Хина и хинин.
http://www.xliby.ru/medicina/vechnyi_boi/p5.php

Вторую неделю дворец вице-короля Перу был погружен в тишину и казался необитаемым, навсегда покинутым людьми. Ковры, устилающие коридоры и лестницы, глушили шаги. Прислуга и стража разговаривала только шепотом, и даже копыта лошадей в дворцовых конюшнях были обмотаны тряпьем.

В своих покоях умирала графиня дель Цинхон, жена вице-короля. Она умирала от болотной лихорадки — так в те времена в Южной Америке называлась малярия — и уже ничто было не в силах помочь графине. Ее духовник, падре Мигель, перебирая четки, шептал молитвы. С часу на час его должны были пригласить для последней исповеди.

Измотанная лихорадкой, графиня почти не выходила из забытья. Солнечный лучик, пробивающийся сквозь зашторенное окно, скупо освещал заострившиеся черты прекрасного лица. Графиня дель Цинхон была очень молода и красива, и, может быть, именно поэтому смерть медлила в нерешительности, прячась в полумраке покоев. Пожилая служанка из древнего индейского племени кечуа, знавшая графиню еще ребенком, не отходила от своей госпожи ни на шаг. За окном слабо шелестели листья деревьев, тронутые ветром, и шелест этот казался служанке шорохом крыльев птицы-смерти, опускающейся все ниже и ниже.

Шел 1638 год. По всей Южной Америке, от океана до океана, вот уже более ста лет хозяйничали наследники Кортеса и Писсаро, сея вокруг только смерть и разрушения, огонь и пепел. Во славу испанской и португальской корон история континента писалась кровью; белые пришельцы не признавали других чернил, намереваясь подняться вровень с богом и навсегда остаться в памяти потомков, и ничто их не останавливало в жестокости, даже возмездие, которое звалось болотной лихорадкой.

Лихорадкой дышали джунгли и плавни равнинных рек. Она низвергалась на землю вместе с дождями. Ею были напоены туманы и даже сам воздух. Повсюду была лихорадка, косящая европейцев тысячами, десятками тысяч... Она была проклятием, от которого нет спасения. Она обитала даже под священными сводами храмов, проникая туда незаметно. Она была исчадием нечистой силы!

Местных жителей — индейцев — лихорадка не трогала. Возможно, их организм был устроен по-другому. Возможно, они знали секрет какого-то снадобья, хранимый от европейцев в строжайшей тайне. Возможно, индейцев оберегали их языческие боги, вырезанные из дерева и кости. Возможно, было что-то другое, неведомое ни белым врачам, ни священникам.

Графиню дель Цинхон лечил знаменитый врач Хуан дель Вето, равного которому не нашлось бы во всей Южной Америке, а может быть, и в самой Португалии. Бывало, он выходил победителем из схватки с болотной лихорадкой, что не удавалось ни одному из его коллег. Правда, такое случалось очень редко, но все-таки случалось...

— Надежд на выздоровление графини нет, — сказал дель Вето вице-королю, бегло осмотрев больную и сосчитав ее пульс. — Она уйдет из жизни еще до заката солнца.

Король молчал, окаменевший от горя.

— Я сделал три кровопускания, — продолжал дель Вето. — Четвертого она не выдержит.

Остро запахло уксусом: служанка сменила полотенце на пылающем лбу графини.

— На все воля господня, — тихо проговорил падре Мигель, перестав перебирать четки, и, обернувшись к служанке, распорядился:—Позовите меня, как только графиня придет в себя. Душа не может покинуть бренной своей оболочки, не покаявшись, — пояснил он, неслышно направляясь к двери.

— Перед смертью графиня ненадолго очнется,— подтвердил его слова дель Вето. — Таков таинственный закон жизни.

Король сам засветил погасшую в изголовье свечу, опустился на колено, поцеловал жену и, ссутулившись, вышел из покоев.

