Теперь не умирают от любви —
насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви —
лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но «неотложку», мама, не зови,
врачи пожмут беспомощно плечами:
«Теперь не умирают от любви...»

Из интервью с Эльдаром Рязановым («Учительская газета», № 47 за 2002 год):

— А была ли история любви, которая вас потрясла?

— Да, конечно. Это история любви Алексея Каплера и Юлии Друниной... У меня были свои счёты к Каплеру, он ни разу не позвал меня в свою «Кинопанораму», хотя я снял неплохие фильмы к тому времени. На премьере «Иронии судьбы», когда весь зал смеялся, вздыхал, плакал, Каплер и Друнина в середине фильма встали и ушли. Так что я не любил его, не любил Друнину, которая была одним из руководителей Союза писателей, сидела в президиумах. Но для меня, когда я узнал историю их жизни, стало принципиальным сделать картину о любви. Это была история Ромео и Джульетты, уже немолодых, но абсолютно прекрасных...

Они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году — Друниной было 30, а Каплеру 50. А в 1960 году она расстаётся с Николаем Старшиновым, прожив в браке пятнадцать лет. Они расстались, сумев, несмотря ни на что, остаться друзьями.

А. К.
Я люблю тебя злого, в азарте работы,
В дни, когда ты от грешного мира далёк...

Я люблю тебя доброго, в праздничный вечер,...
Заводилой, душою стола, тамадой...

Поседевшим, уверенным, яростным, юным...

Я люблю тебя всякого...

Отныне самым близким для Друниной и самым родным человеком, её судьбой и опорой становится Алексей Яковлевич Каплер.

А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь...
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.

Я ни на что
Не налагала вето,
Я никогда от боли не кричу.
Пока живу — борюсь.
Меня счастливей нету,
Меня задуть
Не смогут, как свечу.

Вот об этой погасшей свече, об её счастье и об её отчаянии и будет мой рассказ.
«Безумно страшно за Россию»
Итак, Юлия Друнина, поэт-фронтовик, секретарь Союза писателей, член многих редколлегий, депутат Верховного Совета... просто красивая женщина. В 2004 году ей бы исполнилось 80.

Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву и тысячу — во сне.
Кто говорит,
что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Именно эти строки принесли ей самую большую известность.

Она была очень разная — Юлечка, как называли её близкие друзья. Очень-очень мужественная — и на фронте, куда пошла добровольно, а потом вернулась после ранения, едва не стоившего ей жизни, и тогда, когда принимала последнее в своей жизни решение. Бескомпромиссная, смешная, наивная, трогательная...

Николая Старшинова, поэта, своего первого мужа, она накормила вместо супа водой, в которой мать варила картошку в мундире, с остатками картофельной шелухи. Было тяжёлое послевоенное время, когда ели, не разбирая вкуса, и Юля подумала, что это грибной суп. Николаю, тем не менее, понравилась пересоленная еда, и только через пятнадцать лет, когда они развелись и пошли после суда в ресторан — обмыть эту процедуру, она призналась в ошибке.

Красивая девушка мечтала «сменить шинель на платьице», но ещё несколько лет ходила в шинели и гимнастёрке, потому что не было денег на наряды.

Это потом Марк Соболь скажет Юле об её втором муже, Алексее Каплере: «Он стянул с тебя солдатские сапоги и переобул в хрустальные туфельки».

В Верховный Совет Юлия Друнина пошла, чтобы защитить армию, которую начали оплёвывать. Не имея сил защитить идеалы своего поколения, поняв, что ничего существенного для своих боевых товарищей она сделать не может, Юлия перестала ходить на заседания Верховного Совета, а потом и вышла из депутатского корпуса...

В августе 1991 года Юлия Друнина вместе с другими россиянами защищала Белый дом. А через три месяца, 20 ноября, ушла из жизни добровольно.

