Петр Аркадьевич Столыпин, чье 150‑летие мы празднуем в этом году, — великая фигура в русской истории, несмотря на неоднозначные оценки его личности. В нем видят первого государственного деятеля, пытавшегося установить в России «диктатуру закона»; его же считают самонадеянным реформатором, вовлекшим в аграрную авантюру тысячи крестьян.

Лев Толстой осуждал Столыпина за создание военно-полевых судов, жертвами которых нередко становились невинные люди; а Александр Солженицын считал, что если бы Столыпин не был убит в 1911 году, то он предотвратил бы Мировую войну и захват власти большевиками.

Любопытно, что Столыпин стал вторым после Александра Невского «именем России» в народном телеголосовании 2008 г. Возможно, людей привлекла яркая государственническая позиция премьера времен Николая II, его стремление действовать в интересах страны, опираясь на национальные устои, в том числе и православную веру: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!»

Но есть в биографии Столыпина и еще одна сторона, в оценках которой большинство исследователей единодушны: Петр Столыпин был прекрасным семьянином, отцом, любящим мужем. Несмотря на то что женился он совсем молодым, этот брак был крепким: супруги прожили 27 лет, до самой его смерти; воспитали шестерых детей, при этом двоих, сына Аркадия и дочь Наташу, чуть было не потеряли в результате покушения, организованного революционерами. Из многочисленных воспоминаний современников, и в особенности старшей дочери Столыпина, Марии Бок, становится очевидным, насколько незаменимой была роль отца в традиционном семейном воспитании.

«Бог — наша надежда!» — девиз на дворянском гербе Столыпиных

Петр Столыпин родился 2 (14) апреля 1862 г. в обеспеченной и родовитой дворянской семье. Его отец, Аркадий Дмитриевич Столыпин, принадлежал к древнему дворянскому роду, корни которого восходят к XVI веку. Среди его предков — генералы и офицеры, герои Аустерлица и Бородина. Троюродным братом Столыпину приходился Михаил Юрьевич Лермонтов. Отец Столыпина, как и подобало юноше его положения, с 16 лет находился на военной службе, но при этом, как разносторонне одаренный человек, старался развивать и другие стороны своей натуры. «Дедушка, будучи хорошим музыкантом, с увлечением играл на своем Страдивариусе, — пишет в своих воспоминаниях Мария Бок, — сам писал музыку, и раз у себя дома поставил целую оперу, "Норму", прошедшую с большим успехом. Была у него и студия, где он занимался скульптурой и часто подолгу там работал». Будучи участником Крымской войны, во время обороны Севастополя отец Столыпина познакомился с Львом Толстым и потом часто приезжал к нему в Ясную Поляну.

Мать Столыпина, Наталья Михайловна, урожденная Горчакова (внучатая племянница знаменитого российского канцлера Александра Михайловича Горчакова), не уступала своему супругу ни в родовитости, ни в талантах. Ее семья была весьма близка к придворным кругам и пользовалась вниманием государя Николая I. Наталья Михайловна отличалась образованностью и свободомыслием и была знакома со многими выдающимися людьми своего времени. Мария Бок рассказывает о своей бабушке такой случай: «Однажды в каком‑то заграничном курорте подходит к ней ее приятельница и говорит:

— Милая моя, я понимаю, что тебе приятно поговорить с умным человеком, но нельзя все же так мало внимания уделять наружности. Как можно показываться с мужчиной, настолько плохо одетым и такого вида, как тот, с кем ты сегодня долго ходила по парку. Кто это?

— Да, друг мой, это ведь Гоголь, — ответила бабушка».

Наталья Михайловна по тем временам отличалась редкой мобильностью, она много путешествовала, в том числе вместе с маленькими детьми. Ежегодно она навещала родственников в Германии и Швейцарии. Так, во время одного из своих заграничных путешествий, в Дрездене, она родила своего третьего ребенка, Петра.

Детские годы Петра Столыпина, как и у многих дворянских детей того времени, прошли в загородном имении (сначала в подмосковном Средниково, а потом в литовском Колноберже), где он получил прекрасное домашнее образование. Родители не жалели денег на учебу: известно, что в доме всегда была гувернантка-англичанка, а также учителя французского и немецкого.

Только в 12 лет Петр пошел в гимназию в Вильно (Вильнюс). Он поступил сразу во второй класс и учился довольно успешно. После гимназии, в 1881 г., Столыпин поступает в Санкт-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета, где наряду с физикой и биологией дополнительно изучает юриспруденцию. Известно, что выпускной экзамен у него принимал сам Менделеев. Выслушав блестящий ответ Столыпина, Менделеев начал задавать ему вопросы, и постепенно их беседа переросла в научный диспут. Спохватившись, профессор остановился и схватился за голову: «Боже мой, что же это я? Ну довольно, пять, пять, великолепно!» Интересно, что диссертационной работой Столыпина было исследование о табаке. В отличие от своего отца, он никогда не курил, очень умеренно потреблял спиртное и был абсолютно равнодушен к карточной игре. Зато для своего времени он очень рано женился (в 22 года, еще не кончив курса университета), но для этого имелись основания.

