"...Первый проблеск осознанности произошел со мной в мою бытность первокурсником Лондонского Университета. Мне нужно было дважды в неделю ездить на метро в университетскую библиотеку. Это бывало часов в девять утра ближе к концу часа пик. Как-то раз я сидел напротив женщины лет тридцати. Я и раньше не раз видел ее в поезде, поэтому не мог не узнать. Несмотря на то, что народу в вагоне было много, места по обе стороны от нее оставались свободными. Причиной, без сомнения, был ее странноватый вид. Взгляд женщины был крайне напряжен, и она непрестанно говорила сама с собой громким и раздраженным голосом. Она так глубоко ушла в свои мысли, что была совершенно неосознанной. Казалось, она даже не замечает окружающих. Ее голова была опущена и немного наклонена влево, словно женщина обращалась к сидящему рядом с ней.


Хотя я точно не помню, о чем она говорила, но ее монолог был примерно следующим: [А потом она мне говорит поэтому я говорю ей: нет, ты врешь, как ты смеешь обвинять меня ведь ты всегда была одной из тех, кто меня обманывал, я тебе верила, а ты предала меня k В ее голосе слышались гневные интонации, обращенные к той, кого она считала неправой, и кому, по идее, следовало защищаться, чтобы не быть уничтоженной. Когда поезд прибыл на станцию Тоттенхэм Коурт Роуд, она встала и, не прерывая потока слов, направилась к дверям.
Мне тоже нужно было выходить, поэтому я встал позади нее. На улице она направилась в сторону Бедфорд Сквер, по-прежнему погруженная в воображаемый диалог, сердито обвиняя и что-то доказывая. Мне стало любопытно, и я решил пойти за ней, поскольку мне все равно нужно было идти в ту же сторону. Несмотря на полную погруженность в воображаемый разговор, женщина, похоже, знала, куда ей нужно идти. Вскоре показался внушительный Дом Сената, высотка 1930-х годов постройки, главный административный корпус университета и библиотека. Я был поражен. Неужели мы с ней шли в одно и то же место? Да, как раз туда она и направлялась. Кто она преподаватель, студентка, офисный работник или библиотекарь? Может быть, она проводила какой-нибудь психологический эксперимент? У меня не было ответа. Я держался шагах в двадцати за ней, и к тому моменту, когда вошел в здание (по иронии судьбы бывшее штаб-квартирой Полиции Мыслей в фильме по роману Джорджа Оруэлла [1984k), один из лифтов уже поглотил ее.
То, чему я стал свидетелем, несколько обескуражило меня. Будучи взрослым двадцатипятилетним студентом первого курса, я считал себя интеллектуалом, и был убежден, что все ответы можно найти и все проблемы человеческого бытия можно решить при помощи интеллекта, то есть думанья. Тогда я еще не понимал, что неосознаваемое думанье и есть основная проблема человеческого существования. Профессора мне представлялись мудрецами, знающими все ответы, а университет храмом знания. Как она могла быть частью всего этого?
Перед тем, как войти в библиотеку, продолжая думать о странной женщине, я зашел в мужскую комнату. Я мыл руки и размышлял: [Надеюсь, я не закончу так же, как онаk. Стоявший рядом человек бросил взгляд в мою сторону, и я вдруг с потрясением понял, что не только подумал, но и пробормотал это вслух. [Боже мой, да я уже такой же, как онаk, промелькнуло в голове. Разве мой ум не работал так же непрерывно, как ее? Между нами была ничтожная разница. Похоже, что доминирующей эмоцией ее думанья был гнев. В моем случае преобладала тревога. Она думала вслух. Я думал преимущественно про себя. Если она сумасшедшая, то тогда все сумасшедшие, и я в том числе. Разница только в степени.
На какой-то миг я сумел отступить от своего ума и увидеть его как бы с более глубокой точки. Произошел краткий сдвиг от думанья к осознанности. Я по-прежнему был в мужской комнате, только теперь один, и смотрел на отражение своего лица в зеркале. В момент отделения от ума я громко засмеялся. Это может показаться безумным, но мой смех исходил из здравого ума. Это был смех пузатого Будды. [Жизнь не так серьезна, как ее рисует умk. Похоже, смех сообщал мне именно это. Но это был лишь проблеск, и очень скоро он забылся. Следующие три года я прожил в состоянии тревоги и депрессии, целиком отождествленный с умом. И прежде чем ко мне вернулась осознанность, мне довелось очень близко подойти к мысли о самоубийстве, но тогда это было уже гораздо больше, чем проблеск. Я освободился от навязчивого думанья и мнимого, созданного умом

Принятие страдания - это путешествие в смерть.


