"Мой друг, чем выше интеллект, тем слаще кажется конфект". Кафе "Бубны", Коктебель

К началу XX в. сложились все условия для успешного развития Коктебеля. Тихая, уединенная местность вдали от шумных городов, дачный поселок, раскинувшийся на фоне романтического пейзажа Карадага, относительная дешевизна жилья и продуктов питания — все здесь располагало к отдыху и творчеству. В Коктебель устремились люди творческих профессий — писатели, художники, поэты, артисты. В основном это были люди среднего достатка. Словом, те, кто, устав от суеты и сутолоки шумной столичной жизни, желали не столько комфорта, сколько спокойного и дешевого отдыха.
Коктебель в начале 20-го века

С течением времени складывается специфический контингент «коктебельцев», предпочитавших отдых только в Коктебеле. При этом среди дачников начинается своеобразная «дифференциация». Вокруг М.А. Дейши-Сионицкой группируются люди пожилого возраста, отличавшиеся добропорядочным консерватизмом и не приемлющие новшеств и нововведений.

Вокруг Волошина собирается молодежь с большим творческим задором, отказавшаяся от светских условностей и стереотипов, постоянно «скандализирующая» чопорную публику Дейши-Сионицкой. В шутку называвшая себя «обормотами», молодежь волошинского окружения была склонна к мистификациям и розыгрышам и стремилась превратить свою жизнь в «произведение искусства».
Кафе "Бубны" - (продажа кондитерского хлеба).

Заметную роль в творческой жизни Коктебеля сыграло кафе "Бубны", которое содержал грек Синопли. Оно стало местом встреч творческого общения молодых "коктебельцев". В нём царила особая артистическая атмосфера. Внутри и снаружи помещение было расписано М. А. Волошиным, А. В. Лентуловым, В. П. Белкиным, при участии А. Н. Толстого, который придумал к рисункам шуточные подписи.

«Чашечку турецкого кофе каждому хочется выпить после прогулки у моря. Мы зашли в кафе «Славны Бубны» пили кофе»,- отмечал в 1912 году в своем коктебельском рассказе «Славны Бубны» молодой писатель Михаил Михайлович Пришвин. Он был в ряду тех людей, которые стали свидетелями открытия кофейни Александра Георгиевича Синопли в Коктебеле. Это стало событием для страны синих вершин.

Любопытна предыстория открытия коктебельского кафе

В июле 1912 года Максимилиан Волошин с графом Алексеем Толстым, а также художниками Вениамином Белкиным и Аристархом Лентуловым, отдыхавшими в то время в Коктебеле, получили предложение обустроить небольшой сарай под кофейню для дачников, их гостей и просто туристов. «Обормоты» с радостью приняли это предложение. Было решено «разукрасить» все четыре стены и простенки своими произведениями и непременно каждое из них сопроводить небольшим стихотворным текстом.

Работу завершили уже к началу августа. Незамысловатые двустишья, сложенные А.Толстым и М.Волошиным, как нельзя кстати подошли к вывесочному стилю натюрмортов Лентулова и Белкина. По предложению авторов лавочка была названа «Бубнами» (от выражения «Славны бубны за горами»). Это «столичное» название было придумано «с претензией» на конкуренцию с особо знаменитым в литературно-артистических кругах петербургским рестораном «Вена». И, безусловно, корень его лежит в том, что художники, принимавшие участие в отделке принимали участие в объединении «Бубновый валет». А в «Путеводителе Боссалини для Феодосии и окрестностей» кафе и вовсе названо «осколком „Бубнового волета”».

У самого входа в кафе была нарисована огромных размеров фигура в оранжевом хитоне. Это, конечно же, Волошин. А рядом - две пояснительные надписи:

«Толст, неряшлив и взъерошен Макс Кириенко-Волошин»,

«Ужасный Макс – он враг народа, его, извергнув, ахнула природа».

Рядом такая же огромная, но очень важная фигура:

«Прохожий, стой! Се граф Алексей Толстой».

«Обормоты» не забыли и о своих вечных врагах - «нормальных дачниках». Для них было тоже подготовлено несколько сюрпризов. На фанерном листе был нарисован человек в котелке, черном элегантном костюме. Стоячий накрахмаленный воротничок подпирал бессмысленное лицо с усиками. Надпись гласила:

«Нормальный дачник - друг природы.
Стыдитесь, голые уроды».

А рядом с ним, на вершине Сюрю-Кая, стояла балерина на одной ножке:

«Вот балерина Эльза Виль - классический балетный стиль».

Хозяин кафе «Бубны» А.Г. Синопли

В августе 1912 года "Феодосийская газета" не без ехидства сообщала: "У самого берега моря стоит деревянная постройка, привлекающая внимание туристов. Постройка сама по себе ничего интересного не представляет: обыкновенный ярмарочный балаган; приспособлена она под лавку, а Александр Григорьевич Синопли: конечно, грек, конечно, душа человек, и, конечно, самый лучший курортный собеседник за чашкой чёрного турецкого кофе.

Называется лавочка эта очень громко и даже по-столичному: кафе "Бубны". Окрестили её так петербургские и московские гости: художники и писатели, которые тщательно "разукрасили" все четыре стены и простенки своими "произведениями".

Имена почтенных и талантливых авторов держатся в секрете, но всё почему-то знают, "смутно догадываются", называют и уверяют, что это - дело рук М. Волошина, графа А. Толстого, и художников Белкина и Лентулова.

Рисунки со стихами на стене кафе «Бубны». 1914 г.

