Изучение государственной идеологии Румынии, как и любого другого государства, необходимо для здравой оценки воззрений ее правящих кругов в настоящее время и прогнозирования ее действий в будущем.

Террор, обрушенный в 1918-1919 гг. на население Бессарабии войсками и полицией Румынии, православного государства, созданного в 1859 г. при решающем участии российской дипломатии, осенью 1916 г. спасенного русскими от военного разгрома, стал неожиданностью не только для бессарабцев, но и для руководства Советской России.
Выдавая свою неосведомленность по части государственной идеологии соседнего с Россией государства, нарком иностранных дел Г.В. Чичерин пытался объяснить его масштабы и жестокость классовой ненавистью буржуазии к трудящимся. В Бессарабии, заявил он осенью 1919 г., царит «самый безудержный варварский белогвардейский террор» .

Но откуда взялась ненависть к крестьянам и рабочим Бессарабии у жандармов и солдат – выходцев из нищих румынских крестьян? Была ли эта ненависть классовой? Почему румынские солдаты и офицеры, жандармы и функционеры полиции грабили, пытали и убивали бессарабцев независимо от их социального положения и национальной принадлежности? В годы Второй мировой войны жестокость террора, развернутого румынскими оккупантами в Молдавии и на Украине, вновь превзошла все, чего ожидали современники от румынской армии и полиции – даже учитывая то, что они творили в Бессарабии в 1918-1940 гг. Очевидно, у политики Бухареста, проводимой на оккупированных территориях, имелась идеологическая основа, воспринятая широкими кругами населения Румынии. В чем же суть государственной идеологии Румынского королевства? Не рассматривая специально весьма сложный вопрос о румыно-венгерских межэтнических и этиногосударственных отношениях, рассмотрим самые важные черты идеологии Румынского государства XIX – первой половины ХХ века.

Антимолдавизм

Государственная идеология Румынии, румынизм, сформулированная в первой половине XIX столетия в Трансильвании, зоне острых межэтнических и религиозных противоречий, изначально служила межнациональному размежеванию. Ядром исторической концепции румынизма является положение об общности происхождения, языка и исторических судеб валахов и молдаван. На все известные в истории восточнороманские этносы, – молдаван, валахов (мунтян), аромунов (куцо-влахов), мегленитов, истриотов, далматинцев, – адепты румынизма распространяют этноним «румыны», возникший только в XIX столетии. Поэтому румынизм не был рассчитан и на уважение культурной самобытности молдаван, живущих к востоку от Карпат.

Антимолдавизм интеллектуальной элиты Румынии имел социальные корни. В Объединенном государстве Валахии и Молдавии культурное доминирование олтянского субэтноса, проживающего западнее речки Олт между Дунаем и Карпатами, обеспечивало его бюрократии преобладание в экономической и политической жизни страны. Румынизм был призван обосновать социальную маргинализацию остальных этнокультурных сообществ Румынии и навязывание им культурных стандартов Олтении. Но молдаване обладали территориальностью, исторической памятью, молдавскими культурными традициями, с которыми, как свидетельствует творчество Алеку Руссо, Иона Крянгэ, Богдана Петричейку Хашдеу, Илие Богдана и многих других писателей и историков , расставаться не желали. Поэтому в правящих кругах Румынии изначально утвердился дух антимолдавизма. 25 ноября 1866 г., когда молдаванин Михаил Когэлничану, один из творцов «Объединения» и бывший глава правительства Объединенного государства Валахии и Молдавии, упомянул в парламенте о присутствии в зале депутатов-молдаван, мунтяне (валахи) грубо оборвали его выкриками: «Мы все румыны, нет молдаван». Cамо имя Молдавии мунтяне заменяли эвфемизмом «Партя динколо де Милков» («Часть [страны] по ту сторону [реки] Милков»). Отношение мунтян к молдаванам М.Когэлничану публично называл предвзятым . Поскольку как общерумынские были представлены мунтянско-олтянские культурные образцы, молдаване были поставлены в положение имитаторов, обреченных вечно оставаться догоняющими. Таким образом, румынизм изначально предполагал нетерпимость к молдавской национальной идентичности. К концу ХIХ в. в Пруто-Карпатской Молдове молдавский этнокультурный «партикуляризм», лишенный национально-государственной перспективы, румынизаторам удалось преодолеть.

