Печальное время – родителей старость

(Захочешь, не сможешь его миновать),

Когда понимаешь, как мало осталось До…

страшно подумать, не то, что сказать.

И с горькою болью, с немым содроганьем

При каждой из встреч отмечаешь в душе

Все новые меты – следы увяданья,

Которых – увы! – не укроешь уже...

Вдруг, как озаренье, откроются взгляду

И тяжесть походки, и слабость руки,

И щедрая снежность редеющих прядей,

Морщин паутинки, провалы - виски…

И сердце защемит когтистое бремя,

Захочется, впору, в отчаяньи взвыть –

От стылого ветра, по имени Время,

Собою прикрыть, заслонить, защитить.

Я сам понимаю наивность желанья,

У жизни для жизни не выпросишь дня…

Стоит моя мама – почти уже тайна,

Стоит у окна, поджидая меня.

И я умоляю продлиться мгновенья:

Пусть каждое будет не меньше, чем год!

Гляжу на окно в небывалом волненьи!

Вон МАМА меня, непутевого, ЖДЕТ!...

Еще это можно – взлететь по ступеням,

Звонком растревожить квартирный покой

И слушать за дверью шаги с нетерпеньем,

Старательно пряча букет за спиной.

Еще это можно – обнять на пороге,

Коснуться губами прохладной щеки,

Букетик вручить, просто так, без предлога:

«На, мама! Гляди, как свежи лепестки!»

Увидеть, как живо она захлопочет,

Себя ощутить, словно кум королю,

Когда мне, не юному, скажет: «Сыночек,

А ну-ка, пойдем, я тебя покормлю».

Какое великое благо – сыновство!

Его сознаешь в полной мере тогда,

Когда подступает вплотную сиротство,

И жарко задышит в затылок беда.

И что тут не делай, а суть неизбежна:

Так было, так будет во все времена.

Смешались в душе благородство и нежность,

Печаль и тревога, любовь и вина…

Гляжу на окно… В пальцах стынет мимоза,

Как облачка клок, что упал с высоты…

И щиплют глаза позабытые слезы,

И губы одно только шепчут: «Прости!»

Е.Ф. Мартышев