В Храм Божий по утру зайдя,
cклонюсь к иконе скорбной тенью,
К ней припаду, одно моля: -
"о, Господи! Дай мне терпенья!
В Твоём я доме странный гость.
Ты знаешь, редко здесь бываю.
Быть сильной мне не удалось,
и я о помощи взываю".

Трепещет пламя у свечей,
дрожит от моего дыханья.
Молитв не знаю и речей -
прости же мне моё незнанье.
Поёт в тиши церковный хор,
старухи в ветхом облаченьи,
Ведут с Тобою разговор и
просят у Тебя прощенья.

А я, притихнув в уголке,
ловлю движенье губ бескровных,
И крест держу в своей руке,
что куплен в лавке был церковной.
С иконы смотрит светлый лик -
твой лик божественный и нежный.
Молчу, но Ты услышишь
крик Души встревоженной, мятежной.

Молчу. Но Ты услышишь вопль,
что заглушает песнопенья.
Моя молитва – это боль, и страх,
и муки откровенья.
Моя молитва - это плач:
так скрипка жалобно рыдает,
Когда старательный скрипач
смычком по струнам ударяет.

Моя молитва – это вой:
так старая скулит волчица,
Когда под бледною луной ей,
одинокой, всё не спится.
Я приползла к Тебе , в Твой дом,
как зверь потрепанный и драный,
На сердце зализать своем
незаживающие раны.

Оно скулит. Оно болит,
не прекращая, днём и ночью.
От всех измен, от всех обид...
и от предательств кровоточит.
Молчу. И нужно ль говорить о том,
о чём смолчать бы рада?!
Пришла терпенья попросить,
а больше ничего не надо...