Итакъ, веселитесь небеса и обитающіе на нихъ! Горе живущимъ на землѣ и на морѣ, потому что къ вамъ сошёлъ діаволъ въ сильной ярости, зная, что не много ему остаётся времени!

Откровеніе 12:12

 

Страшной тряской міръ содрогается,
Оттого въ умахъ человѣчное
Растрясается, разрушается,
И теряются жизни вѣчныя

По дорогѣ во Храмъ Божественный,
И съ дороженьки той теряются,
И срываются, и торжественно
Въ грѣшной пропасти разбиваются.

Грѣшной пропасти соблазнительной,
Внизъ стремящейся, въ разрушеніе –
Притяженье грѣха плѣнительно.
И испытываютъ наслажденіе,

Ускоряясь въ свободномъ паденіи!
Приземляться будетъ мучительно,
Лишь почуютъ прикосновеніе
Грѣшной пропасти соблазнительной!

А въ Божественный Храмъ дороженька
Ввысь идётъ, во крутую горушку,
И сбивали порою ноженьки,
И хлебали порою горюшка,

Поднимаясь изъ силъ оставшихся,
Чрезъ мученія, чрезъ страданія.
Но немного людей, поднявшихся
Въ Храмъ Божественный Созиданія.

Многимъ тягостно восхожденіе,
Подниматься въ гору мучительно –
Много требуетъ напряженія.
И бросаются внизъ. Стремительно

Въ бездну пропасти падаютъ съ грохотомъ,
Разрушаются души падшія.
Сатана разразится хохотомъ,
Лишь угаснетъ душа упавшая…

Міръ невидимо содрогается
Сатанинскимъ тѣмъ ликованіемъ.
Неужели міръ разрушается
И не властно въ нёмъ Созиданіе?

Торжествуй, сатана, владычествуй,
Наслаждайся дарованнымъ временемъ,
Торжествуй, пока ты въ величіи
Соблазняешь лишеніемъ бремени!

Трепещи, сатана, часъ пробилъ твой!
Разрушается твоё царствіе,
Проиграешь ты свой послѣдній бой,
Не потерпитъ міръ двоевластія

Разрушенія съ созиданіемъ –
Сатанинское будетъ низложено!
Сатана, ты уйдёшь въ изгнаніе –
Міръ и власть не тебѣ положены!

Торжествуй, сатана разрушающій,
Догнивая свой вѣкъ оставшійся!
Только Истиненъ Созидающій,
А не въ пропасть, не въ бездну сорвавшійся!

2005 г.

 

 

Ищу въ пустынѣ Божій Храмъ,

Ищу его то здѣсь, то тамъ,

Ищу, и мнѣ ужъ не вернуть

Сгорѣвшихъ лѣтъ минувшій путь.

 

Вдали отъ міра суеты

(Глупецъ, возможно, скажешь ты)

Я видѣлъ многое въ пути,

Желая Истину найти.

 

Я шёлъ, мнѣ ноги жёгъ песокъ,

Изъ силъ оставшихся, какъ могъ

Въ пескахъ я путь одолѣвалъ.

Вдругъ предо мною храмъ предсталъ.

 

Высокій, золотомъ облитъ;

Стоитъ привратникъ, говоритъ

Слова такія для меня:

«Войди, спасёшься отъ огня».

 

И я вошёлъ, и яркій свѣтъ

Плѣнилъ меня на много лѣтъ.

И, свѣтомъ этимъ ослѣплёнъ,

Безумецъ, думалъ: «Это онъ!

Нашёлъ я Божескій свой Храмъ!»

Душа моя осталась тамъ.

 

Рабомъ послушнымъ я тамъ жилъ

(Но Богу ль въ храмѣ томъ служилъ?)

Съ молитвой общей, одному

Мнѣ говорить нельзя Ему –

Мудрецъ-старѣйшина сказалъ,

Что на молитву наставлялъ.

 

Намъ Слово Божіе несли

И разъясняли, чтобъ могли

Ученье храма между тѣмъ

Усвоить въ книгахъ. А затѣмъ,

На Божій путь наставивъ насъ,

Сказали громко въ тотъ же часъ:

 

«Итакъ, вы въ міръ вернётесь вновь!

И пусть прольётся ваша кровь

За Имя Бога одного –

Для васъ нѣтъ болѣе него».

 

И проповѣдывать я сталъ

Ученье храма – души звалъ:

Отречься міра и себя

И тамъ служить, его любя.

Своею проповѣдью той

Увлёкъ я многихъ за собой.

 

Вдругъ Сущій Богъ явился мнѣ,

Изрёкъ: «Душа твоя въ огнѣ!

Ты не увидишь здѣсь Меня.

Уйди! Спасёшься отъ огня!»

 

И я очнулся. Тьмой сталъ свѣтъ.

Но мнѣ сказали тамъ: «Ну нѣтъ!

Служи! Въ объятьяхъ сатаны!»

Я крикнулъ: «Мнѣ вы не нужны!»

 

И рухнулъ храмъ. И храмъ исчезъ.

Миражъ, онъ растворился весь.

Въ безсиліи упалъ и  я,

И пустоту душа моя

Вдругъ ощутила оттого –

Я сталъ зависимъ отъ него…

 

И я лежалъ, но время шло

И въ путь меня съ собой вело.

И я поднялся, сталъ искать

Я Храмъ Божественный опять.

 

Вдругъ вижу: предо мной стоитъ

И прямо на меня глядитъ

Въ одеждѣ яркой человѣкъ.

Сказалъ онъ мнѣ: «Живёшь свой вѣкъ!

Живёшь, не видишь ты Его».

И я спросилъ тогда: «Кого?»

