Домой вернувшись из похода, Устав, отец валился с ног. Ворча на стылую погоду, Он бросил во дворе мешок. - «Волк знает разговор свинцом», - Сказал с улыбкою отец И вытряхнул перед крыльцом Двенадцать маленьких телец. Уже собравшись на полати, Услышал он скулящий звук - Среди холодных мёртвых братьев Один зашевелился вдруг. Охотник сухо рассмеялся: «Щенок щенком, а всё же зверь. Вот чёрт, живучий оказался, Куда его девать теперь?» Спокойно зарядил винтовку, Но младший сын отвёл ружьё И, быстро принеся циновку, Щенка закутывал в неё. Отец сказал как можно строже «Сын, волк - не пёс, а хищный зверь! Пока щенок он, только всё же Он станет волком, уж поверь». Молчал мальчишка, крепче только К себе волчонка прижимал. Во взгляде будущего волка Вопрос незаданный дрожал. Отец вздохнул и, отвернувшись, Взглянул на тёмный небосвод. Махнул рукой, в сердцах ругнувшись: «Пускай останется на год». Волк рос весёлым и игривым, Семье не причинял хлопот. И не заметили как мигом Истёк ему дарёный год. Прошло три года жизни ладной, Щенок подрос, заматерел. И серым зверем став громадным, Играть уж больше не хотел. Теперь его манила чаща, Он убегал, но вновь и вновь Он приходил - свободы слаще Была хозяйская любовь. Не смог уйти к себе подобным, А в людях вызывал лишь страх. И чудился огонь недобрый Им в прежде ласковых глазах. - «Вот и пришла пора расстаться», - Отец, нахмурившись, сказал. - «Ну что, дружок, давай прощаться», - И волчью шкуру потрепал. Волк, сердцем чувствуя разлуку, Всерьёз впервые зарычал. Отец отдёрнул тут же руку И головою покачал. «Сын, волк - товарищ ненадёжный, Он за кусок тебя продаст. Он зверь свободный, зверь таёжный И лесу жизнь свою отдаст». Стоял мальчишка, словно мёртвый, Стонало сердце, он молчал. В молчаньи взял рюкзак потёртый… Лишь волк тихонько заворчал. Он сам отвёл его до леса, Волк шёл, поджав пушистый хвост. Пробив туманную завесу Ударил блеск холодных звёзд. Беззвучно губы шевельнулись, Сказав неслышно: «Уходи». К загривку пальцы прикоснулись, Толкая в сторону тайги. И ныло сердце так жестоко, Глаза слепил искристый снег. Слеза скатилась одиноко Из-под прикрытых плотно век. - «Не плачь, я здесь, с тобой, я рядом!» - Любимые глаза молчат. И волк ушёл, послушный взгляду, Не зная, в чём он виноват. Однако поутру вернулся, Лёг на крыльцо, смотря на дверь, Вздохнув, калачиком свернулся. Бездомный несвободный зверь… И заскулил - протяжно, глухо, Не зная, как себя вести. Отец сказал, собравшись с духом: «Его придётся увезти». Сходил поспешно за санями, Но с той поры с душой не в лад - Преследовал его ночами Недоумённый волчий взгляд. ...Волк много дней назад бежал На стёртых в кровь уставших лапах, Ведомый сердцем, и мечтал Вдохнуть родной любимый запах. Вот и деревня, только пусто… Чернел изломанный плетень И окна выбитые грустно Смотрели в серый хмурый день. Чуть лязгнули клыки, сомкнувшись - Волк, перейдя на мягкий бег, Рванул к дороге, в след уткнувшись, Пятная кровью белый снег. Догнал обоз у кромки леса - Чужие воины вокруг… Не чуя собственного веса, Волк бросился в смертельный круг. Он убивал, от злости пьяный, Блеск стали ранил и слепил. Волк рвался, несмотря на раны, К тому, которого любил. Главарь последней стал мишенью. В его руках клинок сверкнул - Предсмертным скомканным движеньем По горлу зверя полоснул. А волк не понял, что случилось - Мир почему-то красным стал, Внезапно лапы подкосились И навзничь он на снег упал. «Хозяин здесь! Хозяин рядом!» Он чуял запах и дрожа, Безумным золотистым взглядом Искал его, едва дыша. Упав пред зверем на колени, Шептал мальчишка невпопад. Уже предательские тени Чернили прежде ясный взгляд. Стучала глухо кровь в висках, Он плакал, слёзы не скрывая, В наивных гаснущих глазах Любовь и преданность читая. Волк знал, теперь конец разлуке И легче было боль терпеть. Он чувствовал родную руку И мог спокойно умереть. Смерть ворожила сонным зельем, Жизнь уходила без помех, Ложась кровавым ожерельем На мягкий серебристый мех… Смотря на замершего сына, С окаменевшим вмиг лицом, Молчал немолодой мужчина И чувствовал себя глупцом.

