ОТКРЫТАЯ КНИГА
Кто помнит – тот поймёт.
Но вначале просто древняя китайская мудрость: Кому нечего сказать, пусть расскажет древнюю китайскую мудрость!
Но мне есть что сказать.
Тем, кто слушает и видит. А вовсе не тем, кто умеет слышать и смотреть.
Тема сложная, а потому и начну её опять же с древней китайской притчи. Хотя не уверен, что именно с китайской. Ибо услышал её от индийского священника.
«Был когда-то у махараджи сын. И достиг он двенадцати летнего возраста. /В те времена считалось, что это возраст разумного обучения и разумного понимания/.
И вот отец его решил, что пора сына обучать. Но для обучения выбрал не своих, известны издавна учителей, а странствующего иностранца.
Мы не знаем его мотивов, но как-то сговорились на один год. Скорее всего насилием.
Забрал он пацана и ушел с ним в одиночку в самую дальнюю и высокогорную крепость. Тут же на всех дорогах, ведущих из неё и на неё поставили бессменные заставы. Только так и только раз в месяц учитель мог получить продукты питания на месяц вперед. Больше нигде.
Сказывают так же, что тот учитель был кэмпистом из рода уйгуров. То есть воином – мастером. Но это все слухи. Никто не видел его в бою.
Так бедный мальчик и молчаливый воин оказались на вершине горы в древней крепости. Видимо, когда-то была сторожевая башня. Ибо обзор во все стороны был великолепен.
- Тут мы равные. И тут нам долго жить придется. Знаешь что это значит?
- Знаю учитель. Наши права и обязанности равнозначны.
- Хорошо. – молча улыбнулся воин. Ответ мальчика ему очень понравился. Но он ни слова не сказал.
Вообще их общение было странным. Уйгур лишь изредка говорил короткую фразу: Жильё, уют и безопасность. И больше ни слова.
Мальчик тут же начинал обследовать крепость, ища подходящее помещение. И находил.
- Принято. – Говорил уйгур и тут же начиналась работа. Самую тяжелую работу брал на себя воин. Но ничего не делал, когда надо было решить какую-то проблему. Он просто молча садился на камень и молчал.
Бывало так и по трое суток сидел медитировал неподвижно, пока мальчик в отчаянии сам не находил лучшее решение проблемы.
Тогда он вставал и работа продолжалась. Так они и жили.
Лишь через полгода, в весенний день, когда их существование было обеспечено приемлемыми условиями, учитель позвал мальчика с собой.
Подойдя к краю обзорной башни, учитель спросил: - Что ты видишь?
- Леса, горы, города и поселки, дома жителей, дворцы, дороги, животных... - перечислял мальчик.
- И что из перечисленного — твоё? - перебил его Учитель.
Мальчик задумался и сказал: Знаешь, Учитель. Моего, пожалуй, ничего нет. Мне ничего не принадлежит.
- Почему?
- Ну как же. Есть я или нет меня — все мною видимое обходится без меня. - ответил мальчик. - Но там, где проявится моё влияние, мне тоже принадлежать не будет. Зато именно я буду принадлежать тому, где себя проявлю...
Учитель коротко кивнул головой и сказал:
- С этого момента, после всех необходимых и обязательных дел, ты будешь приходить сюда и медитировать. И когда найдёшь ясный и неизменно единственный ответ, чему ты хочешь принадлежать в этом мире, обучение окончится и мы спустимся с этой горы.
Больше не было произнесено ни одного слова.
А через девяносто девять дней это уже был не мальчик, а молодой мужчина.
С твердым решительным взглядом и ясными глазами.
И Учитель сказал:
- Мы спускаемся. Время пришло и твоя школа завершилась. Ты готов?
- Готов! - твердо ответил сын махараджи.
_____________________________________________________________________
Я не стану растолковывать, что было потом и в чем смысл такой школы. Пусть каждый поймёт в меру своих способностей, и как захочет.
Учитель получил свободу в награду, хотя и не терял её никогда. Он был уйгур и воин тайного общества кэмпистов. Разве возможно было его какой-либо силой лишить свободы? Это смешно.
Знал об этом и грозный махараджа. Не знал только его сын, что весь плен был создан именно для него.