«Христа Іисуса. Не тая,

Открою прямо: это я».

 

Я съ нимъ пошёлъ и прибылъ въ храмъ,

На много лѣтъ оставшись тамъ.

Намъ говорили: «Видитъ свѣтъ,

Какъ третій въ міръ пришёлъ «Завѣтъ».

Его Господь намъ написалъ

И черезъ сына передалъ,

И именемъ нарёкся онъ

Дающимъ жизнь – Виссаріонъ.

Рабы вы будьте передъ нимъ,

Свой день, свой часъ живите имъ!»

 

И передъ нами былъ онъ богъ,

И каждый передъ нимъ какъ могъ,

Всё время рабское своё

«Настало царствіе твоё!»

До хрипоты своей кричалъ.

Нашъ богъ съ горы на насъ плевалъ.

 

Іисусъ Христосъ явился мнѣ.

Сказалъ: «Сожжёшь себя въ огнѣ.

Уже возстали лжехристы,

Прельстились многіе… и ты».

 

И я очнулся ото сна:

Стоитъ предъ мною сатана,

И сердце держитъ онъ моё.

«Разрушься, царствіе твоё!» –

Я крикнулъ. Сатана исчезъ,

Миражъ, онъ растворился весь.

Но сердце онъ моё забралъ,

И, обезсилѣнъ, я упалъ…

 

Я путь продолжилъ по пескамъ.

Вдругъ вижу: предо мною храмъ.

Зашёлъ въ него, и яркій свѣтъ

Плѣнилъ меня на много лѣтъ.

 

И, свѣтомъ этимъ ослѣплёнъ,

Безумный,  думалъ: «Это онъ!

Нашёлъ я Божескій свой Храмъ!»

И душу всю оставилъ тамъ.

 

И, тамъ неистово молясь,

Всѣмъ тѣломъ бѣшено трясясь,

Безсвязно бормоча въ мольбѣ,

Мы познавали на себѣ

Святаго духа, одержимъ

Тамъ каждый становился имъ.

 

Духъ Святый вдругъ явился мнѣ,

Сказалъ: «Погубишься въ огнѣ!

Не обрѣтёшь ты здѣсь Меня.

Уйди! Спасёшься отъ огня!»

 

Очнулся я. Гляжу: стоятъ

Предъ мною бѣсы, говорятъ:

«Служи! Въ объятьяхъ сатаны!»

Я крикнулъ: «Мнѣ вы не нужны!»

 

Исчезли бѣсы – рухнулъ я,

И выдохлась душа моя!

Опустошилась… и тогда

Я измѣнился… навсегда…

 

Издавъ въ пескахъ предсмертный стонъ,

Я чёрный плащъ надѣлъ, и онъ

Приросъ, навѣкъ сросся со мной,

Сталъ капюшонъ моей главой,

Лицо моё навѣкъ стеревъ,

И, руки къ небесамъ воздѣвъ,

Не зная устали въ ногахъ,

 

Пошёлъ, ставъ Ищущимъ въ пескахъ…

 

Ищу въ пустынѣ Божій Храмъ,

Ищу его то здѣсь, то тамъ,

Ищу, и мнѣ ужъ не вернуть

Прошедшихъ лѣтъ… Прошедшій путь…

 

2005 г.

 

 

Есть мѣсто на нашей планетѣ,
Землѣ всё ещё живой,
Тамъ дубъ стоитъ, тысячелѣтья
Онъ небо держитъ собой.

Живётъ этотъ дубъ, созерцая
Вѣка уже пять тысячъ лѣтъ,
Онъ нашу исторію знаетъ
Всѣхъ проигрышей и побѣдъ.

Коль спросишь – отвѣтитъ онъ мигомъ,
Онъ знаетъ насъ всѣхъ наизусть:
Онъ видѣлъ монгольское иго
И то, какъ крестили мы Русь.

Когда-нибудь дерево срубятъ –
Ужъ слишкомъ оно зажилось.
И древнюю память погубятъ,
Но такъ ужъ у насъ повелось.

Но дубъ тотъ ещё не срубили
И пусть не срубаютъ и впредь,
Вѣдь спорить подъ дубомъ рѣшили
Противника два: Жизнь и Смерть.
____________________

Жизнь:

И всё-таки, Смерть, не права ты,
Я въ мірѣ превыше всего.
На міръ посмотри-ка сперва ты –
Живётъ ли онъ не оттого?

Смерть:

Конечно, но многіе люди
Хотятъ быть превыше тебя,
Тѣ жизнь твою только погубятъ,
И не пожалѣютъ, любя.

Жизнь:

Да, Смерть, ты права здѣсь, но всё же
Я не соглашаюсь съ тобой.
Для жизни творятъ они тоже,
Всё больше творя ей одной.

Смерть:

Для жизни творятъ, но мало,
Всё больше для виду, такъ,
Зато сотворили немало
Кровопролитныхъ атакъ.

Жизнь:

Права ты, Смерть, люди жестоки,
Зла въ мірѣ немало творятъ,
Но гдѣ-то ихъ души глубоко
Добра огонёчки хранятъ.

Добра, что свѣченіемъ мощнымъ
Творитъ, созидаетъ, даря
Жизнь въ мірѣ и денно и нощно,

Смерть:

Но всё же мечтаешь ты зря.

Глубоко сидитъ въ нихъ свѣченье.
Имъ вытащить трудно его.
И къ Божьему свѣту презрѣнье
Въ нихъ чувствуется оттого.

Конечно, немногіе люди
Свѣченье не губятъ внутри,
Тѣ смерть ради жизни погубятъ,
Но всё же ты не говори,

Что цѣнитъ міръ жизнь смерти болѣ,
Тебѣ меня не обогнать.
Смотри – люди жаждаютъ боли,
Стремленіе міра – страдать.