Отношение правящих кругов Румынии к молдаванам и другим этносам Бессарабии сформулировал румынский маршал и глава правительства (1918 г.) Александру Авереску: «Хотим Бессарабию без бессарабцев». Историк Н.Иорга, которому также приписывают авторство этой фразы, подобным образом определил отношение Румынского государства к венграм и другим национальным сообществам Румынии – евреям, русским, украинцам, болгарам, гагаузам. В Бессарабии 1918-1940 гг. румынские войска и полиция вели себя как в завоеванной, но не покоренной стране: без суда и следствия расстреливали неугодных, избивали и грабили население. В отличие от других провинций Румынии, в Бессарабии на протяжении всего периода оккупации сохранялось чрезвычайное положение, а карательные службы применяли истязания и пытки. Писатель и видный политик Румынии молдаванин Константин Стере определял румынскую политику в Бессарабии как «беспощадную войну против самой мирной румынской провинции» .

Раскрыл К.Стере и несостоятельность концепции «антибольшевизма» при попытках оправдать румынскую политику в Бессарабии. «Любое проявление недовольства, любая попытка добиться справедливости, любой протест, даже любая жалоба, – обличал он в 1930 г., – находили краткий, но всеобъемлющий ответ: большевики! Каждый бессарабец, от ребенка в колыбели до старика на пороге могилы, живет сегодня под вечной угрозой быть объявленным «большевиком» для удобства «культуртрегеров» и носителей [румынской] государственной идеи» .

Декларативно причислив молдаван к категории «румын», официальный Бухарест отказал им даже в статусе второго по значению этноса страны. Таковым, при всей конфликтности румыно-мадьярских отношений, являлись трансильванские венгры, располагавшие традициями легальной политической борьбы и поддержкой венгерской дипломатии.

Лишая молдавский народ субъектности, оккупанты упразднили в 1918 г. Молдавскую Демократическую Республику учрежденную в декабре 1917 г. Молдавская культура перестала быть фиксированной и признаваемой реальностью. Молдаванам не было оставлено возможности публично подчеркивать какие-либо свои культурные особенности, поскольку ни одна из них не была достойна уважения с точки зрения доминирующей румынской культуры. С 1 января 1919 г. было запрещено молдавское кириллическое письмо. Язык молдаван, избежавший реформирования по стандартам Трансильванской лингвистической школы, румынские власти объявили «мужицким», отсталым, «испорченным румынским» и попытались изъять из обращения лингвоним «лимба молдовеняскэ» («молдавский язык»). И, наконец, несуществующей была объявлена сама молдавская нация. Молдаван стали именовать «румынами», либо – поскольку от молдавской идентичности они отказываться не спешили, а их этнокультурные отличия от жителей собственно Румынии были очевидны, – «бессарабскими румынами» . Антимолдавский шовинизм породил в среде румынских функционеров этнические ругательства: «Молдаванин – бычья голова», «бессарабская вошь» и др.

Национальное отступничество, включая публичное признание себя «румыном» и имитацию олтянского произношения, не обеспечивало молдаванам включения в категорию олтян и подлинного национального равноправия. Выбор, поставленный перед молдаванами официальным Бухарестом, был четок: отказ от молдавской идентичности, от молдавской культурной традиции, примирение с унизительным статусом маргиналов румынской нации, признание себя отсталой ее частью, – причем без шансов добиться подлинного национального равноправия, – либо защита молдавского языка, исторической памяти, молдавского национального сознания.

Курс правящих кругов Румынии на ее превращение в моноэтничное государство был несовместим с приверженностью молдаван молдавским национальным ценностям. Молдаване не стали опорой румынской власти в деле румынизации Бессарабии . Фактором сплочения молдаван с русскими и другими национальными сообществами Бессарабии стало их равенство в бесправии. По своим социально-политическим воззрениям и поведению рабочие-молдаване ничем не отличались от бессарабских рабочих других национальностей. Крестьянство презирало румынскую власть и ее служителей, хранило молдавскую речь и молдавское национальное сознание, молдавский фольклор, традиции Молдавской церкви. Крестьяне и рабочие-молдаване участвовали в Хотинском и Бендерском восстаниях, в других массовых выступлениях протеста. Согласно румынской переписи 1930 г., молдаване и румыны составляли 56% населения Бессарабии и только 31,5% жителей городов . Доля молдаван среди коммунистов Бессарабии уступала их доле среди населения области, но превосходила их процент среди горожан. Если в Румынии в коммунистических организациях преобладали евреи и венгры, то в Бессарабской организации молдаване составляли 40%, русские и украинцы – 35%, а евреи – 25% участников . Молдавская интеллигенция изыскала легальную форму этнокультурного сопротивления – движение бессарабских регионалистов .

