Шпион № 1, русский Джеймс Бонд. Быстролётов, сын Алексея Толстого (?) - один из самых успешных, образованных и загадочных советских разведчиков

Быстролётов в 1922-м окончил с отличием колледж для европейцев-христиан в Константинополе. Затем Быстролётов поступил на медицинский факультет университета в Братиславе, оттуда перевелся на юридический в Прагу, где получил диплом специалиста по торговле… нефтью! Но и это не самые удивительные его степени и дипломы. Позже он стал и доктором права, и членом Союза художников СССР, с блеском отучившись в художественных академиях Парижа и Берлина, а в финале защитил диссертацию по гинекологии в Цюрихе, получив докторскую степень еще и по медицине. И «по ходу учебы» овладел 22-мя иностранными языками!
Неудивительно, что такой талант советские спецслужбы без внимания оставить не могли.
Не только в Берлине — в течение почти семи лет он вербовал агентов в Азии, Северной и Южной Америке, Европе и даже в Африке. Обеспечил СССР шифрами и кодами Англии, Германии, Италии, Франции, добыл чертежи новейших образцов вооружения и даже контролировал переписку Гитлера с Муссолини.

Променял иностранную валюту на советскую пулю...


Книга «В старой Африке», выпущенная в 1976 году издательством «Советская Россия» и посвящённая, как говорится в аннотации, «полной событий и приключений поездке по довоенной Африке из французского Алжира в бельгийское Конго. Читатель узнает о путешествии через Сахару и Джунгли, о быте и нравах туарегов и пигмеев, о борьбе за нефть, о колониальной эксплуатации африканских народов, о зарождении пролетариата, классовой борьбе и политических партиях и национально-освободительном движении на Африканском континенте».

Возможно, кто-то из советских читателей при виде этой книги недоумённо пожимал плечами: мол, зачем в 70-е годы XX века публиковать рассказы о чьих-то довоенных путешествиях по Африке. Большинству из граждан СССР странная фамилия Быстролётов не говорила ровным счетом ничего.

А между тем, автор этой книги был одним из самых успешных и загадочных советских разведчиков. Кстати, сведения о нём не рассекречены до сих пор.


Когда в США вышла книга Эмиля Дрейцера «Stalin’s Romeo Spy» о знаменитом русском агенте Дмитрии Александровиче Быстролётове, наши переводчики из спецслужб сбились с ног.

Кто-то интерпретировал название как «Герой-любовник Сталина», кто-то — как «Сталинский шпион-любовник», что совершенно противоположно по смыслу.

Впрочем, это неудивительно — потому что тайны, домыслы и непременная «двойственность происходящего» сопровождала нашего «шпиона № 1» всю жизнь, начиная с рождения. Некоторые из этих легенд Быстролётов — большой мастер мистификации — поддерживал сам. Например, миф о своём «аристократическом» происхождении.

Дмитрий Быстролётов родился 3 января 1901 года в Таврической губернии (ныне Крым), причём злые языки утверждали, будто его мать Клавдия Дмитриевна Быстролётова — женщина свободных взглядов — решила бросить вызов обществу и родила сына от безвестного заезжего курортника. Тут же, впрочем, получила хождение и другая версия, согласно которой Дмитрий Быстролётов стал незаконнорожденным сыном графа Александра Николаевича Толстого, то есть приходится племянником знаменитому советскому писателю Алексею Николаевичу Толстому.
>
Алексей Толстой

Дмитрий Быстролётов

В пользу «аристократической» версии говорит некоторая схожесть Димы с дядей. Впрочем, в «дворянском» происхождении самого «красного графа», как называли современники писателя Алексея Толстого, многие в то время сомневались, считая его самозванцем.

Так или иначе, но Алексею Толстому удалось стать любимцем Сталина, прославив вождя в повести «Хлеб»; при этом самому Сталину импонировал тот факт, что в ряду писателей-сторонников у советской власти есть «самый настоящий Толстой». Был Алексей Николаевич человеком остроумным, талантливым, любившим «вкусно пожить» и козырнуть этим. Так, заманивая в Париже Бунина вернуться в Россию, Толстой хвастался, что у него два автомобиля, а коллекция трубок лучше, чем у английского короля… Все эти качества — лёгкость, склонность к писательству и определённый аристократизм в манерах — были свойственны и Быстролётову.