Она стояла на краю обрыва
А он над пропастью стоял..
И перед ними было расстоянье..
Их Бог над бездной разделял

Она металась ,выла и скулила
Он землю рыл,поранив лапы в кровь
Она припав к земле порой пыталась
К нему над бездной прыгнуть..

И он завыл. И вой его такой
Тоскливый,нежный
Её почти в прыжке остановил
Он на луну запел ей серенаду..
Любовь и верность сохранить просил..

"Любимая не рви моё сердечко,
Не прыгай, милая..Тебе не долететь
А мне,моя хорошая,навстречу
К тебе - на край обрыва не успеть.. "

Глаза его горели ярким светом..
Зелёным изумрудным был тот свет..
Вы знаете,а звери тоже плачут.
Волчица плакала ему в ответ..

Забыв про всё и разум не послушав,
Прикрыв глаза,вдруг прыгнула она..
Не видела,что он летит..
Летит навстречу..

Полёт Любви наш видела луна...

Если б воля моя была,
Подарил бы тебе рассвет,
Красно-златые те леса,
Где измены в помине нет.

Серым волком у ног твоих
Сторожил бы улыбку сна.
Спи спокойно в мечтах своих,
Я тебя сберегу от зла.

А по утру, глаза в глаза,
Скажешь мне: "Что, мой серый друг,
Нам с тобой ещё век идти,
Уходя от метель и вьюг.

Мы с тобою как два крыла,
Лук и стрелы, твои клыки,
Словно шутит опять судьба
Так близки и так далеки."

Я смолчу, я не знаю слов.
Влажным носом в ладонь уткнусь.
У богини из волчьих снов
Я ещё на рассвет задержусь.

Волчице сложно быть любимой,
Ее не так легко любить.
И не возьмешь ее ты силой,
И не сумеешь просто так забыть.
Ее характер, нрав, стремленье к воле,
Воспринимается как маленький каприз.
Ей это важно, как коню промчать по полю,
Как чайке поутру поймать холодный бриз.
По жизни любые персоны встречались,
Любили ее, кем-то она восхищалась....
Предательство, ложь и большая потеря...
В волчице проснулось ко всем недоверие.
Сказки встречала, и грустные тоже.
И ни одна на одну не похожи.
Ей жизнь подарила вдруг сказочный миг,
Что не найдешь ни в одной ты из книг.
Волк-одиночка, такой как она
Вырос пред ней, как большая стена
Взгляды столкнулись, что это за сила?
Души срослись вдруг в одну - воедино...
Пробыли вместе они лишь неделю,
А пережили словно целый век.
Когда он появился, все вокруг запело
А как ушел, так снова выпал снег.
Сейчас волчица бродит одиноко
Храня в душе тепло тех сладких дней.
Пусть волк сейчас так от нее далёко…
Наступит день, когда он возвратится к ней...
Неведомо какой финал у сказки,
Никто не знает, что и кого ждет...
А я же буду снова мешать краски
И верить: счастье каждого найдет

Скулила так, что глохли небеса!
Вопила так, что камни рассыпались!
И цепенели в страхе голоса,
когда от боли кровью наливались
глаза волчицы, раненой тобой,
тобой, стрелявшим пагубною ложью...
Ты поспешил прочесть «за упокой...»!
А сучий вой вернулся карой божьей
за всех тобой пристреленных волчиц,
за то дитя, что выросло в сиротстве!
Душа - мишень? Юдоль - реванш и блиц?
Да только фальшь - фиаско в благородстве!