Антиславянский шовинизм

Отношение румын к венграм – католикам и протестантам формировали румынские националистические круги Трансильвании. Но румыны, как и русские , – народ православный. На протяжении двух веков русские воевали за освобождение православных молдаван и валахов от мусульманского ига. Начало европеизации Дунайских княжеств, – начиная с Органических регламентов, первых их конституций, – положили реформы, осуществленные в 1828-1834 гг. под руководством русского генерала П.Д. Киселева, в 1849 г. русские спасли трансильванских валахов (будущих румын) от резни, развязанной венгерскими революционерами, и оградили от турецкой оккупации Молдавское княжество. В 1859 г. объединение Дунайских княжеств было осуществлено усилиям российской дипломатии. В 1877–1878 гг. русские поддержали Румынию в ее борьбе за независимость, обеспечили ей участие в победоносной войне, а затем передали Добруджу, предоставив выход к морю. В сентябре 1916 г. русские войска оградили от оккупации часть Пруто-Карпатской Молдовы и спасли румынскую государственность. Поэтому распространение в румынском обществе вражды к православным славянским народам следует признать явлением иррациональным, исторически, экономически, социально и политически никак не обоснованным.

Процесс внедрения антирусских стереотипов в массовое сознание валахов и молдаван был запущен еще в 30-е гг. XIX в. Враждебные клише восприятия России и русских у нового поколения населения Дунайских княжеств формировала в основном школа. В воспоминаниях о временах Крымской войны румынский писатель Нику Гане приводит свидетельство: «Имел я тогда непримиримую досаду на Россию, обретенную за школьными партами, и всеми фибрами души желал, чтобы она была побита. Что мы можем от этого выиграть, я не мог отдать себе отчета. Знал, что слова Француз, Англичанин, Итальянец звучат лучше для моего уха лучше, чем слово Русский, которое пробуждает в моем уме представления о некультурном народе. И потом, Россия забрала у нас Бессарабию и столько раз оккупировала нас своими армиями, в то время как остальные державы нас не беспокоили. Такое читал я в школьных книгах. О! Бедная Россия, не знала она, какого ужасного противника она во мне имела». Любое культурное заимствование из России находилось в то время под подозрением . Очень трудно было говорить в Румынии о России «без ненависти, без пристрастия и без предрассудков» уроженцу Ясс греческого происхождения Д.К. Морузи, автору книги «Русские и Румыны», прожившему в Бессарабии 18 лет и одержимому желанием сделать ее «румынской» землей. Для него Россия – «страна северного ветра, мрака и печали». Главное его определение России – «хищная». .

Антирусские постулаты румынизма противоречили историческому опыту румын и их предков, поэтому даже классик румынизма Петре Панаитеску в книге «История румын», изданной в 1943 г., в период военно-фашистской диктатуры и войны против России, не оставил места для сомнений: само возникновение румынской нации явилось следствием волошско-славянского этнокультурного синтеза. Он признавал славянское присутствие в Карпато-Днестровских землях не только в VI–XIII, но и в XVI –XVIII вв., славянский характер множества топонимов и гидронимов Румынии, славянское влияние на формирование румынского языка. У славян, констатировал историк, румыны позаимствовали христианство, а также свою «старинную социальную и политическую организацию». В войнах, проходивших на территории Дунайских княжеств молдаване и валахи выступали на стороне русских . Поэтому вторжение румынских войск в 1918 г. в Бессарабию и, особенно, жестокость румынских офицеров и солдат, оказалась для жителей Бессарабии неожиданностью. Между тем отчуждение румынской нации от России было заложено в саму идею румынизма.

С целью отчуждения «румынского рода» от славянского мира, особенно от России, круги, формирующие идеологию Румынского государства, предали забвению исторические заслуги России перед валахами и молдаванами. Российскую общественную модель, близкую к социальным условиям Румынии, адепты румынизма отвергли только потому, что она была русской.

Процесс был инициирован еще до объединения Валахии и Молдавии. Органические Регламенты, открывшие княжествам пути капиталистического развития, румынисты уже два десятилетия спустя трактовали как препятствия прогрессу страны, навязанные «румынам» Россией. Ввод в 1849 г. русских войск в Трансильванию, предпринятый Николаем I во спасение православных валахов от террора венгерских революционеров, они очернили ярлыком «интервенция», а возврат в состав России в 1878г. полосы земли севернее дельты Дуная взамен Добруджи, – в результате чего Румыния получила выход к Черному морю, – возвели в ранг национальной трагедии румын. С конца 70–х годов румынисты приступили к демонизации образа России, прибегая к антиславянской риторике. В 20-е – 30-е гг. ХХ в. на русских, не успевших оказать Румынии должную, по мнению румын, помощь, румынская историография возложила вину за разгром румынской армии в 1916 г., а также за проблемы, созданные Румынии выходом России из войны вследствие революции 1917 г.

Идеологи румынизма «обосновывали» притязания Бухареста на Бессарабию, а правящие круги только что созданного государства строили планы территориальных захватов. В 1883 г. глава румынского правительства И.К. Брэтиану предложил германскому канцлеру Отто Бисмарку союз Румынии против России при условии, что Тройственный союз поможет румынам получить границу по Днестру . В начале ХХ в. историк Николае Иорга пустил в оборот формулу румынского национализма: «Румыния [есть государство] румын, только румын и всех румын» , нацеленную на ассимиляцию меньшинств и аннексию Трансильвании, Бессарабии, других областей.