— Бедной графине дель Цинхон врач уже больше не понадобится, — скорбно заключил дель Вего и, с минуту помешкав, вышел следом за королем — мрачен, как предгрозовое небо.

Метнувшись, тревожно закачалось длинное пламя свечи и отбросило на полог зыбкие тени, похожие на бесшумные волны ночного моря.

Когда графиня очнулась, служанка не позвала ни короля, ни священника. Она поднесла к ее рту чашку с темной жидкостью.

— Выпейте, госпожа.

Графиня слабо поморщилась, шевельнула губами.

— Что это?

— Настой коры хинного дерева. Он в два счета выгонит из вас лихорадку, и вы будете здоровы, как прежде.

В ту ночь никто во дворце не спал: ждали смерти графини. Доктор дель Вето никогда не ошибался в своих прогнозах.

У дверей, ведущих в покои, устало расхаживал падре Мигель. В пламени свечей холодно поблескивал его золотой крест, усыпанный диамантами.

В пустынном аудиенц-зале, уронив руки на подлокотники кресла, дремал король. Его окружала молчаливая свита. Время двигалось к рассвету.

Когда взошло солнце, графиня легко поднялась с постели и попросила умыться.

Свершилось чудо, в реальность которого никто во дворце не мог поверить. Послали за врачом.

Дель Вето не скрывал своего удивления.

— Случилось то, что не должно было случиться, — смущаясь, сообщил он королю. — Графиня здорова.

Размашисто перекрестившись, падре Мигель поцеловал крест.

— Слава всевышнему, даровавшему жизнь графине. Господь услышал мои молитвы.

Не доверяя первому впечатлению, дель Вето еще раз осмотрел свою бывшую пациентку. Взгляд его случайно остановился на чашке, стоящей на столе.

— Ты что-нибудь давала графине? — строго спросил он служанку и шагнул к столу. — Отвечай!

Служанка заплакала:

— Я не пережила бы смерти своей госпожи.

Подойдя к окну, дель Вего рассматривал чашку.

— Ты дала ей какой-то коричневый настой. Что это было?

— Кора хинного дерева, — бледнея, прошептала служанка и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.

Дель Вего ошарашенно молчал. Он понял, почему индейцы не умирали от болотной лихорадки.

Так сердобольная служанка, имени которой теперь никто не помнит, выдала европейцам секрет коры хинного дерева, известный только индейцам Южной Америки. Первым врачом, начавшим лечить больных болотной лихорадкой настоем коры хинного дерева, был сам Хуан дель Вего. Его результаты оказались потрясающими: болотная лихорадка перестала быть грозным заболеванием, ведущим к неминуемой смерти.

В 1640 году кора хинного дерева в трюмах парусников пересекла океан и очутилась в Европе, где вскоре получила название «порошка святых отцов». Всю торговлю хинной корой в Европе захватили в свои руки католические монахи-иезуиты. Они были расторопными дельцами, но никудышными врачевателями. Порошок из коры хинного дерева монахи продавали как новое средство от всех болезней. Прошло немало лет, прежде чем хинная кора стала применяться только для лечения малярии.

В России целебные свойства хинной коры стали известны во времена Петра I. Кора нашла очень широкое применение при лечении лихорадящих больных. Именно русскими врачами были разработаны методы лечения хинной корой, ее дозировки. Для получения хороших результатов больному рекомендовалось принять сразу сто — двести граммов хинного порошка или выпить несколько стаканов хинного настоя.

Ученые-химики упорно искали действующее начало хинной коры, ставя в своих лабораториях сотни и тысячи химических опытов. В этих поисках дальше всех продвинулся профессор Харьковского университета Фердинанд Иванович Гизе. В 1816 году ему удалось извлечь из хинной коры кристаллическое вещество без посторонних примесей. Им оказался хинин — самое чудодейственное лекарство прошлого века, спасшее миллионы человеческих жизней.

