Манипуляции с законом всегда заканчиваются трагически. Как для жертв манипуляций, так и для самих манипуляторов.

Эту мысль заместитель Генерального прокурора России, известный писатель и историк Александр Звягинцев развивает на примере судеб трех знаковых фигур советского времени - прокурора РСФСР и наркома юстиции СССР Николая Крыленко, прокурора СССР Ивана Акулова и сменившего его на этом посту автора крылатого тезиса "признание - царица доказательств" Андрея Вышинского. Первые двое руководили "красным террором", затем - советской юстицией. Без колебаний, ради, как они верили (или утверждали), "торжества революционной идеи", выносили смертные приговоры десяткам людей за один процесс. Были в итоге объявлены "врагами народа" и расстреляны. Карьера и жизнь третьего - Вышинского сложились внешне блестяще. Он умер в Нью-Йорке, занимая высокий дипломатический пост. Похоронен у Кремлевской стены. Вот только долго в советских коридорах власти ходили слухи о неком "браунинге", найденном в его кабинете..

"Вот такую партию мы тогда сыграли"...

Анатолий Антонович Волин прожил долгую жизнь - 104 года. Двадцать из них он провел на вершине властной пирамиды - был прокурором РСФСР, самой большой республики Советского Союза, а потом председателем Верховного Суда СССР. Причем в самые тяжкие и выматывающие времена: в годы массовых репрессий, во время Великой Отечественной войны, в послевоенный период.

Жизнь и судьба юристов такого ранга в те годы часто висели на волоске, но Волин каким-то чудом уцелел, хотя, например, к концу 1937-го почти половина всех прокуроров на местах были сняты с работы и исключены из партии. Свыше 280 прокуроров и следователей тогда осудили, около ста из них расстреляли. Из 44 прокуроров республик, краев и областей к высшей мере наказания были приговорены 23.

В свое время я часто бывал у Волина в его уютной квартире большого дома на Тверской, рядом с Центральным телеграфом. Беседуя, мы играли в шахматы. Он начал работать в прокуратуре в Карелии, там же увлекся шахматами. В начале 1935 года на совещание в Петрозаводск приехал нарком юстиции РСФСР Николай Крыленко. Заядлый шахматист, он редактировал шахматный журнал, возглавлял шахматную организацию СССР, был инициатором трех международных турниров в Москве. В соперники наркому за доской карельское руководство определило Волина. Первую партию он выиграл, но по лицам понял, что совершил ошибку и вторую партию сдал. Это вызвало вздох облегчения у карельской верхушки, доволен был и нарком. Крыленко запомнил Волина и вскоре при его участии молодого прокурора отозвали в Ленинград.

- Можно сказать, мне повезло, - сказал Волин. - Ведь Крыленко стал наркомом юстиции СССР, началась борьба между ним и Генеральным прокурором Вышинским за влияние в органах юстиции... Уже в январе 1938 года его сняли со всех постов, исключили из партии и арестовали... Через несколько месяцев расстреляли, суд продолжался двадцать минут... На вопрос председателя Крыленко ответил, что виновным себя признает и показания, данные им на предварительном следствии, подтверждает. Причем под страхом пытки он оговорил почти всех сотрудников.

- Вы ведь тоже могли оказаться в их числе?

- Мог, наверное... Вот такую партию мы тогда сыграли с товарищем Крыленко.

- Зато его враг - Вышинский - даже пережил Сталина и умер в Нью-Йорке, будучи представителем СССР при ООН. Правда, после его смерти нашли заряженный "браунинг", ходили слухи о самоубийстве...

- Все это ерунда. Никогда бы Вышинский не покончил с собой, не тот был человек... Очень образованный, способный, даже талантливый, но стопроцентно человек Сталина, готовый выполнить, не моргнув глазом, любое его указание. Да что, не моргнув глазом, - с усердием, творчески, с перехлестом. Да он и указаний не ждал - сам предугадывал. Это он первым подхватил тезис Сталина, что в определенных условиях "закон придется отложить в сторону". Для юриста такой подход просто немыслим! Главное для него было - возвыситься. Любыми путями... Ему нравилось помыкать людьми, играть их жизнями, унижать, оскорблять... От всех, кто пытался с ним конкурировать, он избавлялся, не выбирая средств. Поверьте, я знаю, что говорю, мне приходилось много работать с Вышинским. Он просто был на стороне тех, кто наверху, у кого власть. Были бы другие, он и им бы служил, ни секунды не колеблясь.