Через много лет, внуки его внуков будут рассказывать своим сыновьям о старых временах и нравах. И этот рассказ станет легендой, который на многие поколения сделает народ мудрее без всяких специальных школ. Ибо изначально он приучит народ много думать не о том, что им принадлежит, а чему они хотят принадлежать.
![хорошо на балконе думается (700x525, 63Kb)](//img1.liveinternet.ru/images/attach/c/6/90/4/90004641_horosho_na_balkone_dumaetsya.jpg)
/продолжение следует...
2. Нет места печальнее и загадочней.
Вообще-то я о нём и не знал, хотя проработал на «Фрунзе 103» уже почти два года.
О чем это я?
В самой глубине Кириллического парка, почти на краю заросшего дебрями кустарников был маленький двухэтажный корпус, принадлежащий психиатрической лечебнице.
Обычное старое кирпичное здание, к которому не вела ни одна асфальтированная дорожка. Да и на карте оно нигде не значилось
Старые, многократно крашенные красной краской, с потёками, двери, - был единственный вход.
Это был корпус детской психиатрии. Без таблички и без номера...
Там содержались аномальные дети не старше девяти лет. Так мне сказали заранее.
Внутри же было все иначе. Пройдя через вторые двери я и мой проводник, попали в широкий, ярко освещенный холл. Навстречу вышла женщина. Но не в белом халате, а в сиреневом длинном платье, в маленькой шляпке с вуалью.
– Доктор Савицкая. - представилась она. -то вы Доктор Фатум?
– Да я. - слегка смутился, потому что тут же прочитал ее мысли. Она ассоциировала мой псевдоним с доктором-фатумом эсэсовских лагерей. Известная личность...
– Будем работать...- под вуалью зазмеилась саркастическая улыбка. И я понял, что она не хуже меня читает мыслию.
И тут же в моём сознании возник её настоящий образ. Удивительно красивое и правильное лицо с пронзительными черными глазами.
«Хорошо, что в вуали. Это гуманно...»
Проводник передал пакет и тут же ретировался.
Анна Павловна Синявская, зав. Отделением ДЛ, пригласила меня в свой кабинет. Указав мне на кресло, она принялась читать документы, находившиеся в пакете.
Я взглянул на её, шляпку с вуалью, положенную на столешницу, затем мимоходом на лицо /убедившись, что я не обманулся/ тут же переключил своё внимание на осмотр её кабинета. Но ни одного плаката, с традиционной классификацией психических патологий, которыми мы обычно украшаем свои кабинеты, не нашел.
На стенах висели многочисленные полочки. На полочках всякие странные поделки, видимо продукт творчества пациентов.
- Так. Значит вас интересует только Катя Фролова? – спросила она меня, закончив просмотр каких-то инструкций из содержимого пакета.
- Видимо да. Ни имени, ни фамилии объекта я не знаю. Может вы сами, мне что-нибудь скажете по этому персонажу моих будущих исследований?
Синявская долго и задумчиво на меня смотрела. Потом вдруг сказала.
- По общепринятым понятием – это пятилетний ребенок. В смысле возраста и внешних данных. А по содержанию….
Впрочем, ладно. Сами увидите. Девочка эта содержится в отдельном боксе. На втором этаже в конце здания. Кроме двух нянечек, никто не имеет права её посещать. Там четыре комнаты, маленькая столовая и маленький кабинет. Одна из комнаток сопряжена с этим кабинетом. На весь период ваших исследований, вы будете там жить. Ни с кем, кроме девочки не контактировать. Питаться будете там же. Все необходимые условия будут там же…как в гостиничном номере. Ванна, туалет. Телефон только для внутренней связи. С обслуживающем персоналом общаться не рекомендую. Все, что вам нужно будет, заказывайте только по телефону….
Когда двери за мной закрылись и я занял свою выделенную мне квартиру, то не очень стремился тут же познакомится со своей пациенткой. А засев в кабинете, до ужина читал архивные материалы. Впрочем, и после ужина, не замечая времени.
Часов около одиннадцати вечера, вдруг почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд У меня на столе горела только настольная лампа. И я не сразу заметил в углу эту маленькую девочку. Она смотрела на меня исподлобья так, что по спине мурашки поползли.
- Ты Катя? - она кивнула головой.
