Двадцать пятого дня месяца джумадалахира 642 года хиджры, или двадцать пятого ноября 1244 года, по дороге, ведущей в Конью из Кайсери, ехал одинокий путник. Мерно покачиваясь под шаг низкорослого серого осла, приметливым взглядом смотрел он на раскинувшуюся под нежарким осенним солнцем долину. Сколько городов сельджукской державы он прошел, и все они лежали в развалинах. По обочинам безлюдных дорог валялись кости, разжиревшее воронье при виде одинокого путника не взлетало, а нехотя отступало на сиротливо опустелые, незасеянные поля. В воздухе парили ястребы и черные грифы. Караван-сараи стояли без крыш. По ночам в горах долго и протяжно выли волки, словно вознося хвалу монгольским победам. В Эрзруме, где путник провел несколько лет, обучая грамоте детей, он не застал никого из знакомых. Испуганные, бледные тени копошились среди развалин, да по вечерам из юрт, разбитых прямо на площадях, доносилось похожее на волчий вой пение охмелевших от кумыса монгольских воинов.

Вряд ли добрался бы он до этой долины, если бы не ахи, их напутствия и советы. От самого Тебриза ахи передавали его, как письмо, с рук на руки. После полудня показались сперва минареты, а затем крепостные стены Коньи. Засверкали мрамором башни, украшенные львами и ангелами. Глубокий ров вокруг стен был наполнен водой, отражавшей голубизну неба. И цепные мосты через ров были опущены как ни в чем не бывало. Какая сила охранила город от пронесшегося над страной кровавого урагана?

Мевлана Джалал ад-Дин Мухаммад Руми

Известный обычно как Руми или Мевляна (30 сентября 1207, Вахш, Таджикистан — 17 декабря 1273, Конья, Турция) выдающийся таджико-персидский поэт-суфий. Иногда его называли также Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи, по названию города Балха, откуда он родом.

Город Балх (Афганистан)



Родился в городе Балх, Афганистан, бывшем в то время крупным городом иранской провинции Хорасан, в семье популярного в народе придворного учёного богослова-юриста и проповедника-суфия — Мухаммада ибн Хусайна Хусайни Бакри известного как Мавлана Беха ад-Дин, вынужденного бежать из родного города и, после долгих скитаний, обосновавшегося в Малой Азии (Рум) при дворе турок-сельджуков в городе Конья. Джалал ад-Дин получил хорошее образование не только богословско-юридическое, но также и в области точных наук. В 1231 году отец Джалал ад-Дина умер, и Джалал ад-Дин занял его место при дворе. Впечатления скитальческой жизни, социальных неурядиц Ирана, надвигающейся грозы монгольского нашествия углубили суфийские настроения Джалал ад-Дина и привели его в лагерь крайних суфиев — пантеистов, что вызвало столкновение с клерикальным духовенством и повлекло гибель сына Джалал ад-Дина и друга-учителя Шамса Тебризи. Он явился вдохновителем дервишского ордена «мевлеви», который уже после его смерти был основан его сыном. Последние годы Джалал ад-Дина были посвящены литературному творчеству и проповедческой деятельности. Литературная деятельность Руми не многообразна, но очень значительна. Джалал ад-Дин был прежде всего поэтом. Его лирический «Диван», ещё детально не исследованный, содержит касыды, газели и четверостишия — рубаи. Поэт проводит в них идею ценности человека независимо от его земного величия; он протестует против мертвящего формализма религиозной обрядности и схоластики. Эти идеи, выраженные пламенным языком в своеобразных формах, под покровом религиозного идеализма могли создавать и порой создавали определенно революционное настроение, способное сочетаться (и сочетавшееся) со стихийными выступлениями народных масс. Ряд лирических стихотворений говорит о практических удобствах суфизма, житейского и философского аскетизма.

«Маснави» — одна из наиболее почитаемых (конечно не фанатичным духовенством) и читаемых книг мусульманского мира. И в мировой литературе Джалаладдин может быть назван величайшим поэтом-пантеистом. Известны рукописи его пантеистического трактата «Фихи ма фихи» (В нём то, что в нём). С осторожностью можно допустить, что в противоположность другому великому поэту XIII века Саади — идеологу городского торгового класса — Джалал ад-Дин был ближе к феодальной аристократии, чем к землевладельческому классу. Жизнь Руми составляет один из переплетающихся сюжетов в романе Орхана Памука «Черная книга» (1990).

Мавзолей Руми в городе Конья (Турция)


Вращающиеся Дервиши

Видели ли Вы когда-нибудь танец турецких или египетских вращающихся дервишей? Тот, кто видел, наверняка задавался вопросом, - как они это делают? Группа крепких мужчин в длинных белых одеяниях по многу часов кружат в бесконечном однообразном танце. И только вращающиеся конусы их белых как снег накидок и торжественно вздёрнутые вверх руки создают ощущение чего-то неописуемо-величественного и торжественного. Стояли ли Вы когда-нибудь с поднятыми вверх руками хотя бы несколько минут? Пробовали ли Вы вращаться на месте подобным образом, чтобы не свалиться от головокружения? Спросите балерин: - балетная техника тоже предусматривает кратковременное вращение, но чтобы при этом не закружилась голова, балерины держат голову в неподвижности, прокручивая на вполоборота вперёд туловище, и только потом уже рывком разворачивают голову. Но всё равно это очень сложный элемент. Дервиши же ничего такого не демонстрируют. Они вращаются ровно плавно без рывков демонстрируя чудеса внутреннего самообладания. Как будто находятся в некоем осознанном трансе... Зачем спросите Вы? Кто знает... Может быть так они хотят привлечь дождь на поля, или ратуют за то, чтобы не иссякал приток туристов в Турцию, а может быть просят Аллаха о чем то ... Какая разница? Для нас это всего лишь красивый религиозный обряд. Важно другое - эти дервиши несомненно заслуживают нашего уважения хотя бы за то, что кружась в многочасовом танце с упорством, достойным подражания пытаются обратить взоры Аллаха на свои проблемы... Несомненно этот красивейший обычай - один из самых непонятных и таинственных загадок нашей цивилизации.

