Николай Михайлович Языков 

 

О вы, которые хотите
Преобразить, испортить нас
И онемечить Русь, внемлите
Простосердечный мой возглас !

Кто б ни был ты, одноплеменник
И брат мой: жалкий ли старик,
Её торжественный изменник,
Её надменный клеветник;

Иль ты, сладкоречивый книжник,
Оракул юношей-невежд,
Ты, легкомысленный сподвижник
Беспутных мыслей и надежд;

И ты, невинный и любезный,
Поклонник тёмных книг и слов,
Восприниматель достослезный
Чужих суждений и грехов;

Вы, люд заносчивый и дерзкой,
Вы, опрометчивый оплот
Ученья школы богомерзкой,
Вы все - не русский вы народ !

Не любо вам святое дело
И слава нашей старины;
В вас не живёт, в вас помертвело
Родное чувство. Вы полны

Не той высокой и прекрасной
Любовью к Родине, не тот
Огонь чистейший, пламень ясный
Вас поднимает; в вас живёт !

Любовь не к истине, не к благу !
Народный глас - он Божий глас, -
Не он рождает в вас отвагу:
Он чужд, он странен, дик для вас.

Вам наши лучшие преданья
Смешно, бессмысленно звучат;
Могучих прадедов деянья
Вам ничего не говорят;

Их презирает гордость ваша.
Святыня древнего Кремля,
Надежда, сила, крепость наша -
Ничто вам !  Русская земля

От вас не примет просвещенья,
Вы страшны ей: вы влюблены
В свои предательские мненья
И святотатственные сны !

Хулой и лестию своею
Не вам её преобразить,
Вы, не умеющие с нею
Ни жить, ни петь, ни говорить !

Умолкнет ваша злость пустая,
Замрёт неверный ваш язык:
Крепка, надежна Русь святая,
И русский Бог еще велик !

 

1844г.

Борис Пастернак — «Осень (Я дал разъехаться домашним...)» 

Я дал разъехаться домашним, 
Все близкие давно в разброде, 
И одиночеством всегдашним 
Полно всё в сердце и природе. 

И вот я здесь с тобой в сторожке. 
В лесу безлюдно и пустынно. 
Как в песне, стежки и дорожки 
Позаросли наполовину. 

Теперь на нас одних с печалью 
Глядят бревенчатые стены. 
Мы брать преград не обещали, 
Мы будем гибнуть откровенно. 

Мы сядем в час и встанем в третьем, 
Я с книгою, ты с вышиваньем, 
И на рассвете не заметим, 
Как целоваться перестанем. 

Еще пышней и бесшабашней 
Шумите, осыпайтесь, листья, 
И чашу горечи вчерашней 
Сегодняшней тоской превысьте. 

Привязанность, влеченье, прелесть! 
Рассеемся в сентябрьском шуме! 
Заройся вся в осенний шелест! 
Замри или ополоумей! 

Ты так же сбрасываешь платье, 
Как роща сбрасывает листья, 
Когда ты падаешь в объятье 
В халате с шелковою кистью. 

Ты — благо гибельного шага, 
Когда житье тошней недуга, 
А корень красоты — отвага, 
И это тянет нас друг к другу.

VIRELAI 

Я голоса ее не слышал, 

И имени ее не знал... 

...Она была в злофейном крэпе...

...В ее глазах грустили степи... 

 

Когда она из церкви вышла 

И вздрогнула - я застонал... 

Но голоса ее не слышал,

Но имени ее не знал. 

(Игорь Северянин)

 

 

Баллада о платке 

Заглянем в старый сундучок 
Лежит там бабушкин платок, 
Ведь с незапамятных времён- 
Он бабий спутник и дружок! 
Платок – в подарок дорог был 
Любовь он, счастье приносил 
И в церковь – без платка нельзя, 
Покрыта женщин голова, 
А в горести – другой платок 
Тебя утешит и поймёт… 
И каждый знает – у тебя 
Случилась страшная беда… 
У госпожи – платок другой – 
Он шёлковый и дорогой! 
Всегда покрыта голова – 
У замужней бабы – 
Неважно – бедна ль она и знатна, 
Но шаль, платок с нею всегда. 
Платок Вас от жары спасёт, 
И в холод – он всегда согреет… 
А в праздник – будет украшеньем, 
Мужчинам всем на загляденье! 
Девицы – на плечах платки красивые носили 
И из платков наряды шили, 
Наряды – всем на удивленье 
Женихам на загляденье! 
В песнях, стихах платки воспевали… 
Художники красавиц в платках рисовали… 
Бабы в платки детей пеленали 
Шали в блокаду людей согревали… 
Платки вязали, расшивали, бахромою украшали – 
Платки царицы носили и жрирцы… 
А от милого платок – 
Он на память узелок 
Немало лет с тех пор прошло- 
Платок как был – так он остался, 
Он ничего не испугался! 
В гардеробе любой дамы есть, 
хоть маленький платок- 
Он и вправду наш дружок!

