Troels Brandt в своей работе повествует, что герулы, вероятно, в 3-м в. н.э. находились где-то восточнее Днепра, как некий этногенез между германскими племенами сармато-аланских кочевников и боспорцами (по-видимому, имея в виду остроготов), говоривших на «восточногерманском/готском» [1, стр. 7] языке. В этом случае надо полагать, что и герулы были таким же «восточными германцами», как и их соседи с запада и востока. Однако, как было указано выше, в то же самое время известна и другая группа герулов, которая в 286 г. атаковала Галлию, что западным коллегам дает повод, говорить о двух, более или менее, независимых ветвях герулов. Однако если принять эту теорию, надо говорить, что «западные» герулы проникли на побережье Фризии (Голландия) до (или во время) миграции готов к Черному морю. Ниже Troels Brandt относительно готов повествует, что их начало не известно (что несомненно можно ему зачесть), но ведет их, так сказать, историю от устья реки Висла. Интересен факт, и Иордан, что известен своей работой «Гетика», и Procopius, написавший книгу «Готские воины», заканчивают свои произведения именно к тому моменту как, собственно, Византия, в лице Юстиниана, покачивает с самими же готами. Как Иордан так и Прокопий, писали свои работы три года (548-551 г.г и 550-553 г.г. - соответственно ) [1, стр. 7, 20]. Следовательно, логично предположить, что и Иордан, и Прокопий заведомо знали, чем закончится история описываемых ими готов, потому как сами же ее и писали. Кстати говоря, писали они свои работы находясь в той же Византии (что в случае с Иорданом, не характеризует его как истинного патриота). Скорее всего, и Иордан, и Прокопий (сидя за одним столом…), описывали тех готов (или гетов), которых уже давным-давно не было, что мы и попытаемся доказать. Посмотрим с чего начинается история готов по Иордану. Иордан выводил готов с острова Скандия, который, по его словам находился напротив реки Вистулы. По словам Иордана после того как готы с трех (!) кораблей десантировались на берег, тут же вступили в бой с населявшими побережье племенами. Ниже, в своем повествовании, Иордан не забывает напомнить читателю, что Томирис именно готская царица, и что после ее победы над Киром, где-то на Черноморском побережье, построила город Томы, в котором некоторые исследователи видят современную Констанцу (Румыния). Каким образом массагеты Томирис, что, после победы над Киром (а это 5 в. до н.э.), находившиеся на то время в Предкавказье (как будет показано ниже), очутились на острове Скандия, где повымерзли, что их осталось около 150 человек (на трех кораблях), Иордан не упоминает. Зато во всех подробностях описывает их обратный поход к Черному морю. В том числе и момент разделения готов, на так называемых «восточных» и «западных» (остроготов и визиготов – соответственно). Причиной тому послужил рухнувший мост через реку (…). Сколько километров был мост, построенный в 1 в. н.э. Иордан не сообщает, а готы разом забывают как строить корабли, на которых, еще совсем недавно, они так героически пересекали Балтийское море. Да что там корабли, даже сбить элементарный плот из трех бревен оказываются не в состоянии. Ну разучились, что тут поделать… Махают на все рукой, разворачиваются и направляются в обратную сторону, становясь визиготами, а успевшие перебраться по шаткой переправе, - остроготами. Далее Иордан описывает страну прибытия, а именно территорию ныне занимаемую Молдавией, ее климат и виноградники. Благоприятный климат, морской бриз и вино действуют на готов очень положительно, они начинают припоминать как строить корабли и клонируются с такой быстротой, что за годы ударных пятилеток следующего столетия, а именно к 268 г. н.э., одних только «готских варягов», византийские авторы, с учетом двух походов, насчитали около 350-и тыс. человек, не считая оставшихся на родине жен, детей, отцов, матерей и праотцев. Выходит готы клонируются даже еще быстрее славян… Troels Brandt, говоря, что готское начало где-то в устье Вистулы, где-то прав... Что бы доказать или опровергнуть это приведем карту (http://content.foto.mail.ru/community/inglija/1111/s-1665.jpg) в., составленную по географии Птолемея. И что же мы там обнаруживаем? Да действительно река Вистула находится напротив острова Скандия, что ныне называется полуостровом Ютландия, что по словам того же Иордана, «вытянут как лимонный лист, с закругляющимися краями», вроде бы все сходится. Но постойте, Висла находится не напротив полуострова Ютландия, напротив него находится Эльба. Протираем запотевшие очки... Нет все правильно, по Птолемею, напротив полуострова Ютландия расположена именно Вистула, а современная Висла названа им (…). Выходит, что в прошлом Вистулой называли именно Эльбу. А это значит, что готы Иордана, если и мигрировали к Черному морю (в чем автор сильно сомневается), то мигрировали от устья Эльбы, а не Вислы, в сегодняшнем понимании. Причем мигрировали именно оттуда, откуда двумя веками позже, на Галлию совершают свои набеги «западные» герулы, при этом Mamertinus, писавший о них, ни о каких готах не упоминает [25]. Вот и получается, ушли, не оставив о себе ни каких воспоминаний и следов… Однако при всей видимой простоте решения, есть одно «но». Дело в том, что среди молдаван существует ярко выраженная концентрация генов, присущих западным германцам (гаплогруппа I2b http://content.foto.mail.ru/community/inglija/871/s-1607.gif). Но о каких либо миграциях западных германцев к берегам нижнего Дуная в исторические времена нам не известно. Кроме одной, что происходила, под давлением гуннов, якобы, в 370-х г. н.э., после чего, где-то 380 г., Римский император (…) предоставляет им территорию для проживания… на берегах Дуная [1, стр.16]. Надо заметить, что именно в это время остроготы и принимают арианство. Их епископ Вульфила (Wulfila) переводит Библию (именно Библию, а не Евангелие. Это очень важное замечание, так как христианство от арианства, впрочем как и от иудаизма, отличается только лишь Его наличием) на какой то, только им ведомый, «готский» язык, а легендарный король Greutungi (остроготов) Эрманарих (Ermaneric) совершает самоубийство. Концы в воду… Иными словами (и по мнению автора), Иордан взял за основу миграцию Tervingi (будущих визиготов Иордана), которые, в 370-х г. бежали от гуннов с междуречья Эльбы и Рейна, часть которых, Greutungi (бедующие остроготы Иордана), бежит на нижний Дунай под защиту Византии. Только этим можно объяснить их столь быстрое принятие арианства, как и в случае с лангобардами (см. ниже). А Иордан называет эти племена готами (или гетами), пытаясь припаять к ним не только этноним, но часть истории массагетов в лице Томирис, о которых уже все изрядно подзабыли, так как было это за тысячу лет до описываемых Иорданом событий. А учитывая все выше сказанное, археология нынешней Вислы готам Иордана принадлежать не может. klavdia-France

http://welemudr.mirtesen.ru/blog/43091575293/Veche...091575293&bpid=43091575293

 

