… Это было чудо, что мы были вдвоем вдали от Москвы, от любопытных глаз и от пересудов за нашими спинами. Мы жили на небольшой веранде в доме бойкой старушки, которую звали баба Маша, по вечерам пили коньяк и жарили картошку с грибами из окрестных лесов. Утро мы проводили в лесу, усталые приходили домой, вываливали нашу добычу на траву и звали бабу Машу. Она долго смотрела на грибы, говорила, что жарить можно все, забирала себе лисички, которые называла «зайчатками», и уходила, напевая песню про то, как «кто-то с горочки спустился». Я таскал воду из колодца, мы мыли и чистили грибы к ужину, потом перекусывали бутербродами с чаем и ложились спать.

После сна мы снова бродили по лесам и сухим болотам, собирали клюкву, иногда ездили в Переславль за продуктами, пили там кофе и купались в теплом Плещеевом озере. Вернувшись на нашу веранду, мы готовили ужин, ходили к соседке за свежей сметаной и парным молоком, пили с бабой Машей коньяк, а потом гуляли по деревне и смотрели, как темнеет небо и зажигаются звезды.

- Ну и как тебе в деревне? - спрашивал я Алену.

Я знал, что Алена не представляла себе жизнь без ванны, душа, безупречных простыней и удобного матраса.

- С тобой мне все равно где жить. Несколько дней я могу пожить даже на Северном полюсе.

Мы останавливались посреди улицы и начинали целоваться.

- В деревне не принято так себя вести! - говорил я, с трудом отрываясь от теплых влажных губ.
- Мне плевать! - отвечала Алена. - Пусть завидуют!
- Но нам не восемнадцать! Чему тут завидовать?
- Мы тут уже три дня, и я все эти дни чувствую себя восемнадцатилетней.
- Такой же глупой?
- Ага!

Алена смеялась и прятала лицо у меня на груди.

- Спряталась! Так не страшно?
- Мне сейчас море по колено!

И мы снова начинали целоваться.

Алена и правда похорошела за эти дни. Исчезли темные пятна под глазами, разгладились складки около рта, глаза постоянно светились какой-то радостью, на щеках часто пылал румянец.

- Тебе сейчас и правда восемнадцать! - я проводил пальцами по ее щекам.
- Это от счастья, - улыбалась она . - К сожалению, это пройдет через два дня.
- Не знаю, что будет через два дня, но сейчас ты красавица!
- Еще бы вот это укоротить! - смеялась она и проводила пальцем по своему носу.
- И не думай! - возмущался я, - Длинный нос - признак сексуальности!
- А что, сексуальность исчезнет после пластической операции?

Мы смеялись, говорили, что сильно поглупели за эти дни, и что это прекрасно, и что надо почаще сюда приезжать, потому что глупые люди самые счастливые, а нам так не хватает счастья.

проза Владимира Дарагана