Быстролётов с матерью

Однако, в отличие от гипотетического «дядюшки», самого Быстролётова в юности никак нельзя было назвать баловнем судьбы. Очевидцы отмечали, что с самого детства это был «необычайно одаренный, красивый и воспитанный мальчик, хотя и часто грустный». Грустил он из-за матери, сложные отношения с которой потом много раз роковым образом влияли на его судьбу.

Клавдия Дмитриевна, почетная гражданка Российской империи (понятие это в 1785 году ввела Екатерина Вторая, освободив «почетно-гражданское» сословие от телесных наказаний и разрешив им иметь сады, загородные дворы, заводы, суда и даже… ездить в каретах, запряженных как парой лошадей, так и четверкой!), была женщиной крайне взбалмошной.
Феминистка и суфражистка, она демонстративно курила и ходила в брюках. И бог бы с этими брюками, если бы вызовы обществу не отнимали все ее время — на сына его не оставалось. В три года Диму сослали к родственнице в Петербург, о чем он впоследствии писал: «Годы пребывания в Петербурге рисуются как розовая тянучка, которая вязнет на зубах, а свидания с Осой вспоминаются, как свист бича». Оса — прозвище матери…
Быстролётов — ученик мореходной школы.
Недостаток материнской любви Быстролётов компенсировал учебой (впоследствии его назовут «самым образованным шпионом в мире»). В 1915–1917 годах обучался в гардемаринских классах в Севастополе, в 1919-м окончил гимназию в Анапе и одновременно — Мореходную школу по специальности «штурман дальнего плавания».
Когда начал выходить в море, друзья шутили, что Дмитрию нужно поменять фамилию «Быстролётов» на «Быстроплавов».

В 1921 году он нелегально въехал в Турцию, в 1922-м окончил с отличием колледж для европейцев-христиан в Константинополе. Затем Быстролётов поступил на медицинский факультет университета в Братиславе, оттуда перевелся на юридический в Прагу, где получил диплом специалиста по торговле… нефтью! Но и это не самые удивительные его степени и дипломы. Позже он стал и доктором права, и членом Союза художников СССР, с блеском отучившись в художественных академиях Парижа и Берлина, а в финале защитил диссертацию по гинекологии в Цюрихе, получив докторскую степень еще и по медицине. И «по ходу учебы» овладел 22-мя иностранными языками!

Неудивительно, что такой талант советские спецслужбы без внимания оставить не могли.

Когда Быстролётов учился в Праге, с ним встретился вербовщик, помог с получением советского гражданства и пообещал, что ему разрешат вернуться в отечество, если он себя «должным образом проявит». Возвратиться к «Родине-матери» Дмитрий Александрович, недополучивший родительской любви, очень хотел, поэтому быстро согласился на сотрудничество и старался чрезвычайно. Когда его устроили на службу в советское торгпредство (по его признанию, тогда он впервые за долгие годы стал досыта наедаться), «пражский студент» начал переправлять в СССР нереальное количество технической, экономической и политической информации. В этом ему помогали не только врожденные манеры, аристократизм и знание языков.
Быстролётов, по воспоминаниям современников (и современниц!), был еще и «обворожительно красив», что является ценным оружием в разведке. О завербованных им женщинах ходят целые легенды, в которых правда прочно переплетена с вымыслом. Но документально подтверждено, что первая дама, с которой он познакомился в Праге по заданию тамошнего резидента, — графиня Фьорелла Империали — привезла ему, горя запретной страстью, все шифровальные книги посольства чуть ли не на третий день знакомства.

