–

Чтобы до конца понять всю исключительность долгожителей – исторических персонажей украинской истории, надо помнить о том, что вплоть до 1913 года средняя продолжительность жизни мужчины в Российской империи составляла около 33 лет.

В средние века всё было ещё суровее. Из десяти новорожденных детей пятеро умирали в грудном возрасте, ещё трое – до 20 лет. И только у одного-двух из десяти был шанс дожить до 33 лет. До 40-ка и дольше доживал примерно один из сотни. Конечно, если до этого он не погибал в одном из многочисленных тогда сражений или не умирал от столь часто тогда случавшихся эпидемий, спасения от которых человечество в те времена ещё не нашло. 

ЯКИМ (АКИМ) ВОЙТЫНЮК (1790-?), дожил до 122 лет.
О нём самом практически ничего не известно (кроме того, что он жил в Волынской губернии), и это неудивительно – имя простого украинца стало достоянием гласности в 1912 году, в связи с торжественным празднованием в Российской империи 100-летия со дня Бородинского сражения, только по той причине, что он оказался последним непосредственным участником Бородина, дожившим до его векового юбилея. Войтынюку было тогда 122 года.
Задолго до этих торжеств по всей России был разослан циркуляр губернаторам, которым предписывалось отыскать живых участников войны 1812 года. Всего было найдено 25 человек в возрасте 110 лет и более – живых свидетелей войны с Наполеоном. Но только двое из них – Яким Войтынюк и Павел Толстогузов – в 1812 году были солдатами регулярной русской армии. Остальные 23 оказались очевидцами боёв с французами в детском и подростковом возрасте, крестьянами Бородина и окрестных сёл.
Павел Толстогузов был жителем сибирского уездного города Ялуторовска Тобольской губернии (сейчас в Тюменской области).
Обнаружение живого русского солдата-сибиряка произвело определённый фурор среди организаторов праздника, к нему был отправлен специальный фотограф, сделавший вот эту фотографию (к слову, украинец такого внимания не удостоился):

Впрочем, до столетия Бородина Павел Толстогузов не дожил, скончавшись за месяц до этого, 31-го июля 1912 года в возрасте 117 лет, и, таким образом, украинец остался последним живым солдатом армии Кутузова.
Точнее – отставным фельдфебелем 6-го уланского Волынского полка. То обстоятельство, что этот полк (в составе 10-ти эскадронов) был сформирован 29-го апреля 1807 года из вольновербованных Волынской и Виленской губерний, позволяет сделать предположение, что Яким Войтынюк не был крепостным крестьянином, а был свободным человеком.

Из 25 свидетелей войны России с Наполеоном на царских торжествах присутствовали только пятеро. Яким Войтынюк был настолько слаб, что не мог самостоятельно передвигаться. Согласно газетным сообщениям, по прибытии на станцию Бородино царской семьи “сразу же 25 августа Государь встретился в инвалидном домике, расположенном недалеко от монумента Бородинской битвы, с пятью ветеранами этой войны. Старшему из них – отставному фельдфебелю Акиму Винтонюку исполнилось 125 лет , младшему – Жукову, 110 лет. Его Величество приказал ветеранам сидеть, а сам с Государыней и детьми стоял во время беседы с ними”.

Фото участника и свидетелей Бородинской битвы (Войтынюк сидит крайний слева):

Дальнейшая судьба Якима Войтынюка, а также какие-то подробности его биографии не известны.