- А сегодня?

- А сегодня он был бы за демократию, рынок и права человека, - усмехнулся Волин. - Проклинал бы Сталина и его клику...

"Мечом и пером, делом и пламенным словом"

Работая над книгами по истории советской прокуратуры, я часто вспоминал рассказы Волина. И особенно его сравнение судеб Крыленко и Вышинского.

Крыленко был из породы революционеров, безоглядных разрушителей старой жизни, верящих в построение социалистического рая на земле и готовых ради этого на любые жертвы, готовых пролить реки крови. Миллионы жертв Гражданской войны, голода, эпидемий, разрухи, одичания считались "неизбежными издержками революции". "Если понадобится срезать триста миллионов голов - срежем", - заявлял Лев Троцкий.

Побыв недолгое время Верховным главнокомандующим в 1917 году, Крыленко уже весной 1918-го перешел в Наркомат юстиции РСФСР, где занялся организацией работы первых рев трибуналов. Его жена - Елена Розмирович - стала руководителем следственной комиссии этого трибунала.

Крыленко слыл блестящим оратором и полемистом, поддерживал обвинение по всем крупным контрреволюционным и уголовным делам, заслужив репутацию "Прокурора пролетарской революции". В некоторых белогвардейских изданиях его называли не иначе как "советским генерал-прокурором" - настолько велико было его влияние на правовую политику молодой республики. Одним из самых громких процессов того времени был процесс правых эсеров, который проходил в Москве с 8 июня по 7 августа 1922 года.

Тогда Крыленко произнес в Верховном трибунале большую многочасовую речь, в которой с присущей ему революционной страстностью доказывал вину подсудимых: их было 34 человека. В самом начале он сказал: "Это наша обязанность, а там?- пусть суд истории судит нас с ними".

История рассудила - сегодня никто не верит, что на этом процессе судили за конкретные дела, а не по политическим соображениям.

Крыленко много работал, с его именем неразрывно связана вся история становления органов советской прокуратуры. В сентябре 1928 года, оставаясь заместителем наркома, он был назначен прокурором республики.

А в мае 1928 года в Москве начался грандиозный политический процесс над группой "вредителей" в угольной промышленности, известный как "Шахтинское дело". Специальному присутствию Верховного суда были преданы 53 специалиста старой буржуазной школы. По версии следствия, "вредители", инженеры и техники Шахтинского района Донбасса, ставили своей целью "сорвать рост социалистической промышленности и облегчить восстановление капитализма в СССР". Поддерживал обвинение Крыленко. Но уже 5 мая 1931 года он был назначен народным комиссаром юстиции РСФСР и свое прокурорское место уступил Вышинскому - новой восходящей юридической "звезде", который всего через несколько лет растопчет и предаст анафеме имя Крыленко, а его самого уничтожит.

На 1935 год пришлись два юбилея Крыленко - тридцатилетие революционной деятельности и пятидесятилетие со дня рождения. В печати появилось много приветственных статей и поздравлений. В одном из них отмечалось: "Мечом и пером, делом и пламенным словом т. Крыленко отстаивал и отстаивает партийные позиции в борьбе против врагов революции, открытых и тайных". Тут надо заметить, что Крыленко был человеком разносторонних интересов. Он был не только лидером в юридической науке и практике, но и признанным альпинистом, не раз штурмовавшим неприступные горные вершины, иногда даже в одиночку. О своих походах написал несколько книг, активно занимался развитием туризма, руководил обществом охотников и шахматной организацией страны. А еще был поклонником эсперанто и даже носил на груди зеленую звезду эсперантиста.