Сам он писал об одной из своих «пассий» так: «За столиком с шампанским во льду мы, вероятно, казались весьма живописной парой: она в глубоко декольтированном платье, я во фраке. Мы шептались, как юные влюбленные. “Если вы меня предадите, то будете убиты, как только высунете нос из Швейцарии”, — говорила она мне в ухо, сладко улыбаясь. Я улыбался еще слаще и шептал в ответ: “А если вы меня предадите, то будете убиты вот здесь, в Цюрихе, на этой самой веранде, над синей водой и белыми лебедями”».
В 1930 году его хотели отправить в московскую Академию внешней торговли, но вместо этого внезапно перебросили на нелегальную работу в Берлин. Инсценировав отъезд в Россию, Быстролётов прибыл в Германию по греческому паспорту и, прикрывшись легендой о том, что он крупный торговец текстилем, стал работать нелегалом-вербовщиком.

Не только в Берлине — в течение почти семи лет он вербовал агентов в Азии, Северной и Южной Америке, Европе и даже в Африке. Обеспечил СССР шифрами и кодами Англии, Германии, Италии, Франции, добыл чертежи новейших образцов вооружения и даже контролировал переписку Гитлера с Муссолини.

В 1936 году ему предложили вернуться в СССР. Он прекрасно знал, что там разворачивался «большой террор»: сняли с поста наркома внутренних дел Генриха Ягоду и назначили Николая Ежова, который начал нещадно расправляться с нашими разведчиками. Но Быстролётов, даже осознавая, что многих его соратников уже нет в живых, все равно страстно любил Родину и отправился в Москву по первому зову. Променяв, по словам одного из его друзей, «иностранную валюту на советскую пулю», ведь в Германии как «текстильный промышленник» он имел на счетах огромные суммы.
Быстролётов — заключённый
В Москве его устроили руководителем Всесоюзной торговой палаты, в 1937 году наградили знаком «Почетный чекист», а в 1938-м арестовали по обвинению в шпионаже — уже не в пользу СССР. В 1939-м Быстролётова приговорили к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на 20 лет с конфискацией имущества. Следствие якобы установило, что он являлся членом антисоветской эсеровской террористической организации.

Дмитрий Александрович подписал добровольное признание — не потому, что боялся пыток, хотя пытали страшно и жестоко (его жена в письме руководителю КГБ Юрию Андропову много лет спустя напишет: «Во время допросов мой муж был изувечен — ему ломали ребра, загоняя их осколки в легкие…»), а потому, что искренне верил: «вот-вот во всем разберутся, и справедливость восторжествует».

Его непоколебимая и поразительная преданность отечеству особенно ярко проявилась во время заключения в Норильлаге, когда судьба предложила Быстролётову реальную возможность сбежать от мучений, голода и холода. Уже приготовившись к побегу, он в последний раз взглянул на город и строившийся в нем комбинат: «В долине уже залегли первые ночные тени, но тоже прозрачные и мирные. Направо виднелись белые стены электролитного цеха и гипсового завода, налево высился механический завод, и дальше, на холмах, — теплоцентраль и город. Красное знамя на мачте электростанции еще освещалось солнцем и искрилось, как рубиновая звезда. Прямо подо мной строились бригады и маршировали к месту сбора — десятки бригад, сотни. Это было похоже на плавный и могучий хоровод на празднике труда или победный марш отрядов великой трудовой армии. Это была в миниатюре наша страна — трудовая, могучая, набирающая силы, несмотря на случайные невзгоды, вопреки капризным изломам своей славной судьбы».

Остатки Норильлага

Уже по этим строчкам понятно, что Дмитрий Александрович отменил побег и решил остаться — строить так поразивший его своим величием завод. Впрочем, не особо отвечавшая взаимностью на его любовь Родина долго пробыть в Норильске ему не позволила: в 1940-м его перебросили в Мариинск, потом в Суслово.

В одном из лагерей на глазах Быстролётова произошел чудовищный случай. Охранник подозвал к себе заключенного, в упор расстрелял, а потом спокойно передвинул красные флажки, обозначающие границы зоны, таким образом, чтобы казалось, будто зэка застрелили при попытке к бегству. У наблюдавшего эту картину Дмитрия Александровича от шока парализовало правую половину тела. Он хотел ударить охранника, но, понимая, что это означает неминуемую смерть, сдержался. Такое волевое усилие принесло ему первый инсульт, потом был второй.

