Бахрома у красной шали словно струйка крови красной. Что-то пела о разлуке птица желтая Китая.
Танцовщица, будто бабочка, воздушна и прекрасна, тело хрупкое от ветра красной шалью заслоняет.

Кто посмеет ей о смерти слово выговорить всуе, ей ни звезды, ей ни бездны в этом танце не мешали.
Смерть на красном черной краской иероглифы рисует, кто посмеет ей о смерти, кроме шали, кроме шали?

Суета парижских улиц, как надежда, промелькнула, астры синие Китая, слово русское "Есенин",
Бабочка сложила крылья, безутешная уснула, в сердце больше нету Бога, в жизни больше нет спасенья.