- А как ты сюда проникла? Двери же все были закрыты?
- А что такое «закрытые двери» ? – услышал я в ответ. Но не вслух, а как бы внутри себя.
С минуту мы молчали. Хотя молчали все время. «Дурдом какой-то» - не удержавшись, подумал я. И тут же внутри себя услышал весёлый смех.
- А ты смешной…хотя и считаешь себя умным врачом….
- Ты-то откуда знаешь? – произнес я вслух и вздрогнул от собственного голоса.
- Я все знаю. – очень тихо, но тоже вслух произнесла девочка. – Ты мне ответь, знаешь зачем ко мне пришел?
- Ну как…чтобы понять тебя. Так, по крайней мере, я думаю. И вообще познакомится….
- Понятно. Значит учиться у меня хочешь? Тогда до завтра. Ты же завтра наметил со мной встретится?
Я молча кивнул головой. Но девочки в углу уже не было. Я нервно вскочил, включил всюду свет, проверил двери – заперты. Посмотрел в ванной, ощупал стены, заглянул под стол и мгновенно себя одёрнул. - Мистика, конечно….или галлюцинация?
Но читать архивы перехотелось. Я выключил свет и лег. Долго не мог уснуть. Но заснул незаметно. С вопросом: « А что такое закрытые двери?»
Всю ночь мне снился длинный коридор. Где я искал выход. Но дверей не было….
Утром, приняв контрастный душ, я побрился, надел чистую белую рубашку, и приведя себя в порядок, вышел. Было около восьми утра. Я помнил, что завтрак в восемь. Но в столовой уже все было приготовлено. Столик был один. Но стула было два. Один я занял.
Было прекрасное солнечное утро. На широких окнах не было привычных решеток. И одно окно даже было чуть приоткрыто.
- С добрым утром! – во входе в столовую появилась прекрасная девчушка с светлыми, почти светящимися волосами и улыбалась. «Сейчас заставит мыть руки и чистить зубы» - промелькнули у меня "буратиньи мысли". Но вслух сказал: С добрым…надеюсь.
- Нашли дверь?
- Какую? – опешил я
- Ту, что всю ночь искали….
- Нет. Не нашел. – честно признался я. – Может её и не бывает вовсе…
- Зачем же искать то, чего не бывает?
- Люди все такие…Пока ищут, видят смысл своего существования. – ответил я очень серьёзно.
- А я не ищу. Может я не человек?
- Скорее всего, тебе не нужен смысл. – продолжал я так, будто разговариваю сам с собой, а вовсе не с пятилетнем ребенком.
После завтрака «Катя Фролова» решила показать мне свою обитель. Хотя я очень сомневался увидеть комнатку с множеством кукол и медвежат, но их и в самом деле не было. Зато было много растений. Пару хомячков с любопытством уставились на меня своими черными бусинками глаз. На плечо тут же сел маленький попугайчик: Чего принёс? – заверещал он капризным голосом.
- Ничего он не принёс, старый дуралей! – ответил басом большущий попугай из-за листев фикуса, стоявшего в углу комнаты. – Себя он принёс.
- Много ты понимаешь, ворчун. – заверещал тот, что у меня сидел на плече. – Черти его принесли. Вот что я думаю.
Я не выдержал и рассмеялся. – А здороваться вас мамы не научили, болтуны?
- Ты первый должен. – резонно заметил ворчун.
- Да! – подтвердил капризуля. – Он первый. А ещё учёным себя воображает. Калоша он безграмотная. И не вежливая.
Дальше я в полемику решил не вступать. Катя в кресле листала какой-то журнал. И на нашу беседу внимания не обращала. Один хомячок, сидя у нее на коленях, беззвучно смеялся. По крайней мере, так мне показалось.
- Ладно доктор, - примирительно сказал капризуля, так же усевшись на ветку китайской розы, стоявшей в другом углу. – Рассказывай, что там в вашем прекрасном мире творится сейчас.
- Ничего необычного. – машинально ответил я, как человеку. – Войны не будет. Дураков тоже не станет меньше…
- Это хорошо. – пробасил ворчун. – без дураков мир скучнее бы был.
- Непременно скучнее, батенька. – вмешался голосом Ленина капризуля. – Определено скучнее.