ПЁТР ИВАНОВИЧ КАЛНЫШЕВСКИЙ (1691-1803), прожил 112 лет.
Многие его называют “последним гетманом”, но на самом деле Пётр Иванович был последним кошевым атаманом Запорожской Сечи (в 1765-1775 гг). По своему происхождению он принадлежал к шляхте Роменской сотни Лубенского полка на Полтавщине. На Сечь Калнышевский попал очень рано, где-то в возрасте 8 лет, где прошёл все этапы “козачьей карьеры” – от джуры до высших должностей в Войске Запорожском. За время службы избирался походным полковником (1752-1761 гг.), войсковым есаулом (1754 г.), войсковым судьей (1763-1765 гг.).
Современники отмечали его ум и большую физическую силу.
Хотя пика своей карьеры Пётр Иванович достиг в преклонном по меркам своего (да и нашего) времени возрасте. В 1755 г. казацкий кош впервые назначил Калнышевского (которому исполнилось уже 64 года) кошевым атаманом – главнокомандующим всего войска, которого избирали из наиболее опытных, храбрых и находчивых старшин. Пётр Иванович оставался кошевым до 1762 г., до своей поездки в С.-Петербург и личной встречи с Екатериной II, после которой он был смещён со своей должности по её приказу как особа, нежелательная для правительства. Впрочем, через три года, в январе 1765 года, он против воли царицы был вновь избран запорожцами кошевым атаманом, и переизбирался ими на эту должность следующие 10 лет, вплоть до уничтожения Екатериной II Запорожской Сечи в 1775 году.
Вместе со всем Войском Запорожским участвовал в русско-турецкой войне 1768-1774 гг, за что в 80 лет был награждён высшей наградой Российский империи – орденом св. Андрея Первозванного, кошевому атаману Запорожской Сечи было присвоено звание генерал-поручика Российской армии (что соответствовало III-му разряду “Табели о рангах”, гражданскому чину тайного советника, и предоставляло права на российское потомственное дворянство).

Пётр Иванович был типичным представителем украинской козацкой старшины своего времени. С одной стороны, он отстаивал земельные владения и территориальные права Запорожья, ради чего многократно ездил ко двору в Санкт-Петербург; не выдавал помещикам с Сечи беглых крепостных крестьян, всячески способствуя заселению пустующих земель юга Украины. А с другой стороны, с помощью Москвы всячески укреплял свою личную власть, ограничивая права старшины и козачьей рады.
Когда в декабре 1768 года на Запорожской Сечи вспыхнул “бунт сіромах” против козачьей старшины, Калнышевский пересидел его в Новосечевом ретраншементе, под защитой московских войск. Эти же войска вместе с преданными ему запорожцами позднее жестоко придушили восстание.
В качестве кошевого атамана Пётр Иванович был в личных товарищеских отношениях с князем Григорием Потёмкиным-Таврическим, который, кстати, в июле 1776 года смягчил его участь, предложив Екатерине II навеки сослать “малороса” в Соловецкий монастырь, заменив заточением вынесенный Военной коллегией смертный приговор. Арестован Калнышевский был за год до этого, 25-го июня 1775 года.

4 (15) июня 1775 года московские регулярные войска в количестве 66 тыс. человек и 50 пушек под командованием генерал-аншефа Петра Текели, серба по происхождению, окружили Запорожскую Сечь. Всё Войско Запорожское на тот момент было ещё на турецком фронте, и дать отпор московитам у Петра Ивановича не было никакой возможности. 5 (16) июня Сечь была захвачена и разграблена, а 25-го июня 84-летний Калнышевский и остававшаяся с ним козачья старшина были арестованы.

В Соловецком монастыре последний кошевой атаман провёл в холодной одиночной камере размером 1х3 м 28 лет. На свежий воздух его выпускали три раза в году: в дни праздников Рождества, Пасхи и Преображения. За все эти годы Пётр Иванович ни разу не обращался ни к Екатерине II, ни к её преемникам с просьбой о помиловании – хотя ему многократно давали понять, что его просьба будет обязательно удовлетворена. Помилование 110-летний Калнышевский получил только Указом нового императора России Александра I от 2-го апреля 1801 года. В камере, которую он покинул, после него остались нечистоты высотой 2 аршина (примерно полтора метра), а сам он одичал, почти полностью лишился зрения, у него, как у зверя, отрасли огромные ногти, длинная борода, а одежда превратилась в лохмотья и спадала с плеч.
Амнистия предоставляла право Петру Ивановичу вернуться на родину, но он предпочёл постричься в монахи Соловецкого монастыря. Российские власти, которые больше четверти века держали Калнышевского в неволе в нечеловеческих условиях, тем не менее, выделяли на его содержание в тюрьме большие по тем временам деньги, “достойные” насильно отобранного у него статуса – 1 рубль в сутки (простые арестанты получали в 40 раз меньше).