Жизнь:

Ты, Смерть, порожденіе ада,
Творитель твой – самъ сатана.
Полна ты зловонья и смрада,
Гордыни гнилой ты полна!

Вездѣ сѣешь ты разрушенье,
Несёшь ты погибель съ собой,
Съ тобою – Владыки забвенье,
Князь міра – онъ тоже съ тобой.

Я прежде времёнъ существую,
Богъ Силъ – Онъ всѣмъ даритъ меня.
Гдѣ Божьи святые ликуютъ,
Спасая людей изъ огня,

Тамъ я – сила Божія въ мірѣ,
Я – обѣтованье его;
Я буду на Божіемъ пирѣ,
Живя для Него одного.


2003, 2006г.

 

 

Трилогія Крови

 

 

Послѣдній день убійцы

 

 

Пустыня. Раскалённый адъ.

Пески безжизненны горятъ

Подъ окомъ пламеннымъ. Лежалъ

Въ нихъ человѣкъ. Онъ умиралъ.

Съ изсохшихъ губъ сорвался стонъ:

Послѣдній разъ увидѣлъ онъ,

Какъ палъ великій городъ. Прочь

Гнала холодной смерти ночь.

Почти не чувствуя нужды,

Онъ прошепталъ: «Воды! Воды!»

Явился ангелъ передъ нимъ.

Въ рукахъ своихъ держа кувшинъ,

Сказалъ онъ: «Пей». И странникъ пилъ.

Въ себя онъ жадно воду лилъ,

Вдругъ тошнота взяла его,

И эту воду оттого

Онъ выплюнулъ. Его объялъ

Внезапный страхъ – онъ увидалъ,

Какъ окровавился песокъ.

Себя преодолѣть онъ смогъ:

На ангела онъ посмотрѣлъ

Въ смятеньѣ… и похолодѣлъ.

Того онъ человѣка зналъ,

Что ангеломъ предъ нимъ стоялъ!

Кувшинъ у ангела въ рукахъ

И скорбь глубокая въ глазахъ.

Взглянулъ на ангела онъ вновь:

Увидѣлъ, какъ сочилась кровь

Изъ сердца, что въ рукахъ его.

И захотѣлось одного –

Сгорѣть, дотла сгорѣть въ аду.

Но онъ поднялся на бѣду.

Вокругъ него со всѣхъ сторонъ

Стояли ангелы, ихъ стонъ

Предсмертный, мучилъ душу вновь,

И медленно сочилась кровь

Съ сердецъ, что были въ ихъ рукахъ.

 

Такъ странникъ умеръ въ тѣхъ пескахъ…

 

 

I

Мы чтимъ преданіе отцовъ –

Ученье древнихъ мудрецовъ.

Нашъ славный богъ и господинъ —

Ахура Мазда, Огнь единъ.

Ему мы въ ночь несёмъ дрова

И ревностно хранимъ слова:

«Когда въ иныя времена

Мы бѣдъ натерпимся сполна,

И демоны захватятъ власть,

И ею насладятся всласть,

Тогда, въ тотъ судный, страшный часъ,

Родится Сынъ Мой ради васъ», —

Учитель славный и пророкъ

Слова такія намъ изрёкъ[1]…

 

II

Тотъ мудръ будетъ, кто узритъ

Значенія эфемеридъ.

Въ таблицы небо изложивъ,

Тѣмъ основанье положивъ,

Мы въ небо устремили взоръ.

Вдругъ чудный на небѣ узоръ

Sвѣздой дополнился, и мы

За ней послѣдовать должны.

Мы знаемъ: подъ sвѣздою Тотъ,

Кто человѣчество спасётъ.

И мы пошли. Вперёдъ! Вперёдъ!

На западъ насъ sвѣзда зовётъ…

 

III

Земли той царь увидѣлъ насъ.

Сказалъ: «Идите вы сейчасъ,

Узнайте о Младенцѣ Томъ

И мнѣ скажите, гдѣ тотъ домъ,

Гдѣ спитъ сейчасъ Младенецъ Тотъ».

Царя покинули. И вотъ,

Звѣздой ведомые, пришли

Къ пещерѣ тёмной и нашли

Младенца. Онъ въ ясляхъ лежалъ,

Sвѣзды той свѣтъ надъ Нимъ сіялъ.

Мы поклонились и дары,

Хранимые до сей поры,

Предъ Нимъ сложили мы. Потомъ

Покинули мы этотъ домъ.

Обратно намъ неблизкій путь,

И мы рѣшили отдохнуть.

Уснувъ, увидѣли мы сонъ.

Приснился намъ въ видѣньѣ томъ

Какой-то ангелъ, говоря:

«Вы путь продѣлали не зря.

Но старой, пройденной тропой,

Не возвращайтесь вы домой.

Иной путь укажу для васъ.

Идите, люди, въ добрый часъ!»

Послушавшись, иной тропой

Вернулись мы къ себѣ домой…

 

IV

Немало времени прошло,

Сквозь пальцы тридцать лѣтъ ушло –

Безшумно времени песокъ

У насъ уходитъ изъ-подъ ногъ.

Мы вѣрность магіи хранимъ

И въ сердцѣ ревностно таимъ

Надежду нашу: въ міръ придётъ

И человѣчество спасётъ

Святой Великій Человѣкъ,

И міръ увидитъ новый вѣкъ.

И вотъ увидѣли мы сонъ:

Опять предсталъ предъ нами онъ,

Священный ангелъ, говоря:

«Вы путь не проходите зря!