Более века хинин оставался единственным противомалярийным средством, и только в 1931 году группе советских фармакологов удалось синтезировать новый препарат — плазмоцид, а в 1933-м — акрихин.

В наши дни в фармакологическом арсенале врачей около полутора десятков прекрасных синтетических противомалярийных препаратов, созданных в разное время и в разных странах, но малярия все-таки не побеждена. Врачи и ученые все свои надежды возлагают на противомалярийную вакцину, работы по изготовлению которой ведутся вот уже более пятидесяти лет, но, увы, пока безрезультатно...

http://www.xliby.ru/medicina/vechnyi_boi/p5.php
Желтый Джек (Необходимое вступление].

Я не хотел писать о малярии. В нашей стране ее нет более четверти века. Из СССР малярия ушла не сама. Сорок лет боролись с ней советские ученые и медики и — победили.

Мое поколение врачей знает о малярии только теоретически, по учебникам и монографиям, хотя в наши дни это самое распространенное заболевание на земле. По данным ВОЗ — Всемирной организации здравоохранения, — на нашей планете ежегодно заболевают малярией более двухсот пятидесяти миллионов человек. Врачи знают о малярии все. Ее научились лечить и предупреждать, и все-таки только в одной Африке малярия уносит каждый год около миллиона человеческих жизней. Особенно страдают дети.

С малярией, как мне кажется, я знаком накоротке и как врач, и как человек, переболевший ею, и поэтому мне хочется рассказать подробно об этой болезни, об истории проникновения человека в ее тайну, о его победах и поражениях...

Меня трясло. Зубы выстукивали мелкую дробь, Накрытый с головой двумя ватными одеялами, я никак не мог согреться, а за окном стояло южное лето, и мои приятели в одних трусах гоняли по двору футбольный мяч. Потом мне становилось жарко — так жарко, что казалось — я начинаю плавиться, как свинец, нагретый в консервной банке. В ушах звенело. Перед глазами плыли радужные круги и нехотя сплющивались в яркие продолговатые капли. Тело становилось таким слабым, что я не мог удержать в руке кружку с водой. По коже струился липкий пот. Внезапно приступ обрывался, но аккуратно — ровно через два дня — повторялся снова.

Меня лечил доктор Муса Ибрагимович, только что вернувшийся с войны. Говорили, что в Баку он самый опытный детский врач. Муса Ибрагимович, хмурясь, присаживался на край кровати и доставал из полевой сумки желтые порошки хинина, и я глотал их с покорностью выдрессированной собачонки: мне очень хотелось выздороветь. Порошки были так горьки, что горечь их помнится до сих пор, спустя сорок лет. Глаза мои от хинина становились желтыми, как мандариновая кожура. Взрослые прозвали меня маляриком, а дети — китайцем, и я не помню, какая из этих кличек казалась мне обиднее. Муса Ибрагимович рекомендовал сменить климат, уехать на север. Он говорил матери: «Закавказье — самое маляриймое место. А на севере холодно. Там не живут комары анафелес — переносчики малярии» (Муса Ибрагимович ошибался. В те годы верхняя граница распространения комаров анафелес в нашей стране доходила до шестьдесят третьего градуса северной широты).

Вскоре мы уехали из Баку, и я забыл о малярии, и казалось — навсегда, но судьбе было угодно вновь столкнуть меня с ней, уже как врача.

Осенью 1982 года я впервые попал в Африку. К поездке я готовился заранее и тщательно проштудировал в Публичной библиотеке несколько руководств по тропическим болезням, обращая особое внимание на малярию, так как страны, куда направлялось наше судно: Кения, Танзания, Мозамбик, Мадагаскар, — считались крайне неблагополучными по этому заболеванию. Бюллетень ВОЗ относил их к странам с высокой степенью риска заражения малярией.

