Прошли годы. И, как говорится, сквозь тернии к звёздам…  Ханс  Кристиан выполнил свое обещание. Он стал самым знаменитым датчанином в мире.  Всемирную славу Андерсену принесли его сказки и истории, написанные с 1835-го по 1872 год. Первый томик — "Сказки, рассказанные для детей" — увидел свет 1 декабря 1835 года.

Грустные и поучительные истории о Русалочке, Огниве, Принцессе на горошине полюбились читателям. Тоненькие книжечки зачитывались до дыр, издания с картинками раскупались в пять минут, стихи и песенки из этих сказок заучивались детьми наизусть. А критики смеялись. Дело в том, что писатель до конца жизни писал с ошибками.

Будучи подростком, он не испытывал ни малейшего рвения к наукам. Да и появление на свет ребенка в семье башмачника и прачки в городке Оденсе (на острове Фюн, Дания) не обещало ничего удивительного. Увы, отец мальчика рано умер и матери пришлось зарабатывать поденным трудом. В детстве у него появилась привычка подолгу сидеть у реки и наблюдать за работой мельничного колеса, напевая свои импровизации. Он перекладывал на музыку любые истории, которые приходили ему в голову. Многие люди приходили к реке, чтобы послушать "маленького соловья с острова Фюн", как его прозвали поклонники. Так к Андерсену пришла первая известность.

Андерсен писал легко. Даже большие истории рождались всего за одну ночь, самое долгое — два дня. Однажды его знакомый в шутку сказал: "Вы ведь можете написать даже о штопальной игле!" И Андерсен написал историю жизни штопальной иглы.

"Он не был красивым мужчиной, но его обворожительная улыбка заставляла думать иначе", — писала о сказочнике одна юная поклонница. Маленькие глазки, огромный острый нос, высокий, худой, длинные руки с большими пальцами. За свою долгую жизнь Андерсен много раз влюблялся, но всегда был несчастлив в любви. Одно время его избранницей была шведская певица Йенни Линд. Андерсен ездил за ней в Лондон и Берлин, где она гастролировала, но так и не добился взаимности. Позже ни в чем не повинную Йенни нарекли Снежной королевой, чье жестокое сердце не смогла растопить даже любовь великого датчанина.

Писатель умер в полном одиночестве на своей вилле Ролигхед 4 августа 1875 года, после долгой болезни. Но одиночество писателя было скорее внутренним, чем внешним, поскольку его постоянно окружали друзья.

Он боялся, что его похоронят живым, и умолял, чтобы перед тем как положить в гроб, ему разрезали одну из артерий. "Это только кажется, что я умер", — записка на столе предназначалась друзьям и врачам во время болезни. На похороны писателя пришли и знать, и бедняки, студенты и иностранные послы, министры и сам король Дании. "Казалось, в тот день жителям Копенгагена нечего было делать, кроме как хоронить Ханса Кристиана Андерсена", — писал очевидец. В стране был объявлен национальный траур.

Неоспорима связь с фольклором «Новых сказок», но в дальнейшем эта связь резко ослабляется без ущерба для художественных целей писателя, а там и вовсе становится неощутимой. Он расстается с волшебниками, феями, королевами воображаемых стран, нежитью лесов и вод, его притягивает окружающее, люди из плоти и крови, с их тревогами, радостями, бедами, с их достоинствами и несовершенствами, с их трудной судьбой. Он так говорил об этом: «Нет сказок лучше тех, которые создает сама жизнь».

Долгое время удивительно впору был ему яркий костюм сказочника, но когда он почувствовал, что сюртук жмет в проймах, пуговицы не застегиваются, а панталоны предательски трещат при наклоне, то понял, что вырос из этой одежды, и спокойно повесил ее в шкаф. Он расстался со сказочной бутафорией и неизменно счастливыми концовками.

Впрочем, этому золотому правилу детской сказки он изменил еще в «Русалочке». Тем самым он перестал адресоваться впрямую к детям, не исключая их, разумеется, из числа своих читателей. Он давно хотел говорить с печальными взрослыми людьми. Андерсен писал прозаические басни, аллегории, короткие новеллы, просто рассказы, в которых порой и сохранялся сказовый тон, но ничего другого от сказки не было. Да ведь и называл он свои поздние писания не сказками, а историями.

Он довел до виртуозности умение сочетать два плана – волшебный и житейский. В сказочный сюжет «Русалочки» он непринужденно вводит бытовые подробности, порой юмористические – почетные устрицы на хвосте знатной водоплавающей тетушки русалки. Поэтический строй этой песни любви ничуть не снижается, но для читателя вымысел обретает черты реальности, а неземная любовь русалочки к принцу – терпкий вкус родственной человечьей муки. И наоборот: он умеет в тусклой обыденности окружающих нас предметов домашнего обихода открыть чудесное, извлечь поэтический смысл из какой-нибудь штопальной иглы или старого крахмального воротничка.

Чаще всего Андерсен пользуется этим приемом для целей сатирических: очеловечивая неодушевленные предметы, он высмеивает и осуждает не их безвинную суть, а людские пороки: чванство, хвастливость, корысть, суетность. Но бывает, что тот же прием используется для возвеличивания наиболее ценимых им в человеке свойств: стойкости, мужества, верности, общественной полезности.

***

Чарующий «Соловей», едва ли не вершина творчества Андерсена, откровенно нравоучителен. Прослышал китайский император, что в саду у него поет дивная птица соловей, и велел доставить во дворец.

Пение соловья настолько очаровало императора и его двор, что все простили птичке ее невзрачную серенькую наружность. Но тут император Японии прислал искусственного соловья, певшего всего одну песню, зато усыпанного драгоценными камнями. Настоящему соловью дали отставку, а всеобщей любимицей стала блестящая заводная игрушка.

Не беда, что в мертвом горле звучит одна и та же песня, – кому нужно при дворе истинное искусство? Ан, нужно! Император заболел, явилась смерть и села ему на грудь. Лишенный атрибутов власти, – смерть забрала его корону и саблю, – всеми покинутый, умирающий император тщетно просил механическую птицу скрасить ему уход. Но та не умела петь сама, без завода. По счастью, прилетел настоящий соловей и силой своего дивного голоса прогнал смерть, вернул императору корону и саблю. Спасительно и животворно лишь настоящее искусство. Тема животворной силы истинного искусства, противостоящего мертвенной бесцельности подделок, волновала многих писателей, но никто не разрешил ее так блистательно, как Ганс Христиан Андерсен, а главное, такими скупыми средствами: на пространстве нескольких страничек. Это – литературное чудо, и таких чудес немало у датского кудесника: «Снежная королева», «Стойкий оловянный солдатик», «Новое платье короля», «Дикие лебеди», «Гадкий утенок», «Свинопас», «Калоши счастья», «Русалочка», «Принцесса на горошине», «Бузинная матушка», – всего не перечислишь. Многие названия давно уже стали нарицательными. Не надо долго разглагольствовать о девушке-ломаке, достаточно сказать: «принцесса на горошине», а для верного, мужественного человека нет выше похвалы, чем «стойкий оловянный солдатик»...