В начале ХХ в. секретная служба Румынии предприняла попытку создать в Бессарабии прорумынскую партию, сепаратистскую по отношению к России. Попытка провалилась по причине неприятия румынского национального проекта молдаванами , но антирусские установки и мифы ведущих групп интеллигенции проникали в крестьянство и другие слои населения Румынии. Курс на отчуждение румын от России, принятый в XIX в., идеологически подготовил вторжение румынской армии в Бессарабию в 1918 г. Запрет традиционной молдавской письменности в декабре 1918 г. был мотивирован шовинистически – тем обстоятельством, что буквы – русские .

Сея в румынском народе вражду к меньшинствам, румынизаторы требовали от них «любви» к румынам. «Меньшинства, за небольшими исключениями, – обличал в 20-е годы русских, болгар, евреев, немцев, гагаузов Бессарабии историк Онисифор Гибу, – относятся к нам скорее враждебно, чем дружелюбно» . Бравируя незнанием русского языка, рассуждал о нем в 30-е гг. писатель Гео Богза: «Полагаю, что ни одному языку на свете не свойственны так стенания, плач, как русскому языку». Все русское – внешний вид русских, их манеру одеваться, обувь, традиции, – он подверг осмеянию. Бессарабию, «полосу земли вдоль Днестра от Хотина до Аккермана», где живут русские, он назвал «зоной смерти» . Даже в 1944 г., когда советские войска вступили в Бухарест, о русских с высокомерием невежественного культуртрегера размышлял идеолог румынизма К.Рэдулеску-Мотру: «Этот народ с хаотической душой устрашает меня. Стою перед ним как перед непроницаемой мглой. Передо мной зверь или ребенок? Ребенок жестокий, как все дети, несомненно, но с душой человеческой, или передо мной неоформленная душа, подобная предрассветному туману? Пытаюсь заключить его в точный контур, но он ежеминутно меняет свою форму» .

Для современных исследователей господство антирусских стереотипов в румынском сознании очевидно. «Эта неспособность понять русскую душу у нас почти всеобщая, – констатирует Леонте Иванов, – Россия здесь или не была понята, или пробуждала страх, или была воспринята при посредстве мифологизированных представлений, не всегда выявленных. Если еще учесть, что определенные исторические конъюнктуры акцентировали этот страх, можно отыскать одно из объяснений тому факту, что русские не слишком любимы на этом пространстве» . Вероятно за то, что они сделали для румын и их предков.

В межвоенный период ассимиляция меньшинств стала стержнем национальной политики Румынии. Даже либеральная фракция правящего класса Румынии не соглашалась с определением Румынии как полиэтничного государства, поскольку румыны, якобы, были единственным автохтонным населением на территории страны, а другие народы – пришлыми . Поскольку в Бессарабии русский язык, русская культура с XIX в. преобладали в городах и во многом сохранили свои позиции в годы румынской оккупации , главным показателем действенности политики румынизации населения стали результаты, достигнутые на пути сокращения функционального пространства русского языка. С первых месяцев оккупации Бухарест выдерживал в Бессарабии курс на социальную маргинализацию русских, украинцев, евреев, гагаузов, болгар.

Этническая чистка в государственной администрации Бессарабии была проведена под предлогом незнания местными служащими румынского языка; при этом были уволены и молдаване, лояльность которых Румынии вызывала сомнения. Затем последовали закрытие школ, функционирующих на русском языке, отказ населению области в праве использовать русский и другие родные языки в администрации и суде, запрет употреблять церковнославянский и русский языки в богослужении и церковном обиходе. В 30-е гг. кадровая политика Бухареста в Бессарабии заключалась в вытеснении служащих, принадлежащих к национальным меньшинствам, из государственной администрации, ущемление их в праве на труд и принуждение к румынизации фамилий . В 1938 г., после установления королевской диктатуры, был запрещен выпуск печатной продукции на всех языках, кроме румынского. Газеты, выходившие на русском, немецком, еврейских (идиш и иврит) языках, были закрыты.

Все легальные партии Румынии поддерживали политику румынизации . Румынские правительства, независимо от их партийного состава, поощряли дискуссии относительно принятия закона «numerus valahicus», «numerus clausus», «о защите национального труда» – о введении для национальных меньшинств процентной нормы в университетах, в промышленности и администрации. В 1934 г., когда в Германии пришли к власти нацисты, правительство Г.Тэтэреску пошло на принятие Закона об использовании румынского персонала на предприятиях. Он устанавливал, что в экономике, промышленности, торговле и минимум 80% персонала и 50% администраторов должны составлять лица румынского происхождения . Закон был нацелен на усиление дискриминации компактно проживающих меньшинств в Бессарабии, Северной Буковине, Трансильвании. В 1936 г. Г.Тэтэреску рядом административных решений поддержал курс на удаление национальных меньшинств из сферы свободных профессий, из финансов и экономики ; «нерумынам» был ограничен доступ к образованию.