Получив вместе со свободой и сэкономленные деньги, Калнышевский странно ими распорядился – за свой счёт починил каземат, в котором просидел 28 лет, и за 2435 рублей (огромная тогда сумма) купил драгоценное Евангелие и подарил его Соловецкому монастырю.Место захоронения последнего кошевого атамана не сохранилось, но на паперти Спасо-Преображенского собора Соловецкого монастыря хранится надгробная плита с его могилы с надписью:
“Здесь погребено тело в Бозе почившего кошевого бывшей некогда Запорожской грозной Сечи казаков атамана Петра Кальнишевского, сосланного в сию обитель по Высочайшему повелению в 1776 году на смирение. Он в 1801 году по Высочайшему повелению снова был освобожден, но уже сам не пожелал оставить обитель, в коей обрел душевное спокойствие смиренного христианина, искренно познавшего свои вины. Скончался 1803 года, октября 31 дня, в субботу 112 лет от роду смертию благочестивою, доброю”. 

В 2008 году Пётр Калнышевский был канонизирован поместным собором Украинской православной церкви Киевского патриархата в связи с 1020-летием Крещения Руси: собор постановил отмечать память праведного Петра Многострадального – 14 /1 октября, в день Покрова Пресвятой Богородицы, покровительницы козачества.

ПЁТР МИХАЙЛОВИЧ ЗАБЕЛА (ЗАБІЛА) (1580-1689), прожил 109 лет.
Борзнянский полковник. Генеральный обозный (высшая должность в Гетманщине после Гетмана). Родоначальник большого и влиятельного украинского козацко-старшинского дворянского рода Забел.
Родился в городке Борзна (сейчас райцентр Черниговская область). Был управляющим королевскими имениями Речи Посполитой в Борзненском повете.
Поддержал восстание Богдана Хмельницкого и примкнул к его войскам в 1648 году (в 68 лет). В 1649 и 1654-1655 годах – полковник Борзнянский. В июне 1654 года возглавлял козацкую делегацию от наказного гетмана Ивана Золотаренко к московскому царю Алексею Михайловичу. Тогда же получил царскую грамоту на пять сёл возле городка Кролевец (сейчас райцентр Сумской области).
В 1665 году в Москве Пётр Забела был пожалован в дворяне.
Изначально поддержав гетмана Ивана Выговского, позже от него отступился. Около 1665 года (в 85 лет) Забела получил должность Генерального судьи, а через четыре года –  чин Генерального обозного. В 1772 году, в возрасте 92 лет (!), в погоне за гетманской булавой, Пётр Михайлович возглавил заговор козацкой старшины против гетмана Демьяна Многогрешного. Гетман был смещён царской администрацией, отправлен в Москву, а оттуда, после заточения и пыток – в сибирскую ссылку. Низложение и ссылка Многогрешного не проложили, однако, Забеле дорогу к гетманству, хотя он оставался Генеральным обозным ещё целых 13 лет, и ушёл в отставку только в 1685 году, в возрасте 105 лет (!). “На покое” Забела активно расширял свои и без того большие земельные владения, скупая в первую очередь мельницы.