Стрелял в упор, забыв, что приручил,
что волчья верность - дар, Богов проклятье!
Пришел твой час! Теперь и ты... мычи!
Скули и вой, зажав в руке распятье!
Волчица нынче вышла на тропу...
Дрожит земля от рыка... "мене, мене..."
Роняет гордость алую крупу...
Не клык, а смерть в кроваво-липкой пене!
И тленом дар... И сколько не проси,
хоть все молитвы мира всуе вспомни,
хоть оды пой и Бога возноси,
ты не уйдешь до гроба от погони!

След в след по строкам - битому стеклу,
бок о бок тенью, между сном и явью,
пусть в пятом крайнем, бЕсовом углу,
пусть шалою и проклятою тварью... -
волчицей той с разодранной ноздрей,
с открытою, зализанною раной,
которая меж небом и землей
вопила так, что рассыпался камень!
Которая, спасаясь от обид,
в себе тебя до муки изживала,
в агонии спускалася в аид,
и поняла, что видела НАЧАЛО...

Начало той безудержной тоски,
что выла сукой-болью... "мене, мене...",
когда беда до гробовой доски
скулила, щерясь, мыслью об измене.
Когда, гонима сворой диких псов,
на жернова - твоих обманов кладень,
вгрызалась с ревом в чаши от весов,
чтоб уравнять... "любовь - могильный камень..."
Эх ты, юдоль..!
...............................Давай, еще ударь!
Приманка.., ложь.., и далее по схеме...
Три пули в сердце... Не волчица, тварь!
Агония... Проклятье... "мене.., мене..."
 

Одинокие волки забыты,
Дней сумятица мимо идёт.
На замки волчьи души закрыты.
Ключ к замкам вряд ли кто подберет.

Волк - это, в первую очередь, высший символ свободы в животном мире, символ самостоятельности (тогда как, так называемого царя зверей льва дрессируют в цирке).
Волк - это и символ бесстрашия. В любой схватке волк борется до победы или до смерти.
Волк не подбирает падаль, а значит это и символ чистоты.
Волк живет семьей, ухаживает только за своей волчицей-женой, и сам волк-отец воспитывает своих детей-волчат. У волков не существует такого порока, как прелюбодеяние.
Волк - это и символ высокой нравственности, преданности семье (чего не скажешь о самцах других животных).
Волк - символ справедливости и честолюбия. В обычных условиях волк не допустит, со своей стороны, обидеть более слабого.

Удачная на днях была охота,
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес, двоих ее щенков.

Из рук ты волка угощала.
Он привыкал к рукам твоим.
Непросто было поначалу
Понять друг друга вам двоим.

В стороне от дорог, в тёмной чаще лесной Умирал от тоски старый волк в час ночной. Его самка - волчица погибла от ран, Угодила в поставленный кем-то капкан. К ним злодейка-судьба повернулась хвостом, Ничего не поделать, сталь крепче клыков. Ничего не поделать? Нет, как бы не так! Тот, кто ставил капкан, для него - злейший враг! А с врагами один может быть разговор - Зуб за зуб, глаз за глаз! Волк умён и хитёр. В этой битве без правил есть вопрос - кто кого? Кровь за кровь! Лишь один есть ответ для него! Волк пошёл по следам, уничтожил собак, Перерезал весь скот, в этом он был мастак. Он от пули ушёл, не попался в капкан. Он сумел отомстить и теперь умирал. Много лет был он в стае своей вожаком, Но вернулся туда, где когда-то щенком, Он резвился на травке и выл на луну, Где увидел впервые волчицу свою. Видно волк понимал, - жизнь назад не вернуть, Остаётся одно - только лечь и уснуть! Есть в звериной душе для любви уголок. Этот был однолюб. Дальше жить он не мог! ...

Домой вернувшись из похода,
Устав, отец валился с ног.
Ворча на стылую погоду,
Он бросил во дворе мешок.