Николай Старшинов считал, что уйти она хотела не старой и беспомощной, а здоровой, сильной и красивой. Наверняка в его памяти всё ещё жила юная 20-летняя Юлечка. Такой он её запомнил и поэтому объяснял её добровольный уход из жизни чисто женскими мотивами:

Я знаю, что Алексей Яковлевич Каплер относился к Юле очень трогательно — заменил ей и мамку, и няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя. Но после смерти Каплера, лишившись его опеки, она, по-моему, оказалась в растерянности... Вообще она не вписывалась в наступавшее прагматическое время, она стала старомодной со своим романтическим характером.

Наверное, и в этом была одна из причин. Но как объяснить тогда записку на входной двери дачи, обращённую к зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию, и вскройте гараж»? (В гараже она отравилась выхлопными газами автомобиля). Это слова очень мужественного человека!

... Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл... А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня. 20.11.91

Из стихотворения «Судный час»:

... Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Всё ж крещёная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, —
За избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
«Средь них пострадавший от Сталина Каплер...»

Алексей Каплер родился в сентябре 1904 года в Киеве, на Подоле. Революция, гражданская война, и одновременно страстное увлечение театром. В ближайших друзьях — Сергей Юткевич и Григорий Козинцев, будущие корифеи советского кинематографа.

Киев, Петроград, потом Одесса... Затем Каплер возвращается в Киев и становится режиссером двух фильмов — «Право на женщину» (1930) и «Шахта 12-28» (1931), которые так на экран и не вышли, поскольку оба были запрещены. Но впоследствии Каплер не раз говорил о том, что украинская школа операторского искусства — одна из лучших в мире...

Он автор сценариев многих известных фильмов, в том числе «Три товарища», «Полосатый рейс», «Человек-амфибия». Но настоящий успех ему принесло участие в создании фильмов Михаила Ромма «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году» — с Борисом Щукиным в роли Ленина.

Люди постарше должны помнить знаменитую телевизионную «Кинопанораму» и её ведущего — Алексея Каплера. Его популярность была воистину грандиозна — «Кинопанораму» смотрели все. Однажды Каплер запнулся (а эфир — прямой, заметьте), попытался что-то вспомнить, но сразу не смог. «Погодите минутку, — обратился он к зрителям, — я сейчас вспомню...». Так и сидел, помешивая ложечкой чай, молчал... Он мог себе это позволить — настоящий артист, любимец всех советских людей.

Не меньшую известность получил Алексей Каплер и своим романом со Светланой Аллилуевой, дочкой самого Сталина... История взаимоотношений Алексея Каплера и Светланы Аллилуевой представляет немалый интерес и сама по себе. Вероятно, её неправильно было бы рассматривать только в личностном плане, безотносительно к общей обстановке в стране на фоне проходивших в то время изменений во внутренней политике. Но обо всём этом нужно было бы говорить отдельно.

А вот как через много-много лет — в своих воспоминаниях, озаглавленных «Двадцать писем к другу» — рассказала о романе с Каплером сама Светлана Аллилуева:

В ту же зиму 1942-43 года я познакомилась с человеком, из-за которого навсегда испортились мои отношения с отцом, — с Алексеем Яковлевичем Каплером.
Всего лишь какие-то считанные часы провели мы вместе зимой 1942-43 года, да потом, через одиннадцать лет, такие же считанные часы в 1956 году — вот и всё... Мимолётные встречи сорокалетнего человека с «гимназисткой» и недолгое их продолжение потом...
В первый момент мы оба, кажется, не произвели друг на друга никакого впечатления...
Нас потянуло друг к другу неудержимо...
Люся приходил к моей школе и стоял в подъезде соседнего дома, наблюдая за мной. А у меня радостно сжималось сердце, так как я знала, что он там...
Люся был для меня тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком. От него шли свет и очарование знаний. Он раскрывал мне мир искусства — незнакомый, неизведанный...
Люся возвратился из Сталинграда под Новый, 1943-й год. Вскоре мы встретились, и я его умоляла только об одном: больше не видеться и не звонить друг другу. Я чувствовала, что всё это может кончиться ужасно...
Тучи сгущались над нами, мы чувствовали это. В последний день февраля был мой день рождения, — мне исполнилось тогда 17 лет...
А на следующий день, 2-го марта 1943 года, когда он уже собрался ехать, пришли к нему домой двое и попросили следовать за ними. И поехали они все на Лубянку... Люсю обыскали, объявили ему, что он арестован. Мотивы — связи с иностранцами...
Обо мне, разумеется, не было произнесено ни одного слова. Так началась для Люси иная жизнь, которая продолжалась для него, начиная с этого дня, десять лет...
В июле 1953 года, ему сказали: «Вы свободны. Можете идти домой. Какой ваш адрес? Куда бы вы хотели позвонить?»...
А ещё через год, на II-м Съезде советских писателей в Кремле, в залитом огнями Георгиевском зале я встречаю Люсю — через одиннадцать лет после того, как мы виделись в последний раз...