Дервиши – члены мусульманского религиозного братства, которые странствуют и просят подаяние. В арабских странах их называют факирами. Так определяет смысл слова «дервиш» Британская энциклопедия. Но в Турции мне довелось увидеть этих кудесников отнюдь не в рубище и не с протянутой рукой, а в роли то ли святых, то ли артистов, выступления которых приводят зрителей в восторг, граничащий с обожанием. Представьте себе крытый стадион, заполненные людьми трибуны, оркестр, хор у главного входа, а внизу, на арене, – старика-наставника, стоящего на куске красной овчины, и послушников в черных мантиях и фетровых шапках конической формы. Бьют литавры, затем смолкают, зал заполняют заунывные звуки нея (подобие флейты), к которым присоединяются другие инструменты. Ритм музыки становится все интенсивней, словно гипнотизируя трибуны и исполнителей. Дервиши сбрасывают черные одеяния, остаются в белых рубахах, со скрещенными у груди руками подходят к наставнику и преклоняют головы ему на плечо, целуют руку, затем выстраиваются в колонну, оборачиваясь и кланяясь друг другу. Прелюдия к ритуалу, родившемуся более семи столетий назад, закончена. По ведомой только посвященным команде наставника участники действа начинают кружиться. Их головы запрокинуты, руки распростерты в противоположные стороны, ладонь правой руки повернута вверх, левой – к полу.

Вместе с примерно тремя десятками взрослых кружится мальчик. Кажется, не будет конца странному представлению, но минут через десять вихрь стихает. Дервиши становятся на колени. Потом снова погружаются в магический цикл вращений. И так по меньшей мере пять раз. Турки утверждают, что это вовсе не танец, а мистический церемониал; последователи учения средневекового мыслителя и поэта Руми, участвующие в нем, впадают в транс. Ладони повернуты вверх, чтобы получить божье благословение, а обращенные вниз должны передать его на Землю. Как бы то ни было, церемониал завершился вполне буднично. После молитвы дервиши организованно покинули зал. «Вы заметили, что мужчины, исполнявшие обряд, выглядят моложавыми, подтянутыми? – спросил меня знакомый турок, с которым рядом сидели на трибуне. – Это не значит, что все они молодого возраста. Тут сказывается подготовка, сложный процесс испытаний, которые нужно выдержать каждому, кто ищет спасения души и желает быть принятым в орден». Мне вспомнился музей Руми в Конье, городе, где проходило представление. Музей создан на том самом месте, где покоятся сам мудрец, умерший в 1279 году, его отец, сын и выдающиеся ученики. Руми требовал от своих последователей предельной самоотдачи; только выполняя все предписания, они могли ощутить вспышку религиозного просветления. И эти требования к членам братства во многом сохраняются по сей день.

Обряд кружения – один из самых тяжелых и в то же время самых изощренных способов приближения к Всевышнему, отмечается в книге о жизни и творчества Руми. Это акт любви и драма веры. Музыка, декламация его стихов, ритмическое вращение – все это призвано вызвать у приверженцев учения чувство подъема, экстаза, мистического полета. Орден, созданный Руми в городе Конья, иногда называют турецким аналогом христианских монастырей. Хотя вера у основателя движения иная – ислам, точнее его главная, или ортодоксальная, ветвь – суннизм. Впрочем, Руми никак нельзя отнести к числу богословов-догматиков. Они, например, считают музыку вредной для слушателя и религиозной деятельности. А мудрец из Коньи и его ученики, напротив, включили музыку в свои обряды как символ веры. По мнению Руми, музыкальное сопровождение ритуала – это мелодии, которые можно услышать у ворот рая. Орден оказывал мощное влияние на общество эпохи Оттоманской Порты. Султан – реформатор Селим III фактически был членом братства. Сулейман, пожалуй, самый выдающийся султан, построил для дервишей здание, где они отправляли свою службу. Оно и сегодня стоит по соседству с гробницей Руми. Ордена, исповедующие его идеи, действовали в Египте, Сирии, Алжире, а на территории, вошедшей в Российскую империю, – в крымском ханстве. Простолюдины, приписывающие аскетам силу исцелителей, приводили к ним больных родственников. Об этом периоде в истории Крыма напоминают экспонаты этнографического центра, посвященного дервишам, который открылся недавно в Евпатории.

После того как халифат был упразднен, а Турция стала республикой, деятельность всех орденов была запрещена. «Монастыри» были преобразованы в музеи. «Турция не должна быть страной шейхов, дервишей, мюридов, страной религиозных сект», – говорил основатель республики Кемаль Ататюрк. Тем не менее секты продолжали существовать под видом братств, а после войны возродились. Ныне дома, где общаются между собой поклонники Руми, превратились в школы изящных искусств, музыки, танцев. Новый всплеск интереса к этому мистику и поэту ожидается в нынешнем году.
http://www.diary.ru/~p-i-f/?from=900