 

http://welemudr.mirtesen.ru/blog/43449748256/Byil-li-grozen-Ioann-Groznyiy?from=mail&l=bnq_bn&bp_id_click=43449748256&bpid=43449748256

В истории древнего Египта, и без того таинственной, есть одна особенная страница. Это эпоха царствования Эхнатона – фараона Аменхотепа IV. Сложно сказать, какие именно события сыграли решающую роль в формировании его мировоззрения. Возможно, тяжелая болезнь, перенесенная в детстве. https://e.mail.ru/cgi-bin/msglist?folder=0#readmsg...35941450000000129&folder=0 Или отголоски геологической катастрофы, вызванной взрывом вулкана на острове в Средиземном море. Вряд ли последствия того далекого извержения заметно сказались на Египте. Но невероятные рассказы наверняка достигли ушей впечатлительного отпрыска царского рода и пошатнули веру во всемогущество богов. Вполне возможно, что самое сильное влияние на мальчика оказала мать. Брат царицы – дядя будущего "еретика" служил богу Ра в Гелиополе. И во время коронации фараона, местом которой, вопреки традиции, оказался не храм Карнак в Фивах, а Гермонт – "южный Гелиополь", Аменхотеп IV провозглашает себя "Первым жрецом Ра-Хорахти". На втором году своего правления он добавляет: "Единственный, принадлежащий Ра". В принципе, ничего удивительного. Начиная примерно с 2600 года до нашей эры, египетские цари привычно именовали себя сынами солнца и детьми Ра. Но есть небольшой нюанс. Новый фараон тщательно обходит стороной общепринятый культ Амона. Того самого невидимого Амона, который "есть Ра лицом и Пта телом". Имя Аменхотеп – "Амон доволен" меняется на Эхнатон – "полезный Атону". Столица переносится из Фив в Ахетатон, где возводятся новые храмы для поклонения богу, не имеющему ни лица, ни тела. Солнечный диск, дарящий сияние всему миру, – вот облик верховного божества. Ересь из Амарны С этого времени историки начинают отсчет так называемого Амарнского периода в искусстве и архитектуре. Для него характерна динамика и чувственность, гибкость линий, которой так не хватает канонической древнеегипетской культуре. Центр политической, финансовой и религиозной жизни вслед за фараоном перемещается из Фив в новую столицу. Закрываются и приходят в запустение храмы, посвященные прежним богам. Даже имена их тщательно стираются не только с камня, но и из памяти. Привилегированное жречество, внезапно лишившееся власти, никогда не простит Эхнатону такого удара. Ослепленный сиянием Атона, фараон совершенно упускает из вида внешнеполитическую обстановку. В результате веками выстраиваемое равновесие в регионе рушится на глазах. Поспешив избавиться от старой знати и окружив себя единомышленниками, Эхнатон утратил одну из важных составляющих могущества страны. В соперничестве с хеттами Египет проигрывал, одного за другим теряя союзников. Только на шестнадцатом году своего правления фараон вводит войска в Северную Сирию, тем самым обезопасив Египет от хеттского вторжения. Прямой потомок инопланетных прогрессоров Внешность фараона-еретика, известная по скульптурам, весьма характерна. Удлиненная форма черепа, женоподобная фигура и странный разрез глаз напоминают изображения инопланетян. Объяснить особенности анатомии Эхнатона генетическими заболеваниями не удается. Человек с подобными отклонениями не смог бы не то что управлять страной, но даже дожить до зрелого возраста. Быть может, во внешнем виде Аменхотепа IV проявились черты богов, правивших Египтом до фараонов? Их, согласно Менефону, насчитывалось целых две династии. Затем следовала династия полубогов и еще одна переходная. Или же Эхнатону очень хотелось походить на них, а послушные скульпторы всего лишь "обожествляли" изображения царя. Очень похоже на то, что мятежный фараон считал себя равным среди богов и только Атона почитал высшей силой. Об этом свидетельствует и эпитет "живущий правдой", бывший в ходу в Египте только по отношению к богам, но добавленный Эхнатоном к своему имени. Однако не нам об этом судить. Ведь как говорил один из героев Умберто Эко: "Попытка к прослеживанию тайных связей приводит к изменению истории . Пирамиды - не понятно как и для чего построенные - далеко не единственная загадка Древнего Египта, подогревающая мысли о том, что здесь, возможно, не обошлось без вмешательства внеземных сил. Черепа, как у Эхнатона, вмещаюшие по 3 литра мозгов, находят по всему миру А фараоны? По крайней мере некоторые из них выглядели весьма подозрительно в этом смысле. Особенно Эхнатон - вероятный отец знаменитого Тутанхамона и муж не менее знаменитой Нефертити. Жил бы он сейчас, сделал бы потрясающую карьеру в Голливуде - мог бы без грима играть инопланетян. Вытянутое лицо со змеиным выражением, череп - яйцом, затылочная часть сильно оттянута назад. Вместимость этого черепа - в полтора раза больше, чем у обычных людей. Пальцы - словно паучьи лапы. Ступни, как ласты. Огромная жирная задница. И женская грудь. Так изображали Эхнатона его современники. И вроде бы не искажали действительности. Останки фараона, обнаруженные еще в 1907 году, оказались сильно поврежденными. Ученые до сих пор не на все сто процентов уверены, в самом ли деле они принадлежат Эхнатону. Но более-менее сохранившийся в саркофаге череп выглядит достаточно причудливо для человека - огромным загнутым яйцом. - Этот череп меня искренне поразил, - заявил известный египтолог профессор Дональд РЕДФОРД. И пообещал организовать тщательное его исследование. ". http://wottakk.ru/tainyizagadki/26-istoria/154-faraon-ehnaton.html Метки:эхнатона

