Цитата сообщения Майя_Пешкова
Волшебный сад Эдварда Джеймса - покровителя сюрреалистов
Las Pozas de Xilitla
Эксцентричный британский миллионер Эдвард Джеймс завоевал репутацию щедрого покровителя сюрреалистов. Он был близким другом Рене Магритта и Сальвадора Дали, который считал его «безумнее, чем все сюрреалисты вместе взятые». Будучи мечтателем со множеством причудливых идей, 35 лет своей жизни он посвятил воплощению самой необыкновенной фантазии — созданию Эдемского сада посреди диких джунглей Мексики.
«Эксцентричным можно быть помимо своей воли. Это то, с чем человек рождается» — Эдвард Джеймс.
Кроме эксцентричности, Эдвард Джеймс мог похвастаться многими талантами: он пробовал себя в качестве поэта, художника, импресарио, издателя, дизайнера,скульптора, но настоящим его призванием стала деятельность мецената. В родной Англии Джеймс основал Фонд развития изобразительного искусства, подарил ему родовое поместье Уэст Дин в Сассексе и свое собрание работ выдающихся художников ХХ века.
У него были собраны лучшие картины Дали, Магритта, Джорджо ди Кирико, Эрнста, Клее, Пикассо, Дюшана, Миро, Леоноры Каррингтон, Павла Челищева, Дельво, Джакометти Леонор Фини и Доротеи Таннинг. Нью-йоркский галерист Жюльен Леви называл собрание Джеймса «чемпионской коллекцией», а самого ценителя искусства — «сказочно богатым, щедрым,конструктивным, но невыносимо своевольным».
Лебеди,отражающиеся в слонах
Сальвадор Дали
1937, 61×77 см
Сон
Сальвадор Дали
1937, 51×78 см
Белое безмолвие
Сальвадор Дали
1936
Минотавромахия
Пабло Пикассо
1935, 49.8×69.3 см
На пороге свободы
Рене Магритт
1930, 114×146 см
Параноидально-критическое одиночество
Сальвадор Дали
1935
Курица и человек
Павел Федорович Челищев
1934, 65.6×92.3 см
Великанша
Леонора Каррингтон
1947, 120×69.2 см
Впечатления от Африки
Сальвадор Дали
1938, 91.5×117.5 см
Портрет Чарльза Генри Форда
Павел Федорович Челищев
1934, 55.2×43.6 см
Художник путешествует инкогнито
Леонора Каррингтон
1949, 45.2×35.2 см
Две головы,наполненные облаками
Сальвадор Дали
1936
место рождения-поместье West Dean House местечка West Dean графства Западный Суссекс
Эдвард Джеймс родился в 1907 году в семье американского промышленника и магната Уильяма Доджа Джеймса, переехавшего в Лондон, и Эвелин Элизабет Форбс, происходившей из древнего рода шотландских аристократов. После рождения четырех дочерей долгожданное появление в доме мальчика, наследника,родители приняли как благословение. Крестным отцом Эдварда Джеймса стал принц Уэльский — будущий король Эдуард VII. Он был частым гостем Джеймсов в их поместье Уэст Дин, которое славилось своими приемами. Ходили слухи, что принц был любовником матери Эдварда, но Джеймс-младший всю жизнь отрицал этот факт и считал, что его мама была незаконнорожденной дочерью принца Уэльского. В этом случае король Эдуард приходился ему дедушкой.
Эвелин Элизабет Форбс на балу у герцогини Девонширской в костюме времен Генриха ІІ, 1897 год
Бартоломео ван дер Хельст. «Портрет мальчика, играющего в гольф на берегу». Картина из семейной коллекции, перешедшая по наследству к Эдварду Джеймсу.
Эдвард Джеймс рос в роскоши и богатстве, но безмятежным его детство не было. Когда мальчику исполнилось пять — умер отец. Мама была слишком занята светскими приемами, чтобы заниматься детьми,Эдвард говорил об отсутствии у нее материнского чувства. Один случай особенно ярко отпечатался в его памяти. Мама собиралась в церковь и попросила привести одного из детей, а на вопрос няни, кого именно она хочет взять с собой,ответила: «Того, кто больше подойдет к моему голубому платью».