Система образования была нацелена на формирование у молодежи румынских шовинистических воззрений. В школах, вспоминает член-корреспондент АН Молдовы Рубин Удлер, «культивировались национализм, ненависть и презрение к другим народам. В течение восьми лет учащимся внушали, что румыны – прямые потомки римлян, что в юго-восточной части Европы они – самые древние жители, оплот европейской цивилизации, что румыны со всех точек зрения превосходят славян (русских, украинцев, болгар, поляков и др.) и венгров, появившихся в Паннонии и Трансильвании почти на 1000 лет позже румын, но угнетавших румын в течение столетий и т.д.». «Научно» обосновывали учителя-кузисты и легионеры вражду к евреям, внушая детям мысль, что евреев нужно уничтожить или изгнать из страны .

Конституция от 24 февраля 1938 г., составленная по образцу Конституции фашистской Италии, легализовала шовинизм как главный принцип государственной политики Румынии. На правительственные и ответственные административно-хозяйственные должности надлежало допускать только лиц румынской национальности. Только румыны были вправе владеть земельной собственностью и недвижимостью на селе. Национальну политику власти выстраивали в соответствии с лозунгом румынского шовинизма: «Румыния – для румын!». И только для румын. Правительственная печать твердила о засилии в стране иностранцев и национальных меньшинств .

Еще более активизировались правые национал-радикалы с началом мировой войны. Стремясь обеспечить своей политике их поддержку, король Кароль II принял ряд законодательных актов, направленных на дальнейшее ограничение прав национальных меньшинств. 22 июня 1940 г., в день, когда Франция, главный гарант удержания Бессарабии в составе Румынии, капитулировала, был опубликован королевский декрет №2557, согласно которого государственными служащими могли быть только члены королевской Партии нации . Это был запрет допускать «нерумын» на государственную службу, включая армию.

Концепция «иудео-большевизма»

Насаждение вражды к православным славянским народам встречало в румынском обществе неприятие, поэтому меры по ужесточению дискриминации национальных меньшинств правительственные круги представляли как направленные прежде всего против евреев. Эта политика имела свою предысторию. Румынский антисемитизм пережил пору подъема в середине XIX в., когда еврейское население Румынии быстро увеличивалось за счет иммиграция евреев из Австро-Венгрии. Они занимались в основном ремеслом и торговлей, составили едва ли не большинство среди врачей, адвокатов, журналистов. Условия социальной конкуренции провоцировали национализм. Румынский писатель-классик Богдан Петричейку Хашдеу утверждал, что евреи провоцируют экономическую разруху, поскольку им свойственны «стремление зарабатывать без труда, отсутствие чувства достоинства и ненависть ко всем народам» (1866 г.).

Предоставление правителем Объединенного государства Валахии и Молдавии князем Александром Кузой избирательных прав некоторым категориям евреев породило оппозицию, которая способствовала его свержению с престола (1867 г.). И консерваторы, и либералы выступили против включения в Конституцию Объединенного государства положения «Религия не может быть препятствием для получения качества гражданина». Премьер-министру Иону Брэтиану принадлежит установочная для румынского восприятия евреев фраза «Евреи имеют целью не менее чем уничтожение нашего национального существования»(1870 г.) . Против интеграции евреев в румынское общество высказывались поэт-классик Михаил Эминеску, романист и эссеист Иоанн Славич, знаменитый историк Александру Ксенопол. В 1866 г. в Бухаресте, Яссах, Бырладе и Романе произошли антиеврейские погромы и беспорядки .

Решающий вклад в распространение в румынском обществе вражды к евреям был внесен в 20-е–30-е годы. «Демократы» Румынии – Национал-царанистская и Национал-либеральная партии, – трактовали евреев как противников своих избирателей. На арендаторов-евреев историки возлагали вину за провоцирование восстания 1907 г. По мнению национал-либералов, евреев следовало удалить от контроля над промышленностью и банковской системой . «Еврейское засилье» обличали поэт и политик Октавиан Гога, идеолог румынского нацизма А.К. Куза, «ветеран национал-христианского движения» философ и публицист, автор концепции «этнократического государства» Никифор Крайник. Историк Н.Иорга в работе «Иудаика», опубликованной в 1937 г., заявил, что евреи не нужны Румынии. Занимаясь свободными профессиями, работая в образовании, науке, литературе, как адвокаты, медики, архитекторы, преподаватели, филологи, философы, журналисты, поэты, критики, утверждал Н.Иорга, евреи «просто изгоняют нас из нашей страны», они «фальсифицируют нашу душу, снижают мораль посредством журналистского и литературного опиума, которым нас пичкают». Историк призывал румын организоваться против евреев «для войны сознания и труда» . Национал-либеральный министр Константин Арджетояну высказался о евреях как о «жидовской гангрене, распространившейся по городам и торгам» .