 

http://welemudr.mirtesen.ru/blog/43943607761/Skolk...k=43943607761&bpid=43943607761 В массовом сознании утвердилось мнение, что русскому государству, Древней Руси всего тринадцать с половиной столетий. А первым правителем на русских землях, принёсшим их жителям государственность, принято считать варяга Рюрика. То, что это не соответствует истине и Русь существовала задолго до этого легендарного князя, упорно замалчивается. Игнорируется даже мнение Михаила Васильевича Ломоносова, автора мало известного большинству наших современников труда «Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года». Великий русский учёный писал в ней «о дальней древности славенского народа». Приведём цитату из 6-го тома его полного собрания сочинений (Москва, Ленинград, 1952 год). «В начале шестого столетия по Христе славенское имя весьма прославилось; и могущество сего народа не токмо во Фракии, в Македонии, в Истрии и в Далмации было страшно, но и к разрушению Римской империи способствовало весьма много. Венды и анты, соединяясь со сродными себе славянами, умножали их силу. Единоплеменство сих народов не токмо нынешнее сходство в языках показывает, но и за тысячу двести лет засвидетельствовал Иорнанд, оставив известие, что «от начала реки Вислы к северу по безмерному пространству обитают многолюдные вендские народы, которых имена хотя для разных поколений и мест суть отменны, однако обще славяне и анты называются». Присовокупляет ещё, что от Вислы простираются до Дуная и до Чёрного моря. Прежде Иорнанда Птоломей во втором столетии по Христе полагает вендов около всего Вендского по ним проименованного залива, то есть около Финского и Курландского. Сей автор притом оставил в память, что Сармацию одержали превеликие вендские народы. И Плиний также свидетельствует, что в его время около Вислы обитали венды и сарматы… И так, народ славенопольский по справедливости называет себя сарматским; и я с Кромером согласно заключить не обинуюсь, что славяне и венды вообще суть древние сарматы. Имя славенское поздно достигло слуха внешних писателей и едва прежде царства Юстиниана Великого, однако же сам народ и язык простираются в глубокую древность. Народы от имён не начинаются, но имена народам даются. Иные от самих себя и от соседов единым называются. Иные разумеются у других под званием, самому народу необыкновенным или ещё и неизвестным. Нередко новым проименованием старинное помрачается или старинное, перешед домашние пределы, за новое почитается у чужестранных. Посему имя славенское по вероятности много давнее у самих народов употреблялось, нежели в Грецию или в Рим достигло и вошло в обычай. Но прежде докажем древность, потом поищем в ней имени. Во-первых, о древности довольное и почти очевидное уверение имеем в величестве и могуществе славенского племени, которое больше полуторых тысяч лет стоит почти на одной мере; и для того помыслить невозможно, чтобы оное в первом после Христа столетии вдруг расплодилось до толь великого многолюдства, что естественному бытия человеческого течению и примерам возращения великих народов противно. Сему рассуждению согласуются многие свидетельства великих древних писателей, из которых первое предложим о древнем обитании славянвендов в Азии, единоплеменных с европейскими, от них происшедшими». Интересующиеся историей могут самостоятельно прочитать исторический труд Ломоносова, имеющийся в открытом доступе в Интернете. Из собранных несколькими поколениями отечественных учёных сведений можно сделать вывод, что возраст русской государственности не меньший, чем у Древнего Рима и Древней Греции. Одним из наших современников, занимавшихся исследованиями на эту тему, был доктор наук Валерий Никитич Дёмин, скоропостижно скончавшийся в 2006 году. Он неоднократно выступал и в нашей газете по вопросам древней истории. Академические историки не жаловали его работы, рассматривая их как «псевдонаучные» в жанре «фолк-хистори». Не вступая с ними в полемику, отметим лишь, что заслуга Дёмина в том, что им был собран большой фактологический материал, в том числе в ходе археологических изысканий, скрупулёзно проанализированы древние русские летописи, в достоверности некоторых из них у него зародились сомнения. Точку зрения Валерия Дёмина по проблеме определения возраста русской государственности мы сегодня представляем. * * * Программное полотно Ильи Глазунова «Вечная Россия» (на снимке), посмотреть которое когда-то стекались толпы москвичей и приезжих, первоначально называлось «Сто веков». Срок отсчитан от предполагаемого исхода древних ариев со своей Прародины, что послужило началом распада первичной этнолингвистической общности и появления самостоятельных народов и языков (раньше язык был общим). Символом былой Прародины — полярной Мировой горой, помещённой в левом верхнем углу, — и открывается зрительный ряд на композиции Глазунова. Но действительно ли сто веков? Или десятью тысячами лет не исчерпывается долгий путь и непростая история славяно-русских племён и других народов земли? Ведь ещё Михайло Ломоносов называл совсем иную дату, далеко выходящую за границы самой дерзкой фантазии. Четыреста тысяч лет (точнее, 399.000) — таков результат, полученный русским гением. А опирался он на вычисления вавилонских астрономов и свидетельства египтян, зафиксированные античными историками. Именно тогда произошла одна из тяжелейших по своим последствиям планетарных катастроф: по мысли Ломоносова, сместилась земная ось, изменилось местонахождение полюсов и в итоге как описано у Платона в диалоге «Политик», Солнце, ранее всходившее на западе (!), стало всходить на востоке. По Геродоту, такое случалось дважды. В реконструированной современными учёными Повести временных лет, предположительно принадлежащей монаху Киево-Печерского монастыря черноризцу Нестору, первой реальной датой значится 852 год н. э. (или в соответствии с древнерусским летосчислением — 6360 лето «от Сотворения мира»). В тот год появился у стен Царьграда мощный русский флот, что и было зафиксировано в византийских хрониках, а оттуда попало в русские летописи. Следующая, воистину знаковая дата — 862 год — связана с призванием на княжение Рюрика с братьями. Именно с той поры и принято было долгое время вести отсчёт русской истории: в 1862 году даже было отмечено так называемое 1000-летие России, по случаю чего в Великом Новгороде установили впечатляющий памятник по проекту скульптора Михаила Микешина, ставший чуть ли не символом российской государственности и монархизма. Но есть в русских летописях ещё одна дата, не признанная официальной наукой. Речь идёт о древнерусском сочинении, известном под названием «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске», включённом во многие хронографы русской редакции: начиная с XVII века известно около ста списков литературного памятника. Здесь рассказывается о вождях русского (и всего славянского) народа, которые после долгих скитаний по миру появились на берегах Волхова и озера Ильмень в середине 3-го тысячелетия до новой эры (!), основав города Словенск и Старую Руссу, откуда и начали военные походы «на египетские и другие варварские страны» (так сказано в первоисточнике), где наводили «великий страх». В Сказании названа и точная дата основания Словенска Великого — 2409 год до новой эры (или 3099 год от Сотворения мира). Спустя три тысячи лет, после двукратного запустения, на месте первой столицы Словено-Русского государства был построен градопреемник — Новгород, которому досталась от его предшественника также и приставка — Великий. Историки-снобы не видят в легендарных сказаниях о Русе и Словене никакого рационального зерна, считая их выдумкой чистейшей воды, причём сравнительно недавнего времени. Николай Карамзин, к примеру, в одном из примечаний к 1-му тому «Истории государства Российского» называет подобные предания «сказками, внесёнными в летописи невеждами». Спору нет: конечно, безвестные историки XVII века что-то добавляли и от себя, особенно по части симпатий и пристрастий. Ну а кто такого не делал? Карамзин, что ли? По накалу субъективных страстей и тенденциозности «История государства Российского» сто очков даст фору любому хронографу и летописцу. Ещё иногда говорят: записи легенд о Словене и Русе позднего происхождения, вот если бы они были записаны где-нибудь до татаро-монгольского нашествия, тогда совсем другое дело. Что тут возразить? Во-первых, никто не знает, были или нет записаны древние сказания на заре древнерусской литературы: тысячи и тысячи бесценных памятников погибли в огне пожарищ после нашествия кочевников, собственных междоусобиц и борьбы с язычеством. Во-вторых, если говорить по большому счёту о позднейших записях, то «Слово о полку Игореве» реально дошло до нас только в екатерининском списке XVIII века да в первоиздании 1800 года; оригинальная же рукопись (тоже, кстати, достаточно позднего происхождения) сгорела во время московского пожара 1812 года, и её «живьём» мало кто видел. А бессмертная «Калевала»? Карело-финские руны, впитавшие сведения об архаичных временах, были записаны и стали достоянием читателей Старого и Нового Света только полтора века назад. Ещё позже на Севере был записан основной корпус русских былин. Кое-кто скажет: это — фольклор. А какая разница? Родовые и племенные исторические предания передавались от поколения к поколению по тем же мнемоническим законам, что и устное народное творчество. Вот почему «довод» касательно поздней записи «Сказания о Словене и Русе» не выдерживает никакой критики. К тому же почти за двести лет до того содержащиеся в нём факты со слов устных информаторов были записаны послом «великого кесаря» Сигизмундом Герберштейном в его знаменитых «Записках о Московии». А ещё на полтысячи лет раньше о них сообщали византийские и арабские авторы. Документальное подтверждение тому, что «Сказание о Словене и Русе» первоначально имело длительное устное хождение, содержится в письме в Петербургскую академию наук одного из ранних российских историографов Петра Крекшина, происходившего из новгородских дворян. Обращая внимание учёных мужей на необходимость учёта и использования в исторических исследованиях летописного «Сказания о Словене и Русе», он отмечал, что новгородцы «исстари друг другу об оном сказывают», то есть изустно передают историческое предание от поколения к поколению. Так что с легендарной историей Руси дело обстояло вовсе не так, как это представлялось Карамзину и последующим историкам. В противоположность им Ломоносов усматривал в древних сказаниях русского народа отзвуки исторической действительности и писал буквально следующее: даже если «имена Словена и Руса и других братей были вымышлены, однако есть дела Северных славян в нём [Новгородском летописце] описанные, правде не противные». У устных преданий совсем другая жизнь, нежели у письменных. Как отмечал академик Б.Д. Греков: «…в легендах могут быть зёрна истинной правды». Поэтому непременным условием аналитического и смыслового исследования исторических сказаний является отделение «зёрен от плевел». Легенды о происхождении любого народа всегда хранились как величайшая духовная ценность и бережно передавались из уст в уста на протяжении веков и тысячелетий. Рано или поздно появлялся какой-нибудь подвижник, который записывал «преданья старины глубокой» или включал их в отредактированном виде в летопись. Таким образом, поэмы Гомера (беллетризированные хроники Троянской войны) были записаны ещё в античные времена, русские и польские предания — в начале II тысячелетия нашей эры, Ригведа и Авеста — в XVIII веке, русские былины и карело-финские руны — в XIX веке и т.