Чувствуя себя одиноким, Эдвард находил утешение, предаваясь фантазиям, которые ему навеивал их дом. Семья жила в особняке загородного поместья Уэст Дин. Джеймс-старший приобрел его вместе со старинной мебелью и произведениями искусства. Он пополнял собрание, смешивая предметы разных культур, и интерьеры его загородного дома вскоре вполне отражали господствующий в английской архитектуре и дизайне того времени эдвардианский стиль, характерной особенностью которого была эклектичность. Маленькому Эдварду дом представлялся волшебной пещерой Аладдина, в его владении были несметные сокровища: картины старых мастеров, египетские статуэтки, вазы Людовика XVI из Версальского дворца, китайский фарфор, грузинское серебро и оружие.
Иллюстрации выше: столовая в доме Джеймсов в Уэст Дине, ок. 1900 года (первая фотография). Далее — современные интерьеры поместья Уэст Дин (сейчас Колледж Уэст Дин), 2010-е годы
Эдвард Джеймс, Англия, конец 1920-х годов
Мама Эдварда мечтала о дипломатической карьере для сына. Джеймс учился в Оксфорде, однако особого рвения к наукам не проявлял. Своим преподавателям он запомнился как студент-эстет. Джеймс приезжал на занятия на роллс-ройсе, стены своей комнаты, где жил во время учебы, он обтянул шпалерами XVII века и повесил на стене девиз: «Жизнь коротка — искусство вечно». Единственным его намерением было привнести чудесное в повседневную жизнь, и в своих романтических грезах он весь мир представлял как объект для творчества.
В Оксфорде он начал сочинять стихи и основал собственное издательство The James Press. Джеймс очень гордился первыми двумя книгами,напечатанными под его руководством. Оформление текстов, книжный дизайн и подбор иллюстраций, на его взгляд, были великолепны. Он издал книгу «Гора Сион или На связи с бесконечностью» своего друга Джона Бетжемена, впоследствии ставшего знаменитым поэтом, и затем книгу с собственными сочинениями. Поэзию Джеймса критики обходили вниманием, а современные поэты считали автора дилетантом.
Политика мало интересовала Эдварда Джеймса, его увлекало искусство, поэтому его дипломатическая карьера закончилась, так и не успев начаться. Во время стажировки в посольстве в Риме он допустил серьезную ошибку в первой же шифровке и был отправлен в бессрочный отпуск. Для своей семьи Эдвард был сплошным разочарованием.
Принц сюрреалистов
После смерти матери в 1929 году Эдвард Джеймс унаследовал поместье Уэст Дин, 6 000 акров земли и солидный счет в банке, а через несколько лет — еще и огромное состояние своего дяди. Новоиспеченный миллионер решил содействовать и поощрять все разнообразие творческого духа, который ему встретится на жизненном пути: «Мне казалось, что деньги предназначены для того, чтобы их тратить, но я не собирался просто отдать их какому-либо не творческому учреждению на благотворительность. Я чувствовал, что могу сделать многое, чтобы изменить лицо мира». Эдвард Джеймс выполнил свое обещание, ворвавшись в богемный мир художников со всем пылом юности и со всеми щедрыми возможностями своего кошелька.
Судьбе было угодно сделать Эдварда Джеймса покровителем сюрреалистов. О новом направлении в искусстве он слышал еще в Оксфорде, а с творчеством художников познакомился в 1930-е годы. Покупая их работы, новоиспеченный меценат быстро завоевал симпатии молодых творцов и вселил надежду на щедрое спонсирование. Джеймс также финансировал парижское издание «Минотавр»(1933−1939), посвященное искусству сюрреализма
-
Эдвард Джеймс и скульптура Исаму Ногути "Портрет Эдварда Джеймса", 1941 год, мрамор
-
Рене Магритт "Будущее статуй", 1937 год. Работа из собрания Эдварда Джеймса
Гала, Сальвадор Дали и Эдвард Джеймс, Рим, 1930-е гг.
Летом 1935 года в Каталонии Эдвард Джеймс познакомился с Сальвадором Дали и Галой. Пять лет они будут практически неразлучны. За это время Джеймс и Дали успеют осуществить несколько творческих проектов,которые обойдутся коллекционеру в кругленькую сумму. Эдвард Джеймс приобретет десятки картин каталонца,спонсирует его картину «Сон Венеры» для Международной выставки в Нью-Йорке, пригласит Дали декорировать свой дом, подпишет контракт,согласно которому он обязуется в течение всего 1937 года покупать все работы, созданные художником,и посетит психоаналитика Зигмунда Фрейда вместе с Дали и Галой.