Сухановская тюрьма — бывший храм св. великомученицы Екатерины

Была в трагической биографии Быстролётова и страшная Сухановская тюрьма особого режима (Спецобъект №110) — её ещё называли «личной тюрьмой Сталина». Эта была та самая тюрьма, где были до смерти замучены или расстреляны свыше 30 тысяч человек, где Л.Берия имел свой личный кабинет с доступом в камеры допросов, где от избиений и бесчеловечных пыток даже арестованные боевые генералы плакали и кричали, как дети, а бывший начальник СМЕРШ одного из фронтов генерал-майор Сидякин от нестерпимой боли и ужаса сошёл с ума, выл и лаял в камере по-собачьи.

В этой тюрьме после длившихся почти месяц избиений Всеволод Мейерхольд признался в сотрудничестве с британской и японской разведкой и «сдал» органам весь литературный цвет страны; именно сюда был доставлен прямиком из редакции «Правды» только что вернувшийся из Испании и получивший из рук И.В.Сталина орден Красного знамени писатель Михаил Кольцов.

Оба они — Мейерхольд и Кольцов — были расстреляны в один день, 2 февраля 1940 года, и кремированы на территории бывшего Донского монастыря в Москве. Их прах, как и прах тысяч других заключённых, был вывезен на подмосковные поля в качестве удобрения…
Подробнее - ТЮРЬМА ДЛЯ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРЕСТУПНИКОВ - «СУХАНОВКА» ИЛИ СПЕЦОБЪЕКТ №110 http://www.liveinternet.ru/users/4768613/post390880793/

В этой тюрьме (сегодня на её месте вновь действует Свято-Екатерининский мужской монастырь, причём в бывшем кабинете Л.Берии сейчас кабинет настоятеля монастыря владыки Тихона), Дмитрий Быстролётов чуть не сходит с ума в ожидании казни: за «отказ от сотрудничества» ему вновь пересмотрели приговор и «назначили» пять лет в одиночной камере с последующим (!) расстрелом.

Дмитрий Быстролётов в 70-е годы

Освободили нашего «шпиона № 1» только в 1954 году, а в 1956-м реабилитировали. Вернувшись домой больным, измученным и практически потерявшим речь, Быстролётов занялся литературным трудом.

Обладая энциклопедическими знаниями и, кроме того, объездив практически весь свет, бывший разведчик за последние полтора десятка лет своей жизни написал почти 20 научно-популярных книг на различные темы, в том числе и представленную в нашей коллекции.

Тогда же Быстролётов принялся писать рассказы, посвященные увиденному в лагерях. Пожалуй, в мировой литературе ещё не было ни одного настолько масштабного и откровенного литературного произведения, созданного разведчиком-нелегалом. Работая над своим последним произведением — книгой «Пир бессмертных», Быстролётов понимал, какую «бомбу» создает своим пером, поэтому и просил опубликовать произведение через много лет после его смерти. Так и вышло. Дмитрия Александровича не стало в 1975-м, а эпопею напечатали только в 1991 году.

21 ноября 2011 года в Вашингтоне, в Музее международной разведки, появилась специальная экспозиция. Она посвящена Дмитрию Александровичу Быстролётову, одному из выдающихся разведчиков всех времен и народов (иностранцы называли его «русским Джеймсом Бондом»).

Несмотря на то, что она достаточно объемная и подробная, американским исследователям не удалось раскрыть и десятой доли загадок и тайн из биографии нашего «агента 007».

Впрочем, и на родине о нем знают далеко не всё. Архивные материалы о его деятельности, возможно, никогда не станут достоянием общественности, потому что до сих пор имеют гриф «Совершенно секретно». Дмитрий Быстролётов и после смерти надёжно хранит государственные тайны.

https://little-histories.org/2016/01/01/bystroletov/