Живу на даче. Жизнь чудна. Свое повидло...

А между тем еще одна душа погибла.

У мира прорва бедолаг,-

о сей минуте кого-то держат в кандалах, как при Малюте.

Я только-только дотяну вот эту строчку,

а кровь людская не одну зальет сорочку.

Уже за мной стучатся в дверь, уже торопят,

и что ни враг - то лютый зверь, что друг - то робот.

Покойся в сердце, мой Толстой не рвись, не буйствуй,-

мы все привычною стезей проходим путь свой.

Глядим с тоскою, заперты, вослед ушедшим.

Что льда у лета, доброты просить у женщин.

Какое пламя на плечах с ним нету сладу,-

Принять бы яду натощак принять бы яду.

И ты, любовь моя, и ты - ладони, губы ль -

от повседневной маеты идешь на убыль.

Как смертью веки сведены, как смертью - веки,

так все живем на свете мы в Двадцатом веке.

Не зря грозой ревет Господь в глухие уши: -

Бросайте все! Пусть гибнет плоть.

Спасайте души!

Борис Чичибабин

Наступило лето. Наступило твердо, уверенно, детской босой ножкой в весеннюю лужу. Зазвенело браслетами солнца на запястьях, улыбнулось широко, пригрелось на широкой груди земли, задышало жарко, подняло пыль, расцеловало небо облаками. И стало светло. Ночи все короче, лица все яснее, светлеет мир, отечески гладя маленькое лето по русым пушистым волосам. Нет, мир не становится идеальным, просто летом на его открытые ссадины и внутренние раны садятся бабочки. Если весна была обещанием, то лето стало явью. Лето стало подарочным проявлением счастья для всех и каждого. Тем счастьем, которое не требует усилий, понимания, даже доброты, которое просто есть — бери на здоровье, уноси полные карманы солнечных зайчиков, врывайся с разбега в прохладные островки вечеров, сбрасывая зной с загоревших плеч, дыши прохладой у воды, собирай вязанки лесных теней и грейся, и смейся, потому что лето однажды закончится. Конечно, оно не будет вечным, но все же оно будет прекрасным. Только почему-то даже прекрасное лето не делает нас человечнее.

Аль Квотион