Он долго ждал и верил, а потом сдался. Взял жену за руку и заплакал — «Не уходи!» Не уходи… Женщине было за восемьдесят. И она была в коме. Эти обстоятельства очень удручали, так как свободных мест под аппаратами искусственного дыхания не было, и реаниматологи долго лаялись на приемном покое с неврологами, не желая забирать больную за собой. В конце концов, победила дружба — из реанимации выкатили на долечивание уже пришедшего в сознание пациента, а бабушку вкатили под аппарат.   

"Шёл сильный дождь. Я стоял на повороте шоссе. Ловил машину в Новосибирск. В этом месте дороги очень опасный участок – резкий поворот, затормозив в плохую погоду, машина может улететь на обочину. Я голосую. Все проезжают мимо. Едет чёрная иномарка. Сначала тоже проехала мимо, потом остановилась, водитель дал задний ход, подъезжает ко мне.
Открывается дверь. Там – водитель южной внешности. Говорит: – Садись, дорогой!
Я, весь мокрый, сажусь на кожаное сидение дорогого автомобиля. Поехали. Завязался разговор.
– Ты откуда здесь такой? – спрашивает мой попутчик. – Я служитель Божий, еду к своей семье, – отвечаю.
– Слушай, а можешь помолиться о моём друге? Его зовут Махмут. У него одни проблемы: с женой, с детьми, в бизнесе... Ведь ты – служитель, Бог тебя услышит.
Я помолился за Махмута: его сердце, за Божью работу в нём. Доезжаем до участка дороги, где наши пути расходятся. Мне пора выходить. Я оборачиваюсь, чтобы попрощаться, и вижу, что мой попутчик плачет. Слёзы, сильным потоком текут у него из глаз. – Знаешь, что ты сейчас сделал?– Что случилось? – спрашиваю я. – Ты мне жизнь спас! – говорит он. – Это я Махмут. Я ехал в лес, чтобы повеситься. Вдруг увидел тебя на дороге, подумал, что поговорю с последним человеком в своей жизни...
Мы еще час проговорили с ним и поплакали. Потом он поехал домой к семье, счастливый. Я понял, почему Господь допустил мне стоять на том месте под дождем. Говорю это не для того, чтобы рассказать о себе, но хочу засвидетельствовать о славе Божьей."

РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА

Мужчина предпочел не называть свое имя прессе, но рассказал, как он вместе с женой любовался морскими просторами майским днем.

17 мая полковник вместе со своей супругой сидели на берегу моря в Сочи, наслаждаясь чистым морским воздухом и безбрежностью водной глади. Вдруг их внимание привлекла стая дельфинов, которые подплыли к самому берегу: супруги даже сумели сосчитать их – ровно дюжина. Вскоре стало понятно и то, зачем эти умные морские животные толпились здесь – они что-то выталкивали из воды, а когда сделали свое дело, то тут же и уплыли.

Я люблю кладбища. Кажется, я даже уже об этом писала. Там есть о чем подумать. Идешь тихо, смотришь на могилы и понимаешь, что за этими одинаковыми камнями и крестами – судьбы. Разные, неповторимые… Радости, беды, надежды, разочарования, любовь, ненависть… Кем были эти люди? Как жили? Как умирали? Хорошо, плохо? О чем мечтали?.. Бог весть…
Больше всего люблю сельские кладбища. И особенно весной. Рядом со смертью – рождение новой жизни. Пробуждается и поёт природа, греет солнце, щебечут птицы. И именно в этот миг чувствуешь, что смерти-то этой и нет. Просто открылась дверь, и ушёл туда человек. Куда? И что будет теперь с ним? Знает только Господь…

У Чехова есть хороший рассказ о прощении. Один муж получил жалованье и напился ужасно с сослуживцами. Вел себя безобразно, хулиганил, поехал к «мамзелям» и там на гитаре играл. Или бил кого-то гитарой — он не помнил. Несколько дней провел в ужасном загуле, и со службы его презрительно выгнали, конечно. Деньги он пропил, понятное дело.

Жена не работает — тогда жены не работали. И этот муж в полном отчаянии приплелся домой и не хотел жить — так все было ужасно. И похмелье страшное. Он скорчился на диване, а жене записочку написал — мессенджеров тогда не было, а то бы сообщение отправил. Короткое и нагловатое сообщение, без всяких мольб и просьб: «Кутил и потерял службу». Мужчинам трудно цветисто просить прощения. Тем более, можно ведь просто умереть. Или бродягой стать, все бросить… 

Сам я не любитель собак бойцовых пород. Но недавно услышал историю, после которой крепко призадумался.

Жила в одной семье стаффорд по кличке Нэнни. Она была настоящей всеобщей любимицей. Знала и выполняла огромное количество команд. Собака была семейной гордостью.