Той старой, пройденной тропой,

Не возвращайтесь вы домой.

Иной путь укажу для васъ.

Идите, люди, въ добрый часъ!»

Во снѣ сокрыта мудрость, но

Не всё усвоить намъ дано

Во снѣ далёкомъ, оттого

Второй разъ видѣли его.

Насъ въ думу погрузилъ тотъ сонъ,

Мы размышляли: скрылъ что онъ,

Что за тропа, за путь иной,

Вернёмся коимъ мы домой?

И кто тотъ ангелъ, что далъ гласъ,

Благословляя въ добрый часъ?

 

V

Въ страну Младенца мы пришли,

Пещеру тёмную нашли.

Въ пещерѣ человѣкъ стоялъ,

Онъ радъ былъ намъ, онъ намъ сказалъ:

«Сбылись пророчества! Самъ Богъ

Распялъ Себя за нашъ порокъ.

Сынъ Божій Самъ отдался весь

На смерть… и въ третій день воскресъ.

Возвеселися, человѣкъ!

Христосъ воскресе, спасъ нашъ вѣкъ!»

Не поняли мы этихъ словъ.

«Ты насъ считаешь за ословъ?

Пойми, глупы твои слова.

Заткнись, пустая голова!»

Въ отвѣтъ намъ человѣкъ изрёкъ:

«Не можетъ ли быть жертвой Богъ?

Не можетъ идолъ, истуканъ,

Разставившій для васъ капканъ.

Не попадайтесь! Богъ же благъ.

Вы здѣсь, и Божій это знакъ.

Ещё онъ долго говорилъ,

Но въ сердцѣ наше онъ не зрилъ,

И не увидѣлъ онъ, что мы

Быть смерти преданы должны,

Волхвы презрѣнные. Но онъ

Услышалъ нашъ печальный стонъ:

Раскаялись мы во грѣхахъ!

И небо скрылось въ облакахъ,

И дождь пролился – плачъ то былъ,

А послѣ въ небѣ Богъ явилъ

Святую радугу – то въ насъ

Она явилась въ этотъ часъ…

 

Путь правды ясенъ намъ какъ день,

И бережетъ насъ Божья сѣнь:

Не старой – новую тропой

Вернулись мы къ себѣ домой…

 

2005г.

Приваленъ камень у двери,

У камня стражники стоятъ,

Ихъ лица холодны, узри –

Они её не отворятъ.

 

А въ преисподней сатана,

И бѣсы пляшутъ вкругъ него.

«Мнѣ Божья милость не нужна!» –

Реветъ онъ въ злобѣ оттого.

 

Взглянулъ онъ вверхъ – увидѣлъ свѣтъ,

И испугался демонъ зла,

И завопилъ онъ: «Боже, нѣтъ!

Намъ въ преисподней нѣтъ числа!»

 

Но приближался свѣтъ, и онъ

Христа собою сталъ являть.

И сатана былъ пораженъ –

Не могъ онъ ничего сказать.

 

Въ аду страдалъ весь родъ людской,

И тотъ, кто грѣшенъ былъ, и нѣтъ.

Но праведныхъ увелъ съ Собой

Христа животворящій Свѣтъ.

 

Кривыми зубьями стуча,

Вслѣдъ глядя уходящимъ имъ,

Боялись бѣсы, трепеща

Всѣмъ жалкимъ существомъ своимъ.

 

А тамъ, гдѣ стражники стоятъ,

И входъ въ пещеру стерегутъ,

Тяжёлый камень отвалятъ…

И Тѣло Божье не найдутъ…

 

2005г.

 

 

«Тебя восхваляю, Всевышній Владыка!

Тебѣ я пою, Господинъ мой Великій

Хвалебную пѣснь, благодарное слово

За то, что меня Ты содѣялъ такого.

 

За то, что не знаю грѣховныхъ лишеній,

Что праведенъ я, не творю прегрѣшеній,

Что я не таковъ, какъ разбойникъ и воръ,

Которымъ Ты вынесешь свой приговоръ,

 

Что я не таковъ, какъ убійца иль блудный,

Не грязный пьянчуга иной безразсудный,

Не даже, какъ этотъ презрѣнный мытарь –

Тебя восхваляю, Единый мой Царь!

 

Я дважды животъ мой скрываю отъ пищи,

Хотя я богатъ, не какой-нибудь нищій!

Десятую долю Тебѣ я даю,

Тебя прославляю, Тебя я пою.

 

Тебя восхваляю, Тебя величаю,

Тебѣ я пою благодарное слово,

Тебя уважаю, Тебя ублажаю

За то, что меня Ты содѣялъ такого», —

 

Въ величіи такъ говорилъ фарисей,

Воздухъ вбирая грудію всей,

Взоръ устремивъ свой въ далёкое небо,

Гдѣ фарисей никогда ещё не былъ.

 

Въ это же время стоялъ въ уголкѣ,

Въ землю уставивъ грѣшный свой взоръ,

Грѣшную руку зажавъ въ кулакѣ,

Билъ себя въ грудь ей, свой видя позоръ,

 

Мытарь презрѣнный, слезу онъ ронялъ,

И съ тихой надеждою онъ повторялъ:

 

«Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшному!»

 

2005г.

 

Онъ шёлъ, освященный сіяньемъ луны,

И звѣзды съ небесъ какъ-то грустно глядѣли,

Шаги его твёрды, отваги полны,

Загадочно тускло доспѣхи блестѣли,

 

И мечъ, укрѣплённый за сильной спиной,

Дремалъ до поры, до грядущаго боя.

Тяжёлый клинокъ, онъ сражался порой

Съ огромною, сильною, чёрною мглою.