Пётр Михайлович был женат два раза.
Его первая жена, Прасковья Станиславовна (1610-1650) была младше него на 30 лет, родила своему мужу четырёх сыновей и двух дочерей, и скончалась в возрасте примерно 40 лет.
Во второй раз Забела женился в 1665 году, когда ему стукнуло 85. Его избранница, вдова выкрещенного еврея Гафия Семёновна Герцык (1624-1686)(между прочим, бабушка жены Филиппа Орлика – по своему первому браку) была в два раза младше своего мужа. В этом браке у Генерального обозного родились ещё двое детей – сын Иван (ок.1668) и дочь Феодора (ок.1670). То есть, младшие сын и дочь у Петра Михайловича родились, когда ему было, соответственно, 88 и 90 лет. Вторую свою жену он тоже пережил, она умерла в 62 года. А сам Забела скончался только после того, как выгодно женил своего младшего сына (на дочери нового Генерального обозного) и выдал замуж младшую дочь (за сына Нежинского полковника, который позже стал Генеральным есаулом).
Интересно, что из восьми детей Забелы до преклонных лет дожил только один его сын от первого брака, Тарас Петрович (1650-1738), который умер в 88 лет. Все остальные скончались в возрасте 45-60 лет.

ИВАН АНДРЕЕВИЧ ШЕВЧЕНКО (1742-28 января 1849), прожил 106 лет.
Крепостной крестьянин сенатора, генерал-лейтенанта Василия Васильевича Энгельгардта, родного племянника князя Потёмкина.
Родной дед Тараса Григорьевича Шевченко со стороны отца.
Был старшим из двух сыновей запорожского козака Андрея Безродного и Ефросинии Ивановны Шевченко (Швец), доживших до взрослого возраста. Молодые годы провёл на Запорожской Сечи, скорее всего, был участником козацко-крестьянского восстания 1768 года. Для традиций своего времени он очень поздно женился – его первенец Григорий, отец Кобзаря, родился примерно в 1781-82 году, когда Ивану было около 40 лет (забегая вперёд – после смерти обоих родителей поэта дед женил его старшего брата, Никиту, в 14 лет на соседской девушке – это было необходимостью для полноценного ведения крестьянского хозяйства, для укрепления парня в статусе главы семьи – ведь ненавистная мачеха Тараса, его двух братьев и двух сестёр, осталась жива-здорова).

Иван Андреевич был грамотным, что было большой редкостью для крепостного крестьянина.
Впервые женившись под 40 лет (для традиций того времени это очень поздно), за свою долгую жизнь он успел трижды овдоветь.
Первая жена, бабушка Кобзаря, Горпина Сергеевна, родила ему четырёх сыновей и трёх дочерей, и умерла задолго до рождения Тараса, не позже 1803 года (поэт родился в 1814).
Иван Андреевич оказал огромное влияние на творчество своего гениального внука. Его рассказы про Колиивщину стали первым источником для создания поэмы “Гайдамаки”. Поэт вспоминал о своём дедушке в повести “Близнецы” и в письмах. В 1843 году, когда Тарас Григорьевич приезжал в гости к брату Никите, он нарисовал портрет своего деда, о котором всегда говорил с теплотой и благодарностью. После смерти Кобзаря его близкие друзья упоминали, что он много раз называл себя “внуком гайдамака”.

Дата смерти (и, соответственно, возраст) Ивана Андреевича долгое время вызывала споры среди историков, но точки над “I” поставила запись в найденной метрической книге, в которой под 1849 годом отмечено: «6. Села Кириловки полковника Павла Васильевича Энгельгардта крестьянин Иван Андреев Шевченко скончался 28 генваря от натуральной болезни. Лета умершего: 106».
Кроме деда Кобзаря, в семье Шевченко был ещё один долгожитель, родной племянник Тараса Григорьевича, сын его старшего брата Никиты, Пётр Никитович Шевченко, который прожил без малого 120 лет.