д. Отечественное летописание всегда опиралось на устную, зачастую фольклорную традицию, в которой не могли не сохраняться отзвуки былых времён. Такова и Начальная русская летопись — Повесть временных лет, посвящённая событиям, случившимся до рождения Нестора-летописца, опирается главным образом на устные предания. У самого Нестора имена Словена и Руса не встречаются. На то были свои веские причины. Большинство из дошедших до наших дней древнейших летописей (и уж, во всяком случае, все те, которые были возведены в ранг официоза) имеют киевскую ориентацию, то есть писались, редактировались и исправлялись в угоду правящим киевским князьям — Рюриковичам, а в дальнейшем — в угоду их правопреемникам — московским великим князьям и царям. Новгородские же летописи, имеющие совсем иную политическую направленность и раскрывающие подлинные исторические корни как самого русского народа, так и правивших на Руси задолго до Рюрика князей нередко замалчивались или попросту уничтожались. О том, что там было раньше, можно судить по летописи первого новгородского епископа Иоакима, которая дошла лишь в пересказе, включённом в «Историю Российскую» В.Н. Татищева. Начальное новгородское летописание в корне противоречило интересам и установкам киевских князей, к идеологам которых относились и монахи Киево-Печерской лавры, включая и Нестора. Признать, что новгородские князья древнее киевских, что русская княжеская династия существовала задолго до Рюрика, считалось во времена Нестора недопустимой политической крамолой. Она подрывала право киевских князей на первородную власть, а потому беспощадно искоренялась. Отсюда совершенно ясно, почему в «Повести временных лет» нет ни слова о Словене и Русе, которые положили начало русской государственности не на киевском берегу Днепра, а на берегах Волхова. Точно так же игнорирует Нестор и последнего князя дорюриковой династии — Гостомысла, лицо абсолютно историческое и упоминаемое в других первоисточниках, не говоря уж об устных народных преданиях. Вслед за Нестором этой «дурной болезнью» заразились и последующие историки, которые быстро научились видеть в летописях только то, что соответствовало их субъективному мнению. Почему так происходило, удивляться вовсе не приходится. Уже в ХХ веке на глазах, так сказать, непосредственных участников событий по нескольку раз перекраивалась и переписывалась история такого эпохального события, как Октябрьская революция в России. Из книг, справочников и учебников десятками и сотнями вычёркивались имена тех, кто эту революцию подготавливал и осуществлял. Многие из главных деятелей Октября были вообще уничтожены физически, а хорошо известные и совершенно бесспорные факты искажались в угоду новым временщикам до неузнаваемости. Ну а спустя некоторое время наступала очередная переоценка всех ценностей, и уже до неузнаваемости искажался облик недавних временщиков. Это в наше-то время! Что же тогда говорить о делах давно минувших дней? Впрочем, косвенные упоминания по крайней мере о Словене, в Несторовой летописи всё же сохранились, несмотря на жёсткую политическую установку и позднейшие подчистки киевских цензоров. Скажем, есть в «Повести временных лет» одна на первый взгляд странная фраза: жители Великого Новгорода, дескать, «прежде бо беша словени». Переводится и трактуется данный пассаж в таком смысле, что новгородцы прежде были славяне. Абсурднее, конечно, не придумаешь: как это так — «были славяне»? А теперь кто же они? Объясняется всё, однако, очень просто: Новгород был построен на месте старой столицы Словенска, названного так по имени князя Словена — основателя стольного града. Потому-то Новгород и назван «новым городом», что воздвигли его на месте «старого» и прежнее прозвание новгородцев — «словени», то есть «жители Словенска». Ломоносов объяснял это так: «Прежде избрания и приходу Рурикова обитали в пределах российских славенские народы. Во-первых, новгородцы славянами по отменности именовались, и город исстари слыл Словенском». Безусловно, тот факт, что «словене» были жителями и подданными древнего Словенска, основанного князем Словеном, хорошо был известен и Нестору, и его современникам. Но говорить об этом автор «Повести временных лет» не стал — побоялся или не посмел. Вот и пришлось подгонять историю под интересы заказчика. Так было во все времена вплоть до наших дней. Ведь «Повесть временных лет» — не бесстрастное повествовательное произведение, а остро полемическое и обличительное, что проявляется в особенности там, где православный монах обличает язычество или полемизирует с иноверцами — мусульманами, иудеями, католиками. Но не только! Вся Начальная летопись имеет ясно выраженную тенденциозную направленность. Её автору необходимо было в первую очередь доказать первородство киевских князей и легитимность династии Рюриковичей. Взглянем в данной связи ещё раз на знаменитое вступление (зачин) к «Повести временных лет»: «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть». Большинству современных читателей видится в Несторовых словах набор из трёх вопросительных, чуть ли не элегических, предложений с поэтическими повторами. В действительности же здесь никакие не вопросы, а безапелляционные утверждения (чуть ли не политические лозунги, понятные современникам Нестора). Здесь налицо чисто риторические приёмы, обусловленные полемическими потребностями. Нестору во что бы то ни стало необходимо доказать, что киевские князья Рюриковичи «первее» на Руси кого бы то ни было. «Первее» в смысле «раньше» — вот оно главное, ключевое слово Несторова зачина, да и всей летописи в целом. Следовательно, казалось бы, нейтральный вопрос: «Кто в Киеве нача первее княжити» — имеет важнейший (хотя и скрытый) идеологический смысл и подразумевает окончание: «Кто в Киеве начал раньше княжить, чем в каком-то там Новгороде, то есть бывшем Словенске Великом». Потому-то и повторено ещё раз почти дословно начальное утверждение, которое так и хочется прочитать: сейчас я вам разъясню, «откуда Русская земля стала есть» — «Отсюда, из Киева она стала есть, и ниоткуда более»! Кстати, Киев поминается только в Лаврентьевском списке Несторовой «Повести». В Ипатьевской летописи зачин начертан безо всякого упоминания Киева. Удивительные метаморфозы происходят в летописях и с Новгородом. Сколь вольно и беззастенчиво обращались с Несторовым текстом последующие редакторы и переписчики, видно хотя бы по одной-единственной, но принципиально важной фразе. Она касается распределения русских земель после призвания князей. Во всех современных переводах «Повести временных лет», в хрестоматиях, научных компиляциях и учебниках говорится, что после прибытия на Русь, Рюрик стал княжить в Новгороде, Синеус — на Белоозере, а Трувор — в Изборске. В действительности же в наиболее древних и авторитетных летописях про Рюрика сказано нечто совсем другое. В Ипатьевской и Радзивиловской летописях говорится, что, придя в Новгородскую землю, братья-варяги первым делом «срубили» город Ладогу — в ней-то «сел» и стал править Рюрик. Следовательно, Ладога является первой столицей новой правящей династии Рюриковичей. Про то, что Новгород Великий был избран Рюриком в качестве стольного града, в данном фрагменте летописей вообще ничего не говорится. В Лаврентьевском списке на данном месте вообще зияет пробел. Вот эту-то лакуну Карамзин и заполнил Новгородом. Его же создатель «Истории Государства Российского» позаимствовал из никому недоступной теперь и заведомо поздней Троицкой летописи, которая сгорела вместе с другими бесценными реликвиями русской культуры во время знаменитого Московского пожара 1812 года. Карамзин успел сделать из утраченного списка обширные выписки. Но, что любопытно: в самом тексте Троицкой летописи так же, как и в Лаврентьевском списке, на месте упоминания первой столицы Рюрика значился пробел. Зато на полях рукой какого-то позднего читателя была сделана приписка — «Новгород» (в те времена украшать поля древних книг собственными замечаниями считалось в порядке вещей). Вот эту-то чужую приписку XVIII века Карамзин ничтоже сумняшеся и выбрал в качестве шаблона для своей версии эпизода с «призванием князей», что стало каноном и для большинства последующих трактовок. Упоминание Новгорода в конспекте Карамзина, не имеющее никакого отношения к Нестору-летописцу, было немедленно канонизировано, абсолютизировано и объявлено истиной в последней инстанции. Так, вроде бы из благих побуждений происходит элементарный подлог и фальсификация истории. Карамзина по сей день выдают за Нестора, а неискушённому читателю и в голову не приходит, что всё это шито белыми нитками. Не может не удивлять также и странная разборчивость в выборе кумиров: выписки Карамзина из утраченной Троицкой летописи признаются более достоверными, чем текст самого Нестора-летописца, а вот аналогичный конспективный пересказ Татищевым утраченной Иоакимовской летописи, не совпадающей с официальной и официозной точками зрения, считается сомнительным и чуть ли не поддельным. Из всего вышесказанного становится понятным также и то на первый взгляд странное обстоятельство, почему «Сказание о Словене и Русе» мощным рукописным потоком вошло в обиход русской жизни, начиная только с XVII века. Почему так произошло — догадаться, в общем, тоже нетрудно. В 1613 году на Земском соборе в Москве царём был избран Михаил Фёдорович Романов — представитель новой династии, правившей в России до 1917 года. Род Рюрика угас, и можно было уже не опасаться преследований и репрессий за пропаганду крамольных сочинений, опровергающих официальную (в прошлом) точку зрения. Ещё недавно за подобное вольнодумство можно было попасть на плаху или на дыбу и в лучшем случае лишиться языка (чтобы не болтал) и глаз (чтобы не читал). Ну а как расправлялись с инакомыслием и вольнодумством во времена Новгородской республики, с леденящими душу подробностями изложено в документальных повествованиях о походе Государя всея Руси Ивана Васильевича III на Великий Новгород летом 1471 года. После Шелоньской битвы на пепелище Старой Руссы (не мистика ли — в городе, основанном праотцом Русом) самолично Великим князем Московским была учинена показательная расправа над приверженцами новгородской самостийности и сторонниками Марфы Посадницы, ратовавшей за присоединение Новгорода к Речи Посполитой. Для начала, у рядовых пленных отрезали носы, губы и уши и в таком виде отпустили по домам для наглядной демонстрации, что впредь ожидает любых смутьянов, не согласных с позицией верховной московской власти. Пленённых же воевод вывели на старорусскую площадь и, прежде чем отрубить им головы, у каждого предварительно вырезали язык и бросили на съедение голодным псам (дабы другим впредь неповадно было болтать, чего не следует). Воистину «Сказание о Словене и Русе» должно стать одним из самых знаменитых произведений отечественной литературы — пока же оно знаменито только тем, что известно узкому кругу скептически настроенных специалистов и неизвестно широкому кругу читателей.