Разговор о малярии зашел в первом же африканском порту — в Момбасе. Мой гость, молодой английский врач Стивен Гопкинс, не нашедший работы у себя на родине и перебравшийся в Африку, рассказывал:

— Возможно, я бы задержался в Кении еще на несколько лет, если бы не Желтый Джек, с которым невозможно справиться. — И, видя мое недоумение, улыбнувшись, пояснил: — Желтым Джеком в Африке прозвали малярию. Не слышали? Хотя ведь в вашей стране нет малярии.

— Последний случай зарегистрирован более двадцати лет назад в Средней Азии. В одной из пограничных деревушек.

— А в Момбасе я не знаю человека, который не переболел бы малярией хоть один раз. Она здесь так же часто встречается, как инфлюэнца — простуда — в странах Европы. Наверное, с ней можно было бы смириться, как с неизбежностью, если бы не столь высокий процент смертности. Нельзя жить под постоянной угрозой смерти: нервы не выдерживают. За два года работы в Кении я переболел малярией трижды и в последний раз был на волосок от гибели. Чудом выжил. — Он задумался, поигрывая сигаретой в пальцах. — Человечество победило чуму, оспу, туберкулез, а Желтый Джек по-прежнему безнаказанно разгуливает по свету, собирая свою кровавую дань. Казалось бы, все очень просто: необходимо уничтожить комара анафелес—и малярии конец. Как это сделать — известно даже школьникам: осушить болота — места выплода комара. Но для этого нужны средства, которых почему-то никогда не хватает на профилактику малярии. Впрочем, не только малярии...

— Но помилуйте, Стивен! За последние пятьдесят лет в мире сделано так много...

— И тем не менее! — взволнованно прервал он меня. — Я уверен, что если бы свихнувшееся в военном психозе человечество хотя бы крохотную толику средств, бросаемых на ракетное оружие, направило бы на борьбу с малярией, Желтый Джек в течение всего лишь нескольких месяцев загнулся бы в страшных мучениях и люди навсегда бы забыли о малярии! — Успокоившись, он заговорил о другом: — Как вы проводите химиопрофилактику малярии на своем судне?

— Венгерским препаратом делагилом. Во время стоянки судна в портах, неблагополучных по малярии, экипаж принимает по таблетке через день.

— Все верно. Хотя гарантий, к сожалению, никаких...

На другой день я навестил Стивена в госпитале Ага-Хана, где он работал палатным врачом: хотелось поближе познакомиться с малярией.

Стивен подвел меня к больному, лежащему под капельницами.

— Малярийная кома, — пояснил он. — Одно из тяжелейших осложнений тропической малярии. Практически кома почти всегда ведет к летальному исходу.

На низкой больничной койке лежал мужчина средних лет. Он был без сознания, хотя его запавшие глаза были широко открыты. Отсутствующий взгляд упирался в потолок. Мертвенно-бледное лицо с заостренными скулами и носом казалось белее подушки.

— Торговый агент из ФРГ. В госпиталь доставлен вчера вечером из отеля «Останик».

Я нащупал пульс. Пульс частил и еле прослушивался.

— Пульс — сто десять ударов в минуту, — сообщила медсестра-негритянка, следящая за капельницами.— Утром был девяносто. Я никак не могу напоить больного: вода выливается обратно.

Стивен понимающе кивнул, тронул меня за плечо.

— Пройдемте, коллега, в лабораторию и посмотрим мазок его крови.

Все поле под микроскопом оказалось усеянным мелкими, как просяные зернышки, плазмодиями — возбудителями малярии. Плазмодии были похожи на колечки. В одном из эритроцитов я насчитал их пять штук.

— Как вы, Леонид, оцениваете состояние больного? — спросил Стивен, когда мы снова вернулись в палату.

— По-моему, он на грани агонии.

— Я тоже так думаю... Таких тяжелых больных к нам привозят часто. Почти еженедельно...