-
Сальвадор Дали и Эдвард Джеймс обсуждают работу "Сон Венеры" на Международной выставке в Нью-Йорке, 1939 год
-
Эдвард Джеймс рядом с работой Дали "Сон" из своего собрания
В 1936 году Сальвадор Дали и Гала приехали на Международную выставку сюрреалистов в Лондон и остановились в доме Эдварда Джеймса на Уимпол-стрит. Для этой выставки коллекционер предоставил несколько работ испанского сюрреалиста из своей коллекции.
Дали имел большой успех в Лондоне и его пригласили выступить с лекцией в Берлингтонских садах. Это мероприятие едва не стоило жизни художнику из-за его эпатажной выходки. Он появился перед аудиторий в 300 человек в скафандре,держа на поводке двух собак. На шлеме у Дали был установлен радиатор автомобиля, в руке он держал бильярдный кий и говорил через громкоговоритель. В какой-то момент во время произнесения речи художник начал задыхаться и попробовал снять шлем, но безуспешно. От неминуемого удушья его спас Эдвард Джеймс, бросившийся другу на выручку.
Геодезический портрет Гала
Сальвадор Дали
1936, 21×27 см
Телефон-лобстер и интерьерные безумства
Эдвард Джеймс пригласил друзей в свое поместье Уэст Дин декорировать Монктон-хаус. Два эксцентрика как следует напроказничали в чопорном и унылом охотничьем доме. Дали сделал комплимент коллекционеру, сказав: «Эдвард такой же неутомимый в своих безумствах, как и я». Совместным творчеством остались довольны оба. Сдержанные тона кирпичной кладки и плитки дома приобрели яркие цвета, дымовая труба превратилась в башню с часами,показывающие не время, а дни недели, дверные проемы украсили водосточные трубы в форме бамбука и колонны с пальмовыми ветвями. Дизайн интерьеров Дали и Джеймс придумывали вместе: в столовой появились два «Дивана Мэй Уэст», торшеры «под шампанское» и телефон-лобстер, кровать в спальне была смоделирована с катафалка адмирала Нельсона, пол устилали ковры с принтом следов жены (после развода Эдвард сделает новый ковер с принтом следов своего любимого волкодава, его «более верного друга»).
По Фрейду
В июле 1938 года Стефан Цвейг организовал встречу Сальвадора Дали и Зигмунда Фрейда. Художник пришел с Галой и Эдвардом Джеймсом. Оба взяли по одной своей картине (Эдвард Джеймс начал заниматься живописью и писал в духе сюрреалистов), чтобы узнать у знаменитого психоаналитика, что он думает о сюрреализме. Фрейд не интересовался феноменом сюрреалистов и за несколько лет до этой встречи писал Андре Бретону: «Хотя я получаю от вас и ваших друзей так много свидетельств заинтересованности в моих исследованиях, я не способен определить для себя, что такое сюрреализм, и чего он хочет. Я далек от искусства и не способен это понять».
Метаморфозы Нарцисса
Сальвадор Дали
1937, 51.1×78.1 см
Сальвадор Дали «Морфология черепа Зигмунда Фрейда», 1938 год. Рисунок,сделанный Дали во время встречи с Фрейдом.
Дали показал Фрейду работу«Метаморфозы Нарцисса», которая была в собрании Эдварда Джеймса. Во время визита в основном говорил Дали. Он горячился, объясняя ученому свои теории, и все более возбуждался,потому что Фрейд, не меняя позы и выражения лица, только наблюдал за своими посетителями и не реагировал на страстные монологи испанца.
Впечатления от этой встречи сохранились в ответном письме Зигмунда Фрейда к Стефану Цвейгу: «Я действительно должен вас поблагодарить за вчерашних посетителей. До этой встречи я был склонен считать сюрреалистов, которые принимают меня за своего святого покровителя, полными глупцами (скажем,на 95%, как с алкоголем). Этот молодой Испанец с его откровенно фанатичными глазами и бесспорным техническим мастерством изменил мое мнение. Что касается вашего другого посетителя (поэта, Эдварда Джеймса), я чувствую, заниматься живописью ему непросто, будто он хочет проверить силу своего желания и в большей мере — принести добровольную жертву».
Эдвард Джеймс «Вращающиеся острова»
«В классической живописи я ищу бессознательное,а в сюрреалистических картинах — сознательное» — это изречение Фрейда Дали считал смертным приговором для сюрреализма.
