Светлана Крючкова часто бывает в самых разных, самых дальних, уголках России.
Читает Цветаеву и Ахматову. На Лермонтова смотрит любящими глазами матери. Может изобразить любую русскую женщину, но в "иностранках" не уверена. С читателями "Российской газеты" актриса делится сегодня своими до боли искренними мыслями о "ватниках" и "колорадах", о том, что есть что в сегодняшнем мире.
Залы слушают, не шелохнувшись
К людям возвращаются их прежние, исконные ценности. Не случайно ведь говорят о русской душе, она существует. Душа богатая, щедрая, чувственная, способная воспринимать такую высокую форму, как поэзия.
Это всегда отличало нас, родившихся здесь, от людей, живущих в любой другой стране, на любом континенте. Когда за границей я читаю для наших соотечественников поэтические программы, меня всегда просят сделать в одном отделении не больше одного часа пятнадцати минут. Я не очень слушаюсь и делаю одно отделение минимум полтора часа. Там не приучены долго слушать серьезную поэзию.
У них этого нет, а у нас есть. У нас залы сидят и слушают, не шелохнувшись. И что меня бесконечно радует, как человека, сорок лет живущего в Санкт-Петербурге, такого зрителя как здесь нет ни в одной стране мира и ни в одном другом городе России.
Все влияет на человека, даже высота потолка. Если он входит в дом и выходит из дома сгибаясь, то и внутренне человек уже в другом положении, в другой позе по отношению к миру.
А большинство петербуржцев живут в домах с высокими потолками, куда ни поверни голову - везде высокое и прекрасное. Город-музей, он был, есть и, слава Богу, остается музеем. "Он, воспетый первым поэтом, нами грешными и тобой", - так писала о Петербурге Ахматова Мандельштаму; первым поэтом она, естественно, называла Пушкина.