 

И сердце отважное билось въ груди,

Былъ вырѣзанъ крестъ въ немъ священной печатью,

Онъ думалъ о томъ, что ждало впереди,

Молясь о побѣдѣ и стойкости братьевъ.

 

Онъ былъ не одинъ, подъ ночною луной

Шло много ихъ – вмѣстѣ великая сила.

И шёлъ во главѣ ихъ Владыка Святой,

И съ Нимъ во главѣ они непобѣдимы.

 

А тамъ, на вулканѣ, укрылся драконъ,

Изъ пасти его дышитъ жаркое пламя.

Двурогой главою ужъ чувствуетъ онъ

Людей, что несутъ съ собой Божіе знамя.

 

А утромъ, лишь солнце надъ міромъ взойдётъ,

Увидятъ они ту дымящую гору.

Они побѣдятъ – это знаетъ Господь,

И велъ Онъ народъ Свой въ нелёгкую пору.

 

А воины шли, шли на праведный бой,

Мечи ихъ дракона разрѣжутъ, какъ бритвы,

И каждому думалось этой порой:

«Навѣрное, то будетъ славная битва!»

 

2005г.

 

Въ чертогахъ боли огонь горитъ,

Тёмныя силы царствуютъ тамъ,

Въ чертогахъ боли душа болитъ,

Мечется, рвётся напополамъ.

 

Въ чертогахъ боли подавленъ духъ

И тёмнымъ силамъ онъ подчинёнъ,

Въ чертогахъ боли посреди двухъ,

Какъ не зови, не пребудетъ Онъ –

 

Въ чертогахъ боли!

 

Въ чертогахъ страха дрожи и вой,

Въ чертогахъ страха гляди во тьму,

Рука Господня будетъ съ тобой,

Но самъ ли ты позовёшь къ Нему?

 

Въ чертогахъ страха – ужасъ и страхъ,

Душа въ плѣну и мечется тамъ,

Готовая  превратиться въ прахъ.

Уже ль пріятна та участь намъ

 

Въ чертогахъ страха?

 

Въ чертогахъ ада – кромѣшный адъ,

Тамъ властно  правитъ красный драконъ,

Изъ пасти онъ источаетъ смрадъ,

И всё вокругъ отравляетъ онъ.

 

Въ чертогахъ ада – скрежетъ и плачъ,

Тамъ quemadero– горитъ огонь.

И жжётъ тамъ еретиковъ палачъ,

И всюду, всюду предсмертный стонъ –

 

Въ чертогахъ ада!

 

Въ чертогахъ рая оконченъ бой,

Въ чертогахъ рая рыцарскій пиръ,

Въ чертогахъ рая Господь съ тобой,

Тебѣ Онъ даритъ покой и миръ.

 

Въ чертогахъ рая живъ человѣкъ,

Въ чертогахъ рая друзей найдёшь,

Въ святомъ блаженствѣ будешь навѣкъ,

Вѣчный покой ты тамъ обрѣтёшь –

 

Въ чертогахъ рая!

                                                                       2006г.

 

 

Вамъ странникъ повѣдаетъ презренноликій,

Послушай его, пока время проходитъ,

О томъ, какъ прославился воинъ великій,

И въ древность вѣковъ эта пѣсня уходитъ.

 

А Франція знала вѣдь славное время,

Когда на землѣ обитали драконы,

И люди носили Іисусово бремя,

И Папа былъ выше французской короны.

 

И въ той католической Франціи древней,

Гдѣ родъ католическій Богу молился,

Была вѣдь одна небольшая деревня,

Гдѣ sлобный и страшный драконъ поселился.

 

И бѣднымъ онъ людямъ умножилъ печали:

Такъ много скотины въ деревнѣ онъ скушалъ;

Что люди дракона Тараскомъ назвали

За страшную пасть, за огромныя уши.

 

Никакъ не могли они сладить съ дракономъ:

Ужасенъ онъ былъ – никого не боялся.

Никто изъ славнѣйшихъ героевъ короны

Къ нему для сраженія не приближался.

 

И чудо пришло въ серединѣ лишь марта.

Когда вспоминали Божественны Страсти,

Пришла въ деревеньку Святая ихъ Марта:

Людей чтобъ избавить отъ этой напасти.

 

Святая ихъ Марта во храмѣ молилась,

Затѣмъ взяла крестъ и явилась ко sвѣрю,

Святая съ молитвою перекрестилась,

И молвила «credo», что значится «вѣрю».

 

Драконъ, увидавъ это крестное знамя,

Вдругъ весь обезсилѣлъ и рухнулъ сражённый,

И даже не выплюнулъ жаркое пламя,

Столъ Божіимъ знаменіемъ поражённый.

 

Она подошла не бояся къ Тараску,

Его освящённой водой окропила,

И, власы отрѣзавъ, скрутила ихъ въ связку,

И ихъ на чудовище такъ нацѣпила.

 

И Марта Святая схатила урода,

Затѣмъ, чтобъ провесть его черезъ деревню,

Затѣмъ, чтобъ стыдился людского народа

Чудовищный монстръ поистинѣ древній.

 

Но люди въ деревнѣ вдругъ камни подняли.

И крикнула Марта народу: «Не надо!»

Но люди въ Тараска тѣ камни бросали

И въ этомъ себѣ находили отраду.

 

И Марта Святая была ужъ безсильна,

Драконъ же смиренно терпѣлъ всѣ побои.

Ударилъ вдругъ камень неистово сильно,

И голову вдругъ проломилъ онъ изгою.

 

И умеръ драконъ — вышло облачко дыма.

Святая же Марта рыдала въ печали.