Самый радикальный вариант идеологии антисемитизма распространяли Лига национал-христианской обороны профессора университета города Яссы А.К. Кузы, а также «Союз Архангела Михаила» и ее военизированное крыло – «Железная гвардия», возглавляемые Корнелием Зелинским – Корнелиу «Зеля» Кодряну. Они проповедовали, отмечено в Заключительном докладе Международной комиссии по изучению Холокоста в Румынии (2005 г.), «антисемитизм настойчивый, насильственный, расистский и религиозный». Главная их идея заключалась в том, что Румынии необходимо тем или иным образом избавиться от евреев. Активное участие евреев в коммунистическом движении Румынии и Бессарабии было использовано румынскими правыми в целях объединения ненависти буржуазных элементов к «большевикам» и традиционного румынского антисемитизма в целях создания и «обоснования» концепции «иудео-большевизма», предполагающей, что носителями коммунистической идеологии являются исключительно евреи. Наибольшую вражду румынские националисты испытывали к евреям Бессарабии – многочисленным, говорящим в основном на идиш и русском. Именно они послужили моделью для формирования у румын стереотипа иностранного еврея .

Распространению вражды к евреям способствовала государственная власть. Согласно закона «О проверке гражданства» от 21 января 1938 г., еврейское население Румынии было поделено на три категории. К первой были отнесены евреи, имевшие румынское гражданство до 1918 г., когда была создана Великая Румыния, ко второй категории – евреи, румынского гражданства не имевшие, но проживавшие на территории Румынии. В третью, самую бесправную. категорию были включены евреи, «оказавшиеся» на территории Румынии в 1918 г., т.е. проживавшие в Бессарабии, Северной Буковине, Трансильвании и других аннексированных областях. К началу 40-х гг. антисемитские настроения достигли в Румынии пика .

Но политика румынизации была неприемлема для всех национальных меньшинств. В отличие от Трансильвании, Баната, Добруджи, Кришаны, где румынское население стало политической опорой Бухареста, в Бессарабии свою национально-культурную идентичность отстаивало и национальное большинство – молдаване. Неприятие национальной и региональной политики Бухареста стало в Бессарабии объединяющим моментом для всех политических сил, здесь уже в 1918 г. началось формирование региональной политической нации – бессарабцев . Поэтому в Бессарабии политика румынизации встретила сопротивление, даже более массовое, чем в Трансильвании с ее традиционно конфликтными межэтническими, межконфессиональными и этногосударственными отношениями. Все бессарабское население расценивалось румынами как нелояльное, всех обвиняли в «большевизме», во всех жителях Бессарабии румынские функционеры видели потенциальных большевистских агентов, а бессарабцев-студентов университетов Румынии подозревали в создании коммунистических ячеек .

На основе рассмотренных постулатов идеологам румынизма удалось сформировать в Румынии политическую нацию и подготовить ее к агрессии против России в 1918 и 1941 гг., к проведению оккупационной политики в Бессарабии и Северной Буковине, а в 1941-1944 гг. – также в Буго-Днестровском междуречье самыми жестокими методами, включая геноцид евреев и цыган. Руководствуясь этой идеологией, а вовсе не приверженностью демократии румынская армия сыграла решающую роль в подавлении Венгерской Советской Республики в 1919 г. и сражалась с венгерскими фашистами после перехода Румынии на сторону антигитлеровской коалиции 23 августа 1944 года.

После Второй мировой войны Румыния осталась одним из немногих государств Европы, проводящим эффективную политику ассимиляции национальных меньшинств. Итоги этой политики впечатляют. В Добрудже доля румын среди населения в 1880–1992 гг. возросла с 28% до 91%, тотальная румынизации области стала фактом. В Трансильвании процент румынского населения с 53,8% (в 1910г.) был доведен до 73,6% (1992г.) . К концу ХХ в. большинство живущих в Румынии немцев и значительная часть венгров эмигрировали в Германию и Венгрию. Более чем 800-тысячное еврейское население страны уничтожено в годы Второй мировой либо покинуло ее в конце столетия. В Румынии осталось несколько тысяч евреев. Получила распространение криптоэтничность.До 90% цыган, более 60% украинцев и 35% русских старообрядцев-липован, помня о своем национальном происхождении, отдают предпочтение государственной идентичности, при опросах именуя себя румынами.