НИКИТА ЛЕОНТЬЕВИЧ КОРЖ (1731-1835), прожил 104 года.
Запорожский козак, автор интереснейших устных рассказов о Запорожской Сечи в последние годы её существования и автобиографии, которые были записаны архиепископом Екатеринославским, Херсонским и Таврическим Гавриилом (в миру – Василий Розанов) и епископом Саратовским и Царицынским Яковом (в миру – Иосиф Вечерков). Отдельное издание этой бесценной исторической памятки под названием «Устное повествование бывшего запорожца, жителя Екатеринославской губернии и уезда, села Михайловского, Никиты Леонтьевича Коржа» вышло в Одессе уже после смерти автора, в 1842 году.

Никита Корж родился 10-го июня 1731 года в козацком посёлке Новый Кодак. На Запорожскую Сечь его в возрасте семи лет привёз крестный отец. Взрослея, Корж прошёл все этапы карьеры запорожского козака – от джуры до войскового старшины. Был назначен сечевым знахарем. Кроме того, у последнего сечевого наказного атамана, Петра Калнышевского, Никита Леонтьевич был личным кухарем и доверенным лицом.
После ликвидации Сечи в 1775 году Никита Леонтьевич поселился в слободе Половица (ныне часть города Днипро), так что он по праву считается одним из первых коренных днипровчан, т.к. будущий Екатеринослав стал активно строиться и заселяться только в 1787 году.
На реке Сухая Сура Екатерина II своим указом отвела ему 10 тысяч десятин запорожской земли. Корж пригласил жителей Нового Кодака и Половицы поселиться на его земле, «взяв сколько поднять сможете». Так образовались новые «вольные хутора», которые позже стали селом Михайловкой. После уничтожения в 1800 году московской администрацией вольных хуторов был выбран жителями Михайловки их представителем в земельных и общественных делах, и отправлен бывшими запорожцами в столицу Российской империи. Благодаря его хлопотам землю удалось вернуть.

Интересно, что Никита Корж был потомком древнего козацкого запорожского рода, который славился своими долгожителями. Его родной отец прожил 115 лет, дед – 85, прадед – 89.
В возрасте 104 лет старый козак был ещё настолько бодрым, что самостоятельно по обету ходил по всей Екатеринославщине, собирая милостыню на строительство новой церкви. Собственно, это и послужило причиной его смерти 13-го ноября 1835 года, в 104 с половиной года – он скончался от сильной простуды, полученной во время паломничества.

МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ (1793-1886), прожил 93 года.
Декабрист. Масон. Был одним из основателей первого тайного политического общества декабристов – «Союза спасения», членом коренной управы «Союза благоденствия» и Южного общества декабристов, представителем которого был в Петербурге (май 1823- август 1824); вёл переговоры об объединении Южного и Северного обществ. Был согласен на истребление императорской фамилии. Вместе со своими младшими братьями участвовал в восстании Черниговского полка (29 декабря 1825 года).

Со стороны своей бабушки по отцу, Елены Петровны Муравьёвой (Апостол)(1731-1768), был праправнуком гетмана Левобережной Украины Даниила Апостола (1654-1734). Отец Матвея, Иван Матвеевич Муравьёв, принял вторую часть фамилии в 1801 году, по ходатайству своего кузена, последнего носителя фамилии Апостол по мужской линии, для её продолжения.
Учился в корпусе путей сообщения. Получил прекрасное образование в частном пансионе Хикса в Париже, вместе с братом Сергеем (кстати, по личному разрешению, данному Наполеоном их матери, поскольку между Францией и Россией тогда уже были враждебные отношения). В Россию вернулся с матерью, двумя братьями и двумя сёстрами в 1809 году, в 16 лет.
На военной службе с 20-го ноября 1811 года, с 18-ти лет.
Прошёл всю военную кампанию 1812 года. Был участником Бородинского сражения (награждён за него солдатским Георгиевским крестом). Участник заграничных походов русской армии в 1813-1814 годах и взятия Парижа (Люцен, Бауцен, Кульм, где ранен, награждён орденом Св. Анны 4 степени, Лейпциг, Париж). Ушёл в отставку в 1823 году в чине подполковника, последнее место службы – Полтавский пехотный полк. Жил в имении Хомутец Миргородского уезда Полтавской губернии.

