Память подобна мускулам ног, если ее перестаешь упражнять, она становится дряблой

Наступит день, и ты состаришься, но ты будешь чувствовать, что прожил тысячу жизней, как если бы ты участвовал в битве при Ватерлоо, присутствовал при убийстве Юлия Цезаря, побывал в том месте, где Бертольд Шварц, смешивая в ступке различные вещества в попытке получить золото, случайно изобрел порох и взлетел на воздух (и так ему и надо!). А другие твои друзья, не стремящиеся обогатить свою память, проживут только одну собственную жизнь, монотонную и лишенную больших эмоций.

Мой дорогой внук,

Я не хотел бы, чтобы это письмо звучало слишком наставительно, в духе Де Амичиса, и проповедовало бы любовь к нашим ближним, родине, человечеству и тому подобным вещам. Ты не стал бы к этому прислушиваться (ты уже взрослый, а я слишком стар), так как система ценностей настолько изменилась, что мои рекомендации могут оказаться неуместными.

Смотри вперед – с надеждой, назад – с благодарением, наверх – с молитвой, вниз – с покаянием, внутрь – со вниманием! А вокруг – с Любовью!

Игумен Тихон Борисов

Наука педагогика никогда не была моей сильной стороной. Друзья нашего немного сумасшедшего дома обычно с искренней жалостью смотрят на моего единокровного сына Остапа, заваленного гаджетами и шмотками, заменяющими ему материнское внимание и заботу. Я почти никогда не проверяла сыновних тетрадок и не следила за его успехами в школьных спектаклях. Зато я много путешествовала с ним по миру и охотно позволяла увлекаться всевозможной экзотикой, вроде абсолютно бесполезных в России курсов автодизайна для тинейджеров.

Фото: Юлия Майорова

«Такое впечатление, что вы с Остапом просто два ребенка, которые живут вдвоем, без взрослых, потому что у одного из них есть кредитная карточка» — так оценил мой творческий воспитательный метод приятель, примерный семьянин и счастливый отец четверых детей. Увы, приходится признать, что доля правды в его словах имеется.

В общем, с такими вводными мне ничего не оставалось, как доверить образование единственного сына профессионалам. В результате детальнейшего маркетингового исследования была выбрана одна из школ Швейцарии. Мой 13-летний сын успешно прошел несколько этапов жесткого конкурса и в сентябре должен отправиться на чужбину овладевать знаниями. 

Все это за бокалом шампанского я рассказывала моей подруге Ларисе Эванс. К Эванс вся наша дружеская компания относится с опаской и большим почтением, поскольку она — основатель и владелица ISE,  International School of Etiquette and Art de Vivre. В школе этикета миссис Эванс преподают самые настоящие князья и графини, она может познакомить вас с представителями нескольких королевских семейств, ввести в лучшие дома и добыть приглашение практически на почти любое закрытое мероприятие с участием самой великолепной европейской знати. Эванс невозможно застать в Москве — она то на скачках, то на каких-то графских крестинах, то на charity ball, а то и на церемонии коронации. Кроме заслуженного авторитета  этикет-гуру, у Эванс имеется замечательный сын Филипп, закадычный друг мальчика Остапа.

Воспитание девочек, особенно в семьях, где достаток хоть сколько-нибудь это позволял, было организовано со всем вниманием. Еще до рождения младенца женщина переставала выезжать с визитами, в дальние прогулки и театры. С самого появления на свет ребенок оберегался мамой, бабушкой, кормилицей и няней. Первый выход матери после рождения ребенка - в церковь, где она с мужем благодарила Бога за благополучный исход родов. Дальше надо было думать о крестинах. Мать ребенка не принимала участия в этом обряде, она ждала своего малыша дома.