http://baltasar.fatal.ru/library/germes/germes_0.htmВЫСОКИЙ ГЕРМЕТИЗМ Герметический Свод I. Поймандр Гермеса Триждывеличайшего II. Вселенская речь III. Священная речь Гермеса Триждывеличайшего IV. Кубок, или Единство V. О том, что Бог невидим и в то же время в наивысшей степени явен VI. О том, что Благо существует только в Боге одном, и нигде более VII. О том, что наибольшее зло для людей есть незнание Бога VIII. О том, что ни одно из существ не погибает и заблуждение есть то, что люди называют перемены разрушением и смертью IX. О мышлении и об ощущении (Прекрасное и Благо суть только в Боге и нигде более) X. Ключ XI. Ум к Гермесу XII. О всеобщем уме XIII. Тайная проповедь на Горе о возрождении и правиле молчания XIV. Здоровье души XV-XVI. Определения XVII. О волнениях тела, сковывающих душу Асклепий, или Священная книга Гермеса Триждывеличайшего, обращенная к Асклепию Пролог I. Иерархия и непрерывность мира II. Двойная роль человека III. Двойственная природа человека IV. Первопричины, Бог, Материя, Дух V. Иерархия богов умопостигаемых и богов чувственных VI. Причины и способ сотворения всех существ VII. Величие человека, наделенного умом VIII. Человек - творец земных богов IX. Апокалипсис X. О бессмертном и смертном XI. Время и вечность XII. Совершенство мира полно и разнообразно в различных его частях XIII. Человек - творец богов XIV. Судьба (эймарменэ), Необходимость (necessitas) Порядок (ordo).. Эпилог и заключительная молитва Герметические фрагменты Избранные фрагменты Стобея Поздние герметические фрагменты.

