприкосновенна. Уши настолько чувствительны, что их пронизывает трепет отвращения, стоит только кому-нибудь дотронуться до мочки уха. А я его за ухо недавно нежно укусила!
Слишком затягиваю фазу поцелуев. Веду себя как королева, которая принимает почести как должное и ничего не дает взамен. О поощрении за страстный и умело исполненный поцелуй не может быть и речи! Он еще не заслужил даже малейшего прикосновения моей руки.
Постоянно думаю о размере и форме своей груди. В минуту нежности никак не могу расслабиться – в голове крутится навязчивая мысль: где взять деньги на пластическую операцию?
Предлагаю ему игру в дочки-матери. Он – несмелый и неискушенный любовник, потому сразу согласится на роль сосущего грудь матери младенца.
Использую предварительные ласки как тайм-аут. За это время я успею нарисовать в уме схему своего менструального цикла, вспомнить, какое число, и принять волевое решение: у нас сегодня будет настоящий секс или я прекращу все это безобразие в самый ответственный момент.
Сознательно затягиваю процесс.
Гневно тороплю его, в результате его возбуждение снимает как рукой.
Много говорю в постели.
Щедро смазываю интимные части тела эфирными эссенциями с резким и противным запахом. Мне сказали, что это эфирное масло – мощный афродизиак.
При одной мысли о сексе меня бросает то в жар, то в холод.
Вместо любовной игры, как завороженная, смотрю новый выпуск «Магазина на диване».
Меня это не раздражает.
Быстро выдыхаюсь и распластываю на тем сверху, как медуза.
Мне это неприятно.
Не могу совершить даже примитивный акробатический этюд, так как экономлю деньги и не хожу в спортивный клуб.
Не люблю оральный секс.
В данный момент ничего не чувствую и думаю о погоде на завтра.
Симулирую оргазм.
Царапаюсь и кусаюсь в постели. Сама не знаю, зачем.
Пользуюсь спермицидом с резким запахом туалетного мыла.
Устраиваю отвратительный скандал из-за того, что он надел мои тапочки.
После акта любви иду на кухню есть торт.
Совсем не пою, но слишком много времени провожу в ванной.
Листаю его порножурналы без всякого интереса.
Тащу в постель разные посторонние предметы: резиновых лисят, кисти для макияжа, клубнику, кубики льда. Люблю грызть в постели что-нибудь сладкое, и остаток ночи нас щекочут бисквитные крошки.



И самое ужасное в этом – что никакими обсуждениями всех этих мелочей, оставляющих неприятный осадок или вызывающих глухое раздражение, не изменить. Пусть недообразованые психологи и сексологи твердят нам о необходимости провести игровое психодраматическое осмысление ситуации, поговорить по душам и выложить все начистоту. Мы не услышим друг друга – и в самом деле, я- ворчливая стерва, мнящая себя принцессой, он – неудачник, но он всегда прав. Этих мелочей не изменить. А можно изменить только свое отношение к ним. И в этом горькая правда жизни.






Псюше помогала Полина Куропаткина
(«Она» - ноябрь 2000, №11)