 

 

 

Вечерний ангел

 

Иван Бунин

 

 

В вечерний час над степью мирной,

Когда закат над ней сиял,

Среди небес, стезей эфирной,

Вечерний ангел пролетал,

Он видел сумрак предзакатный,

Уже седел вдали восток...

И вдруг услышал он невнятный

Во ржах ребенка голосок.

Он шел, колосья собирая

И васильки, и пел в тиши,

И были в песне звуки рая

Невинной, неземной души.

"Дитя,- сказал посланник Бога,

И грусть и радость затая,-

Куда ведет твоя дорога,

И где сложилась песнь твоя?"

Ребенка взор был чист и светел,

Но он в смущении стоял.

"Не знаю..." - робко он ответил.

"Благослови меньшого брата,-

Сказал Господь,- благослови

Младенца в тихий час заката

На путь и правды и любви!"

И осенил дитя с улыбкой

Вечерний ангел,- развернул

Свои воскрылья в сумрак зыбкий

И на закате потонул.

И как алтарь весенней ночи,

Заря сияла в вышине,

И долго молодые очи

Ей любовались в тишине.

И в созерцании впервые

Дитя познало красоту,

Лелея грезы золотые

И чистой радости мечту.

 

Крошку-ангела в сочельник Бог на землю посылал

 

Ф.М.Достоевский

 

Крошку-ангела в сочельник

Бог на землю посылал:

“Как пойдешь ты через ельник,

- Он с улыбкою сказал, -

Елку срубишь, и малютке

Самой доброй на земле,

Самой ласковой и чуткой

Дай, как память обо Мне”.

И смутился ангел-крошка:

“Но кому же мне отдать?

Как узнать, на ком из деток

Будет Божья благодать?”

“Сам увидишь”, - Бог ответил.

И небесный гость пошел.

Месяц встал уж, путь был светел

И в огромный город вел.

Всюду праздничные речи,

Всюду счастье деток ждет…

Вскинув елочку на плечи,

Ангел с радостью идет…

Загляните в окна сами, -

Там большое торжество!

Елки светятся огнями,

Как бывает в Рождество.

И из дома в дом поспешно

Ангел стал переходить,

Чтоб узнать, кому он должен

Елку Божью подарить.

И прекрасных и послушных

Много видел он детей. –

Все при виде божьей елки,

Все забыв, тянулись к ней.

Кто кричит: “Я елки стою!”

Кто корит за то его:

“Не сравнишься ты со мною,

Я добрее твоего!”

“Нет, я елочки достойна

И достойнее других!”

Ангел слушает спокойно,

Озирая с грустью их.

Все кичатся друг пред другом,

Каждый хвалит сам себя,

На соперника с испугом

Или с завистью глядя.

И на улицу, понурясь,

Ангел вышел… “Боже мой!

Научи, кому бы мог я

Дар отдать бесценный Твой!”

И на улице встречает

Ангел крошку, - он стоит,

Елку Божью озирает, -

И восторгом взор горит.

Елка! Елочка! – захлопал

Он в ладоши. – Жаль, что я

Этой елки не достоин

И она не для меня…

Но снеси ее сестренке,

Что лежит у нас больна.

Сделай ей такую радость, -

Стоит елочки она!

Пусть не плачется напрасно!”

Мальчик ангелу шепнул.

И с улыбкой ангел ясный

Елку крошке протянул.

И тогда каким-то чудом

С неба звезды сорвались

И, сверкая изумрудом,

В ветви елочки впились.

Елка искрится и блещет, -

Ей небесный символ дан;

И восторженно трепещет

Изумленный мальчуган…

И, любовь узнав такую,

Ангел, тронутый до слез,

Богу весточку благую,

Как бесценный дар, принес. 

 

 

  И вокруг ни убранства, ни вида... 
  Здесь родился потомок великих царей - 
  Царь из рода и дома Давида! 
  
  Пусть придворных певцов не слышны голоса 
  И не славят Младенца вельможи, - 
  Ему дивную песню поют небеса, 
  Восклицая: "Родился Сын Божий!" 
  