 

Самые ранние впечатления ребенка были связаны с кормилицей, которая затем могла стать и няней малыша. В старину кормилицу выбирали с большой тщательностью: и чтобы молодая была, да красивая, здоровая, породистая, чистая, чтобы дитя барское любила как свое собственное. А уж выбрав кормилицу, окружали ее вниманием и почетом. Сами мамы, если говорить о женщинах из общества, редко кормили своих детей. Упоминание об этом встречается на страницах романа "Война и мир": "Наташе, после родов первого слабого ребенка, когда им пришлось переменить трех кормилиц и Наташа заболела от отчаяния, Пьер однажды сообщил ей мысли Руссо, с которыми он был совершенно согласен, о неестественности и вреде кормилиц. С следующим ребенком, несмотря на противудействие матери, докторов и самого мужа, восстававших против ее кормления, как против вещи тогда неслыханной и вредной, она настояла на своем и с тех пор всех детей кормила сама."

В самом центре детской площадки, что под моими окнами, вкопан столб. Когда нет малышни, сюда приходят ребята лет по четырнадцать–шестнадцать, привязывают к верхушке столба веревку и закрепляют на ней мяч. Апперкот! – и он взлетает вверх. Сначала лупит по нему один паренек, затем подключается второй, третий – и вот уже мяч не успевает «уходить» от ударов – руками, ногами.

Не случайно употребляю боксерский термин, который означает сильный удар снизу: мне сказали, что, возможно, ребята из секции. Я занимался боксом и знаю, как тренер в зале «ставит» удар и как он самостоятельно отрабатывается на «грушах» и других специальных приспособлениях.

Честерфилд

Письма к сыну

IV

Суббота.

Милый мой мальчик,

Коль скоро ты хочешь, чтобы тебя называли полиглотом, надеюсь, что ты постараешься заслужить право на это имя, а для этого надо быть внимательным и прилежным. Должен тебе сказать, что слова олух и Кола звучат отнюдь не столь благородно, но помни также, что нет ничего смешнее, чем когда человека называют благородным именем, а люди вокруг знают, что он этого не заслужил. Например, было бы неприкрытой иронией назвать какого-нибудь безобразного парня Адонисом (который, как ты знаешь, был до того красив, что сама Венера в него влюбилась), или назвать какого-нибудь труса Александром, или невежду – полиглотом, ибо всякий легко догадается, что это – насмешка. И м-р Поп¹ очень верно замечает:

Мы хвалим дураков лишь смеха ради.

Вслед за поступками, которые заслуживают того, чтобы о них написать, ничто не приносит человеку столько чести и не доставляет ему столько удовольствия, как писать то, что заслуживает прочтения. Плиний Младший (ибо было два Плиния – дядя и племянник) говорит об этом так: «Equidem beatos puto, quibus Deorum munere datum est, aut facere scribenda, aut legenda scribere; beatissimos vero quibus utrumque» («Поистине считаю блаженными тех, кому милостью богов даровано либо делать то, что достойно написания, либо писать то, что достойно прочтения; блаженнейшими же – тех, кому даровано и то и другое» – лат.).

Пожалуйста, обрати внимание на свой греческий язык, ибо надо отлично знать греческий, чтобы быть по-настоящему образованным человеком, знать же латынь – не столь уж большая честь, потому что латынь знает всякий и не знать ее – стыд и срам. Не говорю уже о том, что, отлично изучив греческий, ты гораздо лучше сможешь разобраться в латыни, ведь множество латинских слов, в особенности технических, взяты из греческого. Под техническими словами разумеются слова, относящиеся к различным наукам и ремеслам... Вот почему словарь, разъясняющий термины, относящиеся к различным ремеслам, носит название Lexicon Technicum, или Словарь искусств и ремесел. Прощай.

______________

¹ Кола заболел и умер, ты хочешь, чтобы я оплакивал его судьбу. Но что же я могу сказать о нем? Кола жил. Кола умер – франц.

Честерфилд

Письма к сыну^*

XI

Дублинский замок, 
19 ноября 1745г.