Но главная задача государственной идеологии и национальной политики, построенной в соответствии с ее постулатами, – этнокультурная и духовная гомогенизация румынского общества, – все еще решена не вполне. В самой Румынии румынами охотнее всех именуют себя ромы (цыгане), численность которых, включая криптоцыган, превышает 5 миллионов. Они составляют пятую часть населения страны. Что касается собственно романцев, то они помнят, что прежде всего являются мунтянами, олтянами, молдаванами, арделянами, банатцами, марамурешанами. Несмотря на нивелирующее воздействие школы и СМИ, они сохраняют региональную историческую память, самосознание и этнокультурную специфику, включая диалектные различия в устной речи. Местные деятели защищают интересы региональных сообществ от политики, проводимой Бухарестом. В 1998 г. примар Ясс Константин Симирад предпринял попытку учредить политическую Молдавскую партию.

1. Подробно см.: Фьодоров Г.К. Режим де репрессий сынжероасе (Ку привире ла политика репресивэ дусэ де Ромыния регалэ ын Басарабия ын аний 1918-1940). – Кишинэу. Картя Молдовеняскэ. 1973; ; Stratan V., Gorun A. Moş Ion Roată, Siguranţa şi “Unirea”.- Chişinău-Iaşi. 2003; Стати В. История Молдовы. – Кишинев. 2003. С.285,287-289, 324-234; Шорников П.М. Молдавская самобытность.–Тирасполь.2007. С.230, 231.

2. Подробнее см.: Шорников П.М. Указ. соч., С.170-176.

3. Цит. по: Лунгу В. Политика террора и грабежа в Бессарабии. 1918-1920 гг. – Кишинев. Картя Молдовеняскэ. 1979. С.48.

4. Stere C. Documentări politice. -Bucureşti. Muzeum. 2002. P. 509-511 şi a.; Stati V. Istoria Moldovei în date. -Chişinău. Cartea Moldovei. 2007. P.305-307.

5. Подробнее см.: Шорников П.М. Молдавская самобытность. С. 176-192.

6. Кogălniceanu M. Opere. Vol. IV. Oratorie II. Partea I. 1864-1878. - Bucureşti. Editura Academiei R.S.R. 1977. PР.98, 624.

7.A se vedea: Iorga N. In luptă cu absurdul revizionism magiar. Bucureşti. 1991; Hotare şi spaţii nationale – afirmarea vitalitaţii romănesti.–Galaţi.1996; Istoria Moldovei în date. Elaborată: Vasile Stati. -Chişinău. 1998. P.255

8. Stere C. Documentări politice. -Bucureşti. Muzeum.2002. PР.509-511.

9.Ibid., P. 515.

10. Подробнее см.: Шорников П.М. Молдавская самобытность. С.239-258.

11. Скворцова А. Указ. соч., С. 94.

12. Кустрябова С.Ф. Положение трудящихся и демографические процессы в городах Бессарабии (1918-1940). – Кишинев. Штиинца. 1977. С.50.

13. Очерки истории Коммунистической партии Молдавии. Изд.2-е. – Кишинев. Картя Молдовеняскэ. 1968. С.206; Bruhis M. Rusia, Romănia şi Basarabia. 1812-1918-1924-1940. - Chişinău. Universitas. 1992. P.192-228.

14.Подробно см.: Шорников П.М. Молдавская самобытность. –Тирасполь. 2007. С.258-266.

15.В 20-е гг. среди малорусов, русинов и гуцулов Бессарабии и Буковины этноним «украинцы» в качестве самоназвания еще не утвердился; они называли себя «руськи люди». Молдаване, в том числе запрутские (Leonte Ivanov. Imaginea rusului şi a Rusiei în literatura romănă. 1840-1948. -Chişinău. Cartier. 2004. P.22), не делали четкого различия между русскими и украинцами, считая их одним русским «родом» («de un neam cu ruşii»).

16. Leonte Ivanov. Op. cit., P.253.

17. Moruzi D.C. Ruşii şi Romănii. -Chişinău. 1996.

18. Панаитеску П. История румын. -Кишинев. 1993. С.48, 73, 136.

19. Стати В. История Молдовы. –Кишинев. 2003. С.346.

20. См.: Удлер Р. Годы бедствий. Воспоминания узника гетто. -Pittsburg, Chişinău. 2003. С.49.

21. Подробнее см.: Шорников П.М. Молдавская самобытность. С. 205-208.

22. НА РМ. Ф. 680. Оп.1. Д. 3405. Л.132а.

23. Ghibu O. Trei ani pe frontul basarabean. -Bucureşti. 1996. P.24.

24. Bogza G. Basarabia. Ţară de pămînt. Bucureşti. 1991. PP.17,20,32,98.

25. Rădulescu-Motru C. Revuzuiri şi adăugări. 1945. Vol.III. -Bucureşti. 1999. P.288.

26.Leonte Ivanov. Op. cit., P.26.

