-----------------------------------------------------------------------
Patrick Modiano. Quartier perdu (1984). Пер. с франц. - Ю.Яхнина.
Авт.сб. "Утраченный мир". М., "Вагриус", 1998.
OCR & spellcheck by HarryFan, 24 Juky 2002
-----------------------------------------------------------------------
Посвящается Доминике
1
Странно слышать французскую речь. Спускаясь по трапу самолета, я
почувствовал легкий укол в сердце. В очереди у таможни я разглядывал свой
теперешний паспорт, бледно-зеленый, с двумя золотыми львами - эмблемой
моей приемной родины. И вспоминал другой - в темно-синей корочке, который
когда-то, когда мне исполнилось четырнадцать, мне выдали от имени
Французской Республики.
Назвав шоферу адрес отеля, я с опаской ждал, что он заведет со мной
разговор, - ведь я отвык объясняться на родном языке. Но он за всю дорогу
не проронил ни слова.
В Париж мы въехали по авеню Порт-Шамперре. В воскресенье, в два часа
пополудни. Июльское солнце освещало безлюдные улицы. Я подумал, уж не
город ли это призрак, подвергшийся бомбардировке и покинутый своими
обитателями. Быть может, за фасадами домов скрываются груды обломков?
Такси бесшумно набирало скорость - казалось, мотор заглох, но колеса сами
собой неудержимо катят вниз по склону бульвара Мальзерб.
Окна моего номера в отеле выходили на улицу Кастильоне. Я задернул
бархатные занавеси и уснул. Проснулся я в девять вечера.
Я спустился поужинать в ресторан. Было еще светло, но зажженные бра
заливали зал резким светом. За соседним столиком сидела чета американцев:
она - блондинка в темных очках, он - в узком клетчатом пиджаке вроде
смокинга. Мужчина курил сигару, на его висках поблескивали капли пота. Мне
тоже было очень жарко. Метрдотель обратился ко мне по-английски, я ответил
ему на том же языке. По его покровительственному обращению я понял, что он
принял меня за американца.
На улице сгустилась тьма, душная, безветренная тьма. Под аркадами улицы
Кастильоне я то и дело натыкался на туристов - американцев и японцев. У
решетки сада Тюильри стояло множество автобусов, на подножке одного из них
пассажиров встречал молодой блондин в форме стюарда с микрофоном в руках.
Он громко и быстро говорил на языке, изобилующем гортанными звуками, и то
и дело закатывался смехом, похожим на ржание. Он сам захлопнул дверь
автобуса и сел рядом с водителем. Автобус покатил по направлению к площади
Согласия - голубой автобус, на боку которого красными буквами было
выведено: DE GROTE REISEN. ANTWERPEN [Дальние путешествия. Антверпен
(нидерл.)].
Дальше, на площади Пирамид, снова автобусы. Группа молодых людей с
бежевыми холщовыми сумками через плечо развалилась у памятника Жанне
д'Арк. Они передавали из рук в руки длинные батоны и бутылку кока-колы,
содержимое которой наливали в картонные стаканчики. Когда я проходил мимо,
один из них встал и о чем-то спросил меня по-немецки. Поскольку немецкого
я не знаю, я пожал плечами в знак того, что ничем помочь не могу.
Я углубился в аллею, через весь сад до самого Королевского моста. В
начале аллеи стоял полицейский фургон с погашенными фарами. В него
заталкивали какую-то тень в костюме Питера Пэна. Призрачные фигуры мужчин,
еще нестарых, с короткой стрижкой и с усиками, державшихся очень прямо,
бродили по аллеям и вокруг фонтанов. Стало быть, эти места посещают люди
того же сорта, что и двадцать лет назад, хотя уборной, которая находилась
за кустами самшита слева от Триумфальной арки на площади Карусель, больше
нет. Я вышел на набережную Тюильри, но перейти Сену и прогуляться в
одиночестве по левому берегу, где прошло мое детство, не решился.
Я долго стоял на краю тротуара, глядя, как мчится поток машин, как
мигают красные и зеленые огни светофоров, а по ту сторону реки темнеет
заброшенная громада вокзала Орсэ. Когда я вернулся назад, аркады улицы
Риволи опустели. На моей памяти в Париже ночью никогда не бывало такой
жары, и это еще усугубляло ощущение ирреальности, охватившее меня в этом
городе-призраке. А может, призраком был я сам? Я искал, за что бы мне
ухватиться. На месте отделанного панелями парфюмерного магазина на площади
Пирамид было теперь Бюро путешествий. Перестроили вход и холл отеля
"Сент-Джеймс-э-д'Олбени". Но если не считать этого, все осталось как было.
Все. Однако напрасно я твердил себе это шепотом - я терялся в этом городе.
Он больше не был моим, он замыкался при моем приближении, словно забранная
решеткой витрина на улице Кастильоне, перед которой я стоял, тщетно
пытаясь разглядеть в ней свое отражение.
У отеля ждали такси, мне захотелось взять машину и покататься по улицам
Парижа, чтобы вновь увидеть знакомые места. Но я вдруг испугался, как
больной в первые дни выздоровления пугается слишком резких движений.
В отеле портье поздоровался со мной по-английски. На этот раз я ответил
ему по-французски - видно было, что он удивлен. Он протянул мне ключ и
голубой конверт.
- Вам звонили по телефону, месье...
Я раздвинул бархатные занавеси и распахнул обе створки застекленной
двери. На улице было еще жарче, чем в комнате. Перегнувшись через перила
балкона, слева можно было рассмотреть тающую в сумраке Вандомскую площадь,
а еще дальше - огни бульвара Капуцинок. Время от времени к отелю
подъезжало такси, хлопали дверцы, до меня долетали обрывки итальянской или
английской речи. И мне снова захотелось выйти и пойти по городу куда глаза
глядят. А в этот самый час кто-то приехал в Париж впервые и с волнением и
любопытством ступает по улицам и площадям, которые мне нынче вечером
кажутся мертвыми.
Я разорвал голубой конверт. В мое отсутствие в отель звонил Еко Тацукэ
и просил передать, что, если мне угодно с ним встретиться, завтра он весь
день проведет в отеле "Конкорд-Лафайет" на Порт-Майо.
Далее
источник
пурпур
пурпур