Был старшим из трёх родных братьев-декабристов, и, по сравнению с ними, его роль в восстании Черниговского полка 29-го декабря 1825 года была более скромной. Самый младший из братьев, Ипполит Муравей-Апостол (1806-1826), застрелился при подавлении бунта правительственными войсками 3-го января 1826 года, в возрасте 19-ти лет. Второй по старшинству брат, Сергей Муравьёв-Апостол (1796-1826), был ключевой фигурой Черниговского восстания, в день подавления мятежа и самоубийства Ипполита он был тяжело ранен, а через полгода казнён вместе с четырьмя другими “зачинщиками бунта” –  повешен на рассвете 13 (25) июля 1826 года в Петропавловской крепости.
Матвей был осуждён царским судом по высшему, 1-му разряду (смертная казнь посредством отсечения головы), которую Николай I “милостиво” заменил каторжными работами на 20 лет. Его вина однозначно не тянула на такой приговор, однако, сам Матвей Иванович по этому поводу всегда с гордостью говорил: “На что другое я мог рассчитывать с ТАКИМИ братьями?”.
Впрочем, отбывать каторгу ему вообще не пришлось –  по личному распоряжению Николая I после полутора лет в крепости был отправлен уже в 1827 году на поселение. Жил в Иркутске, Якутске, Вилюйске (сейчас райцентр Якутской обл), в Омске и в современной Омской области, закончил ссылку в Ялуторовске (сейчас Тюменская обл).

Из Сибири в европейскую Россию Муравьёв-Апостол вернулся только в 1857 году, по амнистии 26-го августа 1856 года, в возрасте 64 лет.
После гибели братьев, не оставивших после себя детей, Матвей считал своим долгом продолжить фамилию по мужской линии. Исключительно ради этого ещё на поселении в 1832 году он женился на дочери священника, Марии Константиновне Константиновой (1810-1883), однако, единственный сын от этого брака умер ребёнком.

У братьев-декабристов был ещё один, самый младший брат (единокровный), по второму браку их отца, Василий Муравьёв-Апостол (1817-1867). Он был младше Матвея на 24 года, во время восстания декабристов ему было 8 лет. Василий был женат, но его брак был бездетным. Матвей Иванович пережил своего последнего брата на 19 лет, оставаясь единственным носителем фамилии Муравьёв-Апостол по мужской линии. Это очень его беспокоило, и в 1881 году, в день коронации Александра III он обратился к нему с просьбой разрешить носить его фамилию своему внучатому племяннику, внуку сестры Екатерины, бывшей замужем за генерал-майором И. М. Бибиковым (у них было пятеро сыновей). Разрешение было даровано, и фамилия Муравьёв-Апостол продолжилась до наших дней.

Интересно, что среди мужчин – предков Матвея Муравьёва-Апостола, тоже были долгожители, особенно по представлениям своего времени. Гетман Даниил Апостол, его прапрадед, умер в возрасте 80-ти лет. Отец декабристов, первый Муравьёв-Апостол, Иван Матвеевич, тоже прожил долгую жизнь, скончавшись в возрасте 89-ти лет.

САМИЙЛО (САМУИЛ) КОШКА (1530-1620). Прожил 90 лет.
Кошевой атаман, Гетман Войска Запорожского (1599-1602).
Родом он был из пограничного тогда со Степью Канева, из семьи местного шляхтича. Уже в молодости Самийло присоединился к отряду Дмитрия Вишневецкого, а после смерти последнего стал одним из выдающихся козацких атаманов.
Первый козацкий “адмирал”.
Народное предание приписывает ему также создание казацкой «чайки» – легкого парусно-гребного судна, годного как для речных, так и морских путешествий, на которых запорожцы совершали свои набеги.
Был организатором и руководителем ряда военных морских походов козаков: на Гезлев, Измаил, Очаков, Белгород-Днестровский, Килию.
В свой первый морской поход на Османскую империю он отправился в 1568 г. (в 38 лет) – и удача всегда сопутствовала козаком под его руководством в течение 5 лет. Набеги запорожцев на прибрежные турецкие города и захват их галер в море были до того успешными, что турецкий султан (между прочим, сын Роксоланы, Селим II) в 1568 году был вынужден отправить к берегам Очакова регулярный османский флот, угрожая польскому королю большой войной, если тот не укротит “бешеных” козаков и их атамана.

