Жил в старой деревне отшельник-горбун,

Его опасались, его не любили.

Шли слухи о нём, будто он - злой колдун,

И люди его стороной обходили.

Бродил он с картофельным ветхим мешком,

В пальто многолетнем, изъеденном молью.

И если его провожали смешком,

Он тихо вздыхал, без обиды, но с болью.

А люди глумились, шепчась за спиной:

Рога у него, мол, под шапкою скрыты,

И оттого этот малый хромой,

Что у него вместо пальцев - копыта.

Однажды вселилась в деревню беда:

То всходы пшеницы погибнут под градом,

То летом, в июле, придут холода,

То волки порежут на пастбище стадо.

Настали тревожные, тяжкие дни -

Придётся им туго зимой без зерна.

Не зная, что делать, решили они:

"Горбун виноват! Смерть тебе, Сатана!

Пойдёмте, пойдёмте скорее к реке!

Он там, он в землянке живёт, как изгнанник".

И двинулись скопом. И в каждой руке

Зажат был в дороге подобранный камень.

Он шёл им навстречу, печален и тих.

Он всё уже знал, он неглупый, он понял.

И он не свернул, он не скрылся от них,

А только лицо своё спрятал в ладонях.

Ни разу не вскрикнув под градом камней,

Он только шептал: "Пусть простит вас Всевышний!

Камнями - по телу, но сердцу больней.

На вас не похож, значит - злой, значит - лишний...".

Закончилась казнь. Кто- то грубо сказал:

"Давайте посмотрим уродскую спину!

Ни разу не видел такого горба!"

Пальто, всё в крови, он с убитого скинул.

В больном любопытстве томилась гурьба.

Вдруг молча, как статуи, люди застыли.

"Злой чёрт", "Сатана" прятал вместо горба

Под старым пальто белоснежные крылья...

И мимо землянки, глаза опустив,

Проходят жестокие глупые люди.

Всевышний, быть может, им это простит,

Но ангела больше в деревне не будет...

(Анна Санина-Царькова)