Цитата сообщения Наталья_П_Коноплева Даша-Дашенька

ЗАПИСКИ ИЗ БОЛЬНИЦЫ
Все же больничные дни тянулись очень уныло.
Пациенты в отделении неврологии... В нашей палате - это бесконечные разговоры о своем давлении, пуканье принесенных с собой тонометров... Это люди, которые болеют давно, постоянно чувствуют боль, ничем не интересуются и не занимаются, замкнулись на своих ощущениях. Краски внешнего мира потускнели и приглушены. Люди, перенесшие инсульт - они тем более всё ещё замкнуты в своей капсуле; они в своем мире - самые главные, все остальное не имеет значения...
В неврологии я вдруг почувствовала себя слишком умной и чересчур много знающей. До неприличия. Все, что говорилось соседками по палате в тех стенах, выглядело банальным, плоским и невыносимо скучным, повторяющимся, как убогий сериал на ТВ.
Что за странный этикет в нашем обществе среди пожилых людей - обязательно сообщать цифры своего кровяного давления всем окружающим, даже малознакомым? И что мы должны при этом отвечать?.. Нигде в мире это не принято. А анализ мочи не пробовали оглашать?
На кровати Елены по соседству теперь разместилась румяная дачница с огромной коробкой, внутри тонометр и всякие приспособления к нему. Она мерит давление каждый час. Час назад было 120/80, а теперь 130/80. Давление поднимается, караул! Заглатывается таблетка, немного позже - еще одна...
Я давно поняла, что не надо сбивать природу с толку ненужными вмешательствами. Природа всегда знает лучше.
К вечеру дачнице становится плохо. Зовем врача, рассказываем про лишние таблетки. Врач делает назначения. Нужно время, чтобы восстановилось равновесие. В это время в проходную пришли родственники. Дальше не пускают из-за карантина. Встречаться с родственниками дачницы идет 82-летняя Анна Васильевна. Быстро приоделась, подкрасила брови, губы и побежала. По-настоящему красивая женщина! Дачница допоздна не велит гасить в палате свет: А вдруг врач придет!
На следующее утро повеселевшая соседка начинает обходить кровати и делая круглые глаза, рассказывает про ужас, который вчера произошел с ее давлением. Люди не знают, как реагировать на этот рассказ: ведь они всё знают, сами звали врача!
Когда очередь доходит до меня, задаю невинный, но глубоко провокационный вопрос:
- А зачем вы мне все это рассказываете?
Дама аж поперхнулась от возмущения:
- Как зачем? У нас в дачном поселке все женщины рассказывают друг другу о своем давлении!
Действительно, с появлением в продаже доступных и удобных тонометров в нашем обществе сложился специфический туземный этикет - вести светскую беседу о своем давлении так же, как о погоде.
Негативные переживания, опасения, мысли, настроения - те же шлаки в организме. Пытаться освободиться от них, вываливая свой негатив на головы ближних - так же неприлично, как совершать свои физиологические отправления на виду у всех.
И еще нельзя забывать непреложный закон науки психологии:
ТО, ЧТО ЗНАЮТ О НАС - ТО С НАМИ И БУДЕТ. Не надо разглашать свои опасения, они материализуются.

Я старалась не включаться в эти странные правила этикета и замкнулась на своем планшете, который все эти дни благодаря друзям на ЛиРу был для меня прекрасным собеседником. Как раз тогда мне встретилась в наших блогах сентенция Константина Райкина про СВОЙ КРУГ. Немного перефразирую его: "Чем больше мы знаем, чем большему учимся - тем труднее найти своих. Круг сужается".
Я здесь не своя, я совсем не нужна, чужая, чужая! Как же стыдно! Я отщепенка. Почти все время приходилось молчать. Чтобы не раздражать. Все, что приходило мне на ум, чтобы вставить в разговор, тоже оказывалось пустым и банальным; и хорошо, что я в очередной раз промолчала.
(Забегая вперед, скажу, что несмотря на замкнутость, я в конце заслужила очень теплые, сердечные проводы, искренние признания в уважении и любви, объятия и поцелуи от своих соседок по палате. Люди все понимают. Только стесняются сказать.)

В один из дней кто-то в палате сказал:
- Опять ОНА по-английски говорит!
Я выглянула в коридор. Там расхаживала маленькая женщина с черной челкой, в белых джинсах и с телефоном около уха. Она быстро-быстро говорила по-французски, и с изрядным акцентом. Так говорят, когда учатся языку не от настоящих носителей языка, а от институтских преподавателей, которые сами получали образование в условиях "железного занавеса", без возможности окунуться в настоящую языковую среду.
В другой раз я шла по коридору, а на лавках сидели - эта маленькая женщина и ее соседка по палате, а напротив - мужчины из соседней палаты. Незнакомка учила их произносить французские слова. Я подсела к ним, и через полчаса мы все, вместе с усатым Димой и толстяком Андреем уже сносно вели несложную беседу по-французски. Необычная, талантливая методика преподавания языка.
Женщина успевала вклинить в свой урок о себе: зовут Даша, послезавтра ей исполнится пятьдесят, она преподаватель французского в институте и еще водила экскурсии иностранцев по Москве...
В июне прошлого года она рассказывала туристам из Франции о Кремле. Пятясь задом, чтобы видеть слушателей, она споткнулась о камень, упала и больше не встала. Перелом позвоночника. Перелом всей жизни и работы. С июня по сегодня она кочует из больницы в больницу.
Жалоб от Даши не было. Это я так пересказала то, что было между словами.
Даша была во всем заводила. Из их палаты то и дело слышались взрывы смеха, забытые народные песни (запевала Даша), иногда чтение вслух.
Она старалась расшевелить и нашу палату. Заходила якобы ко мне поболтать, а потом начинала петь и дирижировать, чтобы ей подпевали. Двое-трое действительно стали подпевать. Даша, уходя, тепло нас хвалила.
Ко дню рождения Даши я купила в больничной лавке (от Свято-Даниловского монастыря) коробочку элитного горького шоколада и приложила к ней визитную карточку. На ней телефон, электронный адрес и фотография - чтобы не забыть, чья это карточка. Я надеюсь, что Даша позвонит.
Занятия французским продолжались, и Даша в промежутках успела поведать, что у нее трое сыновей и пятеро внучек и внуков! И что у нее есть любимый человек, для которого она пишет диссертацию. И что они вместе закончили еще и философский факультет МГУ.
Даша пришла сюда раньше меня, и вскоре ей предстояло выписываться. Поздно вечером она подхватила меня под руку и увела в дальний конец коридора. Впервые она приуныла: как жить дальше. Ей предстоит еще одна операция. Работа потеряна. Любимый человек - не помощник, ему самому нужна помощь. И потом поведала то, что никогда не говорила никому. Как-то догадалась. Что-то почувствовала. Два ее сына благополучны, работают. А третий - блестящий вундеркинд, победитель многих математических конкурсов - на первом курсе сошел с дистанции. Обрушился в болезнь, превратился в овощ.
Я обещала научить ее давать уроки французского по Скайпу, чтобы зарабатывать. Обещала помочь найти переводы. Обещала поддержать. Даша сказала, что после операции обязательно найдет меня.
Наутро два ее бравых сына приехали за Дашей. Вся наша палата стояла в дверях, и мы махали вслед нашей полюбившейся Дашеньке.
Даша-Дашенька, найдись. Даша, позвони!