Выдержки.

Когда из боли нет выхода, тогда всегда есть путь сквозь нее. Поэтому не отворачивайся от боли. Смотри ей прямо в лицо. Чувствуй ее целиком. Чувствуй ее - не думай о ней! Если это необходимо, то выражай ее, но не создавай в своем разуме ее описания. Направь все свое внимание на ощущение, а не на личность, не на событие или ситуацию, которые, как тебе кажется, породили ее. Не позволяй рассудку использовать эту боль для того, чтобы ты превратил себя в ее жертву. Чувство жалости к себе и пересказы своей истории другим людям будут удерживать тебя зажатым в тисках собственного страдания. Раз уж невозможно уйти от того, чтобы чувствовать боль, то единственной возможностью для перемен остается только войти в нее - иначе ничего не сдвинется. Поэтому направляй все свое внимание на то, что ты чувствуешь, и избегай ментальных определений. Погружаясь в ощущения, будь в высшей степени чувствителен и внимателен. Поначалу она может показаться тебе чем-то совершенно беспросветным и ужасным, но когда у тебя появится сильное желание отвернуться от нее, то просто возьми и наблюдай за ней, но ничего с ней не делай. Продолжай удерживать свое внимание на чувстве боли, продолжай чувствовать горе, страх, боязнь, одиночество, все, что там будет. Оставайся начеку, будь в присутствии - в присутствии со всем своим Существом, с каждой клеточкой своего тела. Так ты вносишь свет в темноту.темноту. Это и есть яркий и ясный свет твоего сознания.

На этом этапе тебе уже больше не нужно будет беспокоиться об уступании. Это уже произошло. Как? Полное внимание и есть полное принятие, полное примирение. Фокусируя все свое внимание, ты используешь силу момента Сейчас, которой и является сила твоего присутствия. В ней не сможет уцелеть ни один затаившийся комочек сопротивления. Присутствие ликвидирует время. А при отсутствии времени ни страдание, ни негативность не могут выжить.



Принятие страдания - это путешествие в смерть. Стать лицом к лицу с глубокой болью, позволяя ей быть, устремляя свое внимание внутрь нее, означает осознанно войти в смерть. Когда ты умираешь такой смертью, то понимаешь, что смерти нет - и бояться нечего. Умирает только эго. Представь себе луч солнечного света, который забыл, что является неотделимой частью солнца и сбивает себя с толку тем, что ему будто бы нужно биться за выживание и цепляться за какую-нибудь другую свою идентификацию, иную, чем солнце. Разве смерть этого заблуждения не станет для тебя невиданным освобождением?

Хочешь ли ты умереть легко? Хотел бы ты умереть хотя бы без боли, без агонии? Тогда каждый сущий миг умирай для прошлого и позволь свету своего присутствия высветить и придать блеск тому тяжелому и скованному временем "себе", которого ты считаешь своим "я". Путь Креста - это совершенная и полная перестановка. Он означает, что самое худшее из того, с чем ты сталкиваешься в жизни, превращается в самое лучшее из всего, что вообще когда-либо могло с тобой произойти. Этот путь пролегает через принуждение тебя сдаться, капитулировать, через вталкивание тебя в "смерть", через побуждение тебя стать таким, как ничто, стать таким, как Бог, - потому что Бог тоже ни-что.

Каким образом вы приравниваете уступание к обретению Бога?

Поскольку сопротивление неотделимо от разума, то отказ от сопротивления, то есть уступание, - это конец владычеству твоего разума, конец хозяину, самозванцу и обманщику, претендующему на то, чтобы называться "тобой", это кончина ложного бога. Суждения и негативность растворяются в нем. Царство Сущего, которое прежде заслонял разум, начинает раскрывать себя. Внутри тебя внезапно воцаряется глубочайшее спокойствие, непостижимое и необъяснимое чувство покоя. А внутри этого покоя - великая радость. А внутри этой радости - любовь. А в самой сердцевине, в самой сокровенной ее глубине пребывает священное, не поддающееся никакому измерению То, что не может иметь никакого названия.