той ночью темной и глубокой,
сквозь леденящий сердце вой
был слышен тонкий и далекий визг..
все горы , все снега и реки способен визг тот растопить,
нет звука жалостней на свете,
чем дикой боли волчий крик!...
он вспыхнул, как звезда на небе, и вдруг прервался..
в тишине, три волка плакали,
и вой их раздался где-то в вышине...
как сотни ледяных осколков
глаза блестели их всю ночь,
и лишь упокоение волка
в тот час могло бы им помочь...

Волк и Волчица. Я расскажу легенду прошлых дней
(Пусть каждый понимает так, как сможет)
О сером степном волке и о ней,
О той, что всех была ему дороже.

Бродил по лесу одинокий волк.
Выл на луну, ища свою волчицу.
Искал ее уже который год,
Не знав, что в клетке серая томится.
Он звал, страдал и плакал без нее.
Он перестал охотиться на дичь.
Не ел, не пил, хотел лишь одного,
Чтоб зов его сумел ее достичь.
Глаза ее он видел ночью в звездах,
С небес она ему дарила свой оскал.
А поутру, когда всходило солнце,
Он поднимался, вновь ее искал.
Искал везде, искал он всюду,
Он обошел весь лес не раз.
Но не случилось с волком чудо,
К нему волчица не пришла...
И вот он выбился из сил.
На землю опустилась мгла.
Уже не выл он, лишь скулил...
Светила полная луна.
Так умирал в заснеженном лесу
От боли в сердце одинокий волк.
Не смог найти волчицу он свою,
А без нее… какой от жизни толк?...

Белый волк, сливаясь со снегом,
Изливал свою душу луне,
Забываясь порой диким бегом,
Вспоминая любовь лишь во сне.

Не нужна ему дверь в небеса -
На земле он покоя желает.
Обратить ему память бы в прах,
Лишь она ему боль причиняет...

Он хотел бы забыть все мгновенья,
Проведенные рядом с судьбой,
Не испытывать глупых стремлений
Все отбросить и стать лишь собой.

Перестать бы терзаться ночами
И во сне снова видеть лицо,
Путь углядеть, освещенный свечами,
А не замкнутый круг, не сплошное кольцо.

Попытаться от жизни отречься,
И забыть, сколько значит ОНА...
От любви не пытаться беречься,
Только память навечно дана...

Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
И боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..... 
Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.

Мать его была собакой, чёрной и большой. 
Волк привёл её с собою раннею весной. 
Из волчат был тёмной масти только он один, 
Чёрный, с жёлтыми глазами лунной ночи сын. 

Мать зимой в капкан попала, а отец ушёл. 
От тоски он видно где-то смерть свою нашёл. 
Был волчонок-одиночка и силён и тих, 
Но умом он отличался от волков других. 

От собаки перенял он ум и тонкий слух, 
А от волка зубы, силу, верный глаз и нюх. 
Через год он был крупнее остальных волков, 
Обходить умел капканы, ямы и стрелков. 

Лучше старых и матёрых мог добыть еду, 
Помогал другим волчатам не попасть в беду. 
А когда вожак их старый заболел и слёг, 
Взял ответственность за стаю сильный, чёрный волк. 

Для округи волчья стая с чёрным вожаком 
Стала страшным наказаньем, всем он был знаком. 
Матери детей пугали: чёрный волк придёт, 
И того, кто непослушный в чащу унесёт. 

Не догнала его пуля, не поймал капкан, 
Обходил он волчьи ямы, чувствуя обман. 
Но попал в другие сети, забурлила кровь. 
Так бывает, если сердце тронула любовь. 

Как отец его, когда-то, он влюбился вдруг 
Не в волчицу, а в собаку и замкнулся круг. 
За неё он без раздумья жизнь отдать бы мог! 
Рядом с нею был он просто глупый, чёрный волк. 

Его выследил охотник, с пулей трудно спорить. 
Он был быстр, она - быстрее, так уж мир устроен. 
Он попался очень глупо, просто как щенок, 
За любовь расстался с жизнью сильный, чёрный волк!

«Навеки твой»,- шептал уныло 
Красивый волк, лежа в тени. 
И кровь текла, все тело ныло, 
Тянулись долго его дни. 