- Ты еще интернационал спой, вождь мирового пролетариата. Коммунист порхатый. – вмешался ворчун.
- А ну, заткнитесь уже. – с места прикрикнула Катя. – Играйте лучше в шахматы. Может думать научитесь…
Это подействовало магически. Оба тут же слетели на маленький столик, и стали расставлять фигуры, тихонечко споря, кому начинать белыми. Второй хомяк сполз с дивана и побежал смотреть матч гроссмейстеров.
Я извинился и попросил у Кати разрешения пойти к себе в кабинет.
- Конечно, доктор. Идите работайте. На обеде встретимся…
часть 3. Дети из тумана.
Вернувшись в кабинет, я некоторое время сидел в раздумье. Физически ощущая поток неумолимого времени.
Что-то я пропустил Хотя вчерашний день очень тщательно копался в архивах, неизвестно кем составленных.
Конечно я искал историю происхождения моей пациентки.
И вдруг меня как током пробило. «Как такое возможно, что архив состоит из почти сотни толстых папок? Девочке же всего пять лет….»
Я кинулся искать самую старую папку. По виду, их попалось не много. Всего пять.
В одной были совершенно пожелтевшие страницы. Листы были заполнены разными подчерками. Но явно перьевой ручкой и чернилами. А их уже лет сорок, как нет….
И еше одно: вместо дат, стояли какие-то непонятные цифры. Например 7384. Что это?
Даже если это число дней, то чьих? Ведь как не считай, девочке не может быть больше 1825 дней от рождения? Бред какой-то.
А главное, между записями не было ни системности ни логической взаимосвязи. И даже концовки….
Что делать? Звонить Анне Павловне? Но вспомнив её саркастическую улыбку, тут же передумал.
Нет, надо читать внимательно. Где-то есть система. Должна быть.
А если нет? И не было никогда?
Да и что это за записи? Зачем их хранят?
Вот одна из них.
«…. Внезапная сырость накатила на погост. И молочный серый туман. Было зябко. (вот как не к стати…вечерело, а мне ещё до церквушки добраться нужно. Но куда идти? Даже древние, полу поваленные камни надгробий едва виднелись….)».
Дальше автор пишет, что потеряв тропу, он присел на один из камней и услышал детский тихий разговор: я думаю, что там должен быть поворот – сказал чей-то голос. – Нет. – возразил другой. – Я точно помню, что заметил её платьеце за засохшем деревом. А где ты видишь такое дерево?
- Ну и жара. Солнце беспощадно палит. Как думаешь? До вечера еще долго? – спросил первый голос…
Нет. Дальше читать эту белиберду бессмысленно. Даже думать, и то вредно.
Я сложил папки, и засунул их в шкаф, на котором была надпись «архивы». А надо бы написать – «бредятина». Точнее бы было….
До обеда оставалось часа три. Я сел за стол, и стал описывать свои впечатления в «журнал наблюдений». Временами перечитывая, я ловил себя на мысли, что по сюжету оно очень напоминает те записи из папок. Плюнул и закрыл журнал.
Лучше потом доверюсь своей памяти.
Потом завалился на свою кровать и отключил своё сознание. Но через какое-то время пришлось открыть глаза. Вся комната была наполнена ароматом метеолы. Но окна были закрыты. Взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что до обеда оставалось лишь пять минут. «Черт с ней, с метеолой…» Быстро вскочив и приведя себя в порядок, то есть ополоснув лицо холодной водой из крана, я вышел из кабинета. Двери почему-то не стал запирать.
В столовой тоже что-то неуловимо изменилось. Стол был накрыт на одну персону. То есть, только для меня. Первое, второе и, как положено компот. Из свежих абрикос. За местом моей пациентки, был только графинчик с соком и прозрачный бокал.
Я конечно, ждать не стал. А тут же приступил к трапезе, странным образом испытывая настоящий голод. Правда, всё было действительно вкусно…
Когда остался лишь компот, появилась Катя.
Не ней было ярко-синее платье и обиженное выражение лица.
- Опаздываешь, загадка природы? – пошутил я не очень добро.
- Я никогда не опаздываю. А ты сегодня злой.
- С чего это ты взяла? Я сыт и умиротворен. На злость ферментов не осталось. Все ушли перерабатывать вкусности на энергию. – заметил я. Но раздражение у меня улетучилось.
