Как отмечали Новый год наши предки


ОРигинал

Традицию празднования Нового года ввел в России Петр I. До этого Новый год на Руси приходился на 1 сентября, а еще раньше на 1 марта. Однако царь, желая идти в ногу с западом, запретил праздновать новый год осенью, специальным указом перенеся праздник на 1 января.
„ Петр был настойчив и безжалостно карал тех, кто пытался по старой традиции отмечать новый год 1 сентября„

Первый Новый год в России был шумно отмечен парадом и фейерверком в ночь с 31 декабря на 1 января 1700 года на Красной площади. Однако с нового 1704 года торжества были перенесены в северную столицу. Правда, главным на новогоднем празднике в те времена было не застолье, а массовые гуляния. Петербургские маскарады устраивались на площади близ Петропавловской крепости, и Петр не только сам принимал в участие в народных гуляниях, но и обязывал к этому вельмож. Тех, кто не являлся на празднества под предлогом болезни, осматривали медики. Если причина оказывалась неубедительной, на провинившегося накладывали штраф: он на глазах у всех должен был выпить огромную чару водки

После маскарада неумолимый царь зазывал к себе в императорский дворец узкий круг особо приближенных (человек 80–100). Двери обеденной залы по традиции запирали на ключ, чтобы никто раньше чем через 3 дня не пытался покинуть помещение. Бражничали в эти дни безмерно: большинство гостей к третьему дню тихо сползали под лавку, не тревожа остальных. Выдерживали такое новогоднее застолье только самые крепкие.

Зимний Новый год в России прижился не сразу. Однако Петр был настойчив и безжалостно карал тех, кто пытался по старой традиции отмечать новый год 1 сентября. Он также строго следил, чтобы к 1 января дома вельмож и простолюдинов украшались еловыми, можжевеловыми или сосновыми ветками. Ветви эти полагалось наряжать не игрушками, как сейчас, а фруктами, орехами, овощами и даже яйцами.

На стол подавали множество мясных, крупяных и мучных блюд, варили компоты, взвары, кисели, пиво, пекли пироги. В центре новогоднего стола ставили мясо свиньи (часто двух-трех недельный поросенок, зажаренный на вертеле), которая из-за своей плодовитости воспринималась как символ красоты. Существовал также обычай, что новогодний стол по своему обилию должен равняться рождественскому, однако на нем не должна быть домашняя птица, пернатая дичь или заяц, так как существовало поверье, что в таком случае из дома улетело счастье.

Императрица Елизавета I продолжила традицию празднования Нового года, начатую ее отцом. Предновогодние и новогодние торжества стали неотъемлемой частью дворцовых празднеств. Елизавета, большая любительница балов и увеселений, устраивала во дворце роскошные ёлки и маскарады, на которые сама любила являться в мужском костюме. Но в отличие от разгульной петровской эпохи, в елизаветинские времена придворным торжествам и застольям была придана чинность.

При Екатерине II Новый год тоже отмечали с размахом. В 18 веке русский новогодний стол стал особенно затейлив: в поварское искусство пришло стремление удивить, потешить гостей необычными и непривычными яствами. Историки рассказывают легенду о диковинном блюде, которое придворный повар-француз приготовил для императрицы в качестве сюрприза к новогодней трапезе. Весьма замысловатое угощение обходилось недешево и требовало от повара незаурядного мастерства. Рецепт кушанья был таков: в мясистые оливки вкладывались вместо косточек кусочки анчоусов, оливки являлись начинкой для выпотрошенного жаворонка, которого следовало вложить в жирную куропатку, а ту – в фазана. Последней оболочкой служил поросенок. Сначала секрет «царского» новогоднего угощения держался в строгом секрете, но потом его выведал богач-вельможа. После этого блюдо стали готовить под новый год и в других аристократических домах. Такое жаркое получило название «Императрица» и пользовалось большим успехом у петербургской знати. При императрице Екатерине II получила широкое распространение традиция дарить новогодние подарки.

Любила Екатерина и маскарады: она приезжала на них в чужой карете, пряча лицо под маской. Но полиция тотчас же узнавала государыню по походке и неразлучной с ней свите.