Но приближался 1937 год. Вот как вспоминал его Волин:"Москва жила двойной политической жизнью - одной, официальной, на виду, другой - скрытой, в кругу семьи или друзей. Неистовствовал глубоко ложный накал бдительности, порой переходящий в явный психоз. Повсюду выискивались враги народа и их пособники, повсюду шла острая борьба с так называемым либерализмом и примиренчеством, вызывая обстановку, которой пользовались действительные враги народа, карьеристы, различного рода проходимцы да лица, сводившие личные счеты. Подметные письма, клевета, ложные доносы стали распространенным оружием в избиении честных людей. Заканчивался процесс Бухарина и других видных деятелей. Ошеломляли покаянные, униженные признания подсудимых, которые, как позже стало известно, были заранее согласованы в Кремле. Что творилось на Старой площади и на Лубянке, не знал никто, в том числе, как это ни удивит современников, Прокурор республики и я, его заместитель".

26 июля 1937 года был арестован брат Крыленко, работавший на Уралмедстрое , а в ЦК партии "неожиданно" стали поступать письма и заявления, в которых сообщалось, что Крыленко груб к посетителям. Приводилась фраза, якобы произнесенная Крыленко, когда тот был прокурором республики и одновременно руководителем Союза охотников: "Мне дан мандат и на зверей, и на людей..."

В ночь на 1 февраля 1938 года Крыленко арестовали в его квартире в доме N 25 по Новинскому бульвару. Сотрудник госбезопасности Коган произвел первый допрос бывшего наркома. "Признательные" показания Николая Васильевича появились в деле 3 февраля, даже не оформленные официальным протоколом. Он назвал тридцать человек, якобы вовлеченных им в организацию правых. Люди эти были ни в чем не виноваты. Примерно за десять дней до окончания следствия его делом стал заниматься сотрудник госбезопасности Аронсон. 28 июля 1938 года он предъявил Крыленко обвинение в контрреволюционной деятельности, и в тот же день состоялось подготовительное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Ульриха. Обвинительное заключение, очевидно, было составлено загодя, так как на нем стоит дата "27 июля 1938 года".

Судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР открылось 29 июля 1938 года в 13 часов 20 минут. На вопрос председателя Крыленко ответил, что виновным себя признает и показания, данные им на предварительном следствии, подтверждает. Больше вопросов не задавали. Уже через несколько минут Ульрих объявил приговор: высшая мера наказания - расстрел с конфискацией имущества. Заседание продолжалось двадцать минут и закрылось в 13 часов 40 минут. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.

"Специальные методы дознания"

Был ли революционером Андрей Януарьевич Вышинский - "Ягуарович", как называли его между собой коллеги - большой вопрос. Участвовал в студенческих беспорядках, вступил в бакинскую организацию РСДРП (меньшевиков), выступал на митингах и собраниях со страстными речами, громя самодержавие, эсеров и черносотенцев, создал боевую дружину из нескольких сотен рабочих, даже был ранен. В 1906-1907 годах его дважды арестовывали, был приговорен к году заключения в крепости, где состоялось знакомство со Сталиным. Но в те годы кто из молодых в Российской империи не жаждал революции? Это была мода, поголовное увлечение. После освобождения не только сумел восстановиться на юридическом факультете в Киевском университете, но и блестяще его закончил.

В 1915 году он приезжает в Москву и два года работает помощником у Павла Малянтовича - знаменитого адвоката. У Малянтовича было два помощника, фамилия одного из них была - Керенский, а другого - Вышинский. И если первый отблагодарил своего наставника, сделав его министром юстиции во Временном правительстве, то в бытность второго прокурором СССР Малянтович будет арестован и в 1940 году расстрелян.

После Февральской революции Вышинский становится комиссаром милиции, ревностно выполняет указания Временного правительства, в том числе и по розыску Ленина. Октябрьская революция застала Вышинского на посту председателя Якиманской районной управы. Он не сразу поддержал большевиков, не верил, что они пришли всерьез и надолго. Зато когда понял это, в 1920 году вступил в ВКП(б) и сразу устроился работать в наркомат продовольствия - ведь время тогда было не только тревожное, но ещё и голодное. Благодаря поддержке Сталина, он делает быструю карьеру. Уже в 1923 году в должности прокурора Верховного суда РСФСР участвует в нескольких крупных процессах. В Ленинграде рассматривалось грандиозное дело судебных работников. Скамью подсудимых заняли 42 человека - 17 следователей, судей и других служителей Фемиды и 25 нэпманов. Собственно говоря, прямой связи между всеми подсудимыми не было, в деле искусственно были соединены материалы о нескольких преступных группах. Но Вышинский говорил вдохновенно, с театральным пафосом: "Взятка сама по себе - гнуснейшее орудие разврата, но она становится чудовищной, когда дается следователю или работнику юстиции. Ведь едва ли можно вообразить что-либо ужаснее судей, прокуроров или следователей, торгующих правосудием. Я требую беспощадного наказания, которое разразилось бы здесь грозой и бурей, которое уничтожило бы эту банду преступников, посягнувших на честь судейского звания. Пусть этот приговор очистительной грозой пронесется над головами преступников. Я требую расстрела всех главных виновников". Верховный суд счел недоказанной вину лишь двух подсудимых, которых и оправдал. Остальных приговорил к различным мерам наказания, семнадцать человек были расстреляны.