В 1573 году эскадра Самуила Кошки была разгромлена турками, а сам он попал в плен, и 26 (!) лет провел прикованным к галерному веслу. Свободу он вырвал у судьбы в 1599 году (в 69 лет!) сам, организовав на судне восстание украинских невольников. Они перебили охрану и на захваченном корабле сбежали из плена.
Вернувшись на Сечь, Кошка был избран Гетманом.
В этом статусе он добился от польского короля Сигизмунда ІІІ Вазы отмены баниции (закона, по которому козаки лишались всех прав, на них не распространялось судопроизводство и юридическое право Речи Посполитой – то есть, подданные польского короля могли убивать козаков в любом количестве без риска понести за это наказание).
Кроме того, он провёл еще несколько военных походов на турок и молдаван, и даже успел заложить в Киеве церковь Миколы Доброго (до наших дней сохранилась каменная колокольня на месте деревянной церкви Гетмана).

В 1600 году 70-летний Самийло Кошка возглавлял запорожцев в козацко-польском походе на Крым. Командовал 4-тысячным козацким войском в Инфляндской кампании 1600-1602 гг.
В возрасте 90 лет (!), в 1620 году, принимал участие в сражении поляков с турками – Цецорской битве (поляки были наголову разбиты, кстати, в этой битве будущий гетман Богдан Хмельницкий попал в плен к туркам, а его отец Михаил погиб). Самуил Кошка, скорее всего, сумел остаться живым и свободным и после этого сокрушительного для Речи Посполитой поражения. Он скончался своей смертью в том же году, в родном Каневе, там же его могила сохранилась до наших дней.

О женщинах-долгожительницах информации гораздо меньше, чем о мужчинах. В первую очередь, конечно, по той причине, что в исторических хрониках они упоминались исключительно в качестве чьих-то дочерей, жён или матерей. Часто даже без упоминания имени. А, между тем, вплоть до начала XX века у слабого пола, помимо общих с мужчинами-современниками шансов умереть в раннем детстве, погибнуть во время очередной войны или эпидемии, была ещё одна, сугубо женская, проблема, очень сильно сокращающая его жизнь. Роды. Собственно, и сейчас, при наличии антибиотиков и развитой медицины, у любой роженицы остаётся вероятность заплатить собственной жизнью за рождение ребёнка. В средние века роды не переживали 1-2 женщины из трёх, причём не имело значения, в который раз по счёту они рожали. Поэтому матери, родившие в условиях полнейшего отсутствия не то что медицины, а даже представлений о гигиене, по десять (и больше) детей, вызывают искреннее восхищение. 

АГНЕССА фон ВАЙБЛИНГЕН (САЛИЧЕСКАЯ)(1072-1143). Прожила 71 год, что для раннего средневековья то же самое, что дожить сейчас до 100 лет.
Вторая дочь Генриха IV, императора Священной Римской империи. Сестра и мать королей Германии и императоров Священной Римской империи. По первому мужу – герцогиня Швабская, по второму – маркграфиня Австрийская.
Стала прабабкой Галицкой ветви Рюриковичей после брака одной из своих бесчисленных внучек, названной в её честь, Агнессы Гогенштауфен, с Изяславом Михайловичем, князем Курским (1125-1129), Полоцким (1129–1132), 