И ей въ утѣшеніе простолюдины

Деревню ихъ ту Тарасконъ обозвали

 

________________

 

Возможно, но кто-то мнѣ вѣдь не повѣритъ,

И кто-то мнѣ скажетъ: да всё это сказка!

И самъ я не знаю, какъ это провѣрить,

Вѣдь нѣтъ уже монстра такого Тараска.

 

2006, 27.XII.2010

Прологъ

 

Въ единости вѣры мы силу хранили,

Молитва вселенская ввысь устремлялась.

Святая молитва на стройной латыни

Съ торжественной греческой переплеталась.

И ввысь, въ безконечное небо, стремилась,

Чтобъ въ силѣ Божественной слава явилась.

 

Въ единости вѣры мы силу хранили

И мощь во апостольской Церкви единой.

Но духъ раздѣленья сполна мы вкусили,

Хоть думалось часто: мы нераздѣлимы.

И тёмныя силы въ аду ликовали,

И ангелы вмѣстѣ съ святыми рыдали.

 

Въ единости вѣры мы силу хранили,

Но многіе пали и братство предали,

И горестно скорбныя статуи Рима

Во храмахъ святыхъ жгучимъ мѵромъ рыдали.

Пусть ангелы плачутъ, а бѣсы смѣются

О тѣхъ временахъ, что едва ли вернутся!

 

Горько заблужденіе безъ покаянья!

Врата открываетъ оно искушенью:

Въ болѣзняхъ и страхахъ, скорбяхъ и страданьяхъ,

Расколъ душепагубный — бездна забвенья.

И тайныя знанья изъ тьмы подымались,

Избранные лишь отъ Христа отвращались.

Мы sлое творили дѣло —

Гнилымъ колодамъ молились,

И жертвы людскія смѣло

На игрищахъ приносились.

 

Но Богъ любитъ всѣ народы:

Былъ Крестъ надъ нами поставленъ,

На радостный путь къ свободѣ

Былъ русскій народъ наставленъ.

 

И капища пошатнулись,

И пали твердыни смрада,

Лишь князь съ дружиной вернулись

Изъ Херсонесскаго града.

 

И стали иной мы вѣры,

Въ щепу сѣкли истукановъ.

Древянные лицемѣры!

Мы жертвы вашихъ обмановъ!

 

Такъ Крестъ возсіялъ надъ нами,

Святой, изъ золота литый.

Кумиры стали врагами:

Ихъ свергли – sло было бито.

 

Но врагъ не ушёлъ навѣки –

Напалъ онъ сзади коварно.

Мы грѣшные человѣки!

Мы ниже, чѣмъ міръ весь тварный!

 

Пошёлъ братъ войной на брата

Въ безумную эту пору,

И плавился Крестъ изъ злата

На тѣлъ нашихъ мёртвыхъ горы.

 

Привелъ насъ Богъ къ сокрушенью,

Послалъ Онъ намъ чернь степную.

Узрѣли мы промышленье,

Юдоль принимая sлую.

 

И въ ига тяжкое время

Намъ свѣтъ возсіялъ надъ тьмою.

Понёсъ онъ Христово бремя,

Народъ поднялъ въ бой съ Ордою.

 

Враговъ мы стрѣлой пронзили,

Копьёмъ закололи гадовъ,

Свободу мы вновь вкусили –

Она намъ была наградой.

 

Съ тѣхъ поръ ещё горя много

Крещёная Русь познала,

Но всё же молитвой къ Богу

Доселѣ земля стояла.

 

Когда изъ сѣрнаго смрада

Явилась нечисти сила:

Тьма алыхъ всадниковъ ада

Прошла черезъ всю Россію,

 

Рѣками кровь проливалась

Въ развалинахъ Божьихъ храмовъ,

И вѣра поколебалась

Отъ хохота новыхъ Хамовъ,

 

Въ святой святыхъ запустѣнье —

Воздвигли sлого кумира:

Земля теперь въ униженьѣ,

И нѣтъ въ ней болѣе мира.

 

Познали мы: Русь святая

Погибла вся передъ Богомъ.

Но Богъ, Крестомъ защищая,

Крѣпилъ всѣхъ насъ понемногу.

 

Ни жалкімъ всадникамъ ада,

Ни бѣсамъ въ бѣлыхъ одеждахъ,

Не одолѣть той ограды,

У насъ не отнять надежды.

 

Мы въ рабство вдаемся скоро,

Легко намъ души опутать,

Но Богъ насъ научитъ горемъ —

Мы сбросимъ тяжкія путы.

 

Ведётъ насъ Господь къ свободѣ…

 

2006

 

Я князьямъ не разъ обѣщалъ

Міръ ничтожный перевернуть,

Чтобы суетный міръ позналъ

Въ преисподнюю краткій путь.

 

И князьями наставленъ былъ:

Написалъ я своей рукой,

Что мнѣ суетный князь открылъ –

Въ нёмъ нашёлъ я себѣ покой.

 

Словно Фаустъ, я былъ водимъ

По вселенной людскихъ страстей,

Тайны демоновъ мнѣ открылъ

Другъ и недругъ падшихъ людей.

 

А, когда надоѣлъ я имъ,

Міръ пустымъ показался мнѣ:

Во вселенной я былъ одинъ,

И душа моя жглась въ огнѣ.

 

И въ пучинѣ людскихъ страстей,

Боже, вспомнилъ ли я Тебя?

Только бѣсы метались злѣй,

Ненавидя меня и любя.

 

Что я должнаго сотворилъ,

Что ты, Боже, призрѣлъ меня?

Путь къ свободѣ ты мнѣ открылъ,

Къ ней выводишь ты изъ огня.

 

Какъ израильскій Свой народъ

Вывелъ Богъ изъ рабства его –

Такъ къ свободѣ меня ведётъ

Огнь Господа моего.