Милый мой мальчик,

<...> Приближаются рождественские каникулы, и я направил к тебе месье Денуайе, чтобы он за это время обучил тебя танцам. Я хочу, чтобы ты особенное внимание обратил на изящные движения рук. К этому надо еще добавить уменье надеть шляпу и подать руку; собственно это и есть то немногое, что должно составлять предмет внимания каждого джентльмена. Танцы сами по себе – занятие пустяшное и глупое, но это – одна из тех упрочившихся глупостей, в которых людям умным приходится иногда принимать участие, а коль скоро это так, то они должны делать все, что при этом положено, умело. И пусть у меня нет ни малейшего желания видеть тебя танцором, но раз уж ты все равно будешь танцевать, мне хотелось бы, чтобы ты танцевал хорошо, так же как хотелось бы, чтобы ты хорошо делал все. Как бы пустяшно ни было начатое тобою дело, но, коль скоро ты уже взялся за него, доводи его до совершенства. И я часто говорил тебе, что мне хочется, чтобы даже в питч и крикет ты играл лучше любого другого мальчика во всем Вестминстере. Например, забота о красоте одежды – большая глупость; и вместе с тем не меньшая глупость не уметь хорошо одеваться – так, как приличествует твоему званию и образу жизни. И это не только не унижает человеческого достоинства, а, напротив, скорее утверждает его: быть одетым не хуже тех, кто тебя окружает; в данном случае различие между человеком здравомыслящим и хлыщом заключается в том, что хлыщ кичится своим платьем, а человек здравомыслящий потихоньку посмеивается над своей одеждой и вместе с тем знает, что не должен ею пренебрегать.

Существует множество таких вот глупых обычаев, в них нет ничего преступного, человек разумный должен с ними считаться и не терять из-за этого хорошего расположения духа. Диоген Киник поступал мудро, презирая их, но в то же время и глупо, позволяя себе это презрение выказывать. Постарайся быть умнее других, но никогда не давай им этого почувствовать. <...>

О моральном законе Канта – 
со школьниками

В нашем городе об Иммануиле Канте все что-то знают. Например, то, что он здесь родился, что он был великий философ, работал в местном университете, был настолько пунктуален в соблюдении распорядка дня, что соседи сверяли часы по времени его прогулок.

Юрий ЯКОВЛЕВ

Мне жалко людей, которые рано перестали верить в сказки, разлюбили зверей и птиц, забыли дорогу в детство. Они редко припадают к незамутненному родничку далекого детства, чтобы смыть копоть обыденности, золотую пыльцу корысти, разъедающую сердце, и туман самообольщения, который плотной пеленой застилает глаза. Куда охотнее люди осуждают поступки своего детства, не замечая их чистоты и цельности. Они снисходительно посмеиваются, пожимают плечами и не пытаются разглядеть в своем детстве то первозданное, кристаллическое состояние души, которое утратили с годами.

Когда папа был маленьким, он ходил в школу, как все дети.
Но все дети приходили к началу занятий. А маленький папа всегда опаздывал. Иногда он опаздывал даже на второй урок. И это очень удивляло учительницу. Она говорила, что такого мальчика в их школе еще не было. А директор сказал, что, наверно, в других школах тоже нет такого ученика.

ЛИРИКА

Петя Тузин, гимназист первого класса, вскочил на стул и крикнул:
— Господа! Объявляю заседание открытым!
Но гул не прекращался. Кого-то выводили, кого-то стукали линейкой по голове, кто-то собирался кому-то жаловаться.
— Господа! — закричал Тузин еще громче. — Объявляю заседание открытым. Семенов-второй! Навались на дверь, чтобы приготовишки не пролезли. Эй, помогите ему! Мы будем говорить о таких делах, которые им слышать еще рано. Ораторы, выходи! Кто записывается в ораторы, подними руку. Раз, два, три, пять. Всем нельзя, господа; у нас времени не хватит. У нас всего двадцать пять минут осталось. Иванов-четвертый! Зачем жуешь! Сказано — не завтракать! Не слышал приказа?
— Он не завтракает, он клячку жует.

Николаю Алексеевичу Некрасову принадлежат мудрые слова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!». Этот наказ поэтам можно смело адресовать и врачам, и поварам, ведь род профессиональных занятий не влияет на гражданскую позицию. Она или есть, или нет. На мой взгляд, человек без убеждений подобен шкатулке без дна. Никчемная вещь! С таким неинтересно разговаривать, собственного мнения он либо не имеет, либо не умеет (не хочет, боится) его высказывать. Хотя известно, что невысказанные убеждения убеждениями вовсе не являются.