- Попробуй только ляпни что – нибудь про мой обиженный вид.
- И не надейся. – я вдруг почувствовал лёгкую тревогу. Не зря же этот запах метеолы… что-то явно случилось.
- Ты, как доктор, не имеешь права бояться. Так?
- В принципе да. А к чему твой вопрос?
- Сейчас пойдем искать «закрытую дверь».
Я действительно не из робкого десятка. Но при этих словах у меня внутри что-то оборвалось.
- Куда пойдём? – переспросил я. – Это что, новая детская игра какая-то?
- Ох и доиграешься ты у меня. – сердито ответила «Фролова». - Отдохнул? Теперь пошли.
На этот раз мы пошли не в ту комнату, где я был утром. А в другую. Она была совсем маленькая. С узкими и сдавленными стенами. И единственным стрельчатым окном. Какие в костёлах обычно бывают.
- Делай, как я. – жестко сказала девочка и нырнула в пустую стенку в торце комнаты.
Я машинально кинулся за ней и не встретил сопротивления. Комната исчезла. А на моём лбу не было шишки, которая логически обязана там быть. «наверное сон или гипноз»?
- Ну ущипни себя, мой доктор. И прекращай глупостями думать. Тут это недопустимо. – не оборачиваясь, быстро проговорила маленькая ведьма.
Мы быстро спускались по какой-то лестнице. Окружающий ландшафт был размыт, да и некогда было в него всматриваться. Девочка бежала очень быстро. Я едва поспевал.
- Ну вот и пришли.
Мы оказались на небольшой площадке. В конце, у ажурного низкого заборчика стояла к нам спиной женщина. Вся в черном. Она обернулась и я похолодел.
- Анна Павловна? Вы?
- Ну не фантом же, дорогой Фатум. Не смущайтесь. Это тоже психлечебница. Но в ином измерении.
- Я что, рехнулся уже? Какая жалость….
- Нет. Успокойтесь.. вы в полном порядке. Впрочем, сами увидите… не вы первый…
Так вот о чем тот архив? - смутно начал я догадываться. Я машинально взглянул на часы. Они стояли.
- Здесь нет времени, уважаемый коллега. – заметив мой жест, прокомментировала Анна Павловна, - следовательно торопиться нам некуда. Взгляните, какая чудесная аллея впереди. Идёмте. /Спасибо, Катя…/.
Внутри себя я чувствовал удивительный комфорт и внутреннюю гармонию. Меня почему-то не удивила внешняя непривычность перспективы. Все цвета были необычайно яркими, будто смотришь сквозь очки с оранжевыми стеклами. Яркая зелень деревьев и серая плоскость асфальтированной дороги светились своим собственным светом. Какого-то внешнего источника не было. Но не было и контрастных теней, какие обычно бывают на Земле.
И над всем этим глубокое бездонное небо, почему-то мягкого фиолетового цвета. Но сознание при этом было необычайно ясным.
- Неужели такое бывает, Анна Павловна? - я взглянул на неё. Её глаза светились внутренним смехом.
- Почти всё бывает, мой друг. – она помолчала и добавила, - Кроме того, что за «закрытой дверью».
- Что это за странный термин? Мне и Катя о нем говорила….
- Видите-те ли. Вы относительно недавно работаете психиатром… но и не совсем психиатр. Скорее исследователь. … тут Анна Павловна сделала паузу и уже совершенно серьёзно стала рассказывать мне необычные вещи, о которых я давно смутно догадывался.
Наши пациенты, безусловно, сумасшедшие. По разному, конечно. Мы и классификацию для этого придумали. По сходству признаков. Но это всё, скорее всего для себя лично, чем для истины.
И все нас устраивало. Пока не возникли, правда чрезвычайно редко, такие, как Катя.
Катя шла чуть впереди. И услышав своё имя обернулась. Её волосы, мелкими кудряшками, ярко вспыхнули внутренним светом. А глаза излучали мощный поток нежности к Анне Павловне. Почти материальный.
Иди Катя. Мы просто разговариваем. …Анна Павловна задумчиво улыбнулась. И чуть позже продолжила.