И смерть, и слезы, и любовь

Когда Петр учился в Петербурге, там же в лейб-гвардии Преображенском полку служил и его старший брат Михаил, у которого была невеста Ольга Борисовна Нейдгард (правнучка А. В. Суворова, ее бабушкой по материнской линии была «Суворочка», Наталья Александровна). Обстоятельства сложились таким образом, что Михаил, по разным данным, то ли вступился за честь невесты, то ли за честь некого унтер-офицера, но, так или иначе, он стал участником дуэли с князем Шаховским. Стрелялись с десяти шагов. Шаховской, как старший и более опытный, смертельно ранил Михаила. На смертном одре Михаил просил брата жениться на своей невесте. Потеря брата и жениха тогда очень сблизила Петра и Ольгу, и их свадьба состоялась спустя два года, хотя для этого Столыпину пришлось уйти с IV курса университета (студентам нельзя было жениться) и сдавать экзамены, уже будучи вольным слушателем.

Когда Петр делал предложение, он выразил будущему тестю свои сомнения относительно молодого для женитьбы возраста. На что получил мудрый ответ: «Молодость — это недостаток, который исправляется каждый день». Уже через год после свадьбы в Санкт-Петербурге у молодой четы родилась первая дочь. Не без участия родственников карьера Столыпина стремительно развивалась: он поступает на службу в Министерство земледелия, уже через год получает чин коллежского секретаря, потом становится помощником столоначальника и, наконец, пожалован в звание камер-юнкера, перескочив за два года пять ступенек чиновничьей иерархии. А вскоре Столыпин получает назначение стать уездным предводителем дворянства в Ковно (Каунас) и уезжает туда с семьей на целых 13 лет, самых благополучных в его жизни.

Характерно, что Столыпин не простил Шаховскому смерти брата и вскоре дрался с ним на дуэли. Как прошел поединок — об этом история умалчивает, но, предположительно, Столыпин получил серьезное ранение, отчего до конца жизни его правая рука практически была обездвижена.

«Папа — губернатор»

На посту уездного предводителя дворянства в Ковно у Столыпина впервые проявился талант хозяйственного руководителя, который и привел его к вершинам власти. Круг обязанностей «уездного предводителя» был настолько широк, что это сразу исключало их пунктуальное выполнение. Столыпину приходилось и много разъезжать, и заниматься работой дома. Тем не менее, будучи фактически первым лицом уезда, Столыпин не только добросовестно справлялся со своими обязанностями, но постоянно инициировал новые. Так, например, при Столыпине в Ковно началось строительство Народного дома с ночлежным отделением, чайной, библиотекой и зрительным залом для чтений и спектаклей.

При своей исключительной занятости Столыпин не отдаляется от семьи. Во время его службы в Ковно у него рождаются еще четыре дочери. У жены, конечно же, есть помощницы по хозяйству, но все же, когда надо успокоить безутешного младенца, призывается папа. «Он бережными, нежными, хотя и по‑мужски неловкими движениями берет на руки кричащий и дрыгающий ножками и ручками пакетик, удобно устраивает его на своих сильных руках, — вспоминает его старшая дочь, — и начинает мерными, ровными шагами ходить взад и вперед по комнате. Крик понемногу переходит в тихое всхлипывание, а скоро уже и ничего не слышно, кроме еле уловимого, спокойного дыхания. И мам, и няня, и кормилица — все удивлялись, почему это ребенок ни у кого так скоро, как у пап, не успокаивается».

К работе отца у дочерей Столыпина было выработано исключительно почтительное отношение. Рядом с его кабинетом они говорили не иначе как шепотом. Но дети знали, что в случае необходимости они могут к нему войти, и папа всегда им поможет. Дочь Мария описывает случай, когда никто не хотел «отведать» приготовленные ею в песочнице пирожки. Тогда она пошла к отцу, и тот, выслушав ее, отправился в песочницу прямо из‑за письменного стола. «Так во мне с первых лет моей жизни, — вспоминает Мария, — твердо укоренилось убеждение в том, что пап поймет меня, и никогда он ни одним своим ответом на мои детские, а потом юношеские вопросы не поколебал во мне этой веры».

В своих воспоминаниях Мария Бок не раз отмечает и присущее ее отцу чувство юмора, умение импровизированной шуткой сгладить возникшую острую ситуацию. Однажды на Пасху все большое семейство Столыпиных подкосил грипп. Решено было отменить долгожданный детский бал, и маме пришлось писать всем приглашенным карточки с объяснением. Отец семейства также лежал в полузабытьи от жара, но вдруг, очнувшись и увидев, как жена мучается с этими карточками, пытаясь найти для каждого гостя слова оправдания, вдруг сказал: «А ты не старайся так, а напиши всем одно и то же, но в стихотворной форме, могла бы даже дать напечатать. Например так:

Плохи делишки,

Больны детишки,

И детский бал

Совсем пропал!»