Стены разрисованы под вывески, и каждое художество сопровождается пояснительным текстом, конечно, в стихах...

Нет лучше угощенья
Жорж-Бормана печенья, -
так старается уверить почтеннейшую публику поэт, а художник тут же (Бог в помощь) тщательно и манерно дополняет мысль поэта аляповато нарисованной тарелкой с бисквитами.

Желудку вечно будут близки
Варёно-сочные сосиски, -
очень рекламно уверяет поэт, а художник любезно иллюстрирует вышеприведённые строчки вязкой сосисок. Особенную страсть поэт питает к печеньям, и ради них готов даже на подвиг:

Сейчас кину сигару,
Сожру печений пару...
Не были равнодушны «творцы» и к другим сладостям:
Трубите весть во все концы
Про монпансье и леденцы.

Имелись и весьма трогательные советы:
Для удаления глада
Слаще нет винограда.

Или:

Ах! В Коктебеле в зной и в сушу
Приятно есть десяту грушу.
Цель оправдывает средства... Возле кафе "Бубны" и в середине постоянно много публики, местной и приезжей, лавочка бойко торгует, покупатели и праздно шатающиеся по Крыму туристы внимательно изучают пародию на столичную "Весну", а добросовестно выполнившие работу творцы греются на раскалённом знойном песке... стараясь уверить себя и нас:

Мой друг, чем выше интеллект,
Тем слаще кажется конфект.

Особо обращала на себя внимание надпись, не потерявшая своей актуальности и сегодня:
Выпили свекровь и я
По две чашки кофея.

Судьба кафе "Бубны" сложилась несчастливо: оно было разрушено в 1919 году в результате прямого попадания снаряда.

Как уже было сказано, в «Бубнах» часто устраивались поэтические вечера. Один из них блестяще описан в мемуарах Елизаветы Кривошапкиной «Веселое племя «обормотов». Она вспоминала: «Зажелтели окна «Бубен». Народу много. На сдвинутых столах устроена эстрада, освященная двумя керосиновыми лампами «молния». На эстраде стоит Ходасевич, на его белый лоб падает черная прядь… Публике больше понравился Мандельштам. Ему сочувственно хлопали. Потом, стоя рядом плечо к плечу, Марина и Анастасия Цветаевы читали стихи Марины».
В этот вечер читал стихи и Волошин. Ему пришлось декламировать для собравшихся в большом количестве «нормальных дачников» что-то о любви. И когда свое выступление он закончил словами:
Люби его метко и верно —
Люби его в самое сердце! —
ему бурно аплодировали.
«Танцуют балерины, поют певицы». По традиции, в заключение все участники пели популярную коктебельскую песенку «Крокодила». Под этой «крокодилой» все подразумевали Марину Андриановну Дейшу-Сионицкую — оперную певицу, идейного лидера «нормальных дачников». Подобные вечера устраивались довольно часто.
Но вскоре пришло время Великой смуты. Беззащитный Коктебель был обстрелян двумя английскими миноносцами, снаряды которых попали в домик Синопли. Волошин вспоминал: «”Бубны” разлетелись в осколки».
После революции заведение Синопли возродилось, но его жизнь стала более прозаичной. Отныне «Бубны» - небольшой погребок, куда тайно бегали любители веселой жизни из Волошинского дома и других соседних дач. «Бубны» превратились в обычное питейное заведение – традиционный крымский винподвал, который был закрыт в начале 1930-х годов.
О втором периоде существования «Бубен» было практически ничего неизвестно. Только публикация воспоминаний Наталии Северцовой в книге «Старый добрый Коктебель» рассказывает нам историю «погребка Синопли» в 1920-х годах. Наталья Алексеевна писала, что ко времени её приезда в Коктебель самый уютный ларёк был у Синопли на пустом берегу моря. «Бубны» уже исчезли, и на их месте был выстроен из досок не квадратный, а длинный ящик с длинным столом, за которым можно было сидеть по бокам и по два – по торцам. Синопли очень гостеприимно кормили вкусными чебуреками, и всегда было сухое вино своего разлива.
Вот, что еще можно прочесть в воспоминаниях Н.А.Северцовой о хозяйстве Синопли: «Виноградник у него был редкий, теперь этих сортов и в помине нет: шашла, ташла, белый мускат, розовый, кокур, асма и разные другие. Вино делали Александр Георгиевич и Варвара Семеновна, его жена – очень трудолюбивые греки. Виноград поливали в лунные ночи, подвязывали, обрезали, рыхлили землю, так как днём, то есть с 4-х часов утра и до позднего вечера – работа.
Он кладовщик, надо выдать на кухню продукты, поехать в Феодосию на базу и привезти оттуда всё необходимое. Санитарные дни, ревизии, а после ужина надо составить меню, на сколько человек и сколько чего выдать с утра. Варваре Семеновне: растопить углем плиту, проверить чистоту кастрюль, распределить, кому чистить картошку, кому что, а после ужина высчитать, сколько каких жиров на завтра, какие есть в кладовой продукты и т.д. А тут еще после ужина – мы: то в подвал выпить вина, то чебуреки. Знаменит был хворост Варвары Семеновны. Когда эти люди всё успевали – и всегда с улыбкой с раскрытыми объятиями»...
http://kimmeria.com/kimmeria/koktebel/history_history_04.htm
http://krimoved-library.ru/books/kostukevich-feodosiya42.html
http://www.slideshare.net/s-elene/2-9346243
http://www.koktur.net/articles/2010-06-16/literaturno-muzykalnoe-kafe-bubny.html