Пронзенное время
Рене Магритт
1938, 147×99 см
Время Магритта
В 1936 году на Международной выставке сюрреалистов в Лондоне Эдвард Джеймс впервые встретился с Рене Магриттом и сделал ему первый заказ — свой портрет и вариацию на картину «Пронзенное время». Художник написал два портрета коллекционера: «Воспроизведение запрещено» и «Принципы удовольствия». Немного позже Эдвард Джеймс пригласил бельгийца пожить в его лондонском доме и написать новые версии трех картин «Поэтический мир», «Красная модель» и «Иллюстрированная Молодость», на которое художник откликнулся и сделал встречное предложение — писать на заказ работы за гонорар в 100 фунтов в год. Джеймс не согласился, но продолжал покупать картины сюрреалиста. Многие годы они оставались друзьями.
Красная модель
Рене Магритт
1937, 206×158 см
Воспоизведение запрещено
Рене Магритт
1937, 81.3×65 см
Принципы удовольствия
Рене Магритт
1937, 79×63.5 см
Композиция с облаками и паштетом
Рене Магритт
1939
Безответная любовь привела Эдварда Джеймса к художникам-неоромантикам. В 1931 году Джеймс женился на австрийской танцовщице Тилли Лош. Их семейная жизнь не складывалась, но три года, прожитые с Тилли, Эдвард считал самым романтическим временем в своей жизни.
Фото: Эдвард Джеймс и Тилли Лош, 1930-е годы
Концерт
Павел Федорович Челищев
XX век, 89.5×116.3 см
Вскоре после свадьбы Тилли оставила мужа, узнав о его бисексуальности. Эдвард не терял надежды завоевать ее расположение и был готов на любые безумства. Он отправился в Париж к Джорджу Баланчину — хореографу «Русских балетов» Сергея Дягилева, с предложением финансировать серию постановок с главной ролью для Тилли. Баланчин согласился и поставил шесть балетов с новой хореографией. Тилли Лош стала примой балетов «Семь смертных грехов» и «Странница».
Премьера сезона под названием «Балет 1933» состоялась в парижском Театре на Елисейских полях, а затем в Театре «Савой» в Лондоне. Это грандиозное мероприятие обошлось Эдварду Джеймсу в 500 000 фунтов, но никакие силы не могли заставить балерину оставаться его женой. Она подала на развод и обвинила мужа в гомосексуализме, а Джеймс супругу — в неверности. Пресса освещала восемь дней заседаний открытого для публики суда. Тилли признали виновной. Лондонское общество и семья Эдварда Джеймса отвернулись от него,считая его поведение недостойным джентльмена.
Тилли Лош и Роман Ясинский. Балет «Странница». Театр «Савой», Лондон, 1933 год.
Павел Челищев. Эскиз к балету «Странник», 1933 год, чернила, бумага, частное собрание
Павел Челищев «Портрет Эдварда Джеймса», 1940-е годы
Чувствуя себя преданным, Джеймс уехал в Париж и нашел успокоение в творчестве неоромантика Павла Челищева — тот был художником по костюмам к балету «Странница». Его живописная вселенная — тонкая,неуловимая, меланхоличная — звучала в унисон с чувствами Джеймса. Он приобрел большую коллекцию работ Челищева. Художник в знак благодарности подарил коллекционеру работу «Три индейские акробата» с пожеланием счастливого Нового года и поздравлением с Рождеством.
Детство Леноры
Павел Федорович Челищев
XX век, 65×54 см
Три индианца-акробата
Павел Федорович Челищев
1939
Оливковое дерево
Павел Федорович Челищев
1935, 63.7×48.5 см
Лестница в Небеса
Впервые Эдвард Джеймс посетил Мексику в 1944 году. Британский миллионер с легкостью сменил свой стильный костюм-тройку на парусиновые штаны, пестрое пончо, и, прихватив с собой спальный мешок, оправился в путешествие по джунглям. Со своим проводником, менеджером телеграфной компании Плутарко Гастелумом, который станет ему верным другом и помощником, они нашли магическое место поблизости от деревушки Хилитла в штате Сан-Луис Потоси,которое очаровало Джеймса. Горная местность в этой части тропических лесов пересекала извилистая река с несколькими водопадами и прудами, а с холмов открывался великолепный вид на верхушки окружавших гор. Эдвард Джеймс приобрел эти земли и назвал «Лас Позас» (Бассейны). В первые годы он посадил здесь тысячи орхидей разных сортов, но заморозки 1962 года, небывалые для этих мест, уничтожили чудесный сад. И тогда Джеймс решил осуществил собственную«сюрреалистическую мечту» — он создал чудесный сад, затерянный город в мексиканских джунглях.