«Навеки твой, Луна, и вскоре 
я не увижу никогда 
Ночного света, это-горе! 
Так забери меня, Луна! 

Я не хочу лежать здесь дольше, 
Не видя ничего кругом, 
Я понимаю ведь, что больше 
Я не увижу родной дом! 

Не видеть леса, поля - мука! 
Не видеть стаю никогда, 
И с ними предстоит разлука 
Не временно… а навсегда!

Огромный след на белом снегу 
Оставил белый призрак леса. 
Он уходящий в темноту 
И воющий похлеще беса. 

Его глаза, как полированный янтарь 
И шерсть белее мела 
И он ни человек, ни тварь, 
Он оставляет след не смело. 

Его оскал и белизна зубов 
И несравненный слух, 
Он лишь создание богов 
Мерцающий и снежный дух.

Он убегал… в него стреляли люди… 
Проваливаясь лапой в рыхлый снег, 
Волк твёрдо знал: спасения не будет... 
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК… 
А в этот миг за сотни километров 
Был в исполненье смертный приговор… 
Девчонка малолетняя там где-то 
Уже четвёртый делала аборт… 

Есть около семи отдельных видов волков, и еще семнадцать (или около того) разновидностей серого волка, в результате чего в общей сложности около 24 видов, которые можно найти по всему миру.

Волк — типичный хищник, который добывает еду самостоятельно активным поиском и преследованием жертв. Повсюду основу питания волков составляют копытные животные: в тундре — дикие и домашние северные олени; в лесной зоне — лоси, косули, дикие свиньи, домашние овцы, коровы, кони; у степи и пустыни — антилопы разных видов и овцы; в горах — дикие и домашние козы.

Волк без стаи - это не волк
Хищник сей, иной породы.
Не может он быть одинок,
По законам природы. 

Нет, не любим мы люди волков.
А, убив их, мы просто ликуем!
Гоним к линии красных флажков,
Где волкам смерти рок неминуем.

Кто придумал флажки для волков,
В волчьей шкуре бывал видно тоже…
И он знает, что волчий инстинкт
Им, волкам, тут ничем не поможет.

Барабаны, трещотки и ор…
То загонщики подняли стаю.
Гонят хищников к красным флажкам,
Где их пули и смерть поджидают.

Вот она роковая черта!
Дальше что? Только богу известно.
Стая сгрудилась. Дальше флажки…
И фонтанчики пуль повсеместно.

Вожак стаи сквозь пули рычит,
Так что вздыбились хищников холки:
«За флажки нам нельзя. Лучше смерть!
Мы не псы, а свободные волки!»

Не жалеют стрелки ни кого:
Ни щенков, ни матёрых, ни самок.
Эх, не красные, если б флажки…
Нет у волка других в мире рамок.

И стреляют, стреляют стрелки.
Раскалились стволы у двустволки.
И всё больше крови на снегу…
Умирают свободные волки!

А смотри, вон один за флажки!
Так ведут себя только герои.
Стая было за ним… Но нельзя!
Кто ушёл за флажки, те изгои.

И мы, люди, как волки порой.
За флажки нам уйти невозможно…
А ушёл не герой, а изгой!
Как в сегодняшней жизни всё сложно…

Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
И боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..... 
Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне. 

Ты волк, а я твоя волчица! 
Мы вместе рядом- ты и я. 
Любовь с тобою разделила 
И знаю я, что ты мне рад.

Бок о бок, ходим на охоту. 
Я берегу тебя от зла. 
И что б охотник не заметил 
как проникаем мы в стада.

Моя любовь к тебе навечно. 
твоя... мне сердцем говорит. 
Ты за меня достойно чести 
Все драки выдержал, как миг.

Ты уводил от нас погони, 
что б выжила хоть я одна. 
Но слава Богу, ты не тронут. 
Хоть ранен был почти всегда.

Тогда тебя я согревала 
Своей Любовью и теплом. 
С тобой в снегу лежала рядом 
и говорила как в бреду...

Твоя Любовь, мне как награда. 
Наверно люди не поймут. 
У нас пожизненна семья, 
А не на год, и не на два!