Туровским (1132–1134), Волынским (1135–1142), Переяславским (1142–1146) и великим князем Киевским (1146-1149, 1150, 1151-1154).
В двух браках у бабули было 24 (!) ребёнка, поровну от каждого мужа – 12 и 12. Первого своего ребёнка она родила примерно в 16-17 лет, последнего – в возрасте около 54. Но вызывает удивление даже не это, а то обстоятельство, что ни один из детей Агнессы не умер в детстве, каждый из них дожил, как минимум, до 20 лет.
Самое забавное, что второй муж Агнессы, маркграф Австрийский Леопольд III Святой (1073-1136), основавший при жизни три известнейших в Австрии монастыря, и активно поддерживающий Церковь, был в 1485 году канонизирован во многом благодаря плодовитости своей жены, которая была расценена как благословение Божье. При этом саму Агнессу посмертное признание со стороны Церкви как-то обошло стороной.

ИУЛИАНИЯ (УЛЬЯНА) АЛЕКСАНДРОВНА ТВЕРСКАЯ (ок.1325-1399). Прожила 74 года.
Младшая дочь казнённого в Орде по наветам московских князей Александра Михайловича, князя Тверского (1301-1339), и княжны Анастасии Юрьевны Галицко-Волынской (ок.1300/1303-1364), королевны Руси. Внучка Юрия I Львовича (ок.1262-1316) князя Белзкого (с 1269), Галицко-Волынского (с 1301), второго короля Руси (с 1305 года).
В 1349 году была выдана замуж за великого князя литовского, Ольгерда Гедиминовича (1296-1377). Ольгерд был старше Ульяны почти на 30 лет, и он был вдовцом – от первого брака у него осталось 7 детей. На протяжении последующих 24 лет тверская княжна родила своему мужу ещё 16 детей, в том числе и знаменитого Ягайло (ок.1362-1434) – великого князя литовского, с 1386 года – короля польского под именем Владислав II Ягелло, основателя польской королевской династии Ягеллонов, которые правили объединённой Польшей и Литвой до 1572 года. Ни один из 16 детей князя и княгини литовских не умер в детстве, все дожили, как минимум, до 20 лет. Последнего ребёнка Иулиания родила примерно в возрасте 50 лет, когда её мужу исполнилось 79 лет (он умер через два года).

МАРИНА ИВАНОВНА МАЗЕПА (МОКИЕВСКАЯ)(игуменья Мария-Магдалина)(ок.1617-1707). Прожила примерно 90-92 года.
Мать гетмана Ивана Степановича Мазепы (1639-1709).
Происходила из шляхетского православного древнего рода на Белоцерковщине, представители которого занимали руководящие должности в Киевском козачьем полку. Отец и брат Марины были старшинами у Богдана Хмельницкого и погибли в боях с поляками – отец под Чортковом (1655), а брат на Дрожи-поле (1655). Получила прекрасное домашнее образование.
Где-то в 1638 году была выдана замуж за Степана-Адама Мазепу. Из её детей до взрослого возраста дожили сын Иван и дочь Александра.
После смерти мужа в 1665 году посвятила себя общественной и церковной жизни. Была членом Луцкого Хрестовоздвиженского братства (вступила в 1666 году). Где-то в 1674-1675 гг. приняла постриг с именем Марии-Магдалины. В 1686 году она уже была игуменьей Киево-Печерского Вознесенского женского монастыря. С 1687 года также стала игуменьей Глуховского Преображенского женского монастыря. Под её управлением оба монастыря процветали и были значительно расширены.
Имела большое влияние на своего прославленного сына, который отзывался о ней (в частности, в своей личной переписке) с любовью и уважением. Умерла за два года до трагедии и смерти гетмана Мазепы, однако, пережила свою дочь и её старшего сына, своего внука, Ивана Павловича Обидовского (1676-1701), погибшего в Северной войне Российской империи со Швецией.

https://rudapani.wordpress.com/2016/11/16/674/