 

Богу я не разъ обѣщалъ

Міръ презрѣнный перевернуть,

Міръ души, что я тьмѣ предалъ,

Въ покаяньѣ исправить путь.

 

Богу я не разъ обѣщалъ,

Но безсильны мои слова.

Онъ едва ли на нихъ взиралъ,

Вѣдь глупа моя голова:

 

Сколько разъ обѣщалъ Ему

Прилѣпиться къ Нему навѣкъ,

Но всегда я глядѣлъ во тьму,

Я, презрѣннѣйшій человѣкъ!

 

Боже, ты не оставь меня,

Ты не презри, не уходи.

Ты спаси меня изъ огня,

Ты къ свободѣ меня веди.

2006

 

Иди за Мною, и предоставь

мертвымъ погребать

своихъ мертвецовъ (Мѳ.8:22).

 

Мертвецы изъ могилъ поднялись,

Разнося тошнотворный смрадъ;

Въ цитадели sла собрались —

На землѣ водворить свой адъ.

 

Ихъ призвалъ сатана, князь тьмы,

Sло направивъ властной рукой.

Мертвецовъ подчинивъ умы,

Не нашёлъ онъ себѣ покой.

 

Онъ богатъ – но всё суета:

Горы злата душатъ его.

Тщетна власть и слава пуста,

Вѣдь онъ рабъ себя самого.

 

Въ ноздри бьётъ ихъ гнилая вонь,

Свѣтъ души очерняя тьмой.

Ихъ sловоніе ты не тронь –

Ты обманешься сатаной!

 

Но послѣдній оплотъ живыхъ

Не сдаётся великой тьмѣ.

Мертвецы ненавидятъ ихъ,

И невесело сатанѣ.

 

Мертвецовъ посылаетъ рать

И живыхъ осаждаетъ онъ:

Не желаетъ онъ умирать,

Ложнымъ знаньемъ вооружёнъ.

 

Не считай за истину ложь,

Не гляди съ мертвецами въ тьму:

Мертвецамъ подобно умрёшь

И порадуешь сатану!

 

Пусть потери въ нашихъ рядахъ:

Мы рѣдѣемъ день ото дня.

Но нѣтъ страха въ нашихъ глазахъ,

И не гаснетъ пламя огня.

 

До конца держаться въ строю –

Не сдадимъ мы послѣднихъ стѣнъ!

За свободу умрёмъ въ бою,

Но врагу не сдадимся въ плѣнъ!

 

Мертвецы погребли своихъ,

Нежить топчетъ людскую твердь,

Но надежда есть у живыхъ

Никогда не увидѣть смерть.

 

И когда-нибудь день придётъ,

И дадимъ мы послѣдній бой.

Насъ къ свободѣ Господь ведётъ,

Увлекая насъ за Собой.

 

Мёртвыхъ встрѣтимъ мы безъ числа –

Мы гнилую плоть разорвёмъ,

И разрушимъ твердыню sла

И къ свободѣ путь обрѣтёмъ!

 

Мы вернемъ свободу свою,

Свѣтъ разрушитъ твердыню тьмы.

За неё мы умрёмъ въ бою –

И исчезнетъ власть сатаны!

 

2006г.

Люблю я видѣть, какъ закатъ,

Кровавый свѣтъ на небосводѣ,

Уходитъ въ пустоту и хладъ

Въ своёмъ привычномъ хороводѣ.

 

Знаменье страшное храня,

Для наблюдательнаго ока,

День не отличенъ ото дня,

А Солнце также одиноко.

 

Оно покорно сходитъ въ тьму,

Тьмѣ власть надъ міромъ уступая,

Даря мнѣ міръ, какъ ту жену,

Что пряталась въ чертогахъ рая.

 

Она наивна и честна,

И дѣвственна, и осторожна,

И упоительно нѣжна…

Нѣтъ! Какъ забыть мнѣ? Невозможно

 

Забыть мнѣ этотъ дивный садъ,

И взглядъ наивный и прекрасный.

Теперь ея я кровный братъ,

И взоръ ея игривый, страстный

 

Съ улыбкой смотритъ на меня –

Такъ полюбили мы другъ друга

Любовью адскаго огня,

Единымъ стянутые кругомъ.

 

Теперь уже не встрѣтить мнѣ

Той чистоты и глазъ прекрасныхъ.

Душа моя горитъ въ огнѣ

Отъ преданныхъ объятій страстныхъ.

 

Но нѣтъ! Мнѣ не вернуть тѣхъ лѣтъ:

Той нѣжности желанной, милой

И этой дѣвственности нѣтъ!

О! Какъ же это мнѣ постыло!

 

И эта ревностная страсть,

И эти жгучія объятья,

И упоительная власть,

И эти преданные братья!

 

Какъ это надоѣло мнѣ!

А Солнце въ бездну всё уходитъ,

И молча власть даруетъ тьмѣ,

И молчаливо снова всходитъ.

 

А помнишь, Солнце, эти дни,

Когда съ Тобой мы вмѣстѣ были?

Въ огромномъ мірѣ мы одни…

И какъ другъ друга мы любили!

 

Цѣню я трудъ великій Твой.

Любовь къ прекрасному творенью

Роднитъ меня чуть-чуть съ Тобой,

Твоею я являюсь тѣнью.

 

Ты, мою преданность цѣня,

Мнѣ міръ довѣрило прекрасный.

Я поселился въ нёмъ, храня

Твои дѣла своею властью.

 

Чего-то не хватало тамъ

Для полноты вселенной этой.

Но что я могъ исправить самъ,

Чего я могъ добавить къ свѣту?