Мы долго не замечали, что наши пациенты, несмотря на их кажущееся разнообразие, все же сумасшедшие до какого-то предела. То есть их сознание, хотя и изменено неузнаваемо, но в рамках наших привычных понятий.
- Вы хотите сказать, что все они сумасшедшие до какого-то предела?
- Именно. Именно предела. И этот предел не в них, а в нас.
Наше сознание, уважаемый доктор, ограничено нашими представлениями. Это легко доказуемо. Скажем, увидев текст, написанный иероглифами, мы не поймём его содержание и внутренний смысл. Он для нашего сознания не будет иметь смысла. А следовательно и существования.
Кардиолог легко читает по кардиограмме историю заболевания. А для его пациента – это кривая линия, нарисованная самописцем. Вот и вы, сидя в своей лаборатории за многоканальным полиграфом, можете ли понять образы и мысли человека, с которого сняли эти биотоки?
- Не могу, конечно. Но очень хочу.
Главное, вы поняли доминирующую мысль. – продолжала Анна Павловна. – Вот это мы и называем «закрытой дверью».
- Это я понимаю. Но Катя утверждает, что такой двери нет. Что же мы ищем?
- Катя! - позвала Анна Павловна – что мы ищем?
- Вы, Анна Павловна и Фатум – ищите свою глупость. А я просто гуляю и наблюдаю за вами.
- Поясни пожалуйста – глаза Анны Павловны засверкали алмазным блеском.
- Зачем вам разбираться в иероглифах? Животные всё равно читать не умеют. А друг друга понимают….Да и вы сами, редко друг друга понимаете. Разве не так?
- А почему, Катя? – спросил я. – Почему мы не понимаем, по-твоему, друг друга?
- Вы привыкли мыслить символами. Они и есть для вас «закрытые двери». Сколько надо символов надо начертить, чтобы по ним воссоздать в точности изображение одного единственного дерева. Да так, чтобы по вашему описанию, его мог воссоздать любой иностранец? Наверное, жизни не хватит. Ни у вас, ни у дерева…
- Боже. Неужели мы настолько ограниченны. – с неподдельным ужасом воскликнул я, будто стоял перед бездной.
- Да, доктор. Потому и топчетесь тысячелетиями на одном и том же месте. – Катя печально взглянула в мои глаза.
- Что же я искал в архивах? То, чего не существует? – поразился я простоте истины.
Стоп, стоп, стоп. – Воскликнула Анна Павловна. – успокоимся. Сходить с ума надо системно. И по правилам целесообразности.
- Я не против. Но как? - безнадёжным голосом произнёс я.
- Тут без помощи Кати нам не обойтись. Учи нас неучей!
Катя чуть помедлила и сказала: Начнем с простейшего. Вы, Фатум, не закрывая глаз попробуйте представить себе куб на нашей дороге. Вот хотя бы в этом месте.
Я не напрягаясь, представил, что вижу куб в указанном месте. Он был небольшой и серого цвета. Но он возник.
Катя поморщилась.
- Такой вы не поднимете. Даже с места не сдвинете. Хотите попробовать?
Я конечно попробовал. Но легче было наверное Землю сдвинуть. «Что-то не так» подумал я, чувствуя, как они обе за мной наблюдают. Но без малейшей тени улыбки.
Куб получился. Но ему надо вспомогательные данные. Я отошел в сторону и быстро окрасил его в цвет весенней травы. Потом представил его легким, как воздушный шарик. Попробовал ногой. И мой куб взлетел и понесся по воздуху.
- Кажется, слишком легким сотворил его, - смущенно сказал я моим спутницам.
Но они улыбались и хлопали в ладоши, совсем не замечая моего смущения.
- Ну, как вам урок Кати?
- Впечатлило. Наглядностью, конечно. – я даже не понял, что это я сам только что все проделал. –
- Ну вот и нашли мы одни «закрытые двери»… произнесла, глубоким грудным голосом, Анна Павловна. Пора возвращаться.
Возвращались мы не тем же путем, как я думал. А продолжали идти всё по той же аллеи. На этот раз сквозь стену не пришлось нырять. Просто пролезли сквозь банальную дыру в заборе. И опять оказались в той же узкой комнате. Заработали и часы. Но они показывали, что уже наступил вечер….