27.Скворцова А. Русские Бессарабии: опыт жизни в диаспоре (1918-1940). –Кишинэу. 2002. С.84.

28. См.: Бабилунга Н.В. Население Молдавии в прошлом веке: миграция? ассимиляция? русификация? – Кишинев. Штиинца. 1990.

29. См.: Скворцова А. Указ. соч.,112, 113.

30. Там же. С.114,115.

31. Там же. С.89.

32. Monitorul oficial. - Bucureşti. Imprimeriile statului. 1934. Raport final / Comisia internaţională pentru Studierea Holocaustului în Romănia; preşedintele Comisiei: Elie Wiesel; - Iaşi. Polirom, 2005. Р.30.

33. Raport final . Р.31.

34.Удлер Р. Годы бедствий. Воспоминания узника гетто. – Pittsburgh, Chişinău. 2003. C.118.

35.Лазарев А.М. Молдавская советская государственность и Бессарабский вопрос. – Кишинев. 1974. С.424,425.

36. Raport final.Р.83.

37. Ibid., Р.25.

38. Georgescu V. Istoria ideilor politice romaneşti (1369-1878). Munchen. 1987. PP. 220, 221; Мадиевский С.А. Румынское общество от буржуазных преобразований 60-х гг. XIX в. до 1918 г. Высшие и средние слои. Очерки. Кишинев. 1996. С. 207, 49.

39. Raport final. P.29.

40. Ibid., Р.27-29.

41.Argetoianu C. Memorii. Vol. V. –Bucureşti. 1995. P. 52.

42. Raport final. P.21.

43. Клейман Р., Шихова И. Культурное наследие евреев Молдовы. – Кишинев. 2010. С.8.

44.Подробнее см.: Шорников П.М. Молдавская самобытность. С.258-266.

45. Скворцова А. Русские Бессарабии: опыт жизни в диаспоре (1918-1940). –Кишинэу. Pontos. 2002. С.44.
46. Boia L. Istorie şi mit în conştiinţa romănească. -Bucureşti. 1997. P.216.


Шорников Петр
Историк, доктор истории

http://ava.md/projects/moldova-history/09756-gosud...ogiya-korolevskoi-ruminii.html

Серия сообщений "великая румыния":
Часть 1 - Великая Румыния: мифы и историческая правда
Часть 2 - "Великая Румыния" между Первой и Второй мировыми войнами
...
Часть 9 - Про голод в Румынии в 1932/33
Часть 10 - ЛУПЕНСКИЙ РАССТРЕЛ 1929
Часть 11 - Государственная идеология королевской Румынии
Часть 12 - Голод и болезни в Молдове во время второй румынской оккупации
Часть 13 - Документы о положении Бессарабии в составе Румынии
Часть 14 - Состоялось ли наказание румынских военных преступников?
Часть 15 - Корнелиу Зеля Кодряну
Часть 16 - Румынские «разбойники»

Серия сообщений "румыния":
Часть 1 - С кем нам предлагают объединяться? Более половины жителей Румынии хотят возвращения коммунизма
Часть 2 - eNews: Бэсеску остается президентом Румынии
...
Часть 17 - В Румынии около 100 ромов затеяли драку на вилах и топорах
Часть 18 - Какие книги читают румыны?
Часть 19 - Государственная идеология королевской Румынии
Часть 20 - Славянская письменность
Часть 21 - Негативные стороны румынского имиджа
...
Часть 29 - Румынский депутат: Молдова была наша, но политики ее потеряли
Часть 30 - Голос России: Стратегия румынских элит сводится к попытке обелить память румынских нацистов
Часть 31 - МИД Румынии приветствует расправу над организаторами Дня Победы в Кишиневе

Серия сообщений "Бессарабия":
Часть 1 - Гуранда Иван Афанасьевич. Воспоминания о жизни в Бессарабии
Часть 2 - Бессарабия, год 1917 и далее
Часть 3 - Этнодемографическая и этноязыковая политика Российской империи в Пруто-Днестровском междуречьи в XIX – начале XX века.
Часть 4 - Генезис Бессарабской автономии в составе России ( К 200 – летию присоединения Бессарабии к России )
Часть 5 - Государственная идеология королевской Румынии
Часть 6 - В.Стати: Молдаване просились в состав России с 15 века
Часть 7 - Ужасы в Бессарабии
...
Часть 13 - Документы о положении Бессарабии в составе Румынии
Часть 14 - Дорин Киртоакэ распорядился приспустить флаг над примэрией Кишинева в знак траура о присоединении Бессарабии к России 201 год назад
Часть 15 - Бухарестский мир в истории молдавского народа: аннексия или освобождение?