К началу 19 века, со смертью Екатерины, русская кухня вновь начинает тяготеть к простым блюдам. Павел I, а за ним и Александр I пропагандировали воздержание в еде, и это стало модным в аристократической среде. Даже в домах знати на новогоднем столе вполне могли оказаться соленые огурцы и грибы, салат из редьки. А еще подавали поросенка, телячье фрикасе, жареных пулярок, отварную форель в вине, тельное из ершей. Вошли в новогоднее меню и фрукты: абрикосы, апельсины, виноград и груши – в моде были оранжереи, фрукты выращивались посреди зимы в Петербурге и в Москве.
„ При императрице Екатерине II получила широкое распространение традиция дарить новогодние подарки„

В начале XIX века в России стало популярно шампанское – напиток, без которого сегодня не обходится ни одно новогоднее застолье. Правда, сначала россияне восприняли игристые вина с подозрением: их называли «напитком дьявола» из-за вылетающей пробки и пенной струи из бутылки. По легенде, широкую популярность шампанское завоевало после победы над Наполеоном. В 1813 году, войдя в Реймс, русские войска на правах победителей опустошили винные погреба знаменитого дома «Мадам Клико». Однако госпожа Клико даже не пыталась остановить грабеж, мудро решив, что «убытки покроет Россия». Проницательная мадам, как в воду глядела: слава о качестве ее продукции разнеслась по всей России. Уже через три года, предприимчивая вдова получала из Российской империи больше заказов, чем у себя на родине.

К царствованию императора Николая I относится появление первой в России и Петербурге публичной новогодней елки. До этого, как уже было сказано, россияне украшали дом лишь хвойными ветками. Впрочем, для украшения годилось любое дерево: вишня, яблоня, береза. В середине 19 века наряжать стали уже только елки. Первая наряженная красавица засветилась огоньками в помещении в 1852 году. А к концу ХIХ века этот красивый обычай стал уже привычным не только в русских городах, но и в деревнях.

В новогоднем меню второй половины ХIХ века уже присутствуют семга, икра, корюшка и ряпушка, сыры – вместе все с теми же редькой и солеными огурцами. К грибам почему-то охладели, зато в моду вошли лабардан (треска) и арбузы. С поросенком, жаренным с гречневой кашей, соперничала дичь. Видимо, к тому времени примета об «улетающем счастье» была уже забыта. Во всяком случае, именно в середине XIX века на новогодний стол «переехал» рождественский гусь с яблоками.

С Рождества в Петербурге начала ХХ века начинался сезон балов и праздничных гуляний. Для детей устраивались многочисленные елки с обязательными подарками, для народных развлечений строились ледяные дворца и горы, давались бесплатные спектакли. Самым торжественным моментом встречи Нового года был выход Высочайших особ в Зимнем.

По традиции Рождество и Сочельник петербуржцы встречали дома, в кругу семьи. А вот в новогоднюю ночь заказывали столики в ресторанах или увеселительных заведениях. Ресторанов в то время в Петербурге было великое множество – на любой вкус и кошелек.

После революции, в 1918 году по ленинскому указу Россия перешла на Григорианский календарь, который к 20 столетию обогнал Юлианский на 13 дней. 1 февраля 1918 года было сразу объявлено 14-м. Но Православная церковь этого перехода не приняла и объявила, что будет праздновать Рождество по прежнему Юлианскому календарю. С тех самых пор православное Рождество в России отмечается 7 января (25 декабря по старому стилю). Это было тяжелое время и для Петрограда, и для всей России. В 1918 году в городе умерло 64150 человек. В середине декабря 1918 года петроградцы ели в основном редьку да осклизлую селедку. Хлеба не было вовсе. Новый год встретили уныло. Большинство так и не поняли, праздновать его по старому или по новому стилю. К тому же отказ Церкви переходить на новый календарь вызвал большую проблему для верующих людей (в Петрограде тогда таких было большинство). Новый год по новому стилю приходился на последнюю, самую стогую неделю поста. Какой уж тут праздничный стол! Вероятно, именно тогда в России возникла парадоксальная традиция отмечать Старый Новый год по старому Юлианскому календарю. Отмечая еще тот «петровский» новый год, верующие имели возможность соблюсти пост по всем правилам.

Впрочем, эта елка оказалась последней на долгие годы. В 1919 году новые власти отменили и Рождество, и Новый год. Бывшие праздники превратилось в обычные рабочие дни. Елка была признана «поповским» обычаем. «Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов!» – писали детские журналы. Но во многих семьях Новый Год продолжали устраивать, хотя и делали это с большой осторожностью – елку ставили тайно, плотно занавесив окна. Вероятно, именно в те годы Новый год в России стали отмечать не маскарадами и плясками, а застольем. Ведь праздновать приходилось тайно, чтобы не разбудить соседей. Так продолжалось до 1935 года. В 1935 году «высочайшая директива» изменилась. Выяснилось, что Новый Год – это чудесный праздник, который может к тому же лишний раз свидетельствовать о достижениях страны Советов. В октябре 1935 года была окончательно отменена карточная система. В стране наступило время относительного благополучия. Новый год стали отмечать пышно и вкусно.
„ К царствованию императора Николая I относится появление первой в России и Петербурге публичной новогодней елки„