Воспитывать гражданина можно уже с четырех-пяти лет и начинать надо с воспитания чувства собственного достоинства, про которое Булат Окуджава писал:

Чувство собственного достоинства – вот загадочная стезя,

На которой разбиться запросто, но с которой свернуть нельзя!

Потому что без промедления, вдохновенный, чистый, живой

Растворится, в пыль превратится человеческий облик твой!

 Даосские притчи.                                              

Мудрую Свинью спросили:

— Почему во время еды ты становишься в пищу ногами?

— Я люблю ощущать еду не только ртом, но и телом, — отвечала мудрая Свинья. — Когда я, насыщаясь, ощущаю прикосновение пищи к ногам, то получаю от этого двойное удовольствие.

— А как быть с манерами, присущими достойному воспитанию?

— Манеры предназначены для окружающих, а удовольствие для себя. Если основа удовольствия исходит от моей природы, то само удовольствие приносит пользу, — объясняла Мудрая Свинья.

— Но ведь и манеры приносят пользу!

— Когда манеры приносят мне больше пользы, чем удовольствия, я не ставлю ноги в еду, — гордо ответила свинья и ушла по своим делам.

Многие думают, что быть царским сыном – завидная участь: делай что хочешь, командуй всеми, приказывай что угодно, и никто тебе слова не скажет! Или хорошо родиться в богатой дворянской семье: вся жизнь – только развлечения, игры и веселье, никакой работы и никаких обязанностей… Только вот все эти дилетантские представления о царях, дворянах и «красивой жизни», мягко говоря, очень наивны. На самом деле не так уж роскошно жилось наследникам престола или просто дворянским отпрыскам.

К концу восемнадцатого века сложились принципы воспитания и обучения императорских детей, и принципы эти, надо сказать, довольно суровы. Вся жизнь наследника престола проходила согласно строгому регламенту. Будущий правитель – это «лицо государства», и к нему предъявлялись самые высокие требования. Первейшая добродетель государя – строжайшая дисциплина духа и тела. Он не имеет права скучать, бездельничать, ныть и жаловаться, демонстрировать плохое настроение… В любой ситуации он обязан сохранять достоинство, и этому учили с раннего детства. Никаких «я хочу» или «я требую», только суровое «ты должен», «ты обязан». О том, как царственных детишек готовили к выполнению государственного долга, рассказывает книга историка Веры Боковой «Детство в царском доме» (с подзаголовком «Как растили наследников русского престола»), выпущенная издательством «Ломоносовъ» в серии «История воспитания».

Даже хорошо воспитанные и послушные дети способны порой закапризничать и отказаться делать то, чего ждут от них родители. Причиной такого протестного настроения может быть усталость или плохое самочувствие (ребенок не выспался или у него болит голова). А может, желание родителей абсолютно не совпадает с детскими намерениями. К примеру, малыш придумал новый маршрут для гоночной машинки и хотел, вернувшись из школы, этим заняться. Но мама требует сначала выучить стих или разобрать учебники на письменном столе.

В любом случае надо поговорить с ребенком. Пожалуйста, не жалейте на это времени! Пусть он объяснит свои «хочу» и «не хочу», а вы постарайтесь понять. Только не надо кричать и обзывать ребенка, так вы только осложните ситуацию.

Капризные дети часто проявляют излишнюю требовательность, настаивая на своем: «Хочу!» Особой капризностью отличаются, конечно, принцессы в сказках. Иногда их каприз доходит до абсурда. В одной из сказок Элинор Фарджон принцесса захотела Луну с неба. Сказка так и называется: «Хочу Луну!».

А вот принцесса из сказки братьев Гримм «Король-Дроздобород» была такой привередливой, что ни один жених не мог ей угодить. О слишком румяном она говорила: «Краснокожий, на рака похожий». О юноше невысокого роста принцесса тоже нелестно отзывалась: «От земли не видать – боюсь растоптать». А о своем будущем муже она прилюдно сказала: «У него борода, словно клюв у дрозда». С тех пор все в округе стали звать его «Король-Дроздобород». И все-таки ему удалось перевоспитать капризную красавицу.