"Православный священник-луганчанин отец Владимир, будучи смертельно ранен осколками авиабомбы, стоя на коленях до последнего читал молитву, чтобы остальные кассетные бомбы, спускающиеся на парашютах, не разорвались.
Кто-то назовет это случайностью, в которые верующие люди не верят, но бомбы плавно вошли в землю так и не разорвавшись.
В результате обстрела Луганска украинской армией по-христиански героически погиб клирик Георгиевского храма протоиерей Владимир Креслянский. У него осталось пятеро детей.

Одна из жительниц Луганска рассказала, что отец Владимир за 15 минут до очередного взрыва заходил к ней домой. Священник дал женщине пояс «Живый помощи» (90 псалом) и сказал:
"Молитесь! Наденьте крест нательный!"

Вот что пишет священник Петр Пахомов о событиях, развивавшихся дальше:
"У меня из Луганска вернулся товарищ и рассказал такое чудо. На Луганск были сброшены на парашютах 5 (пять) авиационных 500 кг кассетных бомб!   

ЦЕЛИТЕЛЬ ПАНТЕЛЕИМОН

Болеем. И обязательно сетуем на свои болезни. И желаем друг другу в праздники: самое главное — здоровья… Да где взять-то здоровье, если его нет? А попробовать попросить. Да, да, попросить. Главное, есть у кого. Целитель Пантелеймон исполняет множество обращенных к нему просьб об исцелении. И исцеляет. Такое уж у него послушание.

Знойными летними днями немноголюдно в приходских храмах. Народ православный торопится отдать кесарю кесарево, пропалывает, поливает, окучивает. Оно и правда — летний день год кормит. Но вот наступает девятое августа, и утирают православные пот с лица, разгибают затекшие спины, надевают чистые рубахи. День этот в церковном календаре не отмечен красным, не почитается праздником великим двунадесятым, но люду во храмах, сколько люду… И маленькие, скособоченные годами богоборчества деревенские церковки, и крепко вросшие в землю городские храмы, и вылизанные, с иголочки, столичные, и монастырские — все сверкают крестами на жарком летнем солнце, все раскрывают свои врата для праздника. Еще бы — сегодня день памяти Великомученика и Целителя Пантелеймона, того самого, которого просят в своих молитвах избавить от хворобы, от недуга, немощи нас, детей наших, родителей, знакомых, друзей, соседей, родственников дальних и близких. Любое имя напиши в записочке о здравии, и будет кстати. Нет сейчас среди нас здоровых. Все немощны. И полбеды еще, если физически, а если духовная хвороба, то и совсем беда.   

Иван Андреевич проводил врача и вернулся в комнату жены. Подошел к столу и решительным движением взял рецепт. «Вот увидишь, дорогая моя Лизонька, - обращаясь к жене, ласково произнес он, - ты поправишься. Я сейчас схожу за лекарством».

Иван Андреевич открыл дверцу шкафа, в котором они много лет хранили свои деньги, и опустил руку в старенькую шкатулку. На дне лежала стопочка мелких купюр. «Ну вот, и не хватает, - сосчитав деньги, мысленно произнес он. - Ничего, зайду к соседям. Одолжу. Не много ведь надо», - успокоил себя Иван Андреевич. Вышел на площадку и позвонил в дверь.

«Здравствуйте, дорогой сосед, - мило улыбаясь, произнесла Ирина Владимировна, – с чем к нам пожаловали?» - «Понимаете, мне не хватает денег на лекарства. Вы не могли бы одолжить», - смущенно спросил Иван Андреевич. Улыбка медленно сползла с лица соседки. «Тут такая ситуация, - выдавливая слова, произнесла Ирина Владимировна, – я обещала сыну на день рождения подарить новый смартфон, и, если мне не хватит, ну, Вы понимаете, что он подумает?» - «Да, да, конечно, - растерянно произнес Иван Андреевич. - Простите». Дверь быстро захлопнулась.

СИНДРОМ ОТЛОЖЕННОЙ ЖИЗНИ

"Недавно перечитала роман Наринэ Абгарян «С неба упали три яблока». До
глубины души поразила история мужчины, купившего на рынке туфли. Он
хотел тут же переобуться, но жена стала в позу: «Мол, не дури. Наденешь
на воскресную службу». Старик жутко обиделся, а супруга с жаром
доказывала, что есть повседневная одежда, а есть нарядная. Пожилые люди
вернулись домой и, пока разогревался наваристый хаш, он прилег отдохнуть
и тут же помер. Она его похоронила, но в гроб башмаки не дала. Еще
чего? Они же совершенно новые. Только покойник «стал приходить» каждую
ночь и попрекать в жадности. Пришлось дожидаться кончины очередной
долгожительницы, чтобы обуть её в туфли сорок пятого размера.