Наш народ не был воинственным и агрессивным, но когда заходила речь о защите родной стороны, не было русским равных в силе и храбрости. Все мужчины вооружались и становились воинами, когда приближался враг. Главным оружием всегда были лук, меч и копьё.

Лук в старину делали из ровного, без сучков дерева твёрдой и гибкой породы: вяза, ясеня. Лук бывал простой, из цельного куска дерева или сложный, клееный, из разнообразных пластин дерева, более тугой. Такой лук в былинах называют разрывчатым, то есть несплошным, сначала разделённым - разорванным на кусочки, а потом склеенным. А стрелы? Стрела - это маленькое копьё. Она состояла из древка длиной до одного метра. К хвостовому концу древка приклеивали рыбьим клеем и привязывали нитками орлиные, гусиные или лебединые перья. Перья окрашивали в красный цвет, чтобы было легче найти стрелу. На передний конец древка насаживали железный или бронзовый наконечник. Перед боем наконечник затачивали, а иногда и смазывали ядом. Тетива лука обычно делалась из жил животных или шёлка. Её надевали на лук только перед боем, а потом снимали, чтобы он не терял упругости. Лук носили в кожаном футляре на левом боку. Футляр этот назывался «налучье», или «налуч». Колчан - сумка со стрелами - висел на правом. Так было удобно вести бой. Стрелы - под правой рукой, и за минуту можно сделать от шести до десяти выстрелов.

Надёжным оружием наших предков был меч. Прямой обоюдоострый, то есть заточенный с обеих сторон, выкованный из прекрасной стали, русский меч был оружием рубящим, колющим и ударным. Меч состоял из лезвия, крестовины и рукояти с набалдашником. Обычный меч держали правой рукой. Самый тяжёлый и длинный - двумя руками. Его так и называли - двуручный меч. Ещё более тысячи лет назад наши предки умели ковать булатную сталь. Секрет её в составе металла и его закалке. Булатные мечи могли перерубить железный прут, а потом ими можно было побриться, до того крепкой и гибкой была булатная сталь. Меч носили в ножнах на поясе, у левого бедра. Так сподручнее вынимать его правой рукой. Одним из древнейших видов колющего оружия было копьё, которым славяне владели мастерски. Копьё состояло из железного наконечника и деревянного древка. Хотя выстругивалось древко из самых упругих и твёрдых пород дерева, в бою оно всё же нередко ломалось. Как быть воину? Тогда его выручала палица (деревянная дубина с утолщённым концом), или секира (боевой топор, насаженный на длинную рукоять), или булава. Булава состояла из металлической головки в виде шара или груши, укреплённой на коротком древке. Современное слово «защита» в древности означало «прикрыться щитом». Щиты для пеших воинов были большие - округлые сверху и заострённые внизу. У конницы щиты были маленькие и круглые. Щиты обычно делались из дерева, а сверху обшивались кожей, гладкой и твердой, как железо. В бою щит держали левой рукой за ременные петли. Средством защиты воина в бою, кроме щита, служили броня и шелом. Шелом (шлем) защищал голову и лоб воина от ударов. Округлая форма делала удары по нему скользящими и отражала их. Позже появились у славянских воинов и кольчуги. Делали их так: ковали колечки (от этого слова и пошло название кольчуги), одни из которых были сплошными, а другие продевались в них и после склёпывались, замыкались, как показано на нашем рисунке. Кольчуги были прочным и надёжным средством защиты. Но даже с простым вооружением громили славяне своих врагов.