На всех важнейших процессах 1930-х годов Вышинский, будучи уже руководителем прокуратуры, выступал в роли государственного обвинителя. Красноречие его не знало границ. Вышинский торжествовал свою победу еще до начала сражения, потому что знал, что все процессы - спектакли, в которых все, в том числе и обвиняемые, послушно исполняют предназначенные им роли. Знал это Вышинский и потому, что сам был одним из режиссеров-постановщиков этих спектаклей. Он чутко реагировал на все выступления Сталина, тщательно штудировал статьи вождя и тут же пытался использовать его идеи в своей практической деятельности. Даже, если дело касалось не политики, а культуры, он призывал громить и уничтожать "пытающихся дезорганизовать ряды борцов культурного фронта".

20 июня 1933 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление "Об учреждении Прокуратуры Союза ССР". Первым прокурором СССР был назначен известный государственный и политический деятель того времени Иван Алексеевич Акулов, который не был юристом и не имел высшего образования. А.Я. Вышинский стал его заместителем.

Одним из первых громких дел, в расследовании которого принял участие Вышинский уже в новом качестве, было дело об убийстве Кирова. Сталин заявил, что "убийство Кирова - дело рук организации". Через несколько дней он добавил: "Ищите убийцу среди зиновьевцев". Эта установка стала для Вышинского определяющей. Убийство Кирова развязало руки властям для организации массовых репрессий по всей стране. Чтобы их проводить, по поручению Сталина срочно изменили процессуальный закон. Вышинский составил обвинительное заключение. Он же два-три раза ездил с Акуловым в ЦК к Сталину и тот лично редактировал обвинительное заключение. 26 декабря Сталин вызвал к себе Ульриха и Вышинского и дал указание провести процесс в два дня и приговорить всех обвиняемых к расстрелу. Тут же был составлен приговор по делу. Все подсудимые были приговорены к расстрелу. Через час приговор был приведен в исполнение.

3 марта 1935 года ЦИК СССР назначил Вышинского прокурором СССР. Освобожденный же от этой должности Акулов был переведен секретарем ЦИК СССР, а спустя два года арестован и после скоротечного суда расстрелян.

Вышинский услужливо, с готовностью выполнял роль главного инквизитора вождя - она ему нравилась, он упивался ею. Он завладел всеми ключевыми позициями юридической науки и практики, его боялись.

Среди многих научных трудов академика Вышинского особенно высоко в те времена ценилась монография "Теория судебных доказательств в советском праве". Именно в ней приводился один из главных постулатов древних, который активно эксплуатировался репрессивной машиной: "Признание обвиняемого - царица доказательств". Особыми директивами НКВД разрешалось добывать это признание с помощью "специальных методов дознания", то есть с помощью пыток. Немногие, вышедшие из застенков ГУЛАГа живыми и в своем уме, рассказывали об этих "специальных методах" такое, что волосы становились дыбом. На одном из допросов арестованный нарком внутренних дел СССР Ежов, лично принимавший участие в пытках арестованных, рассказал, что идею о непригодности гуманного отношения к "врагам народа", отказывавшимся говорить "правду", подал Сталину именно Вышинский во время расследования дела Тухачевского. Сталин на это якобы сказал: "Ну, вы смотрите сами, а Тухачевского надо заставить говорить все и раскрыть свои связи. Не может быть, чтобы он действовал у нас один..." Как показал Ежов, Вышинскому же принадлежит одобренная Сталиным идея создания так называемых троек, внесудебных органов с широкими полномочиями в составе начальника областного управления НКВД, прокурора области и секретаря обкома партии.