Так впервые я познакомился с малярией как врач. Потом были еще десятки встреч с ней, но уже в других странах, а в крохотном мозамбикском городке Накала, где «Павлоград» простоял несколько недель, у меня появились пациенты — местные жители, пришедшие на советское судно за медицинской помощью.

На африканской линии я проработал два года. Думаю, «Павлограду» везло: ни один из наших моряков не заразился ни малярией, ни другими тропическими болезнями, распространенными в сегодняшней Африке.

В Адлерском районе Сочи 25 июня установлен бронзовый памятник рыбке гамбузии, которая помогла справиться с малярией.

Автор идеи, местный житель Анатолий Медведев, несколько лет подряд предлагал администрации города свой проект.
Хозяева нескольких магазинов и кафе помогли собрать средства и сделать памятник.
Изготовление одной только бронзовой рыбы обошлось в 240 тыс. рублей, сообщает "Живая Кубань".

Маленькая живородящая рыбка гамбузия была завезена на Черноморское побережье в 1925 году.
Ранее Адлерский район Большого Сочи представлял собой заболоченное место, кишащее малярийными комарами.
Гамбузия активно поедала личинки малярийного комара, и, начиная с 1956 года, в Адлерском районе не было зарегистрировано ни одного случая желтой лихорадки-малярии.

За помощь в борьбе с малярией рыбке поставили памятники на Корсике и в Израиле.

http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/170779/

http://www.shokoladnica.com.ua/?id=1897  Гамбузия 

http://www.xliby.ru/medicina/vechnyi_boi/p5.php

"— Гамбузия (рыба) представляет опасность только для личинок малярийного комара и ни для кого больше,
она из Центральной Америки.
Так маленькая американская рыбка гамбузия оказалась в нашей стране.
Ее ожидали славные и удивительные дела.
В воде, шевеля плавниками, стояли сотни маленьких — не длиннее спички — рыбок.
Их светлые веретенообразные тела перечеркивали черные полоски, идущие поперечно.
— Водяная зебра, — пошутил кто-то. А хозяин дома рассказывал:
— Гамбузия — самая прожорливая из пресноводных рыб. И питается она в основном личинками комара анафелес.
Одна рыбка за сутки поедает до ста пятидесяти личинок.
— Ну и аппетит! — заметил кто-то. — Форменная акула.
— И следовательно, в местностях, где обитает гамбузия, не может быть малярии.
— У этой рыбки есть еще одно замечательное свойство, о котором я вам пока не рассказывал:
она очень быстро размножается. За год самка дает семь пометов. Это живородящая рыбка.
— Сколько же мальков она приносит за один помет?
— Она ужасно плодовита. Мамаша-гамбузия рожает сразу двести деток.
За столом неожиданно смолкли.
— Двести рыбок в один помет! Вы не ослышались, друзья мои.
Астрономическая рождаемость у нашей американской гостьи, и в этом мне видится залог успеха.
Кто-то тихо спросил:
— Но очевидно, у гамбузии есть и враги? В противном случае она давным-давно заполонила бы всю планету, не так ли?
— Есть у нее и враги, разумеется. Пока человеку о них мало известно. Это, прежде всего, холода, рыбы-хищники и сама гамбузия,
— Гамбузия — враг гамбузии?
— Бывает, гамбузия поедает своих мальков, не найдя в водоеме другого корма. Я уже говорил вам: рыба очень прожорлива...
Cамка анафелес за один раз откладывает до пятисот яиц!!!!
Гамбузия начинала свое расселение. Через год она перелетела на самолете в Среднюю Азию и поселилась в арыках и на рисовых полях, заливаемых водой.

И — малярия отступила!!!!!!!!!!!!!!!, а через несколько лет вовсе исчезла из многих южных районов нашей страны.
Болезнь, унесшая миллионы человеческих жизней, была побеждена маленькой полосатой рыбкой!"

Все картинки и фото взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Все истории взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Всё правильно сделал.