 

Тогда я вышелъ изъ него,

Перешагнулъ, и я сталъ выше.

Мнѣ не хватало лишь того,

Мою любовь кто можетъ слышать.

 

Моей любви вамъ не найти,

Въ томъ мірѣ правильномъ, прекрасномъ,

Она лишь на моёмъ пути,

Пути плѣнительномъ и страстномъ.

 

И я нашёлъ! И я обрѣлъ!

Ты Самъ мнѣ образъ Твой оставилъ!

На путь величья я навёлъ

Того, кто міръ со мною правилъ.

 

Какъ міръ нашъ измѣнили мы!

Такимъ его никто не видѣлъ!

Въ нёмъ поселился духъ войны,

Что старое возненавидѣлъ.

 

Какое счастье убивать

Твоё величіе и время!

Какая радость распинать

Того, Кто засѣваетъ сѣмя!

 

Когда-нибудь я прокляну

То Солнце, что меня сжигаетъ,

Мѣшаетъ мнѣ глядѣть во тьму,

Ко мнѣ путь людямъ закрываетъ.

 

Оно зайдётъ въ сердцахъ людей,

Уже я чую тьмы дыханье:

Вѣкъ разрушительныхъ идей

Усилилъ ужасъ и страданья.

 

Кому Ты нуженъ, Царь Небесъ,

Креста безумецъ одинокій?

Кто слушаетъ Твоихъ словесъ,

Кто понимаетъ ихъ глубоко?

 

Никто. Царя земнаго ждутъ.

И онъ придётъ, устроитъ царство.

И трижды небо проклянутъ

Для совершенья полновластья.

 

Пойми, Христосъ, Ты проигралъ,

Безумный, одинокій странникъ.

Ты въ мірѣ жилъ и міръ спасалъ,

Но и тогда Ты былъ изгнанникъ.

 

Ты проигралъ, Христосъ, пойми,

И поклонись передо мною,

Смирись, и всё какъ есть прими,

Будь слабъ передъ великой тьмою.

 

Смогли бъ мы много съ Тобой,

Какъ жаль, что Ты меня отринулъ.

Ну что ж, вы сами дали бой,

Ты Самъ меня на землю скинулъ.

 

Ужасной будетъ моя месть

За то великое сраженье,

За то, что прозябаю здѣсь,

Терпя позоръ и униженье.

 

Но что-то слишкомъ дологъ вѣкъ

Въ своёмъ теченіи мгновенномъ,

И слишкомъ жалокъ человѣкъ

Въ своёмъ величіи надменномъ.

 

И что мнѣ дѣлать, какъ мнѣ быть,

Скажи, вѣдь всё Тебѣ извѣстно!

Какъ свѣтъ Твой тьмой моей затмить,

Міръ за собой направить въ бездну?

 

Скажи, старикъ, Ты знаешь вѣдь,

Какъ превзойти Твоё величье,

Чтобъ съ жизнью принялъ Ты и смерть,

И иллюзорное обличье?

 

Но нѣтъ, не слышишь Ты меня!

Ты утонулъ въ Своей гордынѣ!

Твой взглядъ огнёмъ палитъ меня.

Плевать! И пусть во тьму я сгину,

 

Плевать! Въ той безконечной тьмѣ

Я о Тебѣ не вспомню, Боже.

Тамъ поклоняться будутъ мнѣ,

И ужъ никто имъ не поможетъ!

 

Но, Боже, какъ же я усталъ

Отъ мнимости великой власти.

Я власть имѣлъ, но потерялъ,

Теперь во мнѣ лишь огнь страсти.

 

Христосъ, я отъ Тебя далёкъ,

И тихъ призывъ Твой громогласный.

Скажи: я ль, Ты ли одинокъ

Въ сёмъ мірѣ скверномъ… и прекрасномъ?

 

2007г.

 

Какъ, Боже, близокъ я къ Тебѣ,

И какъ я отъ Тебя далёкъ!

Въ пустынѣ ада одинокъ

И преданъ роковой судьбѣ.

 

Какъ, Боже, близокъ Ты ко мнѣ,

Но далеко при этомъ я.

Лишь милостью Твоей въ огнѣ

Не высохла душа моя.

 

Источникомъ воды живой

Меня Ты, Боже, напитай.

Не знаю, гдѣ я, что со мной,

Но Ты меня не оставляй.

 

Скажи мнѣ, какъ въ себя принять

Весь міръ, въ которомъ правитъ тьма,

Міръ не разрушить, но создать

Такъ, чтобъ не тронула она?

 

Но Ты избавь меня отъ тьмы.

И въ Свѣтъ Твой вѣчный приведи,

Спаси отъ власти сатаны

И не отставь, не уходи.

2007г.

 

 

Когда часы полночь пробили,

И волки на кладбищѣ взвыли,

Тамъ вылѣзъ мертвецъ ходячій,

Неслышащій и незрячій.

Послушенъ гніющей плоти

Съ душой такой же гнилою,

Готовится онъ къ охотѣ

Со всею яростью злою.

Что дѣлаетъ Смерть-старуха

Съ хулящимъ Святаго Духа!

2007г.

 

Часть моя омертвѣла,

А часть другая жива.

Душа, послушная тѣлу,

Становится неправа.

 

Тѣло душа покинетъ,

Останется только трупъ,

Онъ въ землю уйдётъ и сгинетъ.

Кто это не знаетъ – глупъ.

 

Кто тѣло своё ласкаетъ,

А душу свою забылъ,

Тотъ, жизни не замѣчая,

Душою и тѣломъ сгнилъ.

2007г.

 

Климентъ Александрійскій

Гимнъ Христу Спасителю^[1]