Теперь не умирают от любви —
насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви —
лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но «неотложку», мама, не зови,
врачи пожмут беспомощно плечами:

«Теперь не умирают от любви…»

...Как хорошо им было вместе! Какие красивые слова они находили друг для друга!
Замечательно, когда есть тот, кому ты хочешь всё это сказать.!! Тогда можно
уверенно утверждать, что жизнь удалась!!!

Друнина и Каплер буквально не могли надышаться своей любовью. «Он стянул с тебя солдатские сапоги и переобул в хрустальные туфельки», — сказал как-то о Друниной и Каплере советский поэт Марк Соболь.
Они без конца признавались друг другу в любви. Друнина писала Каплеру: «Я люблю тебя доброго, в праздничный вечер, заводилой, душой стола, тамадой… поседевшим, уверенным, яростным, юным…
я люблю тебя всякого». А он ей: «Я узнал, что есть на свете большая любовь, которая случается только раз в сто лет и для одного из миллионов. И это в моей жизни случилось. Это ты так полюбила, и я так полюбил».
Каплер тяжело переживал даже короткие расставания с любимой и посылал одну телеграмму за другой: «Прошу считать эту телеграмму формальным объяснением в любви с просьбой вашей руки, а если возможно, то и сердца». Или: «Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф, сказать, что я тебя люблю, может быть, ты не знаешь или забыла»; «Уже третий час ночи. Уже уложил вещи. Есть потребность признаться, что очень тебя люблю».
Трудно поверить, что это пишет человек, которому далеко за 60 женщине, которой за 40! Даже когда Каплеру было уже за семьдесят, он писал горячо любимой супруге письма: «Пойми, моя такая дорогая, — я еще «развивающаяся страна» — и буду возле тебя становиться лучше, бережнее к тебе, к нашей любви… ты — мой дом на земле»

Из интервью с Эльдаром Рязановым 

— А была ли история любви, которая вас потрясла?
— Да, конечно. Это история любви Алексея Каплера и Юлии Друниной… У меня были свои счёты к Каплеру, он ни разу не позвал меня в свою «Кинопанораму», хотя я снял неплохие фильмы к тому времени. На премьере «Иронии судьбы», когда весь зал смеялся, вздыхал, плакал, Каплер и Друнина в середине фильма встали и ушли. Так что я не любил его, не любил Друнину, которая была одним из руководителей Союза писателей, сидела в президиумах. Но для меня, когда я узнал историю их жизни, стало принципиальным сделать картину о любви. Это была история Ромео и Джульетты, уже немолодых, но абсолютно прекрасных…

Они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году — Друниной было 30, а Каплеру 50. А в 1960 году она расстаётся с Николаем Старшиновым, прожив в браке пятнадцать лет. Они расстались, сумев, несмотря ни на что, остаться друзьями.

А. К.

Я люблю тебя злого, в азарте работы,
В дни, когда ты от грешного мира далёк…

Я люблю тебя доброго, в праздничный вечер,…
Заводилой, душою стола, тамадой…

Поседевшим, уверенным, яростным, юным…

Я люблю тебя всякого…

Отныне самым близким для Друниной и самым родным человеком, её судьбой и опорой становится Алексей Яковлевич Каплер.

А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь…
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.

Я ни на что
Не налагала вето,
Я никогда от боли не кричу.
Пока живу — борюсь.
Меня счастливей нету,
Меня задуть
Не смогут, как свечу.

Вот об этой погасшей свече, об её счастье и об её отчаянии и будет  рассказ.

«Безумно страшно за Россию»

Итак, Юлия Друнина, поэт-фронтовик, секретарь Союза писателей, член многих редколлегий, депутат Верховного Совета… просто красивая женщина. В 2014 году ей бы исполнилось 90.

Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву и тысячу — во сне.
Кто говорит,
что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Именно эти строки принесли ей самую большую известность.
Она была очень разная — Юлечка, как называли её близкие друзья. Очень-очень мужественная — и на фронте, куда пошла добровольно, а потом вернулась после ранения, едва не стоившего ей жизни, и тогда, когда принимала последнее в своей жизни решение. Бескомпромиссная, смешная, наивная, трогательная…
Николая Старшинова, поэта, своего первого мужа, она накормила вместо супа водой, в которой мать варила картошку в мундире, с остатками картофельной шелухи. Было тяжёлое послевоенное время, когда ели, не разбирая вкуса, и Юля подумала, что это грибной суп. Николаю, тем не менее, понравилась пересоленная еда, и только через пятнадцать лет, когда они развелись и пошли после суда в ресторан — обмыть эту процедуру, она призналась в ошибке.
Красивая девушка мечтала «сменить шинель на платьице», но ещё несколько лет ходила в шинели и гимнастёрке, потому что не было денег на наряды.
Это потом Марк Соболь скажет Юле об её втором муже, Алексее Каплере: «Он стянул с тебя солдатские сапоги и переобул в хрустальные туфельки».
В Верховный Совет Юлия Друнина пошла, чтобы защитить армию, которую начали оплёвывать. Не имея сил защитить идеалы своего поколения, поняв, что ничего существенного для своих боевых товарищей она сделать не может, Юлия перестала ходить на заседания Верховного Совета, а потом и вышла из депутатского корпуса…
В августе 1991 года Юлия Друнина вместе с другими россиянами защищала Белый дом. А через три месяца, 20 ноября, ушла из жизни добровольно.
Николай Старшинов считал, что уйти она хотела не старой и беспомощной, а здоровой, сильной и красивой. Наверняка в его памяти всё ещё жила юная 20-летняя Юлечка. Такой он её запомнил и поэтому объяснял её добровольный уход из жизни чисто женскими мотивами:
Я знаю, что Алексей Яковлевич Каплер относился к Юле очень трогательно — заменил ей и мамку, и няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя. Но после смерти Каплера, лишившись его опеки, она, по-моему, оказалась в растерянности… Вообще она не вписывалась в наступавшее прагматическое время, она стала старомодной со своим романтическим характером.
Наверное, и в этом была одна из причин. Но как объяснить тогда записку на входной двери дачи, обращённую к зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию, и вскройте гараж»? (В гараже она отравилась выхлопными газами автомобиля). Это слова очень мужественного человека!
… Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня. 20.11.91

Из стихотворения «Судный час»:

… Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Всё ж крещёная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, —
За избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

Алексей Каплер был старше ее на двадцать лет. К моменту их встречи были уже отсняты популярные в ту пору кинофильмы по его сценариям, он был уже известен вдумчивой «Кинопанорамой», за плечами остались десять лет воркутинских лагерей как расплата за влюбленность в него дочери «отца всех народов» Светланы Алиллуевой.
Алексей Каплер был без ума от женщин, а те теряли из-за него голову. О бесчисленных романах этого любвеобильного мужчины можно было бы написать целые тома. Но последний и самый толстый был бы непременно посвящен его самой большой любви — поэтессе Юлии Друниной.

 С поэтессой Юлией они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году, где Каплер преподавал. Ей было 30, Каплеру – 50. Любовь вспыхнула внезапно. Оба были женаты. Шесть лет они боролись с этим чувством, но в итоге сдались и ушли из семей. А в 1960 году поженились....

Каплер не дожил до своего 75-летия всего месяц. После его смерти Друнина растерялась, не зная, как теперь жить. Без него она прожила еще 12 тягостных лет. А 20 ноября 1991 года ушла из жизни – добровольно... Жестокий мир Друнина оставила «дельцам с железными локтями». И добавила: «Лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле…» В гараже она отравилась выхлопными газами автомобиля. Прежде чем пустить газ, она дописала книгу, одна из глав которой стала признанием любви к Алексею Каплеру.