Известно, что мужчинам покровительствуют солнечные Боги – Хорс (Бог Солнечного Диска), Ярило (Бог Солнечного Света), Даждьбог (Бог Дневного Света). «Мы – дети и внуки Даждьбога», утверждали славянские мужчины. Боевая славянская магия – подарок от этих ярких, солнечных, полных мужской силы Богов. Настоящие битвы происходят на духовном уровне, и в арсенал славянских воинов входило многое, невозможное на простом физическом уровне – умение обращаться в волка (о чем написано в «Слове о полку Игореве), умение передвигаться со сверх – скоростью, находиться без вреда для здоровья в крайне тяжелых условиях (и не только это). Некоторые обряды, увеличивающие мощь, силу, обеспечивающие победу, сохранились до наших дней. Даже сейчас мы видим мастеров безконтактного боя, использующих древние знания. Славянские воины сражались только днём, а подготовительный обряд заключался в том, что воин, обратив свой взор к Солнцу произносил: «Как вижу я (имя) этот день, так дай мне, Всемогущий Даждьбог, увидеть и следующий!» Так, время наивысших мужских сил в году приходится на весеннее и летнее время года. Великий праздник Купалы (22 июня) тому вершина. Самая короткая ночь в году, прославление Купалы – бога плодородия, любви, воли к жизни – и праздник Даждьбога. К слову сказать, купальская ночь считается самой лучшей для зачатия ребенка, так как он будет иметь счастливую жизнь и обладать магическим даром. Основа воина – равновесие между созиданием и разрушением, что есть Правь. Основы эти не являются хорошими или плохими, они есть, и каждая из них в равной степени необходима. Плохо лишь отсутствие одной из составляющей. Разрушительная составляющая воина – его тело. Тело питается разрушением – ему нужны вода и пища. Созидающая составляющая воина – его дух. Дух питается созиданием – если человек ни чего не создает и ни к чему не стремится, его душа медленно погибает, и из человека он превращается в двуногое животное. Славянские воины храбро сражались, следуя решениям, принятым на собрании родов.. Готовясь к отражению надвигающейся агрессии, они давали клятву: стоять насмерть за отца и брата, за жизнь своих сородичей. Плен у славян считался величайшим позором. Слово чести ценилось очень высоко, оно обязывало воинов в любых условиях быть верными ратному побратимству — наиболее древнему обычаю взаимовыручки и взаимопомощи в бою. Князь Святослав перед битвой с греками в 971 году обратился к воинам со словами: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться… Если же побежим, позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». Воины ответили: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». В той жестокой сечи десять тысяч воинов Святослава одолели стотысячное войско греков. Клятву славяне давали на щите и мече. Воинские клятвы славян были скреплены именем бога Перуна, поскольку он был покровителем княжьим и дружинным. Находясь на чужбине, воины в честь Перуна втыкали в землю свои боевые мечи, и в этом месте становилось как бы его походное святилище. Торжественный обычай дачи клятвы постепенно перерос в важный правовой и морально-политический акт. Основой славянской воинской системы были локальные действия, а не истребление противника, правильная тактика, плановый захват территории и действия, характерные для постоянных армий и оправдывающие их существование, поэтому задачей воинского обучения было выживание в бою: поединке, групповой схватке, стычке с превосходящим неприятелем одиночного бойца, а затем и согласованные действия отряда. Уступая иным народам в вооружении и профессионализме, славяне превосходили их в мастерстве, использовании условий местности, организации разведки, засад и внезапных нападений либо уклонении от нежелательного боя всего того, что обозначалось термином скифская война. Превосходство не количеством, а силой духа, выносливостью, умением терпеть лишения, обходиться малым для достижения большой цели вот основной стержень залога победы воинской культуры славянских народов. Византийские историки отмечали, что славяне « очень высокого роста и огромной силы. Цвет волос у них очень белый и золотистый. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают». Далее: «Они превосходные воины, потому что военное дело становится у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или от какого случая – это позор, унизительнее которого ничего не может быть. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый». «Величайшее их искусство состоит в том, что они умеют прятаться в реках под водою. Часто, застигнутые неприятелем, они лежат очень долго на дне и дышат с помощью длинных тростниковых трубок, конец которых берут в рот, а другой высовывают на поверхность воды и таким образом укрываются в глубине. Кто даже заприметит эти трубки, тот, не зная такой хитрости, сочтет их настоящими. Опытные люди узнают их по отрезу или по положению и тогда их придавливают ко рту или выдергивают и тем самым заставляют хитреца всплыть наверх». Арабский автор XI в. Абу-Обенд-Аль-Бекри писал: «…Славяне народ столь могущественный и страшный, что, если бы они не были разделены на множество поколений и родов, никто бы в мире не мог им противостоять».

Славянские Боги Земли Славяне культивировали у себя бесстрашие. Против нас трудно было воевать не только из-за высокой физической подготовки, но и из-за особенностей нашей веры.Славяне не сдавались в плен. Попав в безвыходное положение, они протыкали себя мечами. Известны случаи, когда брошенные своими менее стойкими союзниками Славянские воины погибали до последнего человека, но не отступали. Рослые, физически сильные, бесстрашные Славянские воины опрокидывали в бою врага. Они несли тяжелые большие щиты, ими теснили противника, опрокидывая его передние ряды, взламывали оборону. Вот этим отличался Славянский большой щит, например, от маленького – хевсурского, которым можно было только отражать удары. Фаланга с плотно сомкнутыми щитами (стена), с рядами копий, была трудно уязвима для врага и обладала огромной ударной силой. Щит был очень уважаем: на нем поднимали героев, прославившихся военачальников, приносили с поля боя павших со Славой воинов. Бросить щит считалось позором. В условиях постоянных переселений народов, непрекращающихся войн каждый Славянский мальчик знал, что он должен вырасти воином, кем бы он ни был потом; а каждый отец знал, что он должен вырастить воина-сына.

