Крымские грехи товарища Троцкого

Создатель Красной Армии

Как оказался связан с полуостровом второй человек в руководстве Советской России
Главным аргументом стороны обвинения в деле Льва Троцкого на суде истории стала фраза, произнесенная им в конце 1920 года: «Я тогда приеду в Крым, когда на его территории не останется ни одного белогвардейца». Однако, как бы странно это ни звучало, это же высказывание может служить ему оправданием в глазах потомков. Ведь те, кто на практике осуществлял красный террор на полуострове в 1920–1921 гг., изрядно подкорректировали слова вождя.


Инициатор красного террора

Похожая на заявление Троцкого фраза содержалась в телеграмме его заместителя Э. М. Склянского: «Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один белый офицер». Разница существенная, хотя и здесь идет речь исключительно о представителях противоборствующей армии, но никак не о мирном населении.

Роковой смысл фразе придал следующий участник этого «испорченного телефона», печально известный в Крыму Бела Кун. Им было опубликовано заявление следующего содержания: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму; Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то мы быстро подвинем его к общему революционному уровню России...» Чувствуете разницу? «Белогвардеец» у Троцкого, «белый офицер» у Склянского, и, наконец, «контрреволюционер» у Белы Куна. А «контрреволюционер», знаете ли, понятие широкое, под это определение можно подвести любого неугодного, независимо от рода деятельности, пола и даже возраста...

Ни в коей мере не хочется оправдывать Троцкого, но именно эта достаточно вольная трактовка слов руководства и стала смертным приговором для многих на полуострове.

Клятвопреступник
Историческим фактом является то, что в сентябре 1920 г. Троцкий пообещал врангелевским офицерам амнистию в случае, если они сложат оружие. Факт также и то, что никакой амнистии не случилось. Что же произошло?

На свое предложение об амнистии Троцкий ответ так и не получил. После чего потребовал от командующего Южным фронтом Михаила Васильевича Фрунзе издания приказа «о поголовном истреблении всех лиц врангелевского командного состава, захваченного с оружием в руках». Повторим: только командного состава противника и только с оружием в руках. Тогда РВС Южного фронта направил из Мелитополя радиограмму главнокомандующему вооруженными силами Юга России генералу Врангелю, гарантируя «всякому, кто положит оружие... возможность искупить свою вину перед народом честным трудом».

Но тут о «неоправданно мягких условиях капитуляции врангелевских войск» узнал сам Ленин. 12 ноября Владимир Ильич шифром по прямому проводу направил в РВС Южного фронта секретную телеграмму: «Только что узнал о предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и не выпускать ни одного судна. Если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно». И кто, скажите на милость, решился бы ослушаться вождя мирового пролетариата?

Разбазариватель территорий

Еще одним смертным грехом Троцкого, по мнению некоторых историков, является то, что он «фактически продал Крым Америке», вернее, американским евреям.

Речь идет о возникшей в самом начале 20-х годов идее массового переселения евреев на Крымский полуостров и создания там национальной автономии. Наиболее ярым сторонником воплощения этой идеи в жизнь был руководитель еврейской секции РКП(б) Абрам Брагин. В ноябре 1923 года он подготовил проект документа, в соответствии с которым к 10-летию Октябрьской революции предлагалось образовать Автономную еврейскую область на территории Северного Крыма, южной степной части Украины и Черноморского побережья вплоть до границ Абхазии, общей площадью 10 млн десятин. Туда должны были переселиться полмиллиона евреев.

Однако для осуществления проекта требовались деньги и не малые. Для того чтобы их добыть, использовали Троцкого, у которого был выход на американские и английские капиталы, равно как у Ленина в период подготовки революции был выход на капиталы германские. В результате правительство РСФСР и благотворительная организация «Джойнт» (точное название — «Американский еврейский объединённый распределительный комитет») подписали соглашение, согласно которому Советской России выделялся приличный заем — 10 траншей в течение 10 лет по 900 тысяч долларов каждый под 5% годовых. Обеспечением займа стали крымские земли. Рекламировать «крымский проект» начали в 1927 году, когда посредник между советским государством и штатовскими фондами, то бишь Троцкий, был благополучно отправлен в ссылку. А пиаром успешной евреизации полуострова на этом этапе занялись люди с куда более весомой, чем у «слитого» Троцкого, репутацией — Владимир Маяковский, Лиля Брик и Виктор Шкловский.

Человек не на своем месте
Когда после окончательного установления советской власти на полуострове в Симферополе убрали с глаз долой монумент Екатерине II, было решено использовать опустевший пьедестал для прославления апологетов нового режима. В 1921 году областная комиссия по организации первомайских торжеств объявила конкурс по использованию пустовавшего пьедестала. Лучшим признали проект, предложенный управляющим делами Крымского ревкома Бугайским и художником Преславским. Сначала памятник в полную величину выполнили в гипсе, чтобы затем перевести в бронзу, но, по причине нехватки средств, в конце концов сошлись на бетоне. 7 ноября 1921 г. памятник торжественно открыли. Основную фигуру — символичного титана-пролетария — дополнили установленные на выступах постамента три бюста соответственно: на центральном — Маркса, правом — Троцкого, на левом — Ленина. Но Троцкий продержался на почетном месте недолго — в 1928-м, через год после исключения его из партии, бюст заменили другим, — Ф. Энгельса.

Интересно, что и при переименовании симферопольских улиц Ленин оказался как-то «слева», а Троцкого судьба замысловатым образом опять связала с именем великой императрицы. Именем Ильича окрестили пару второстепенных улиц, зато самая престижная — Екатеpининская — получила имя Тpоцкого. В этот раз после опалы Троцкого его «заместителем» на табличках с названием улицы стал Карл Маркс.

В первые годы советской власти имя Троцкого носила и старейшая улица Севастополя. Долгое время ее называли Балаклавской дорогой, потом — Адмиралтейской (одно из первых строений Севастополя, Адмиралтейство, находилось здесь), а также Екатерининской. А вот улицей Троцкого она пробыла совсем не долго, после чего стала улицей Ленина.

Елена БОНДАРЮК
Фото e-history.kz, Архив «КТ»
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 466 от 2 февраля 2018 года
http://ktelegraf.com.ru/9879-krymskie-grexi-tovarishha-trockogo.html