В 1902 г. министр В. К. Плеве неожиданно назначил Столыпина губернатором г. Гродно. Плеве проводил курс на то, чтобы губернаторами были местные земле­владельцы, которые будут лучше заботиться о своем крае, и в отношении Столыпина его надежды полностью оправдались. В Гродно ситуация осложнялась разным по национальному составу населением (аристократия была представлена поляками, а крестьяне были в основном белорусы, была в городе и большая еврейская община). Столыпин проявляет удивительную гибкость в национальном вопросе: он открывает в Гродно еврейское двухклассное народное училище, а также женское приходское училище; проводит ряд аграрных реформ, позволявших крестьянам развивать свое хозяйство, занимается образованием крестьян, в том числе и знакомит их с новыми приемами агротехники. «Бояться грамоты и просвещения, бояться света нельзя, — считал Столыпин. — Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не приведет к анархии…» В то же время он, едва вступив в должность, закрыл Польский клуб, где витали «повстанческие настроения».

Успешная губернаторская деятельность Столыпина не осталась незамеченной Плеве, и в 1904 г. министр готовит Столыпину новое повышение: его назначают губернатором Саратова. Все эти частые переезды были весьма обременительны для большой семьи, Столыпин пытался было даже отговориться этим, но Плеве не хотел ничего слышать ни о каких семейных обстоятельствах.

Столыпин переезжает в Саратов как раз во время разгула революционного террора. Губернаторская должность для террористов была наиболее привлекательной мишенью, но, несмотря на это, Столыпин появляется на людях без оружия и без охраны. За четыре года губернаторства он переживает четыре покушения. Волна террора накрывает его и в Петербурге.

Взрыв

В апреле 1906 г. по личной просьбе императора Николая II Петр Столыпин становится министром внутренних дел. Занимавший этот пост до него В. К. Плеве был убит революционерами. В июле, после роспуска Думы, Столыпин становится и председателем Совета Министров, понимая, чем грозит такое назначение. «Похороните меня там, где меня убьют», — пишет он в своем завещании. И уже в августе на его даче на Аптекарском острове двое эсеров-смертников взрывают две бомбы. 33 человека погибли, дочь Столыпина Наталья чуть не осталась без ног, и чудом остался жив его единственный сын Аркадий. На глазах у Столыпина оторвало голову у его посетителя, при этом сам министр остался физически цел, но что пережил он за это время! Дочь его Мария пишет: «Пап косвенно приписывал себе вину за эту кровь и эти слезы, за мучения невинных, за искалеченные жизни и страдал от этого невыносимо. Это единственное время с тех пор, как пап стал министром, что я свободно, как в детстве в Ковне, входила в его кабинет. Я всем своим существом чувствовала, что я ему нужна. Мам не было дома, и, не находя поддержки в близком существе, ему трудно было бы, несмотря на все свое самообладание, найти в себе, в первые дни после взрыва, достаточно сил для работы. А он не только нашел их вскоре, но, не прерывая работы ни на один день, стал еще энергичнее вести свою линию».

Именно после взрыва на Аптекарском были приняты правительством беспрецедентные меры по борьбе с революционным террором. По «Закону о полевых судах», вышедшему тогда, за очевидно преступные действия предполагалось выносить преступнику приговор в течение суток. По разным данным, за 1906–1911 годы по этому закону было казнено до 6 тысяч человек, а к каторжным работам приговорены 66 тысяч. Казнь в основном осуществлялась через повешение, и это дало основание кадету Родичеву назвать виселицу «столыпинским галстуком». Выражение пошло гулять по России, поскольку все эти жесткие меры вызвали у народа волну озлобления (один из ярких примеров этого — Чапаев, который не простил правящему сословию смерть старшего брата).

Выстрел

Среди тех, против кого направлял свои силы Столыпин, был и Распутин. Столыпину категорически не нравилось усиливавшееся влияние «старца» при дворе. Он добился временной высылки Распутина из Петербурга. Но это охладило его отношения с императором. Как‑то в беседе с дочерью Столыпин рассказал, что ответил ему государь на вопрос о Распутине: «Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, но пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы».

Доподлинно неизвестно, насколько эта размолвка связана с тем, что террористам все‑таки удалось вскоре привести в исполнение свой замысел. Произошло это в Киеве, куда 9 сентября 1911 г. Столыпин приехал по случаю открытия памятника Александру II. Вечером в оперном театре на глазах у Николая II, его супруги и дочерей, при огромном количестве военных и полиции эсер Богров выстрелил в Столыпина, и тот скончался через несколько дней.

Как многие духовные люди, Столыпин предчувствовал свою смерть. Накануне отъезда в Киев он гулял по саду со своей семьей и, обращаясь к жене, вдруг обронил: «Скоро уезжать, а как мне это тяжело на этот раз, никогда отъезд мне не был так неприятен».

Многое из того, что было задумано Столыпиным, только сегодня получает историческую и политическую оценку, но не менее высокой оценки заслуживает вся жизнь семьи Столыпиных, которая и сегодня может быть примером для семей, желающих возродить русские традиции воспитания.