Военная подготовка Славян-мальчиков начиналась с 2-х лет. Сначала их приучали к игрушечному оружию; затем в 4 года уже сажали на коня. В 10 лет он должен был уметь в совершенстве владеть деревянным оружием – знать все основные приемы фехтования. К 12 годам мальчик должен был владеть приемами боя без оружия, выражаясь современным языком – бросковой и ударной техникой. Разумеется, виды обучения шли параллельно. В 12 лет мальчики начинали заниматься с настоящим оружием. Достигнув совершеннолетия, молодые люди проходили жесткие экзамены на посвящение в мужчины-воины. Наряду с указанными выше знаниями и навыками они должны были уметь хорошо плавать; находясь под водой, долго уметь дышать через камышовую трубку; знать тактику и технику засад, а также пройти испытание на выживание. При таких испытаниях будущего воина оставляли одного, вдалеке от жилья, без пищи, без тяжелого оружия. Сюжеты Русских народных сказок, когда герой должен пройти через многочисленные испытания, - не что иное, как отражение ритуала посвящения в мужчины. Византийские источники указывают на исключительную выносливость и умение приспособиться к любым условиям воинов-Славян. Современников поражало, что Славянские воины в случае необходимости могли по несколько дней питаться разведенной в воде мукой, а их кони – ветками деревьев. В корне неверным является распространенное представление, будто до IX века Русские не знали доспехов, до XII–XIII веков – лат, а были только кольчуги. Арабские и византийские источники указывают, что оружие и доспехи Славянских воинов были первоклассными. Оружие было одной из основных статей экспорта Руси.
Вот типичный облик профессионального воина того времени. Яркие сверкающие доспехи (были народы, которые темнили свои доспехи, Русские полировали), латы, на ногах – поножи или кольчужные панталоны, на руках – наручи, на голове – шлем-шишак с яловцем – флажком, указывающим своим цветом на принадлежность тому или иному княжеству. Со шлема спускалась на спину и на плечи бармица, уши закрывали науши, затылок и шею – назатыльник. Лицо закрывала стальная маска. Маска имела анатомическое строение и крепилась на шлеме. Вооружение: копье, рогатина, меч, лук, самострелы. Для ближнего боя: засапожный нож (засапожник) и кистень. Кистени были двух видов: шар с шипами, крепившийся цепью на рукояти, или он бывал на ременной петле, надевавшейся на запястье воина. Были распространены палицы, применялись боевые молоты. Однако на Руси боевые молоты не получили широкого распространения. Они были любимым оружием воинов другого Славянского народа – чехов. Впоследствии палицы и боевые молоты были вытеснены шестопёрами. Основной тип Русского щита – высокий, закругленный сверху и заостренный снизу, в середине его выступал металлический умбон, который был несущей частью щита и позволял лучше действовать против противника, теснить, опрокидывать его, взламывая оборону. По краю деревянного щита была металлическая окантовка. И щит, и древки копий красились в красный цвет. Поддоспешная одежда была белой. Красный и белый цвет – Русские национальные цвета. Собственно, красным этот цвет стал называться позднее. Крашение червецом давало червленый (отсюда и название), скорее малиновый цвет.

К сожалению, изображения воинов в исторической литературе и на картинах часто отличаются неточностями и не свойственными эпохе и народам деталями. В случае необходимости построить свои оборонительные порядки, латники плотно, один к одному, спешившись, устанавливали свои щиты, втыкая нижний заостренный конец в землю, и поднимали три ряда копий на разной высоте по отношению к противнику. Это построение называлось стена. О силе стены можно судить по двум сражениям: битве при Калке и последнему бою дружины русского героя Евпатия Коловрата. Было и деление на Руси, выражаясь современным языком, на рода войск. Наряду с тяжелой конницей была и легкая, кольчужная, вооруженная саблями и облегченными круглыми щитами. Легкая конница преобладала в южных княжествах, она выполняла быстрый маневр, проводила разведку. Была и легкая пехота. Пехота делилась на копейщиков и лучников. Крупные подразделения назывались полками, мелкие – копьями . Применялись в бою также и сулицы – метательные копья. Для того, чтобы оторваться от преследующего противника, применялись шипы (другое название – чеснок). Из одной точки отходили четыре острых шипа, при разбрасывании они становились одним острым концом вверх. Долгое время существовала версия, что Русские дружины не имели сильных луков и хороших лучников (вспомним книги В. Г. Яна). Это неверно, на вооружении были не только луки, но и мощные бронебойные самострелы. При раскопках находят стрелы, которые можно назвать стрелами лишь условно. Это стальные, около 500 граммов, дротики, имеющие металлические стабилизаторы. Самострелы имели прицельную планку, а мощный стальной лук мог натянуть даже ребенок. Тетива натягивалась специальным воротковым механизмом. Высокого уровня достигла осадная техника. При осаде городов широко применялись осадные машины – пороки. Из метательных орудий были распространены пускачи и тараны. Таранами на Руси назывались метательные орудия, а стенобитные орудия, тараны в нашем понимании, назывались бараны. Использовались также возграды (подвижные башни). В случае упорного сопротивления осажденного противника практиковались присып земли – насыпание земляного вала вокруг стен противника и подкоп. Если наши предки попадали в осаду, оборона носила активный характер, с частными вылазками. При вылазках уничтожались осадные орудия противника, удары направлялись против скопления войск и стоянок командиров противника. Примером активной обороны являются действия Святослава при осаде его византийцами у Доростола.Одна из блестящих побед Русского оружия – Куликовская битва.Высокие боевые качества Русских воинов позволили союзным войскам одержать победу при Грюнвальде.
На долю нашего Отечества выпали тяжелые испытания. Были и времена тяжелых поражений, но ни одна держава, ни один народ не имели таких Славных и великих побед. СЛАВА ВОИНАМ - СЛАВЯНАМ!!

http://nvris.narod.ru/text/False-history.htm