![120269597_b977216 (214x300, 16Kb)](//img0.liveinternet.ru/images/attach/c/6/90/102/90102622_120269597_b977216.jpg)
Часть 4. Интересная беседа.
Забегая несколько вперед...
Пришло время и я вернулся в свою лабораторию. Месяц, проведенный в таинственном корпусе не смутил меня. Однозначно, что все, что со мной происходило, было из области психиатрии. Но не той, о которой и без того, слишком мало знают обычные граждане. А той, о которой даже не догадываются и опытные специалисты.
Вопрос о том, что сознание не только очень уязвимо. В этом ничего странного нет. Странность возникла лишь тогда, когда многочисленными экспериментами и случаями из практики было доказано, что сознание никакого отношения к мозгу не имеет.
Более того. Мозг - это даже не компьютер. Его правильнее было бы сравнить с приемником. Причём, не стандартным. А имеющим разную чувствительность и избирательность.
Один из выводов такого факта формулировался достаточно просто:
Цивилизация, имеющая такой мозг не способна эволюционировать. А следовательно, и воспринимать окружающий мир однозначно, так же не может.
Уровень понятий очень низок.
Признавать существование атомной бомбы не означает, что любой её может создать. Впрочем, как и всё техническое.
Второй вывод ещё более огорчительнее. Всё разнообразие миров в нас самих.
Что это значит?
Это значит что все реальности мы сами создаём. О снах я говорить не стану. А вот о галлюцинациях немного уточню.
Большинство, если не все психические заболевания выражаются в том, что пациенты живут в иной реальности. И совсем не воображаемой, а действительной.
Это очень просто понять с помощью обычного гипноза. Совершенно нормального человека можно легко поместить в иной мир. И даже тот, который был до его рождения. (Достаточно ручку его приёмника покрутить и настроить на другую волну). Можно и в мир чертей при желании угодить. И в другую историческую эпоху.
Другой вывод в том, что перемещаться во вселенной не обязательно в ракете. Йоги, именно так издавна путешествуют по мирам.
Но окончательный вывод в том, что сама жизнь, не означает обладание материальным телом. Это всего лишь одна из многочисленных форм жизни. Далеко не высшая форма. И даже плазмоиды, которые одновременно существуют вокруг нас и с нами, довольно примитивные сущности.
Признаться, мне самому не по себе становится, если все человечество воспримет это, как давно известное и довольно банальное знание, которое и детям известно.
Но, кстати, о детях. Парадокс в том, что именно им это в действительности известно. Описываемая мной Катя - была действительно аномальным ребенком. В дальнейшем, я как-то уговорил снять с неё энцефалограмму. И чуть сам с ума не сошел. Прибор проверенный и рабочий. Но самописец на всех двадцати четырех каналах показывал ноль. Такое возможно только у мертвого мозга.
Но вдруг стрелки задрожали и рванули вверх. Амплитуда всех биоволн была не человеческой. Альфа, бетта, гамма и остальные ритмы были запредельными. А девочка сидела и спокойно, беззаботно улыбалась.
Я выключил прибор. Вызвал техников. Но те сказали, что никакой неисправности нет.
А через несколько дней, во время обеда, она сказала:
- Зря вы доктор мучаетесь со мной. Всего объяснить не получится. Но это обычный сбой совместимостей нескольких сущностей. Здесь я в виде материальной оболочки. Просто девочка пятилетнего возраста. В вашей истории были женщины, которых не могли сжечь на костре. Да и сейчас есть такие, которые танцуют на раскаленных углях. Совсем недавно писали про сталевара, который голой рукой размешивал в ковше расплавленную сталь. Со мной случай несколько сложнее....
- Ты хочешь сказать, что ты просто производственный брак?
- Очень точное определение. Может отпустите меня? - девочка улыбнулась.
- Обещаю, что отпущу. Хотя не верю, что тебя вообще возможно чем либо удержать.
- Я и не уйду. Мне пока здесь хорошо. А знаете? - Катя помолчала и добавила. - Анна Павловна тоже не совсем обычный человек. Скоро и вы таким станете....Почти таким.
А я подумал о той пропасти глубочайшего одиночества, в котором придётся жить. А может и права Катя. Может остаться тут навсегда?
Если вообще что-то бывает "навсегда"....