Советские газеты печатали речи Вышинского на первых полосах. Они поражали своей велеречивостью. Пафос, доходивший до истерики, прикрывал откровенную топорность и нелепость предъявляемых обвинений. Бухарина, например, обвиняли в том, что он начал свою шпионскую деятельность против советского строя... в 1912 году, когда строя еще не существовало вовсе. Но абсурд не смущал, даже некоторые иностранные журналисты писали, что обвинения скорее всего совершенно правдивы. Бывший Главный военный прокурор СССР Н. Афанасьев (при Вышинском он занимал должность прокурора Орловского военного округа) рассказывал: "Так каков же был Вышинский? Внешне строгий, требовательный - в общем, человек, чувствующий свой "вес". А на самом деле - человек с мелкой душонкой , трус, карьерист и подхалим. Вся "значимость" Вышинского - позерство и трюки провинциального актера, до смерти боящегося за свою карьеру, за свою шкуру".

Однако Вышинский, как ни странно, репрессирован не был. Хотя периодически и над ним сгущались тучи, но что-то наверху в последний момент не складывалось, и его не трогали. Он и сам понимал: чтобы уцелеть, пора сменить сферу деятельности. Незаметно оставив свой прокурорский пост, в 1940 году он уходит "в дипломатию" и становится заместителем наркома иностранных дел. В январе 1946 года Вышинского назначили главой делегации СССР на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Поначалу, выступая, он еще употреблял выражения "наши американские и английские друзья", но очень скоро, по мере усиления "холодной войны", стали крепчать и его речи. Подтверждая, что "демократия - это есть ограничение тирании", он одновременно выступал против "принципа неограниченной свободы". Символично, что, когда в 1948 году ООН принимала Декларацию прав человека, позицию Советского Союза озвучил именно Андрей Януарьевич. Всю жизнь призывавший к расстрелу за любые проявления инакомыслия, теперь он сетовал, что в Декларации не прописано право на уличные демонстрации...

Он и будучи представителем СССР в ООН давал волю своей артистической натуре, на устраиваемые им концертные номера, в которые он по старой привычке превращал все свои речи, сбегались посмотреть. Человек с моментальной реакцией, блестящей эрудицией, богатейшим лексическим запасом, он славился непредсказуемыми выходками. "Вот он, поджигатель войны!" - мог крикнуть Вышинский, указывая на человека пальцем. При этом "Януарьевич" был примерным семьянином - еще в 1903 году он женился на Капитолине Исидоровне Михайловой и прожил с ней в счастливом браке свыше пятидесяти лет. Нежно любил свою дочь Зинаиду.

Досье "РГ"

Прокурор по профессии, писатель и историк Александр Звягинцев написал несколько книг, посвященных истории российской и советской прокуратуры со времен учреждения надзорного ведомства Петром I и до наших дней. Они помогают читателю зримо представить и понять тайные пружины многих событий прошлого, оценить роль и мотивы поступков людей, оставивших след в нашей истории.

Личные обстоятельства

Помню, однажды я не удержался и спросил Волина, как ему удалось уцелеть в годы массовых репрессий. "Я никогда не держался за кресло", - коротко ответил он.

Вряд ли это что-то объясняет. Гибли тогда и те, кто делал карьеру любой ценой, и те, кто не держался за кресло, и те, кто никаких высоких кресел не занимал.

Можно пытаться объяснить судьбу Крыленко его принадлежностью к старым революционерам, его горячностью, несдержанностью, кипящим темпераментом. А судьбу Вышинского хитростью, лицемерием, умением приспосабливаться, угодничать. Но, опять же, не все пылкие революционеры были расстреляны, были и такие, что прожили долгую жизнь, и не все хитрецы и приспособленцы избежали гибели, смогли обмануть судьбу.

Из этих историй можно сделать лишь один безусловный вывод. Когда закон в государстве попирается (не важно из каких соображений - революционной сообразности или карьерной выгоды, высоких мечтаний о грядущем счастье или низких расчетов), каждый человек может стать жертвой произвола, насилия. И личные обстоятельства становятся лишь деталями этого произвола, неумолимого и необъяснимого.