Увы, эра продуктового изобилия была недолгой. Блокадная зима 1941 года стала последней для многих ленинградцев. К ноябрю 1941 года иждивенцы и дети получали по карточкам 125 грамм хлеба. С улиц города исчезли голуби, воробьи, собаки и кошки. В пищу шли дуранда – спрессованные выжимки подсолнечных семечек, столярный клей, танковый жир и шроты – отходы от сои. Однако в канун 1942 года для детей зажглись огни новогодних елок. Звучала музыка вальсов... Новый 1943 год ленинградцы встретили, уже уверенные в том, что Ленинград выстоял, победил. С продуктами в тот год стало уже легче: наученные горьким опытом ленинградцы с лета запасали выращенные на грядках овощи, зелень, а то и просто траву. В праздничном меню ленинградских столовых в 1942 году значились щи из подорожника, пюре из крапивы и щавеля, биточки из лебеды, печень из жмыха, оладьи из казеина и торт из дуранды.

С 1947 года день 1 января снова стал «красным днём календаря», то есть нерабочим. В голодные сороковые годы Новый год встречали водкой, вареной картошкой и селедкой, украшенной колечками лука. В пятидесятые жить стало веселее. Праздновать Новый год уже не считалось предосудительным. И собираться стало можно не только узким кругом, но и большой компанией. На столах появились: студень, селедка под шубой, прибалтийские шпроты. Наступило «второе пришествие салата Оливье». Знаменитый московский повар вряд ли бы узнал в этом «кулинарном шедевре» советской эпохи свое детище.

Танцы и маскарады были практически полностью исключены из новогодней программы: в тесных квартирах приходилось выбирать: либо стол, либо пляски. С появлением в советских семьях телевизоров стол победил окончательно. На Новый год телевидение всегда готовило обширную развлекательную программу: особенно популярны были ежегодные «Голубые огоньки». Позже стали появляться специальные «новогодние» фильмы.

Однако настоящая эпоха дефицита началась в середине 70-х. Впрочем, на новогодних столах это практически не отразилось. К празднику на предприятиях обычно «выкидывали» продуктовые наборы: колбасу, сыр, майонез. Сложилась парадоксальная ситуация: в магазинах царило запустение, однако на праздничных столах было полное изобилие.

В 80-х годах, в эпоху Горбачева, ситуация с продуктами практически не изменилась. Однако на головы советских граждан свалилась новая напасть – антиалкогольная кампания. По всей стране вырубались виноградники, алкоголь исчез с прилавков магазинов, из ресторанов и кафе. Пришлось отказаться от традиционного Советского шампанского: достать его нельзя было никакими силами. Разумеется, советские праздники не стали безалкогольными, как мечталось советскому правительству. Народ просто перешел на самогон, одеколон, медицинский спирт и прочую самопальную выпивку. Участилось количество отравлений алкоголем, резко увеличилось число пьяниц. В конце концов, грандиозно задуманную антиалкогольную кампанию пришлось спешно свернуть.

В 1991 году, с началом ельцинской эпохи, после почти 75 летнего перерыва, в России вновь стали праздновать Рождество Христово. 7 января было объявлено нерабочим днем: по телевизору показывали рождественские службы и объясняли россиянам, как следует проводить святой праздник. Однако традиции встречи Рождества в России были уже утеряны. Несколько поколений советских людей, воспитанных в духе атеизма, не понимали ни сути, ни формы этого праздника. Впрочем, дополнительный выходной приняли с удовольствием. Возрождение празднования Православного Рождества в России в каком-то смысле поставило под угрозу многолетнюю «советскую» традицию встречи Нового года. 31-го декабря начинается последняя неделя перед Рождеством: по христианским канонам это время покаяния, воздержания и молитвы. И вдруг посреди строгого поста по сложившейся «светской» традиции накрываются самые пышные и самые вкусные столы. О каких «традициях празднования Рождества» может идти речь? Неизвестно как в будущем разрешится этот парадокс, возникший из-за нежелания русской церкви переходить на «новый стиль». Пока противостояние между светской и церковной традиции уверенно выигрывает Новый год, который уже много лет удерживает позицию любимого семейного праздника россиян.

Екатерина Емельянова