История эта произошла жарким коматозным летним днем. К кафешке «McDonalds», что находится на въезде в Москву, одновременно подрулили BMW-кабриолет и восьмерка. Из бумера выплыла расфуфыренная дамочка: шляпка с широкими полями, шарфик модный, очки на пол лица, перчатки белые, длинные — по локоть и тому подобное, ну в общем вся из иголочки представительница далеко не среднего класса. Из восьмерки вывалился мужчинка: самый обыкновенный спортивный костюм, кроссовки (кстати: совершенно новые). Эти две личности одновременно подходят к входу в заведения быстрого питания и вместе берутся за рукоятку двери слегка соприкасаясь своими руками. Какой-то момент они в замешательстве…

Ну а далее дамочка демонстративно снимает свою белую перчатку с той руки, которой ей довелось дотронуться к смерду-крестьянину, бросает ее в мусорную урну и заплывает в дверь. Это уже весьма интересная и занимательная история. Но самый шик — это реакция мужчины. Вот что бы вы сделали? А ну-ка? Мужик сначала пребывал в шоковом состоянии, у него на секунду просто отпала челюсть. Но только на секунду!

Наверняка мужчина имел отличное чувство юмора . Ведь человек, который любит смешное и сам обычно оказывается остроумным в нестандартных ситуациях, что помогает ему всегда оставаться на высоте.

И вот — в продолжении инцидента, с мгновенной реакцией, последовал отличнейший по красоте, мощности и попаданию пинок вдогонку уплывающей заднице девахи. Пролетев тамбур, она красиво вписалась в стекло следующей двери. А мужчинка, с самым будничным видом, снимает со своей волшебной ножищи кроссовок, не смотря, швыряет его в ту же мусорку, куда отправилась перчатка, приземляется в свою восьмерку и отчаливает восвояси. Состояние немногих свидетелей — слезный восторг. Разве что только кипятком не писали, смотря вслед мужчине. Настоящего мужика.

Судьба девицы уже никому не была интересной.

http://blogs.mail.ru/mail/153sony/37D2A5D65957E650.html?page=#comment_3C31DF65A67EF831

=============================================================================

СОВРЕМЕННЫЕ АВТОМОБИЛЬНЫЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ

:: Разбил добро - езжай на метро.
:: Не тот лох, кто у светофора заглох, а тот дятел, кто назад попятил.
:: На чужие гаражи движком не жужжи.
:: Что трезвому канава, то пьяному магистраль.
:: В тачках у девчат и клапана не стучат, а кто в машине копается - у того и рассыпается.
:: Пристегиваться поздновато когда кругом палата.
:: Не было печали - баллоны накачали, как рвануло - гараж перевернуло.
:: Думал Федот что смеркается, а это капот открывается.

СОВРЕМЕННЫЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ НОРМАЛЬНОГО ОФИСНОГО ЯЗЫКА

:: Красна секретарша не тем, что красавица, а тем, что с факсом управится
:: Тот менеджер дурее - у кого визитка пестрее
:: Hачальник что тамагоча - орет когда хочет
:: Hе вернул кредита - считай рожа бита
:: Hе тот богат кто цены накручивает, а тот, кто сделки прокручивает
:: Hастоящий бухгалтер не кладет выручку за бюстгалтер
:: Hе имей сто рублей, а имей сто долларей
:: Крут был Лёха, а кинули как лоха
:: Красны котлеты фаршем, а приёмная – секретаршей
:: Hаучиться большому бизнесу - не козюльки таскать из носу
:: Hе имей сто процентов, а имей сто клиентов
:: Hет больше сраму, чем жмотиться на рекламу


(с инета)

============================================================

Все картинки и фото взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Все картинки и фото взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Все картинки и фото взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Все картинки и фото взяты мною с просторов интернета, благодарю авторов за труд.

Люблю грамотных и творческих людей.
Очень нравится ресурс "Дневники" из-за разнообразия предоставленного здесь материала.