Что касается большинства людей, продолжающих оставаться неосознанными, то в наше время Путь Креста по-прежнему остается для них единственным. Они будут пробуждаться только через дальнейшее страдание, а просветлению как массовому явлению будут предшествовать предсказанные пророками грандиозные общественные сдвиги. Этот процесс отражает действие известных вселенских законов, управляющих ростом сознания, и поэтому он предсказан некоторыми видящими. Кроме того, это предсказано в Книге Откровений или Апокалипсисе, хотя и замаскировано под невразумительной и, порой, непроницаемой символикой. Это страдание ниспослано не Богом, оно ниспослано самими людьми - каждым самому себе и друг другу, - так же как, впрочем, предсказаны и определенные защитные меры, которые Земля, будучи живым, интеллектуальным организмом, предпримет для своей защиты от бешеной атаки человеческого безумия. Тем не менее, число людей, живущих в настоящее время, сознание которых уже настолько глубоко эволюционировало, что для достижения состояния просветления они уже больше не нуждаются в страдании, растет. Ты можешь быть одним из них.

Смысл просветления через страдание - Путь Креста - состоит в том, чтобы тебя вбросили в поднебесное королевство брыкающимся и вопящим. В конечном счете, ты сдаешься только потому, что больше не в силах противостоять боли, однако она может продолжаться еще очень долго, прежде чем утихнет. Осознанно выбранное просветление означает отказ от своей привязанности к прошлому и выбор момента Сейчас в качестве главного фокуса своей жизни. Это означает выбор пребывать в состоянии присутствия, а не во времени. Это означает говорить "да" тому, что есть. Тогда боль уже больше не будет тебе нужна. Как ты думаешь, сколько еще времени тебе потребуется, прежде чем ты сможешь сказать: "Я больше не буду создавать боль и страдание?" Сколько еще боли тебе нужно, прежде чем ты сможешь сделать такой выбор?

Если ты думаешь, что для этого тебе потребуется еще какое-то время, ты получишь это время - и получишь боль. Время и боль - неразлучны.

...

Многие люди совершенно не понимают, что ни в чем из того, что они делают, чем владеют и за что бьются, не может быть никакого "спасения". Те, кто это понимает, часто изнывают от мировой скуки и впадают в депрессию: если ничто не может дать тебе по-настоящему полной реализации, то за что же бороться, есть ли смысл хоть в чем-нибудь? Должно быть, пророк из Ветхого Завета достиг такого понимания, если написал:

"Я видел всё, что сделано под солнцем, и вот, всё суета сует и томление духа". Когда ты постигаешь этот смысл, то ты стоишь в одном шаге от отчаяния - и в одном от просветления.

Один буддистский монах однажды сказал мне. "Всё, чему я научился за двадцать лет, пока был монахом, я могу свести к одному предложению: всё, что появляется, - исчезает. Это я знаю".

Он имел в виду вот что: "Я научился не сопротивляться тому, что есть; я научился позволять настоящему моменту быть, и принимать непостоянную природу всех вещей и обстоятельств. Так я нашел покой".

Не сопротивляться жизни, значит быть в состоянии благости, безмятежности и легкости. Тогда это состояние больше не будет зависеть от того, каково положение вещей - хорошее или плохое. Почти парадоксально, но стоит твоей внутренней зависимости от формы исчезнуть, как общие условия твоей жизни и твой внешний вид приобретают тенденцию к существенному улучшению.

Вещи, люди или обстоятельства, которые, как ты думал, требовались тебе для счастья, теперь начинают приходить к тебе без борьбы и усилий с твоей стороны, и ты волен наслаждаться ими и ценить их - пока они есть. Всё это, конечно, будет проходить. Циклы будут приходить и уходить, но поскольку зависимости от них больше не будет, то больше не будет и страха их потерять. Жизнь течет безмятежно.

Я жил с несколькими мастерами Дзен - все они были кошками. Даже утки преподали мне важные духовные уроки. Простое наблюдение за ними является медитацией. Как спокойно и свободно они перемещаются, пребывая в мире с самими собой, в полном присутствии в моменте Сейчас, с чувством собственного достоинства и совершенства, какие могут быть только у не-разум-ных созданий. Тем не менее, два утенка могут случайно подраться - иногда по неясной причине или потому что один вторгся в пространство другого. Обычно бой длится лишь несколько секунд, и утята расходятся, расплываются в противоположных направлениях и по пути несколько раз энергично взмахивают крыльями. Потом они продолжают мирно плавать, будто вовсе никакой драки и не было. Наблюдая за этим в первый раз, я внезапно понял, что, взмахивая крыльями, они высвобождают избыток энергии, тем самым, защищая себя от того, чтобы эта энергия оставалась в теле и превращалась в негативность. Это мудрость от природы, и для них это просто, потому что у них нет разума, который без всякой необходимости даёт жизнь прошлому и, тем самым, строит на нём свою идентификацию.