Итак, десять лет... Срок по меркам того времени, разумеется, не слишком большой. Ниже вы видите фрагмент снимка, на котором изображён Алексей Каплер во время вынужденного пребывания в Воркуте.

Интересный нюанс. Л. Агранович, навестивший Каплера в заключении, рассказывает об этом снимке:

... это мы с Каплером читаем газету «Культура и жизнь» с постановлением о Зощенко и Ахматовой. Впрочем, нижняя половина этого снимка, на котором вся эта хреновина отчётливо читалась, аккуратно отрезана — сказался зэковский опыт Каплера. На снимке был отчётливо виден заголовок. А это между тем номер нового органа ЦК партии.

«Незаменимых нет»?.. «Нет заменимых»

В посёлке Старый Крым на кладбище есть две парные могилы. В одной из них похоронены писатель Александр Грин и его жена, в другой — Алексей Каплер и поэтесса Юлия Друнина. Здесь и в Коктебеле они бывали и вместе, и отдельно. В 1979 году, когда Каплер умер, он был похоронен, согласно его воле, на кладбище Старого Крыма.

Вот лишь несколько строк из поэмы Юлии Друниной под названием «Ноль три», посвящённой памяти Алексея Каплера:

Люди плакали, медь рыдала,
Полутьма вытесняла свет.
По дороге лишь я видала
Удалявшийся силуэт.

Есть основания предполагать, что о своём возможном добровольном уходе из жизни Юлия Владимировна думала не менее года, а на чёрной мраморной плите, рядом с именем мужа, было оставлено место и для её имени.

Старый Крым — последняя
обитель.
Чёрный камень — всё как
в страшном сне...
Не судите, люди, не судите:
Здесь лежать положено и мне.

Каплер любил женщин, а они любили его, и романов у него было предостаточно. Он красиво ухаживал за женщинами, даже при самых, казалось бы, не подходящих для этого обстоятельствах. Но Юлия Друнина стала его последней и самой большой любовью. Они прожили вместе четверть века, но любили друг друга так, будто встретились вчера, и надолго расставаться просто не могли.

А это строчки бесчисленных телеграмм, которые Алексей присылал ей, когда они расставались:

«Прошу считать эту телеграмму формальным объяснением в любви с просьбой вашей руки, а если возможно, то и сердца. Давай с самого начала, согласен вздыхать и крутиться вокруг. Один полуинтеллигент»

«Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф, сказать, что я тебя люблю, может быть, ты не знаешь или забыла. Один тип»

«Планерское. Дом творчества, Друниной. Уже третий час ночи. Уже уложил вещи. Есть потребность признаться, что очень тебя люблю, моя бесконечно дорогая. Опять Каплер»

«Джанкой поезд тридцать первый вышедший Москвы двадцать четвертого декабря вагон тринадцатый место двадцать пятое пассажиру Друниной доброе утро Каплер»

И из письма, когда Алексею Каплеру было уже больше семидесяти:

Пойми, моя такая дорогая, — я еще «развивающаяся страна» — и буду возле тебя становиться лучше, бережнее к тебе, к нашей любви... ты — мой дом на земле.

Ты — рядом, и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.

Ты — рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить...
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!

Источник: Солнечный ветер