  Ни одежд нищета, ни земная нужда 
  Славы царственной не умалили - 
  Над Его колыбелью горела звезда, 
  И волхвы поклониться спешили! 
  
  Всеобъемлющий Дух, Бога вечного Сын, 
  Он до самой земли умалился, 
  Чтоб обнять ее любящим сердцем Своим 
  И из лона ее вновь родиться! 
  
  Он недаром рожден был под звездным шатром, - 
  Даже все Вифлеемские зданья 
  Не вместили бы славы, что чудным ручьем 
  Разлилась по всему мирозданью! 
  
  И Мария не прятала счастье свое. 
  За Младенца тревожась невольно, 
  Наклонилась над Ним, а на сердце ее 
  Было радостно, сладко и больно... 
  
  Ей припомнился день... Свет ее осиял, 
  Когда в благоговейном смущении 
  Она слушала весть, что ей Ангел вещал, 
  О святом необычном рождении. 
  
  Что рожденный Иисус от греха мир спасет, 
  Победив навсегда смерть и тленье... 
  Только гость умолчал, как на крест Он взойдет, 
  Чтобы дать миру это спасенье. 
  
  Как возжаждет крови озлобленный народ, 
  Милосердье судьи отвергая, 
  И как жгучая боль ее сердце пройдет, 
  Когда Сын воззовет, умирая: 
  
  "Отче, Отче! Зачем Ты оставил Меня?!" 
  И в разгаре полдневного зноя 
  Не подаст Ему влаги и жара огня 
  Не погасит обильной слезою. 
  
  Не закрыть ей собой от побоев Христа, 
  Когда бить по лицу Его станут, 
  А стоять ей в слезах у подножья креста 
  И смотреть, как Любовь распинают! 

  Не сказал... Только рядом уже притаил 

  Враг свое смертоносное жало. 
  Он Младенца убить в колыбели спешил, 
  Чтоб планета о Нем не узнала. 
  
  Но настанет тот день, когда в битве святой 
  С ним сразится Христос в поединке 
  И раздавит исчадие ада пятой! 
  А пока, там, в предутренней дымке, 
  
  В эту дивную ночь, когда юная Мать 
  Неземное Дитя пеленала, 
  К нам на землю незримо сошла Благодать 
  И пришло новой эры начало!

(Я. Бузиный)

Палочка-выручалочка,
Вечерняя игра!
Небо тени свесило,
Расшумимся весело,
Бегать нам пора!

Раз, два, три, четыре, пять,
Бегом тени не догнать.
Слово скажешь, в траву ляжешь,
Чёрной цепи не развяжешь.
Снизу яма, сверху высь,
Между них вертись, вертись.

Что под нами, под цветами,
За железными столбами?
Кто на троне? Кто в короне?
Ветер высью листья гонит
И уронит с высоты...
Я ли первый или ты?

Палочка-выручалочка,
То-то ты хитра!
Небо тени свесило,
Постучи-ка весело
Посреди двора.

1901 г.
В. Я. Брюсов

Кротко льётся свет лампадный,
Тишина везде царит,
Только в спаленке парадной
Мальчуган один не спит.

Из-за сломанной игрушки
Раскапризничался он
И блажит, припав к подушке,
И забыл про сладкий сон.

Няня, сидя у постели,
Утешает крикуна,
На дворе же вой метели
Раздаётся у окна.

Ветер свищет, ветер стонет
И над спящею землёй
Стаи туч зловещих гонит,
Всё задёрнув чёрной мглой.

На иконы тусклым взором
Няня старая глядит
И с любовью, и с укором
Мальчугану говорит:

«Не блажи из-за пустого!
Ты вот сыт, обут, одет,
А у нищего иного
Ни угла, ни хлеба нет.

Ты здесь нежишься в постели,
А подумай-ка о том,
Каково брести в метели
Полем, в рубище худом.

Мать с отцом тебя ласкают,
А иной сиротка рад,
Что его не прогоняют
На мороз из тёплых хат.

Не гневи ж слезами Бога,
Помолись, да не забудь
Тех, кто горя терпит много,
Ты в молитве помянуть!..»

Няня смолкла, молчаливо
Осенилася крестом,
Улеглась неторопливо
И забылась крепким сном.

Но ребёнок чувств невольных
Был не в силах превозмочь
И о нищих, о бездольных
Долго думал в эту ночь...

1890 г.
А. К. Шеллер-Михайлов