Фантастическая затея стоила коллекционеру пять миллионов долларов — ему пришлось продать многие картины Сальвадора Дали из своего собрания.
Причудливые архитектурные конструкции создавались по чертежам и рисункам Эдварда Джеймса — главного архитектора Лас-Позас. Его вдохновляли работы европейских мастеров Гауди, Эшера и Борромини, книги Леонардо да Винчи,величественные памятники архитектуры всемирного наследия Индии и Мексики,увиденные во время путешествий. Эдвард Джеймс часто отправлял открытки с изображениями заинтересовавших его деталей своему помощнику Плутарко,дописывая в них свои пояснения.
Постепенно фантазии Джеймса приобретали конкретные формы — над джунглями Лас-Позас начали возвышаться храмы с мавританскими капителями, дворцы с открытыми лестничными площадками, рассекающими небо, беседки, окруженные каменными цветами и живыми лианами. Одни сооружения напоминали классические формы, другие были придуманы под влиянием индийского и мавританского искусства, третьи создавались под впечатлением от древнего города племени майя Чичен-Ица, который Эдвард Джеймс посетил вместе с Плутарко. Многие из объектов имели названия: Хижина Дона Эдуардо, Бамбуковый дворец, Ворота Святых Петра и Павла, Дорога семи смертных грехов, Дом с тремя этажами, который мог бы быть пятиэтажным, Храм утки, Дом, обреченный быть кинотеатром.
Открытка, отправленная Эдвардом Джеймсом мастеру Хосе Агилару с изображением капители в мечети Джама-Масджид (Фатехпур-Сикри, Индия).
В Лас-Позас были обустроены пять мастерских, в них работали более 150 плотников,каменщиков и садовников, набранные из местных жителей. Сооружения строились из бетона по деревянным моделям. Это была задача, достойная трудов Геркулеса — выполнить модели для огромных колонн с декоративными капителями, сложных арок с вогнутыми и выпуклыми кривыми, да еще придать им форму растений, людей и животных. На протяжении многих лет мастер Хосе Агилар усовершенствовал методы изготовления моделей и стал виртуозным мастером «криволинейной работы». Британский архитектор Джон Уоррен, друг Эдварда, считал эти формы-заготовки самостоятельными произведениями искусства.
Модели мастера Хосе Агилара. Музей Эдварда Джеймса в Хилитле.
Эдвард Джеймс жил в Хилитле в доме Эль Кастильо вместе с Плутарко и его семьей — женой и четырьмя детьми. Для них он был добрым «дядюшкой Эдвардом», баловал подарками, писал им стихи, а позже позаботился об образовании в европейских школах.
Один из гостей Джеймса вспоминал,как его поразил «сюрреалистический хаос, царящий в доме коллекционера». На стенах висели картины Дали, Миро,Магритта, Каррингтон и Фини,по комнатам гарцевали дети на трехколесных велосипедах, а под ногами время от времени пробегали юркие ящерицы.
Дом Эль Кастильо, в котором жил Эдвард Джеймс и семья Плутарко.
Фрески Леоноры
В Мехико Эдвард Джеймс повстречал художников-сюрреалистов, эмигрировавших в Мексику, среди них была английская художница Леонора Каррингтон Эдвард стал одним из первых коллекционеров ее работ. В творчестве Каррингтон Джеймсу нравилась богатая символика, не свойственная европейскому искусству — индейская мифология, оккультизм, астрология, каббала, тибетский буддизм и таро — сюрреализм в ее работал приобретал новые таинственные формы и значения.
Дом напротив
Леонора Каррингтон
1945
Дарво
Леонора Каррингтон
1952, 80×65.4 см
Праздник Самайн
Леонора Каррингтон
1951
Мехико-Сити
Леонора Каррингтон
2002
Актер
Ремедиос Варо
XX век
Подношение
Леонора Каррингтон
1957, 56.2×50 см
Птичьи ванночки
Леонора Каррингтон
1970-е , 71.1×55.9 см
Эдвард Джеймс и художница часто виделись и переписывались, обсуждая творческие идеи для Лас-Позас, красоту джунглей, идеи для картин. В одном из писем он признавался Леоноре, как бы Анри Руссо полюбил Хилитлу с ее фантастическими тропическими листьями, «потому что этот художник действительно познал магию тропической Америки».
Художница любила Лас-Позас и часто навещала коллекционера. В один из своих визитов она создала две фрески на стенах дома с изображением фантастических существ.
